Самый верный солдат (A most trusted soldier)

Глава 9. Прошло уже полторы недели с тех пор, как Северус и Гермиона набросились на него, как политики на благотворительном вечере за тысячу галеонов. За это время Гарри успел рассказать Луне о предстоящих изменениях из-за отсутствия ингибирующего зелья, а также о своём соглашении с Северусом. Кроме того, ему удалось сделать кое-какую дополнительную работу по дому, но это доставляло ему удовольствие. До покупки этого дома у него никогда не было ничего своего, если не считать поношенной одежды и метлы «Молнии». Фермерский дом был безопасным, уединённым, удобным и, что самое главное, его собственным. Гарри как раз готовил себе лёгкий обед на кухне, когда услышал как взревело пламя камина, пуская гостя. Положив бутерброд с ветчиной и сыром обратно на стойку, Гарри босиком вышел в холл и заглянул за угол, чтобы взглянуть на своего посетителя, и увидел длинную тёмную худую фигуру Северуса Снейпа, стоящего в его гостиной. — Северус, здравствуй. Я не ждал тебя раньше завтрашнего дня, — сказал Гарри, явно удивленный. Северус, в нехарактерном для него проявлении беспокойства, заерзал на месте, прежде чем встретиться взглядом с Гарри. — Я… я был готов, поэтому не видел необходимости ждать. Если сейчас неподходящее время, я могу уехать и вернуться завтра, как мы и договаривались. — Нет. Нет, в этом нет необходимости, — ответил Гарри, проходя дальше в комнату. Что-то было не так, только Гарри никак не мог понять, что именно. Для начала, Северус выглядел совершенно смущенным и неуверенным. Это было почти так, как если бы мужчина ожидал, что Гарри прогонит его или откажется от их предварительного соглашения. — Северус, что случилось? Ты кажешься… я не знаю, не собой. Северус выглядел готовым сбежать. Гарри испытал благоговейный трепет при виде обычно невозмутимого как скала, бывшего шпиона, который выглядел так, словно готов рассыпаться прямо на глазах. Не получив ответа от мужчины, Гарри встал и помахал рукой, бормоча сложную серию заклинаний диагностики над более высоким, взволнованным волшебником. Простой акт применения магии к нему, казалось, вырвал Северуса из вызванного тревогой приступа молчания. — Прекрати, — приказал Северус, глубоко вздохнув, словно пытаясь успокоить нервы. Гарри немедленно успокоился и сел на диван. — Я в порядке. Я просто немного… нервничаю, наверное. Я чувствую себя не так уверенно, как хотелось бы, учитывая, что, пройдя через твой камин сегодня, в этот день я фактически вступил в новую жизнь, — объяснил Северус, неосознанно разглаживая несуществующие складки на своей мантии. — О. Я вижу. Тогда я могу понять, — сказал Гарри, немного разочарованный. Он, наконец, начал предвкушать этот новый путь, по которому теперь шла его жизнь, и это не вызывало у него неприятия, но немного возбуждало. — Если ты изменил решение, то мы можем всё отменить. Северус немного опустил голову и слегка покачал головой. — Я не передумал насчет этого, Гарри. Я только прошу твоего терпения. Я также хотел бы напомнить тебе, что ты должен быть непредубежденным, как ты и обещал раньше. Я больше не буду тем, кем ты меня когда-то считал. Я здесь не для того, чтобы быть тем человеком. Я здесь, чтобы быть собой, или, скорее, чтобы научиться быть собой, как я всегда втайне хотел. Просто… позволь мне. Хорошо? Северус испустил мучительный вздох и откинул голову назад, уставившись в потолок, разочарование и поражение проявились в его позе. Именно в этот момент слова Северуса поразили Гарри, как бладжер. Никто никогда не позволял этому человеку быть просто Северусом, и каждая линия его тела буквально умоляла Гарри не быть таким, как другие могущественные волшебники в его жизни. Северусу нужно было, чтобы Гарри сделал то, чего не делал никто другой, — дал ему возможность распластаться или свернуться, расслабляться