голубая камелия

-скучно. - юнги, ты блять вообще умеешь хоть где-то развлекаться? здесь полно красивых девчонок - иди знакомься и пользуйся по полной тем, что ты рэпер. это любят. Юнги фыркает и давится очередным неоновым-черти-чем. Ему нужна другая атмосфера, которой уж точно не может похвастаться пусть и элитный клуб, где от обилия красно-сине-фиолетового Мина стошнит точно раньше, чем от этих коктейлей, уносящих сознание в далёкую далёкую галактику. Затуманенные дымом, клубами вырывающимися из лёгких сидящего рядом Хосока, исправно таскающего Юнги за собой по самым "лучшим" сеульским клубам, глаза лениво осматривают двигающуюся едиными дёргаными линиями под оглушающие биты, зачастую его собственных композиций, звучащих отвратительно по-другому в этих стенах, толпу. Его начинает мутить уже на пятнадцатой секунде. - нахер надо, лучше ещё один коктейль. Хосок ржёт оглушающе громко. Или это просто у Мина резонирует в трясущихся барабанных перепонках, ударяя по черепной коробки изнутри и заставляя морщиться. - когда ты вообще последний раз спал с девушками? я уже начинаю напрягаться. Чон уже тоже дошёл до определенной грани алкогольного опьянения, которая сама выталкивает изо рта слова, не особо задумываясь над из значениями и смысловыми связками. Неудивительно, они здесь уже второй (или вообще третий) час сидят, заливаясь самыми сложносоставимыми чудесами барменского искусства. Некоторые из них настолько ядовитые даже на внешне, что пить их Юнги предпочитает залпом, послав далеко и надолго все эти прелести тяжёлого похмелья в двадцать семь лет, которые его накроют уже в ближайшее время. На этот раз кислотно-зелёный. Будет неплохо, если этой алкогольной бомбе всё-таки удастся разъесть его изнутри. Три девушки, с которыми вроде как всё серьёзно, но итог один. Первая - изменила, потому что не собиралась ждать того момента, когда Юнги в своей съёмной серой коробке наконец-то словит ту самую звезду, признание и славу. Помнится, именно тогда он начал курить, а потом севшим голосом записал первый трек, добившийся пусть небольшого, но признания в рэп-сфере, и привёл его к знакомству с начинающим уличным танцором Хоупом, записавшим кавер на него. - твоя худощавая задница меня вряд ли заинтересует. Вторая, почти ещё девчонка с ломкими пепельными волосами, пьяной разбилась на мотоцикле в дтп, забрав с собой в тесную могилу кусок ребра Юнги, где была её рукой набита татуировка forever, и жизни ещё трёх человек, так неудачно оказавшихся на пути её торможения. После её смерти Мин не мог писать музыку долгих полгода - он их даже толком не помнит, настолько дни смялись в одну плоскую грязную лепешку, в которой периодически появлялся Хосок и куда-то тащил за собой его безвольное, не соображающее тело. Пепельноволосая возвращалась домой после вечеринки с ним, Юнги, выпив на его глазах три бутылки соджу. А он ничего не сказал и отпустил. Траурную пыль воспоминаний нужно срочно прибить куда-нибудь подальше. Подожжёный абсент отлично с этим справляется, намертво припечатывая образ свешивающейся из-под белой простыни обгоревшей руки, забитой татуировками. Хосок смотрит с уважением (ну, наверное это оно) и просит официанта повторить. Третья (о, эту суку он навсегда запомнит - злоба на неё греет не хуже элитного коньяка, виски или недавнего абсента, едва не оставившего ожог на внутренних органах) стала последней; той самой финальной попыткой, после которой отступаются. Стиль гранж, цепи и широкие рваные джинсы на красивой заднице едва не свели его в могилу. Как оказалось, им очень легко маскируются попытки подсадит на наркоту - Юнги поймал очаровательную руку с неоновым (под цвет этих грёбаных коктейлей бы подошло) маникюром прямо над своим стаканом. Белый порошок в полиэтиленовом пакетике без маркировки стиральным не был. - рука ещё не отвалилась? На правой руке Юнги сверкают золотые