Призраки, незнакомцы и кофе

      Эдгар не верил, что из смерти можно вернуться.       Но теперь стоял перед свежей могилой на старом кладбище, дожидаясь полуночи — так просила Андреа.       Эдгар прекрасно мог понять могильщика, сухого старичка с крепкими руками и в добротной одежде. Тот озирался по сторонам и втягивал голову в плечи, а руки наверняка сжимали в кармане поношенного пальто фляжку с крепким виски.       — Нехорошее это дело, мистер, мёртвых тревожить.       — Она не мертва, — обронил Эдгар. — Когда скажу, начни копать.       С этими словами он потянулся за седельной сумкой и достал несколько чёрных свечей-вольтов. Их терпкий аромат смешивался с запахом влажной земли после дождя, а сапоги вязли в размытой грязи у ограды, пока Эдгар расставлял свечи в правильном порядке.       Могильщик всё-таки не выдержал и достал фляжку. Ему хоть и щедро заплатили, но он явно не был готов к тому, чтобы наблюдать за странными действиями богатого чудака.              Андреа не верила в смерть.       Про неё говорили, что она с причудами, что её сердце давно замерло, что она заключала сделки на перекрестке с самим дьяволом, но осмеливались шептаться только за спиной. Кто бы посмел такое сказать ведьме в лицо? Многие соседи обходили её дом стороной и крестились, когда шагали по её земле. И к ней же приходили бедняки, когда не знали, как справится с очередной напастью и болезнью.       С Эдгаром они познакомились на одном из вечеров у соседа, когда Андреа пряталась в библиотеке от шума гостей и яркого света. Хотя светским беседам она предпочитала книги, но с удовольствием поддерживала разговор, кто так же, как и она, интересовался оккультными тайнами.       Эдгар с детства интересовался тем, что лежит за гранью смерти. Возможно, из-за двух мёртвых братьев и сестры, которых никогда уже не смог бы узнать, или из-за долгой и мучительной болезни матери. Он просто не хотел верить, что всё может закончиться вот так — одинокой могилой, которая однажды станет забытой и безымянной.       Отец таких увлечений не одобрял и только скептично хмыкал, пока Эдагар не зашёл слишком далеко — неаккуратно и слишком глубоко сделал надрез на руке для ритуала призыва призраков. Смертельной опасности не было, но отец был в ярости. Угрожал лишить наследства. Эдгару было всё равно, о чём он и сказал прямо.       Ему хотелось знать.       Он принял решение уехать из дома, захватит минимум вещей и денег, первым же кораблём в другие страны. А когда вернулся, то обнаружил, что отец умер, так его и не дождавшись. Ещё одна смерть.       Не все друзья могли разделить его странные наклонности, а женщины только делали вид, что им интересно — куда больше многих интересовали деньги.       С Андреа тогда они проговорили чуть ли не до утра, и, казалось, оба нашли собеседников, которых так не хватало каждому. Они обменивались опытом, вспоминали разные практики, книги, которые читали. Впервые в жизни Эдгар встретил кого-то, кто интересовался тем же, что и он.       — Только осторожней, меня называют ведьмой, — усмехнулась она напоследок, закрыв лицо вуалью.       Изящно поднялась в открытый экипаж и чуть наклонилась. Лёгкий аромат духов вплелся в серый свет утра.       — А вы интересный собеседник, Эдгар. Может, заедете на чашку чая?       Эдгар не возражал. Он ждал этих встреч, как мальчишка подарки на Рождество, рисковал пробовать ритуалы, торопился написать о новой идее, если не было возможности встретиться. Единственное, что их различало — Эдгар не верил, что из смерти можно вернуться.       Андреа не сомневалась.       — Когда я умру, дождись полнолуния и раскопай мою могилу. Воск и кровь, лунный свет и соль в земле. Мы будем жить вечно. Ты и я.       Ей нравилось чёрное кружево и запах благовоний, колдовство и тайны, которые ей тоже хотелось узнать. А её проклятия имеют силу.       Их считали странной парой, которая гуляет ночами по кладбищу и проводит спиритические ритуалы.              — Я умру через полгода, — призналась Андреа одним тоскливым осенним днём.       — Как ты узнала?       — Так говорят все мои гадания. В них нет ответов и изменений, всё обрывается. Но это не так страшно.       Эдгар удивленно замер. Андреа смотрела в пелену дождя и не замечала ничего вокруг. Она выглядела печальной, но не расстроенной, а в чёрном бархатном платье походила на мрачный образ горя.       — Когда я умру, выжди день после похорон, и ночью раскопай могилу. А пока у меня есть полгода, чтобы подготовить всё для ритуала. Ты ведь сделаешь это, правда?       Эдгар хотел отказаться — речи Андреа отдавали лёгким безумием и одержимостью. Но разве всё, чем они занимались последние годы, не походило на безумие? Разве соседи не считали их теперь колдуном и ведьмой, от которых стоит держаться подальше?       Разве он сам не хотел получить ответ на свой вопрос?       Эдгар кивнул, и Андреа уткнулась лбом ему в грудь. Её руки сжались в кулачки, а когда она поднялся взгляд, он был полон упрямой решительности.       Андреа умерла через полгода — внезапно, во сне. Перед этим она несколько недель чувствовала вялость и усталость, внимательно выслушивала врачей и принимала лекарства, которые те назначали, но всё было без толку. Только долго настаивала сложные снадобья и витала время от времени в опиумном дурмане, а после сплетала колдовство, которое Эдгар не понимал. От него ему было неуютно.       Эдгар порой не мог её добудиться по утрам, а резкий свет ей стал надоедать и утомлять.       — Я слишком близко к смерти, — твердила она.       — Я рядом, Андреа. Я всегда буду рядом.       — Обещай мне, что достанешь меня из земли, что не оставишь меня там гнить. Обещай, что твоя вера будет такой же сильной, как и моя. И мы будем жить вечно.       Он прижимал её к себе, гладил по волосам и шептал простые ничего не значащие слова. Только Андреа всё равно ускользала и растворялась — туманом за окнами и ароматом своих духов.       На похоронах почти никого не было — мало кто хотел хоронить ведьму. Пара родственников и сам Эдгар.       Он не верил в возвращение из смерти.              А теперь расставлял свечи и орошал землю на могиле зельем, приготовленным Андреа. Оно шипело и впитывалось в дёрн. Стояла тихая ночь, и огоньки свечей горели ровно. Эдгар сверился с часами и посмотрел на луну в небе.       «Мы будем жить вечно».       — Копай, — кивнул он замерзшему могильщику и отошёл в сторону.       Зрелище не вдохновляло. Эдгара начало трясти от одной мысли, что он творит. Чёрт! Пусть не он держал лопату, но это только начало. А потом открыть гроб и увидеть Андреа. Мёртвую. В чёрном бархатном платье. Как и тогда, когда он нашёл её на диване в гостиной их дома.       Эдгара шатнуло, и он схватился за металлическую ограду. Но он же обещал! Андреа верила, и он тоже сможет.       Ему не помешает тоже глотнуть виски. Кладбище будто тянуло к нему стылые щупальца, казалось, надгробия шатаются, а из-под земли тянется запах разложения. Эдгар уговаривал себя, что это просто ночное кладбище, но от этого не становилось легче.       «Мы будем жить вечно».       Ему стало холодно и мёрзло, а сердце бешено колотилось.       Наконец, могильщик вскрыл гроб.       Андреа лежала там, будто уснувшая, ещё не тронутая разложением и смертью, хотя прошёл ни один день. Эдгар опустился на колени и прошептал заготовленные слова. Вылил на дрожащую ладонь тягучее масло и мазнул им холодную кожу.       Волнение сменилось каким-то спокойствием.       Это то, чего он хотел. Это те ритуалы, которые так близки к грани, это что-то… большее. А он практикует колдовство не первый год. И не мог подвести Андреа.       Ничего не происходило.       Эдгар ждал, вглядываясь в её лицо, не зная, чего он сам боится больше — что Андреа всё-таки вернётся к нему или что ничего не выйдет?       Кажется, по кладбищу пополз туман, когда Андреа открыла глаза. Её тонкие бледные пальцы сжались на краях гроба, и Эдгар подхватил её, прижимая к себе. Его не волновало, что кожа так и осталась ледяной, что он не чувствует её сердце, которое не бьётся в клетке рёбер.       — Мы будем жить вечно, — прошептала Андреа.       — Да.       — Мне так холодно, Эдгар. Согрей меня, прошу тебя.       Он накинул на её плечи пальто и помог подняться. Могильщик с ужасом прижимался к могильному камню и бормотал что-то под нос. Андреа жалась к Эдгару, и от её прикосновений становилось не по себе. От её волос пахло землёй.       У Эдгара кружилась голова, он не мог в это поверить. Но потом обнял лицо Андреа руками и посмотрел в её глаза, в которых отражалось колдовство.       — Мы будем жить вечно, — прошептал он.       Андреа улыбнулась — и в этой улыбке было больше жизни, чем во всём её теле.       Возможно, с рассветом она исчезнет. Или так никогда и не сможет согреться и захочет чего-то большего. Но сейчас они стояли перед раскопанной могилой, и Эдгар верил — они будут жить вечно.