и сжиматься по своему желанию, а не по команде. Чтобы вновь открыть свое скрытое «я», не боясь быть отвергнутым, осужденным или осмеянным. Гарри чуть не рассмеялся от этой иронии. Гарри понимающе кивнул, потому что по большей части понимал, даже если был не в состоянии полностью связать в своем сознании человека, вернувшегося в его дом сегодня, с самоуверенным, сообразительным, твердолобым волшебником которого видел всего неделю назад. — Очень хорошо, — сказал Гарри. — Ты принес свои вещи? Северус кивнул и похлопал себя по карманам, показывая на уменьшенные сундуки и коробки, спрятанные в них. — Я обеспечил себе отдых от Хогвартса до конца лета. Минерва согласилась, но попросила меня продолжать снабжать лазарет зельями, которые я обычно помогаю варить Помфри в течение лета, готовясь к осени. — Это должно быть достаточно легко. У меня есть лаборатория в подвале, которую ты можешь использовать. Ты должен найти её довольно хорошо оборудованной, и всё, что тебе может понадобиться, я могу заказать. Я отведу тебя туда позже. А сейчас давай я покажу тебе всё снаружи, — сказал Гарри, вставая с дивана и выходя из комнаты, Северус следовал за ним по пятам. Северус был особенно рад увидеть весь сад, который Гарри сумел вырастить. В саду было множество трав и растений, которыми он мог бы воспользоваться, если бы Гарри захотел поделиться. Северус также отметил, пока они неторопливо прогуливались по территории, что здесь также растет несколько видов флоры, которые обычно дорого обходятся ему, когда он приобретает их у торговцев в Косом переулке. Двое мужчин вернулись внутрь, где Гарри показал Северусу первый этаж, где располагались общая гостиная, отдельная малая гостиная, совмещенный кабинет и небольшая библиотека, кухня и гостевая ванная комната. Северус был занят размышлениями о том, почему у Гарри была такая огромная кладовая на кухне, когда Гарри предложил ему выпить. — Северус? Профессор! — окликнул зельевара Гарри, вырывая Северуса из круговорота мыслей. — Да? — Выпьешь? — О, Конечно. Если тебя это не затруднит, — ответил Северус, усаживаясь за толстый деревянный кухонный стол. Гарри достал из шкафчика под раковиной два стакана и бутылку виски. Наливая, он заметил, что Северус снова погрузился в свои мысли, очевидно, о чем-то напряженно размышляя. — О чем ты задумался, Северус? У тебя, очевидно, есть вопрос, на который ты пытаешься получить ответ, — сказал Гарри с улыбкой, пододвигая один из наполненных бокалов к Северусу. — Мне просто интересно, почему твоя кладовая такая огромная. Ты живёшь один. Это кажется чрезмерным, — заявил Северус, стараясь не допустить намека на критику. Последнее, чего он хотел, это разозлить молодого человека. Он чувствовал, что ему надоело травить «Поттера»; он хотел узнать Гарри. Гарри слегка ощетинился на этот вопрос, слегка переминаясь с ноги на ногу и глядя на Северуса, словно ожидая какого-то мстительного замечания по поводу его богатства. Когда этого не произошло, он расслабился. — Ну, несмотря на то, как и что ты раньше думал о моём отношении к моей славе, я ненавижу её. Всегда терпеть не мог. Тем не менее, она действительно может пригодится время от времени. И всё же иногда трудно сходить на рынок за галлоном молока, — криво усмехнулся Гарри. — Я в основном хожу по маггловским магазинам. Но, так как я вообще не люблю ходить за покупками, то когда я всё-таки выбираюсь туда, я стараюсь закупиться на достаточно продолжительный период. Экономит поездки, знаешь ли. Северус издал неопределенный звук. Он мог бы сказать, что в этой маленькой странности было нечто большее, чем отвращение к бакалейщикам. Вспоминая довольно едкую тираду Гермионы о том, как мало в его впечатлениях о Гарри было правды, Северус подумал, что сейчас не время спорить и проявлять недоверие к словам молодого