ролексы, вальяжно контрастируя с выступающими синеватыми венами, до которых не добралась игла, зато отметился кухонный нож. Сейчас у Мина подобных игрушек целая коллекция, но во времена старшей школы и первого курса университета, который вскоре бросил (логической связи никакой), он мог позволить себе только это. Быть кровавым граффити на асфальте его никогда не привлекало - слишком грязно, видел Юнги эти изломанные человеческие манекены под окнами первых этажей. - первые места в чартах и продажи достаточно удовлетворяют меня. Взрыва смеха в ответ на эту остроумную реплику почему-то не следует. Наверное, Хосока куда больше занимает дёрнувшаяся шторка их вип-ложи на втором этаже и, собственно, сама фигура приподнявшая её. Не официант с новым подносом и парочкой переливающихся в темноте шотов. - малышка, что ты здесь забыла? Юнги опрокидывает последний оставшийся полным стакан и вдаётся спиной в мягкую обивку дивана, смакуя сцену, разворачивающуюся перед собой вместо закуски. Хосок обладает просто уникальным обаянием, когда дело доходит то того, чтобы произвести впечатление (уломать на секс), и пользуется им настолько часто, что его похождений хватает на двоих. Девушка неуверенно оглядывает ложу и зачем-то выглядывает наружу, словно что-то проверяя. Чёрные пайетки на её коротком платье, поднимающемся вверх и обхватывающем горло (выреза в середине грудной клетки никто не отменял), отражают проникающие с танцпола лучи софитов и режут Юнги по глазам, но даже так он чувствует душную эстетику неоновых японских боевиков. Только худая ночная бабочка не сильно-то подходит на роль профессиональной киллерши, а они - не потомственные якудзы, голова которых в следующем кадре отделится от тела. - хоуп, когда ты успел вызвать проститутку? Мин слышит себя со стороны словно в замедленной съёмке и лениво осознаёт, что его речь в голове звучит куда лучше и связнее чем то, что вылетает изо рта, приобретая материальное звучание. - я и не вызывал. видимо, новые бонусы от заведения. - я могу увидеть мин юнги? Лицо черноволосой девушки кривится в едва заметном отвращении, расплываясь у Мина перед глазами сверкающими пайеточными пятнами, и очень сильно контрастирует с вежливым тихим голосом. Хосок пару раз ударяет в потные ладони и откидывает голову на спинку дивана подмигивая. - не не успели поговорить о том, что у тебя давно не было секса, так он сам и пришёл. вот это сервис. только чего так официально, малышка? - я начинаю сомневаться, что здесь проходит мероприятие в честь завершения промоушена agust d. Юнги улавливает смысл её слов (претензии, если судить по интонации) не сразу; первое место в списке его приоритетов на данный момент занимает удержание всей выпитой неоно-булькающей глянцевой массе, вставшей комком в горле. И эта чем-то явно возмущённая девушка, отвлекающая его, вызывает здоровую реакцию любого пьяного человека на внешний фактор, выдёргивающий его оттуда, куда уже успел погрузиться с головой, - раздражение. - слушай, если пришла за афтографом, то вали ка, пока тебя не вывела охрана. здесь не открытая фан-встреча. хоуп, не думал, что среди моих фанаток встречаются и проститутки. Мин, утихомирив алкоголь, позволяет себе смазанную усмешку - теперь уже зрителем становится Хосок, отдающий предпочтение изучению стройных ног, выглядывающих из-под пайеточного подола. - пошёл ты, мин юнги. моё время слишком дорого обойдётся тебе, хоть я и не проститутка. вижу, что сейчас бесполезно о чём-то говорить. хорошего вечера. Девушка пулей вылетает из ложи. Юнги успевает отметить только то, как гневно подпрыгивают концы коротко-стриженных чёрных волос. Хосок разочарованно присвистывает, недовольный обломавшимся сексом, но восхищённый походкой. - давно не видел, чтобы никто на твоё имя не клевал. - меня больше интересует, что это, блять, вообще было. Вопрос хороший и они бы возможно даже могли