Как ты можешь любить меня.

      – Дэйв, тебе нужна помощь, – Виктор в сотый раз пытается поговорить с Дэйвом. Но он не слушает и не слышит. До него не докричишься, сколько не зови. Дэвид снова психует и толкает стул, который с грохотом падает на пол. Вик только тяжело вздыхает. В который раз.       – Дети спят. Ты можешь психовать чуть тише, – полушепотом говорит Вик. Он сидит на стуле в кухне, дверь закрыта. Но такой грохот можно услышать даже в соседнем доме, – с ПТСР шутки плохи. Ты и сам знаешь, – Виктор просто уже не знает, как повлиять на мужа. Разговоры не помогают. Ничего уже не помогает. Дэвид упорно игнорирует любые реплики про ПТСР. А ведь Вик знает, что это такое. И он видит, как Дэйв мучается. Это началось через несколько месяцев после возвращения из Афганистана. И не заканчивается по сей день.       – Если я признаю ПТСР, я сломаю себе жизнь. Ты знаешь, что никого с ПТСР никуда не берут работать? На серьезную работу. Не кофе по чашкам разливать. Мне тогда работы в отделе не видать. Даже по счетам платить не смогу, – все еще на повышенных тонах отвечает Дэвид. Он пытается пнуть стул, но промазывает. Затем подходит к холодильнику, открывает его и достает оттуда пиво. Единственное, что хоть как-то, по его мнению, помогает ему успокоиться и привести голову в порядок, если вообще это можно сделать.       – Ты подвергаешь опасности и себя, и меня, и детей, – глаза Вика начинают предательски блестеть. Он так устал от этого. Устал жить все время в опасности. Переживая за себя и детей. У Дэйва переклинить может в любой момент. И в любой момент он может схватиться за оружие, даже за столовый нож, с которым он иногда спит под подушкой, – может хватит уже пить? Ты алкоголем только все усугубляешь.       – Мне становится легче. Я все вижу яснее, – только кидает в ответ Бадд, открывая банку с пивом. Металлический звук открывающейся банки эхом разносится по кухне.       – Тебе нужна помощь. Если ты не признаёшь расстройство – это не означает, что его нет, – Вик медленно подходит к Дэвиду и садится рядом. Все попытки достучаться проваливаются. – Чем сильнее ты будешь подавлять, тем будет хуже. Без терапии все будет только усугубляться, – чуть слышно произносит Виктор. Он уже не знает, что нужно сделать, чтобы отправить Дэйва к психотерапевту. Никакие разговоры не помогают. Убеждать Дэвида практически бесполезно.       – Все нормально, Вик. Я в порядке. Мы со всем справимся, – Дэвид пытается взять Виктора за руку, но тот выдергивает руку. Вик только обреченно вздыхает и выходит из кухни, оставляя Дэйва наедине с банкой пива. Виктор уже и не помнит, когда Дэвид последний раз не пил после работы. Пиво, пиво, пиво. Спасибо, что не крепче. Сил практически не осталось. Виктор как будто взвалил на себя слишком тяжелую, даже непосильную ношу. И ладно бы, если бы человек был открыт для помощи и поддержки. Но Дэйв замыкается в себе. Ведет себя странно, иногда озлобленно. Пугается любых резких движений и посторонних звуков. Все время нервный, все время в состоянии опасности, как на войне. Любой человек на улице иногда кажется ему подозрительным. Но Виктор понимает, что если он сейчас откажется от Дэвида, то только усугубит ситуацию. И отказываться не хочется. Ведь он его искренне любит. Но у ПТСР свои планы.       Виктор поднимается в их с Дэйвом комнату и ложится на кровать. Свет на первом этаже еще горит и слышен жестяной звук пивной банки, которую со всей силы пытаются сжать в руке. Вик пытается придти в себя, но слезы, подступающие неприятным комом к горлу, прорываются наружу. Хорошо, что дети не видят. Он вспоминает их первую с Дэвидом встречу, знакомство. Даже на войне они пытались не терять человеческое лицо. Но Дэйв слишком долго был на войне. Слишком долго. Виктору с этим повезло больше, если вообще можно говорить о везении.       Слышны звуки шагов со стороны лестницы, и Вик поспешно смахивает слезы. Не хватало еще Дэвиду переживать по этому поводу. Он и так постоянно волнуется из-за каждой мелочи. Увидев слезы Виктора, он снова приступит к очередному акту самобичевания.       Звук открывающейся двери. И силуэт Дэвида в дверном проеме. Он замирает и сначала изучающе смотрит на Вика, боясь даже зайти в комнату. Но потом пересиливает себя.       – Вик, прости меня, пожалуйста, – Дэйв садится на постель и берет Виктора за руку. Виктор больше не выдергивает руку. Он прикрывает глаза, подносит руку Дэйва к губам и едва касаясь целует ее. Дэйв рвано, но облегченно выдыхает.       – Прощаю... – шепотом произносит Виктор. Вик прощает его в очередной раз. Потому что любит.       Дэвид ложится рядом, а Вик обнимает его, запуская свои руки в волосы и прижимая крепче к своей груди. Виктору так хочется, чтобы Дэйв поспал хотя бы одну ночь спокойно, растворившись в его объятьях.       Ночь проходит чуть спокойнее предыдущих. Дэвид все еще иногда вскрикивает во сне и дергается. Просыпаться по ночам от криков уже вошло в привычку Виктора. Главное, что эти приступы длятся недолго. Значит Дэйву чуть легче.       Вик не знает, когда терпение закончится. И закончится ли. Может быть, они со всем и справятся. А может, нет – и без помощи психотерапевта не обойтись. Ведь иногда даже любовь бывает бессильна.