человека. — Гарри, я понимаю, что не поощрял дружеский или честный диалог в наших прошлых отношениях. Тем не менее, если мы собираемся продолжать наше совместное общение, я чувствую, что мы должны стараться быть настолько открытыми и честными друг с другом, насколько любой из нас может переварить, — заявил Северус, прежде чем залпом допить остатки виски. — Я не имею в виду, что мы оба должны вскрыть вены и выдать все наши секреты за одну ночь, но я хочу… я хочу знать то, чего не знаю о тебе. Я понимаю, что пока я скрывался, притворялся и играл свою роль, возможно, что и ты тоже так делал. Итак, расскажи мне. Почему кладовая такая огромная? Именно так быстро, как будто у него был самый острый топор в руке, Северус рубанул по живому, и Гарри почувствовал себя благодарным мастеру зелий. Это был вызов, и это было знакомо. Честность. Это была концепция доверия и честности. Прошло так много времени с тех пор, как Гарри мог быть по-настоящему открытым и откровенным с кем-либо, кроме Луны. Гермионе и Рону он доверял, но иногда с ними было не так-то просто поговорить о личных делах. Гермиона сначала оценивает его слова, затем исследует сказанное, и потом говорит ему об этом в течение нескольких недель, наконец, устраивается, наблюдая за ним, как мать-ястреб за своим птенцом. Рон был просто толстокожим и как бы сильно он не любил своего лучшего друга, тот действительно часто имел эмоциональный диапазон чайной ложки. Тем не менее, здесь Северус просил Гарри о честном и открытом диалоге личного характера. Северус всегда бросал вызовы Гарри, справедливо или нет. Он никогда не приукрашивал правду, часто желая рассказать Гарри вещи, имеющие отношение к военным действиям, тогда как все остальные взрослые хотели отгородить его от реальности. Эта прямота была той чертой характера Северуса, из-за которой Рон всегда считал, что зельевар ненавидит Гарри. На самом деле это была та часть личности мастера зелий, которая нравилась молодому волшебнику больше всего. Этот человек не может сказать вам всего, но то, что он сказал вам, было правдой, и это пришло к вам без прикрас и даже несколько жестоко, но эти слова тот всегда запоминал. Гарри знал, что он никогда не сможет обмануть «старого» Северуса, и по взгляду бывшего профессора в этот момент, казалось, что это была одна из тех черт, которая перешла и к «новому» Северусу. — То, что я только что сказал тебе — правда. Я ненавижу ходить по магазинам, — сказал Гарри, искоса взглянув на Северуса и увидев циничное выражение на его лице. — Полагаю, мне нравится идея иметь больше, чем необходимо, — добавил Гарри, глядя вниз на поверхность стола, как будто отслеживая древесные линии. — Почему же? — Северус знал, что он давит, но чувствовал себя немного отчаявшимся. Гарри вроде был рядом с ним, но в глубине души Северус чувствовал, что молодой человек мог быть и на другом конце света. Ему хотелось поскорее исправить этот пробел и желательно быстрее. — У меня никогда не было достаточно чего-либо… да и ничего своего не было, правда. Черт, я получил свои первые объятия, торт ко дню рождения и питомца от Хагрида в тот же день, когда мне исполнилось одиннадцать. Когда я рос, мне никогда не хватало одежды, объятий, еды, подарков, поглаживаний по голове, домашних животных, друзей или… — Гарри замолчал, потягивая виски и пытаясь собраться с мыслями. — Если только это не происходило в Хогвартсе или в Норе, у меня никогда не было доступа к большому количеству еды. Наверное, когда я начал жить самостоятельно, я как бы взял на себя заботу о том, чтобы у меня было достаточно хоть чего-то, а еда была самой легкой добычей. — Твои родственники, как я понимаю? — спросил Северус, потянувшись за бутылкой и снова наполнив свой бокал и бокал Гарри, который только кивнул в ответ на вопрос. — Я всегда подозревал, что магглы не были добры