посвятить его обсуждению некоторое время, но последнее, что в этот вечер помнит Мин - это россыпь пустых стаканов, звон разбитого стекла (кто-то из них задевает хрупкий бокал какой-то конечностью тела) и чёрную пайеточную чешую, в которой почему-то расхаживает ухмыляющийся Хоуп. Будильник звенит ровно в десять. Юнги хочется разбить и его, и заодно голову себе, отзывающуюся прощальными неоновыми взрывами ярких барменских творений. Но вставать (сползать) всё равно приходится - через полтора часа его ждёт очередная увлекательная планёрка в застеклённом офисе, о которой вчера с таким пылом жужжал его менеджер - расторопный и суетливый паренек Ким Тэхён. Юнги из его речи лениво выцепил только время и то, что быть надо было обязательно. У Мина сил хватает только на то, чтобы подставить голову под ледяной душ, закинуться банкой пива из холодильника и купленным позавчера онигири и вызвать такси. Мысль сесть за руль дорогого спорткара в подобном состоянии не появилась бы в воспаленном мозгу никогда. - как же я ненавижу обсуждения менеджемента. С другой стороны, это он, Юнги, сам настоял на том, чтобы присутствовать на подобным совещаниях и лично контролировать то, что ему пропишут в сценическом образе, который старался сделать максимально естественным. Мин был лично знаком с теми, кто признавался, что латексная маска, ювелирно подогнанная креативными директорами и агентствами, давила во время выступлений на лицо, заставляя задыхаться. Дисплей смартфона вспыхнул знакомым номером, отдаваясь вибрацией по всей ноге. - тэ, чёрт, что надо? я уже еду. - хён! У Юнги перед глазами взрываются миллионы цветных огоньков и неприятно покалывает барабанные перепонки, когда менеджер громко откликается прямо ему в ухо. Голос у Кима что надо, а про мощь лёгких не стоит даже и заикаться. - я проверить решил выехали ли вы. вчера же я вас с хосоком-хёном едва до домов дотащил. хорошо, наверное, отметили окончание промоушена. В последних слова звучит неприкрытая зависть, которую Юнги привычно отбрасывает в сторону, сосредотачиваясь на главном - теперь не надо гадать, кто транспортировал его прямо до кровати и даже постарался более менее переодеть. У Тэхёна в подобных ситуациях был неплохо наработанный опыт. Он был менеджером Мина уже около двух лет - солидный срок, учитывая, что двое предыдущих не продержались и трёх месяцев. - вы вчера говорили с новым креативным директором? - с кем? Мозг Юнги после вчерашних выходок хозяина категорически отказывается обрабатывать информацию. - ну с лалисой манобан. она поднималась к вам на этаж, я видел. - нет, не говорил. всё отбой, встретишь меня возле чёрного входа. Тэхён даже не успел задать вопрос, явно вертевшийся на языке - с каких пор Юнги стал заходить в здание агентства через чёрный вход. Мин отбросил телефон на соседнее сидение и уткнулся гудящим затылком в мягкую кожаную обивку салона - единственной девушкой (по его смутным воспоминаниям), заходившая к ним с Хоупом вчера, была та самая непонятная "проститутка" в чёрном пайеточном платье. И как он ещё и увольнение старого креативного директора пропустил? Или настолько занят был промоушеном и мониторингом чартов, что вообще не обращал внимание на то, что происходит в компании. - что за херня творится? Он всё равно опаздывает на десять минут. Тэхён на лету ловит брошенную ему куртку, взлетая вслед за Юнги по лестнице и через зубы матеря его так, что до рэпера парочка слов даже долетает, но сейчас категорически не хватит времени на то, чтобы припечатать наглого менеджера к стене и предупредить, что бывает с теми, кто не может удержать язык в горизонтальном положении. - господин мин, мы уже думали, что вы не придёте. Мелодичный женский голос совершенно не похож на грубый и низкий их генерального директора - Ким Намджуна, первого человека, решившего, что неординарному образу Мин Юнги стоит дать шанс, и