Призраки, незнакомцы и кофе

      Флойд выскользнул из дома с наступлением сумерек.       До открытия «Полёта мотылька» ещё было время, придётся прогуляться по улицам, но это лучше, чем попасться на глаза матери, если та вернётся домой пораньше. В последнее время она часто так стала делать, и всё ради нового ухажёра, которому совсем не нравился Флойд.       Скорей бы открылся клуб. Сегодня четверг, значит, посетителей будет не очень много, а за стойкой малышка Джил, которая почему-то всегда смотрит на него с плохо скрываемым сочувствием. Флойда это раздражало, но Джил была слишком милой, чтобы на неё можно было слишком сильно обижаться.       Зато она делала потрясающий кофе, а иногда даже за счёт заведения, если с деньгами всё было слишком плохо. Тощий и угловатый, Флойд годился мало для какой работы, но уже несколько месяцев помогал в автомастерской одного знакомого. Матери он не говорил, её ухажёр постоянно требовал денег, которые потом спускал на бегах, а Флойд не собирался с ним делиться. Он прекрасно понимал, что ему не поступить в колледж, уж точно не с его «плохим поведением» и успеваемостью, но не гнушался работать.       Мать едко замечала, что его увлечение механизмами — от пропавшего отца. Флойд раньше пытался спрашивать, узнать хоть что-то о незнакомом мужчине, который однажды вскружил матери голову, но та только поджимала губы и одёргивала.       — Не твоё дело, Флойд. Его здесь нет.       Иногда ему не хотелось возвращаться домой. Может, проще ночевать в мастерской, там даже душ есть. Не так уж много вещей ему нужно, разве что книги жалко оставлять, но их-то чего с собой тащить?       И всё-таки Флойд не мог вот так порвать с домом, в котором вырос. В котором когда-то, наверное, ему было лучше, чем в мастерской или клубе.       В «Мотыльке» не спрашивали документов, а Флойда тут знали, так что на входе он кивнул охраннику и скользнул в тёмный коридор.       — Кофе, Флойд?       Он сел за стойку и улыбнулся малышке Джил. Сегодня её волосы были выкрашены в ядовито-зелёный, и Флойд тут же загорелся покрасить собственные в такой же цвет. Вдруг возьмёт!       — Сегодня будет тихо, — Джил облокотилась локтями на стойку и подмигнула. — Даже скучно.       — Всё лучше, чем дома.       — Тогда пей свой кофе.       «Мотылёк» оживал ближе к полуночи. В толпе уже мелькали знакомые лица, кого-то он узнавал, но куда интереснее было приглядываться к незнакомцам. Он ловил взгляды, узнавал одиночек, наблюдал за теми, кто танцевал в электронных ритмах в одиночестве.       — Та девчонка с тебя глаз не сводит, — шепнула Джул и кивнула в сторону девчонки на другом конце барной стойки.       Флойд прищурился, вглядываясь в мазки прожекторов, которые скользили по телам гостей. «Мотылёк» только начал жить, но уже можно было заметить первые пары в углах. В отличие от других клубов, сюда приходили за случайными короткими встречами, когда неважны ни имена, ни следующий день. Место для тех, кто хочет ухватить короткий миг, яркий полёт на тонких крыльях.       Флойд допил кофе и направился к девушке. Появившись здесь всего несколько месяцев назад, в компании пары знакомых из мастерской, Флойд пробовал… всё. Двигаться под музыку, опрокидывать текилу, уводить за собой. Проводить руками по плавным изгибам тела, подаваться навстречу движениям.       Вот и теперь, Флойд прижимал незнакомку бёдрами к стене и чувствовал её дыхание. Она обвивала его руками и просила о большем, пока он целовал её в неоновом свете.              — Мама, смотри, я нарисовал машину!       — Не мешай.       — Мам…       — Я просила тебя уйти. Флойд, ты мешаешь мне работать.              — Мам, там такая гроза, мне страшно! Можно я приду к тебе?       — Иди в свою комнату, Флойд. Мне завтра вставать рано.       — Пожалуйста, мам!       — Дай поспать, а.       Пальцы вжимаются в косяк двери. Ему страшно, просто страшно возвращаться туда, где грохочет гром, где дождь ревёт в окна. В маминой комнате будто теплее и надёжнее.       Флойд тихо выходит из комнаты и садится на пол у двери. Подтягивает колени к груди и закрывает глаза. Он не хочет возвращаться в свою комнату.              — Мама…       — Флойд! Закрой дверь!       — Прости, я не хотел…       — Да что с тобой, я же просила не заходить! Чёрт, да лучше бы ты вообще не рождался. Только жить мешаешь.       Флойд смотрит на незнакомого мужчину, который сидит на кровати матери. Возможно, он не прав. Возможно, это в нём что-то не так, неправильное, испорченное, от чего мама злится и плачет.       Флойд не знает, в чём он виноват, ему просто хочется, чтобы мама перестала кричать и обняла его, как когда-то давно… так давно, что он почти не помнит. Флойд пятится и выходит из комнаты.       Он больше не будет пытаться. Он — просто испорченный. Ему здесь нет места.               От незнакомки пахло цитрусовыми духами и шампунем, она легко раздвинула ноги, когда Флойд провёл пальцами вверх по бёдрам под ткань тонкого платья. Ему нравилось тепло её податливого тела, которое он так жадно впитывал.       Полёт мотыльков, которые разбивают сердца в тёмных клубах ради толики любви и тепла.       Его волосы слиплись от пота, а глаза девушки странно блестели. Разомленная, она привстала на цыпочки, чтобы слизнуть капель пота с его шеи.       — Ещё увидимся.       Флойд не мог вернуться сразу в зал. Несколько секунд он простоял вот так, в темноте, прижимаясь спиной к стене, у которой ещё мгновение назад любил незнакомку. Ему хотелось бы сохранить все её объятий, коснуться ещё раз мягкой кожи.       Он сполз медленно на пол и подтянул колени к груди.       Возможно, вся его жизнь — это вот такие мгновения, которые быстро растают. Возможно, он всё ещё испорчен и не нужен никому, кроме тех, кто хочет быстрого удовольствия.       По крайней мере, с незнакомцами проще — к ним не успеваешь привязаться.       Когда он вернулся в бурлящий центр к барной стойке, Джил поставила перед ним шот текилы. В её взгляде поубавилось сочувствия, но появилось что-то другое — горечь и боль. Флойду это не нравилось.       — Ты здесь застрянешь. Но не мне тебе читать нотации.       — Ты права. Не тебе, Джил.       Флойд ушёл раньше обычного, протиснувшись сквозь толпу. Завтра он соберёт вещи и уйдёт из дома. Может, в мастерскую или ещё куда-то.       В конце концов, вся его жизнь — чёртов полёт мотылька.