Рассказы с перекрёстка тысячи миров

Туман. Может ли целый мир состоять из чего-то вязкого, с трудом осязаемого, совсем нереалистичного и чужеродного? В том мире нет ни солнца, ни звёзд, одна лишь луна заполняет бездну неба в моменты, когда туман отступает. Нет там ни единого живого существа, ни толики радости, ни проблеска надежды. Всё это ни к чему в мертвецких землях. Среди клочьев холодного, мерзкого тумана, вилась река, наполненная чем-то серым. Будто кисель из расплавленного металла, холодный и скользкий, одновременно прозрачный и зеркальный, поток неспешно петлял среди безжизненной равнины, начинавшейся от гор цвета оникса, видневшихся на горизонте. Среди пугающей безмятежности реки ярким бельмом была черная фигура, лишь отдаленно напоминавшая человека, плывущего лицом вниз. Предвестнику снились сны; по крайней мере так он для простоты считал, сбившись со счета в попытках запомнить миры, сквозь которые он путешествовал по воле какой-то неведомой силы. Некоторые из них отдавались в памяти старой болью, отчего-то ему всё больше казалось, что тот бесцветный и совершенно бессмысленный бред, среди которого он находился, был когда-то его собственной жизнью. Сколько он уже был здесь? Годы, столетия, несколько вечностей? Кажется, здесь вообще не было времени. Оно, прихватив все три измерения пространства и здравый смысл, отправилось в бессрочный отпуск. Впрочем, какие-то законы были даже у этой реальности. Например, проваливаясь сквозь ткань миров, Предвестник первое время всегда был лишь пассивным наблюдателем событий, которые происходили вокруг. Словно он попал в театр идиотов, не в силах даже сыграть собственную роль; он лишь бессильно ждал окончания этой фазы и начала следующей. В ней действующие лица оставались теми же, лишь замирали в разнообразных позах и стояли так, безо всякого движения, какое-то время. Порой он подходил к кому-то, кого считал знакомым, говорил о вещах, которые не в силах был понять, скитался от фигуры к фигуре, сходя с ума от одиночества и бессилия, пока наконец не опускался, опустошённый, на землю, ожидая очередной смены декораций. Изредка в голове появлялись мысли, наполненные каким-то смыслом. Кто-то кого-то звал, но не по имени – лишь прозвища, десятки, сотни прозвищ – в виде стонов, криков, шёпота и монотонного гула разрывали сознание. Предвестник силился вспомнить хоть что-то, кроме этого жуткого киселя бесконечных кошмаров. Он умер? В который раз? А если жив, то как попал в этот мир, а главное – что с ним происходит? Чем бы ни было то, что его окружало, у него были свои законы. Одно было ясно точно – любая попытка осознать себя была сравнима по физической нагрузке с попыткой свернуть гору, а любое действие, требовавшее усилий ранее, теперь протекало будто бы само по себе; он мог ходить без устали часами, сутками, неделями…или это был всего лишь очередной обман? Любые силы рано или поздно кончаются, и, совсем отчаявшись найти выход, юноша отдал свой разум тьме, такой родной и холодной… Тянувшейся целую вечность обыденности этого тусклого мира было суждено окончиться. На берегу реки, стоя на коленях и вглядываясь в проплывающий мимо туман, стоял кто-то, специально насмехавшийся над окружением. Кожаные штаны до середины голени, синяя туника, настолько большая, что могла бы вместить в себя взрослого воина, кучерявые волосы, спадавшие на плечи янтарным каскадом, и взгляд – не то пустой, не то смотрящий в вечность; что угодно было ближе этому миру, чем эта девушка лет пятнадцати. Тьма сознания Предвестника внезапно дрогнула. Казалось, ничего не должно и не может произойти там, в его последнем бастионе разума. Там, где по логике вещей должен был находиться горизонт, появилась светлая точка. Она мерцала, меняла цвет от белого к кроваво-красному, вздрагивала, почти исчезала и вдруг вспыхивала вновь, ярче прежнего. Впервые за последнее время лорд осознал, что вновь является хозяином в своей голове; он рванулся и побежал, спотыкаясь через каждые пару секунд, навстречу этому неожиданному источнику света. Точка никак не желала приближаться – наоборот, чем дольше он пытался её достичь, тем сильнее она мерцала, начинала метаться и бледнеть, как будто пугаясь чего-то или кого-то. Предвестник остановился. «Глупо бежать за чем-то в собственной голове, где и расстояний-то нет», – подумалось ему вдруг. Вместо этого он в порыве отчаянной надежды отпустил тьму из своей головы, ожидая, что на её место вновь придёт безумный кисель. Но этого не произошло. Прошло одно мгновение, два, три…прошла целая вечность, но ничего не происходило, как вдруг точка начала расти. Сначала она казалась пламенем свечи в далёком окне, потом достигла размеров сигнального костра… и вот она уже больше походила на рассветную зарю. Лорду стало вдруг тепло, ему захотелось смеяться или же глупо хихикать, прыгать вокруг, танцевать с невидимым партнёром, но вместо этого, он зачарованно смотрел на всё расширяющийся шар пламени. Он занимал теперь всё вокруг, но всё равно продолжал расти. Внезапно, Предвестнику показалось, что за этим светом есть ещё что-то; нечто гораздо большее, то, что принесло из небытия этот невероятный светоч. Не в силах вынести столь яркий свет, Предвестник зажмурился, в последний момент успев заметить огромный серый глаз, наблюдавший за ним из-за ослепительной пелены…. Юноша, лежавший на сером каменном берегу, открыл глаза. Свет исчез, уступив место ставшему до боли знакомым туманному киселю. Лишь одна деталь заставляла что-то в его груди вздрагивать – среди тускло-серого, мёртвого пейзажа выделялись те самые глаза цвета свинцовых туч,увиденные им сквозь яркий свет, такие тёплые и безнадёжно живые …