к тебе, но признаюсь, я никогда не придавал слишком большого значения тому, что узнал во время твоего обучения окклюменции, — тихо сказал Северус, распаковывая разрозненные образы из своей памяти, которые теперь так громко говорили о зеленоглазом волшебнике рядом с ним. Он не мог скрыть своего смущения от того, что оказался в положении, когда его долгом было заботиться о благополучии детей, а он не заметил, что один ученик, с которым он так часто сталкивался и от которого так сильно зависел их мир, страдал от непостижимого пренебрежения со стороны родственников. — Я… — Северус даже не смог заставить себя произнести очень короткое, но слишком запоздалое извинение. Гарри только пожал плечами. — Это прошлое… Кроме того, я никогда никому не говорил об этом. Итак, теперь ты знаешь. Доволен? Северус кивнул, снова чувствуя себя чужаком в собственной шкуре. Гарри понял, что Северус снова начал беспокоиться, и быстро попытался сменить тему. — Итак, я прочитал книгу, которую ты оставил, и условия твоего Права. Я также… Гхм… составил список, как ты и просил, с некоторыми предварительными реквизитами. Ты сделал то же самое? — спросил Гарри. — Да. У тебя были какие-нибудь вопросы по поводу книги? — спросил Северус, глядя в глаза Гарри. Они действительно похожи на изумруды, подумал он, гадая, как выглядят эти глаза, остекленевшие от вожделения, или эти же зеленые глаза, которые затуманиваются или расширяются в момент кульминации. — Есть, но мы можем обсудить их позже, если захочешь. Мы ещё не закончили экскурсию, и я хотел бы показать тебе твои комнаты, чтобы ты мог устроиться до ужина, — сказал Гарри, протягивая руку и призывая из кабинета несколько листов пергамента. Сказать, что Северус был поражен щедростью Гарри — значит не сказать ничего. Молодой волшебник предложил ему для проживания несколько комнат. В лучшем случае Северус ожидал увидеть кровать и, возможно, шкаф, но всё же не несколько комнат. — Что? — спросил Гарри, когда он наконец-то заметил пораженное выражение глаз Северуса. — Ты… выделил мне комнаты? — Конечно. Я имею в виду, что ты останешься здесь на несколько месяцев, и в зависимости от того, как у нас пойдёт, мы можем разделить гораздо больше, чем работу по дому, — легкомысленно сказал Гарри. — Но ты мог бы просто дать мне кровать или потребовать, чтобы я спал… в другом месте, — заявил Северус, не осмеливаясь взглянуть на Гарри. В этот момент Гарри выпрямился, смысл слов Северуса не остался незамеченным. — Мы еще не полностью обговорили условия нашего взаимодействия, — твердо заявил Гарри. — Я согласился на многое, но я уже стараюсь не «бросаться в омут с головой». Нам нужно многое обсудить, и нам обоим также необходимо многое изменить в ближайшие недели. Я принял свою последнюю месячную дозу зелья в тот день, когда вы с Гермионой пришли ко мне. Зелье полностью выйдет из моего организма через две недели. Я, вероятно, начну показывать признаки гона еще до этого, хотя… Мы должны быть осторожны. — Конечно, Гарри. Я не хотел давить или подгонять тебя. Я очень хочу этого, но ты прав. Торопить события было бы неразумно, учитывая весь тот багаж негатива, который мы тащим из прошлого. — Спасибо, что согласился со мной. Я предоставил тебе комнаты по нескольким причинам. Во-первых, я хочу, чтобы у тебя была личная территория. Я не забыл, как это важно для тебя. Во-вторых, тебе может понадобиться способ покинуть меня на некоторое время во время гона; имея свои собственные комнаты, ты сможешь защититься от меня, если тебе нужно будет немного отдохнуть. Наконец, мне кажется, мы собираемся связать себя и свои судьбы несколькими различными способами. Поэтому я хочу начать так, как нам необходимо, чтобы мы оба чувствовали себя комфортно на этом нелегком — для меня, по крайней мере — пути притирки друг к другу. Ты не гость, не