заработавшего на этом не один миллион вон. Вместо него во главе стола стоит высокая девушка с коротко стриженными чёрными волосами. Строгий костюм заменяет пайеточное платье, но картинка в голове рэпера сходится и без этого. - присаживайтесь. жаль, вчера мы не успели толком с вами познакомиться. лалиса манобан. Она улыбается и по-деловому быстро пожимает ему руку, сдавливая пальцы чуть сильнее, чем следовало бы. Юнги тоже не сдерживает усмешки, не слыша, что торопливо выдаёт за его спиной Тэхён - в глазах напротив горит холодное превосходство, вместо глубоко оскорбления и злости, которые плескались в них вчера. Неону свойственно довольно сильно искажать картинку. - надеюсь, наша будущая совместная работа будет плодотворной. господин ким тоже скоро будет. прошу, присаживайтесь. - взаимно, мисс манобан. Она опускается в кресло с видом королевы, а Юнги пытается навскидку прикинуть сколько ей лет, вновь благополучно пропуская половину из того, что девушка и её заместители сосредоточенно чертят маркерами на белых досках. Ну не 19 же? - я бы хотела поговорить с вами наедине. Манобан буквально останавливает его прямо в дверях, одновременно улыбаясь, кажется, совсем очарованному Тэхёну. - а вы пока можете подождать за дверью. это не займёт много времени. я понимаю, что вы бы хотели отдохнуть после серьёзного промоушена. - конечно, госпожа манобан. Тэхён кланяется и исчезает в коридоре, аккуратно прикрыв за собой дверь. Лалиса снова опускается назад в своё кресло, пробегаясь короткими ногтями подлокотникам и поудобнее перекинув ногу на ногу. Юнги, по собственным ощущениям за последние полтора часа отсидевший себе и без того плоскую задницу, прислоняется к стене, меланхолично уставившись на одинокий стакан с водой. - и о чём же вы хотели со мной поговорить? - будете? Лалиса с тонкой дипломатической улыбкой указывает на стакан воды. - подъёб засчитан. Юнги хмуро останавливает ладонью пущенный ею по стеклянной поверхности стола и окончательно забивает на эти пустые попытки пуститься в глубокую официальность. Улыбка Манобан от его слов не исчезает, только бровь под чёлкой едва заметно дёргается. - я хотела поговорить с вами о работе, а не о вчерашнем инцинденте. для этого ещё найдётся время. мне нужно узнать, насколько вы довольны своим образом на сцене, не вдаваясь в музыкальные подробности. для выхода на западный рынок сейчас нужна искренность - фальши там и без того достаточно. - тема денег и депрессии меня вполне устраивает. - у вас нет ни одной лирической композиции. не считаете, что нужно разнообразие? Лалиса мягко барабанит пальцами по подлокотнику, смотря одновременно и над головой, и сквозь самого Мина. - оно мне не нужно. да и нет в моей жизни хоть сколько-нибудь достаточно романтики, чтобы преобразовывать её в лирику. - простите, я поняла. Юнги хочется усмехнуться - он вчера называл её пренебрежительно проституткой, а сегодня она извиняется перед ним за вполне обычный рабочий вопрос. И даже взгляд холодной королевы (чёрные стрелки возле глаз сбивают - без них она была бы похожа скорее на бэмби, чем на директора) растворяется. Есть такие люди, для которых наступить на горло собственной гордости, значит наступить на горло самому себе и задохнуться, Юнги из таких. - я думаю, что мы на сегодня закончили. у вас будет месяц на отдых, обсудить всё более детально мы сможем и после. ваш менеджер уже заждался. - лалиса, сколько вам лет? - мне тридцать. неужели я настоль смахиваю на одиннадцатиклассницу, что вы решили уточнить? Она улыбается и совсем не выглядит хоть немного задетой вопросом - такое ощущение, будто бы ей задавали его уже десятки и сотни раз, так что ответ уже давно отработан и выучен. Юнги начинает казаться, что это вовсе и не Манобан была там, в клубе; не вяжется её мягкое спокойствие с теми чёртиками в глазах, которыми она сверкала в сторону Хоупа. - есть