Медвежонок

Обычно перед работой Ольга Царева заходила в весьма дешёвую диетическую столовую напротив. Первое время она вместе со всеми пила кофе с бутербродом в буфете Федеральной экспертной службы, но скоро ощутила насколько не полезно такое питание и решила перейти на более легкую, диетическую пищу. В той же столовой она проводила и обеденный перерыв. Это было удивительное место. За окном здание ФЭС — место работы Царевой, где жизнь была наполнена регулярными потрясениями, не раз все становилось с ног на голову и обратно, а здесь все неизменно, как много лет назад. Клееночка в цветочек, радио «Маяк», хамоватая тетка за стойкой, Ольге казалось что она попала в детство. Завтракала и обедала Царева одна, потому что никаких любовных приключений сейчас не искала. Недавно она я чуть было не сошлась с новым коллегой — Ваней Тихоновым, но совместной жизни не получилось. Оказалось Ивану нужна была хозяюшка, проводящая весь день у плиты, а Ольга для этой роли совсем не подходила. Ну не любила она готовить! Так вкусно, как в столовой, у нее все равно не получалось, так что зря стараться? И в конце концов живут же не с кухаркой, а с человеком. Но Тихонов так не считал. Ушел. Ну и бог с ним. Об этом Царева вспоминала, стоя в очереди. С подносом подошла к своему столику и наткнулась на крупного мужчину — Андрея Холодова. — Прошу прощения, но это мой столик. — Ты его купила, что ли? — ответил коллега девушке, громко прихлебывая из тарелки диетический борщ. — Не купила, но я всегда за ним обедаю. Андрей недовольно крякнул, встал, принес стул от другого столика и буркнул: — Вместе пообедаем. Ольга, морщась, съела свой обед — уж больно громко кушал незваный сосед. А на следующий день все повторилось. Так они стали обедать за одним столиком. Постепенно Царева к этому привыкла. «Даже смешно, — думала она. — Захожу, а этот медведь мне уже рукой машет»: — Эй, я нам очередь занял. Постепенно они познакомились ближе и Холодов рассказал про свою жену. — Замечательная хозяйка, каждый день обед варила из пяти блюд. Но это же кошмар — после свадьбы я поправился на тридцать килограммов! А она мне говорит: «Что-то у тебя, Андрюша, брюшко намечается». Ольга хихикнула. — Тебе смешно, а мне каково! С такой домоправительницей попробуй уживись. И так пробовал с нею и этак — ну не понимает человек, что мне нужно. Вот теперь и обедаю здесь, — Холодов улыбнулся и развел руками: — Вот, как на духу, все выложил. Сам не знаю, что это я. Андрей замолчал, выжидающе взглянув на Цареву. Девушка смотрела на него задумавшись и ничего не говорила. Холодов почему-то смутился, быстро-быстро доел обед и ушел. С этого момента, что бы Ольга ни делала — работала ли, поливала ли цветы, — все думала о Андрее. Они по-прежнему обедали вместе, но появилась какая-то напряженность. И как-то раз, когда во время обеда опять повисла пауза, Холодов вдруг стал мямлить что-то невразумительное: — А мы вот тут с ребятами собрались на рыбалку. Договорились, а они не смогут. Я уже машину приготовил… Одному вроде бы как не с руки ехать. Я не то что бы какой-то там, я порядочный. Но и настаивать не буду. Нет, так нет. В другой раз порыбачу, но только… — Ты меня что, на рыбалку приглашаешь? — прервала его Царева. — Да! — Ну так и поедем, почему бы и нет, — ответила Ольга, сама себе удивляясь. Но в тот момент она твердо знала, что делает правильно. Андрей радостно улыбнулся и вытер со лба пот. На рыбалке в последний раз Царева была в детстве с папой. Тихий плеск, легкая предрассветная дымка над водой — все вызывало приятные воспоминания. Рыба совсем не клевала. Оля сидела на берегу, обняв колени, и улыбалась своим мыслям: «Какое все-таки безумие — поехать с малознакомым коллегой на рыбалку». Вдруг она увидела, как удилище согнулось пополам. — Клюет! — она ринулась к удочке, поскользнулась и… оказалась в руках Холодова. Давно ее никто так не обнимал. — Андрей, там клюет. Рыба. Клюет. Большая, наверное. — Ничего страшного, новую поймаем, — шепотом сказал Холодов. Они стояли обнявшись, боясь пошевелиться. Андрей медленно коснулся губами ее губ. Вздрогнув, Оля закрыла глаза и робко ответила на нежный поцелуй, только громкий стук сердца выдавал ее волнение.