нежелательный посетитель, не постоялец и не домашнее животное. Ты можешь быть покорным мне, Северус, но я не хочу видеть тебя униженным, обиженным или неуважаемым. Мы будем равны настолько, насколько позволят мне моя природа и узы, — сказал Гарри. Северус снова не находил слов, что становилось довольно раздражающей привычкой всякий раз, когда Гарри говорил. Он кивнул, когда процесс формулирования предложений стал довольно громоздким. Если Поттер продолжит в том же духе, то он превратит его в Лонгботтома, когда попросит вскипятить воду в котле. — Раз уж мы заговорили о размножении, ты понимаешь, что оно будет в полном разгаре примерно в то время, когда зелье полностью исчезнет из моего организма? Нам придется решить, как с этим справиться, — заявил Гарри, снова глядя в стол и нахмурившись. — Возможно, вы захотите совершить небольшую трехдневную поездку или вернуться в Хогвартс, — добавил он с некоторой надеждой. Северус знал, что у Гарри были обоснованные и, скорее всего, достаточно серьёзные основания для сомнения в причинах, чтобы отказаться от зелья, поскольку воспитание в детстве, у маггловских родственников, было самым тяжелым для молодого человека. Однако, без ведома Гарри, Северус не собирался бежать во время его размножения. Что может быть лучше, чтобы получить чёткое представление о природе Гарри в её самой дикой форме. Это бы не повредило, так как Северус не мог полностью удовлетворить свои сексуальные потребности в течение почти всего года, несмотря на сносную плату, которую он заплатил хастлеру, арендованному не только на рождественские каникулы, а на достаточно долгий период времени. И всё же Северус не зря был слизеринцем. Он знал, что обсуждение этого вопроса до того, как настанет время, только укрепит решимость Гарри и даст скрытному волшебнику больше времени, чтобы сорвать любые планы, которые мог бы лелеять Северус. Нет, было бы неплохо просто издать неопределенный звук и покончить с этим, что Северус и сделал. — Итак, мы закончим экскурсию или быстро пройдемся по нашим спискам? — спросил Гарри, выглядя довольно нетерпеливым, чтобы обсудить свое последнее предложение. Северус был рад это видеть. — Давай пока не будем беспокоиться о моих комнатах. Для этого ещё будет достаточно времени. Комнаты никуда не денутся. Я бы очень хотел обсудить списки и вопросы, которые у тебя возникли из книги, которую я тебе рекомендовал, — сказал Северус. Гарри согласился, но встал, чтобы закончить свой сэндвич, добавив ещё один для Северуса. После того как они пообедали простой, но вкусной едой, Гарри захватил два пива и повёл Северуса обратно на крыльцо. Сидя в мягких плетеных креслах у стены дома, выходящей в сад и на пруд, Северус заметил, что веранда, огибающая дом, действительно очень красивая и ухоженная. Дерево было крепким и окрашенным в темно-красный цвет. В воздухе дул легкий, похожий на шепот ветерок, который нёс сладкий земляной, влажный запах, который, казалось, пронизывал всё вокруг. Сняв верхнюю одежду, прежде чем выйти на крыльцо, Северус почувствовал себя гораздо более расслабленным, когда ветерок пробрался под его воротник и защекотал шею. Северус вытянул перед собой длинные ноги и скрестил их в лодыжках, упиваясь видом своего нового спутника. Гарри выглядел воплощением досуга: босой, одетый в поношенные облегающие джинсы и выцветшую зеленую футболку, он выглядел вполне приемлемо. Северус медленно приходил к пониманию, что у него может быть просто фетиш на ноги юноши, так как он не мог отвести глаз от Гарри. Они не были ухоженными как таковые, но Гарри, очевидно, заботился о них. Ногти были аккуратно подстрижены и имели естественный блеск, что делало их почти отполированными. Кожа была безупречной и имела такой же золотистый оттенок, как и всё тело молодого волшебника. Северус подумал, что эти ступни, которые теперь