немного. всего доброго, лалиса. - до скорой встречи. Мин выходит со стойким ощущением, что забыл сказать что-то очень и очень важное. Через неделю Юнги не выдерживает и вылетает из солнечного Лос-Анджелеса, где грел худощавые ноги на песке вместе с Хоупом, ничуть не удивившемся номеру, который выкинул его старый друг. Как будто Хосок не знал, что без своей обожаемой студии рэпер долго не протянет. Правда, сам Чон делал ставки, что его хотя бы на полторы недели хватит, и не угадал. По итогу самым злым и расстроенным остаётся Ким Тэхён, выдернутый с законного отпуска и вынужденный снова составлять компанию (и еженедельное расписание) для Юнги, который отличался памятью рыбки, когда речь заходила о том, где можно было наткнуться на сасэн-фанаток. Врывается Юнги и в ту концепцию, которую создают Намджун и Лалиса, ругаясь в кабинете до хрипоты, когда он их застаёт там в первый раз. Даже не отказывает себе в наслаждении несколько минут просто понаблюдать, а уже потом вмешаться. Джун настаивает на продолжении линии и тона, который задал agust d - машины, огонь и грязные уголки Сеула, что Манобан обзывает "уже использованным и отнесённым на склад" и предлагает ворваться на западный рынок с чем-то более свежим, восточным и ярким. Мин шикает на сунувшегося в дверной проём Тэхёна - это стоит дослушать до конца. - концепт императора! дворец, покорные рабы и сюжетный поворот, разве это не вдохнёт чего-то свежего? про шикарность маркетинговой компании, которую можно построить на этом, я вообще молчу. Намджун взмахивает обеими руками, падая в кресло и кивая склонившему голову набок Юнги, мол давай, выбирай сам, а я сделал всё что мог. Лалиса гордо опрокидывает стакан воды, расстёгивая одну пуговицу на рубашке - в кабинете душно, а ей после горячего и продолжительного спора ещё и жарко. Даже Ким обмахивается папкой, лежащей на столе. - выбирай. - я бы примерил корону. в прямом смысле. если ещё и меч дадите, будет вообще шикарно. Манобан делает классический американский жест "yess" (тридцать ей?) и настолько крепко стискивает руку Юнги, что у того едва ли не вырывается вопрос - не занимается ли она сама боевыми искусствами. Ну не может быть такой хватки у хрупкого креативного директора, который, по редким наблюдениям Мина, редко что-то таскает тяжелее ватмана или маркеров. Намджун роняет голову на согнутую руку и страдальчески ослабляет галстук - да, бесспорно, он поддержит концепт, но от Лалисы требуется подробный план, который будет представлен инвесторам и акционерам, чтобы убедить и их. Пока что он может только немного задаться мыслью, с чего бы это придирчивый и внимательный во всём, что касается имиджа и продюссирования. - юнги, у тебя ведь уж есть композиция, которую ты бы хотел продвинуть заглавкой и которая подходит под предложенный госпожой манобан концепт, верно? Мин усмехается. Разумеется есть. - юнги, можно? Лалиса аккуратно прикрывает дверь студии ногой - он оставил её открытой специально для того, чтобы Тэхён занёс ему что-нибудь перекусить, так как в своём творческом безумии сам рэпер очень часто забывал о том, что ему нужно это делать. Вместе с Манобан вплывает и соблазнительный запах крепкого кофе и чего-то сладкого - Юнги снимает наушники и разворачивается в своём кресле. - молчание знак согласия. Наверное, у него на лице слишком красноречиво выражается недовольство от того, что своё заветное "да" он так и не успел озвучить. Лалиса пожимает плечами и садится прямо на единственный не захламлённый уголок стола, ловко перекидывая ноги одна через другую. Сейчас она точно смахивает на школьницу (и дело не в плисированной чёрной юбке), на перемене присевшую на парту, чтобы поболтать с подружками. - и да, вот американо, лапша, круассан с рыбой... Манобан аккуратно выставляет принесённую еду перед Мином, вскинувшем брови. - тэхёна я отправила к боссу. надо уточнить пару