Призраки, незнакомцы и кофе

      Зимнее море выглядело тревожным и мрачным. Зеленовато-серые волны накатывали на берег, суровые и грозные, совсем не такие, как жарким летом, когда хочется окунуться в приятную прохладу воды.       Сейчас при взгляде на него становилось зябко.       Лукас неторопливо брёл вдоль берега, вдыхая запах соли и йода, которыми давно пропиталась его простая одежда. Сын рыбака, он всю жизнь прожил у моря и продолжил семейное ремесло, женился на чудесной девушке, растил двух сыновей, втайне мечтая, что им однажды удастся узнать что-то поинтереснее жизни в рыбацкой деревушке.       Лукас остановился и прищурился. Вдали, дальше по прибрежной полосе что-то темнело, и он поспешил туда. Зрение уже подводило, да и кости часто ломило от холода, но он всё равно упрямо выходил каждое утро на прогулку вдоль моря.       Лукас искал тех, кого забрало море.       Ветер пронизывал насквозь, особо разбушевавшийся сегодня, а в рокоте волн можно было услышать угрозу и предостережение. Держись подальше от моря. Берегись.       Лукас заслышал торопливые шаги за спиной и остановился подождать. Не он один выходил утром на прогулку, и теперь Тобиас нагонял его. Гораздо младше Лукаса, без седины в чёрных курчавых волосах и с ещё крепким телом, он напоминал ему старшего сына.       — Там что-то есть, — Тобиас махнул в сторону темнеющей груды.       — Плохое утро, — вздохнул Лукас. — Ну, идём, посмотрим.       Тобиас почтительно следовал за ним, пока они в молчании шли вдоль моря. Возможно, это просто мусор, который выплюнуло море, или разбитое утлое суденышко какого-нибудь безумца. Но Лукас сердцем чувствовал — не в этот раз.       Когда они подошли достаточно близко, Тобиас шумно выдохнул. Конечно, телом это уже нельзя было назвать — изуродованные рыбами и водой останки, но оба научились распознавать их. Не первый год Лукас нёс печальный караул у моря. Теперь ему помогал Тобиас. Сейчас он первым присел на корточки, вглядываясь в утопленника. Возможно, как и Лукас, представлял, каким тот был при жизни, о чём думал в последний миг жизни, когда его поглотило море. Кто ждёт его на другом берегу.       — Ещё один неизвестный, — вздохнул Тобиас и покачал головой. — Не смог доплыть.       Лукас молчал и долго смотрел на тело. Он тоже пытался угадать, но незнакомец так им и оставался.       — Что ж, он нашёл здесь последний приют. Ну-ка, помоги, надо оттащить подальше от береговой линии, пока я схожу за инструментами. Не прихватил сегодня, надеялся…       Лукас с досадой махнул рукой и поскрёб седую бороду. К этому нельзя привыкнуть, сколько бы безымянных тел они ни находили.       Кто же знал, что даже размеренная жизнь рыбацкой деревни разрушится, когда и до неё докатится эхо гражданской войны. Кто же знал, что несметное число беженцев рискнёт своими жизнями, чтобы добраться по морю до надёжной Империи. На утлых суденышках, набитых битком, а другие отчаянные головы чуть ли не вплавь. Лишь бы дальше от безнадежности, голода и войны.       Лукас остался. Он прожил хорошую жизнь, прикипел сердцем к этому берегу, да и кто бы взял с собой старика? А вот сыновей Лукас уговорил уехать. Договорился с хорошим знакомым, у которого был надёжный небольшой корабль, хотя оба сына не хотели оставлять его одного.       — Хватит! — разбушевался тогда обычно спокойный Лукас. — Здесь могила вашей матери, здесь моя земля и соль. Нечего вам здесь прозябать. Езжайте.       Он смотрел в море, пока корабль не превратился в крошечную точку.       Следующей зимой, когда задул восточный ветер, море вынесло на берег несчастных утопленников. Лукас замер, когда увидел их в первый раз — в тот день несколько тел, как плевки, подгнившей плотью и костьми грудились на песке.       Лукас растерянно бродил между ними, страшась увидеть среди них сыновей. Никаких вестей от них не было, он не знал, доплыли они или нет, поглотило их море или так же однажды выплюнет неузнаваемые останки для последнего погребения.       Весь день Лукас и Тобиас провозились с утопленником. Лукас просто не мог их бросить вот так на берегу. Теперь он больше не рыбак, а могильщик, на которого многие кидали странные взгляды. Потом к нему присоединился Тобиас — они с женой тоже хотели переправиться, только её вынесло за борт в шторме. Тобиас выжил, как и с десяток других отчаявшихся людей, но больше не пытался покинуть берег. Возможно, рядом с Лукасом и помогая ему, он чувствовал себя нужным.       Пусть и изглоданным морским мертвецам.       Захоронение заняло весь день, и к вечеру Лукас почувствовал себя вымотанным и уставшим. Он окинул взглядом местное кладбище, где всё труднее стало находить новые места. Безымянные могилы теснились одна рядом с другой. Кажется, в этом году их стало слишком много.       — Ты бы тоже уезжал, — вздохнул Лукас. — Я найду тебе надёжного капитана.       Он повторял это каждый раз. Тобиас отказывался, но сколько можно горевать о прошлом?       — Может, ты и прав.       — Только не зимой. Море беспокойное. Доживём до весны, там и поспрашиваю.       — А ты как, Лукас?       — Кто-то должен приглядывать за кладбищем. И хоронить других.       Тобиас задумчиво кивнул.       А Лукас думал, что завтра снова отправится в прогулку вдоль зимнего моря. И одна мысль терзала его — что, если в чьи-то останках он так и не признал своих сыновей?