покоились на маленьком стеклянном столике с пальцами, шевелящимися в попытке устроиться поудобнее, выглядели невероятно мягкими и их очень хотелось облизать и пососать как изысканный леденец. И когда эти ноги стали такими чертовски сексуальными? — Хочешь начать, Северус? В конце концов, ты же профессор, — ухмыльнулся Гарри. Северус нашёл эту ухмылку довольно милой, но решил, что пройдёт много-много времени, прежде чем он скажет об этом Гарри. — Вообще-то, я думаю, мы должны начать с твоих вопросов, — возразил Северус, и профессорская маска бессознательно скользнула на место. — Хорошо. Это такое же хорошее место, как и любое другое, — сказал Гарри, вызывая из дома небольшой переплетенный блокнот. — Я записал самые важные вопросы в этом блокноте, чтобы не забыть. Я знаю, это шокирует, то, что я на самом деле делал заметки, верно? — пошутил Гарри. — Действительно. Кто же знал, что все, что мне нужно было сделать, чтобы ты обратил на меня внимание, это предложить тебе сделать все по-твоему. Гарри покраснел от последствий этого заявления. — Отлично. Я был подростком, с взращенным у меня желанием умереть. Единственное, что могло заставить меня обратить тогда внимание, была угроза неминуемой опасности или секса. На самом деле, я довольно часто возвращаюсь к этим привычкам, так что ты предупрежден. Северус фыркнул в свое пиво прежде, чем сделать глоток. — О’кей. Первый вопрос — твоё стоп-слово? — Джеймс. — Что? — Гарри был примерно в двух секундах от того, чтобы не подавиться пивом, когда Северус ответил. — Это не по той причине, о которой ты думаешь. Я ненавидел твоего отца, и это не изменится. Смирись с этим. Я выбрал это имя как своё стоп-слово, потому что оно должно быть чем-то, что никто не сказал бы случайно, в повседневной жизни или в игре. Ты же знаешь, что я никогда по доброй воле не назову имени твоего отца, тем более в интимных отношениях. Кроме того, это имеет значение для тебя, поэтому его имя с большей вероятностью прорвется в твой разум, если ты будешь возбуждён или тебя накроет марево Безнравственного безумия. — Это… до смешного просто… ну просто отлично продумано, Снейп. У тебя никогда не было безумно логичного, но сложного обоснования для всего? — Я всю жизнь старался действовать, опираясь на здравый смысл. Однако я надеюсь, что наше взаимодействие, возможно, позволит мне время от времени проявлять некоторую импульсивность. — Отлично. Идём дальше. Я не уверен, что хотел бы жить в подобном режиме 24/7, но я понимаю, что моё аморальное наследие, а также твои тёмные силы могут стремиться к такому образу жизни. Ты не будешь против такого расклада? — Нет. Не буду. — Право слово… Эм… я не знаю, как спросить об этом, поэтому я просто сделаю это, — начал Гарри, прежде чем остановиться и чтобы сделать неровный вдох. — Это просто невероятно неудобно. Вообще-то я собираюсь задать своему бывшему профессору очень интимный вопрос. — Тогда займись этим, — отрезал Северус, но в его словах не было ни капли настоящего яда. — «Сверху» или «снизу»? В книге не было ясно, должен ли покорный партнер быть только нижним, или это не всегда так. — Снизу, всегда. Тем не менее, нет никаких причин, по которым сабмиссив не мог бы занять доминирующую позицию, если бы дом так просил. Некоторые сабмиссивы находят акт доминирования смущающим. То же самое и для некоторых домов. Сабмиссив не часто занимает верхнюю сексуальную позицию, но это не настолько далеко за пределами нормы, чтобы быть неслыханным, — ответил Северус. Гарри только кивнул. — Ну, мое наследие Безнравственных требует почти полного господства над партнером, но я не уверен, как это произойдёт в сексуальном плане. Видимо, мы будем бороться за доминирование в сексе. И боюсь, это не подлежит обсуждению. Поскольку ты достаточно силён, то возможно, ты выиграешь. Если это произойдёт, то