моментов. а сама вызвалась вас накормить. Американо и лапша пахнут слишком соблазнительно, чтобы Юнги задавал ещё побочные вопросы. Но один его, пожалуй, всё же интересует. У Лалисы цвет кожи неестественно бледный; под глазами глубокие тени, а руки она прячет в карманах огромного пиджака, купленного в мужском отделе. Мин знает, как выглядят и выражаются внешние признаки перенапряжение и моральной и физической измотанности. - вас не было в компании два дня? Рука Манобан замирает на полпути к высокому стакану холодного кофе в крафтовой подставке на двоих. Юнги очень чётко видит то, как мелко она подрагивает. - брала выходные по состоянию здоровья после презентации инвесторам. сильно вымоталась. Рэпер сам подаёт ей стакан. - спасибо. однако это стоило того. в проект будут привлечены ещё больше инвесторов и потенциальных акционеров, в том числе и с западного рынка. поэтому я и зашла сообщить о том, что бюджет промоушена и самих съёмок будет увеличен. полёт вашей фантазии, продюссер мин, не будет сдерживать почти ничего. - кроме цензуры. - как будто вам не всё равно на неё. да и запад куда лояльнее относится к этому, чем консервативная азия. Лалиса усмехается, делая маленький глоток своего карамельного латте, остужающего судорожно работающий в последнюю неделю мозг. После презентации и доклада перед инвесторами и советом директоров она действительно выдохлась, это стало финальной точкой. Из главного здания компании в тот день её забирала скорая, а директор Ким настрого запретил в ближайшие три дня появляться в агентстве. Этот запрет нетерпеливая Манобан, которую ждал её креативный отдел, благополучно и нарушила. Намджун и сам был завален делами настолько, что вряд ли нашёл бы время отчитывать её. - на какое количество композиций в альбоме вы рассчитываете? Юнги вырывается из плена наслаждения не успевшей остыть лапшой и молчаливым самокопанием. Никто и никогда (кроме Намджуна) не задерживался в его студии дольше, чем на пять-десять минут. Шумного Тэхёна он выпихивал уже спустя три минуты, а тот потом долго ругался на Юнги за полное отсутствие уважения к обсуживающему его стаффу. Судя по стрелке круглых часов над дверью - Лалиса сидела на краешке стола и цедила свой холодный кофе уже целых пятнадцать. И ему не хотелось выставлять её за дверь. - приблизительно десять. Манобан кивает, но Мин видит, что ответ она услышала только краем уха, уйдя в свои мысли и рассматривая стоящую в студии аппаратуру. - лалиса, вы когда-нибудь занимались музыкой? - закончила музыкальную академию в нью-йорке. но как-то не задалось, поэтому высшее образование получала уже в школе дизайна. За быстрой улыбкой Юнги видит то, что она сейчас сожалеет. О чём? Может быть о том, что не довела своё увлечение до конца; а может быть представляет себе то, что сейчас могла бы быть продюссером или певицей, создавая свой собственный мир, а не визуально оформлять чужие. - с другой стороны, может так даже лучше. - а вы даже не спросили, какие треки будут наполнением альбома. Юнги определённо успел стукнуться головой и как-то этого не заметить. Наверное, Лалиса тоже так думает, оставляя стаканчик в сторону и в ожидании устраивая подбородок на ладони. - неужели добавили лирику? Её глаза смеются - ну не такой человек Мин, чтобы так просто брать и прислушиваться к чужим словам. В конце концов, его последний заглавный трек максимально чётко обозначил именно эту позицию. - добавил. - один? - мимо. - неужели два? - пролёт. - я ещё больше промахнусь, если скажу четыре, так ведь? - именно это число. Юнги поудобнее откидывается в мягком кожаном кресле, наслаждаясь искренним удивлением на лице Лалисы. - правда, последний трек ещё в работе. думаю, в него стоит внести некоторые коррективы. Если присмотреться внимательнее, то у Манобан глаза не совсем карие - маленькие зелёные вкрапления никак нельзя было упускать из виду.