ты будешь доминировать в сексуальном плане, кроме как во время размножения. Сможешь ли ты справиться с этим, если это произойдёт? — Я бы хотел, чтобы всё было иначе, но я бы не стал отказываться от тебя, если бы это произошло. Не волнуйтесь. Я вовсе не планирую поддаваться, чтобы добиться этого. Я буду сражаться честно, когда придёт время, но я искренне сомневаюсь, что одержу над тобой победу. — Как ты можешь быть так в этом уверен? — спросил Гарри. Северус чуть не задохнулся от такого искреннего любопытства, которое проявил Гарри. — Знаешь, Гарри, на основании этого вопроса можно было бы подумать, что это не ты уничтожил в одиночку величайшее зло, которое когда-либо знал наш мир, принимая в то время сдерживающее твою силу зелье. Ты не можешь быть серьёзным, задавая мне такой вопрос. — Да, я знаю, что я могуществен и всё такое, но ты более опытен. Может, ты и не обладаешь моей необузданной силой, но ты так же искусен, как и я, если не больше, — сказал Гарри, сделав глоток пива. — К тому же у тебя есть преимущество. Ты обучил меня, так что ты знаешь много моих сильных и слабых сторон. Не говоря уже о том, что во время гона я, вероятно, буду подпитываться похотью Безнравственных и гормонами. Не очень удачное сочетание, когда хочется сохранить остроту ума. Кроме того, Гермиона считает, что бой не может быть исключительно магическим. Она думает, что моя природа не позволит мне серьёзно навредить потенциальному партнеру, поэтому любая моя магия, вероятно, будет защитной или лечебной. Она говорит, что битва, скорее всего, будет физической, так как моё наследие ценит физически сильных партнеров, как показатель сильного потомства. Поди, разберись в этом. — Понимаю. Ну, я не сражался в рукопашном бою в течение довольно долгого времени, но я считаю, что я буду готов к вызову. Есть ещё вопросы? — Да. И последнее. А ты… что бы ты хотел в качестве… э… символа? — Я так понимаю, мысль об ошейнике вызывает у тебя дискомфорт? — Да, собственно говоря. Впрочем, как и татуировка. Ты уже был отмечен однажды, Северус. Неужели ты действительно хочешь снова стать таким? — Этот знак не принесёт мне боли и будет использоваться не для моего контроля, а как символ моей гордости в том, что я принадлежу тебе, и как признание твоей ответственности передо мной. Гарри, для меня важно, чтобы у меня был символ, если мы хотим продолжать наши отношения, — серьезно заявил Северус. — Почему это так важно для тебя? Северус на мгновение прищурился, глядя на Гарри, но не в гневе, а так, что Гарри понял: этот человек решает, как лучше ответить. Северус поднялся со своего места, пересёк веранду и прислонился бедром к деревянным перилам, скрестив руки на груди. — Потому что это значит, что ты выбрал меня. Боюсь, что чувство, которое вызывает этот знак, не может быть выражено простыми словами. Будучи отмеченным Волдемортом, это чувство сохранялось только в самом начале, когда он выбрал меня, но оно быстро исчезло, став чем-то испорченным и бесполезным. Чем-то постыдным. Он отметил много людей и вообще никогда не заботился о них. Я узнал об этом слишком поздно, — заявил Северус, прежде чем отвернулся, чтобы посмотреть через двор, сфокусировав глаза, но не глядя на далекий горизонт. — Когда я впервые встретил Волдеморта, я думал, что он был самым красивым существом, которое я когда-либо видел. До своей первой кончины он действительно был довольно красив и мог быть очаровательно-очаровательным. Он просто пропитал воздух силой; она густо разливалась, заполняя всё вокруг, как влажность в знойный летний день. — Сказал Северус напряжённым шепотом, вспоминая человека, который сформировал его взрослую жизнь самым извращенным и глубоким образом. — Наверное, когда я поступил к нему на службу, я уже тогда искал место, где мне было бы комфортно, и кого-нибудь, кто мог бы мне помочь удовлетворить свои потребности. В этот момент Северус схватился за перила обеими руками, и костяшки его пальцев побелели от напряжения, когда он ещё сильнее наклонился вперед к земле. — Это не будет такой ошибкой, Гарри. Я этого не хочу. То что я хочу… это… нас, кем бы мы ни были. Гарри думал о том, что сказал Северус в течение нескольких минут, в течение которых Северус начал неторопливо расхаживать по крыльцу рядом с тем местом, где они сидели. Гарри был в замешательстве. Тёмная метка была такой коварной, и она давно завладела их жизнями, хотя и совершенно по-разному. Гарри не хотелось даже думать о том, чтобы ввязываться в нечто подобное. До того, как он прочитал книгу о доминирующих/подчиненных отношениях, которую Северус одолжил ему, Гарри чувствовал, что Северус отказывается от большой власти и контроля. Проведя неделю за чтением и перечитыванием отрывков текста, Гарри понял, что сабмиссив на самом деле обладает большим контролем и властью, хотя на первый взгляд это не было очевидно. Сам факт того, что Северус сделал Гарри предложение, было формой контроля. Такие отношения никоим образом не могли развиваться дальше без разрешения Северуса. Гарри думал, что это своего рода обман разума, но такова иногда была его жизнь. И всё же, чтобы отметить другое… — Я соглашусь на ошейник, но он будет незаметным, и я разработаю его сам, — наконец сказал Гарри, наблюдая за Северусом в течение нескольких долгих минут. Северус отвернулся от него, глядя на двор, но Гарри почти чувствовал облегчение этого человека. Он был уверен, что на лице его бывшего профессора появилось что-то похожее на улыбку. — Спасибо, — сказал Северус. Это было сказано тихо, но искренне. Он был рад, что Гарри согласился пойти на компромисс. Это было бы вдвойне трудным делом, если бы кто-нибудь из них прибегнул к так раздражающим его оскорблениям и упрямству, как они привыкли делать в прошлом. — Что ж, на этом самые насущные вопросы заканчиваются. Остальные, как я подозреваю, будут появляться по мере обсуждения контракта и наших списков, верно? — Да. Солнце начало опускаться ниже к горизонту, окрашивая небо в темно-оранжевый и бледно-желтый цвета. — Здесь очень красиво, — сказал Северус, прислонившись к перилам крыльца. — Вы устроили себе неплохое убежище. — Благодарю. Мне действительно нужно было место, чтобы назвать его домом после войны. Я не мог жить в Хогвартсе вечно, что бы там ни говорила Минерва. Я думал о восстановлении родительского дома в Годриковой Лощине, но мне казалось, что я буду воскрешать призраков. Мои родители мертвы, и восстановление их дома не вернет их назад и не заставит меня чувствовать себя ближе к ним, — устало сказал Гарри. — Мне понадобилось убить этого демонического ублюдка, чтобы понять это. Как только он ушёл, в голове у меня всё прояснилось. Затем появилось министерство, желая получить живого, дышащего, истекающего кровью героя — свой символ победы. За ними неотступно следовали всяческие подхалимы, женихи, пресса и рекламщики. Я задыхался. Я нашёл это место примерно через год. Им владел довольно пожилой маггл. Сказал, что поместье слишком велико, чтобы он мог его содержать, и он хочет уединиться где-нибудь к востоку отсюда. Поэтому я купил его, заколдовал, защитил и с тех пор медленно восстанавливал. Только немногие избранные знают об этом месте, и я хотел бы сохранить его таким. Они сидели в дружеском молчании дольше, чем кто-либо из них заметил, слушая шелест листьев деревьев на ветру и щебетание маленьких птиц в своих гнездах вокруг дома. Это было безмятежно и то, о чём Северус лишь изредка позволял себе фантазировать. Безмятежность была для него ранее недостижимой. В лучшем случае он ожидал тишины, одиночества, но никогда ранее он не ощущал периоды спокойствия и истинного покоя. Даже в Хогвартсе был стресс от преподавания и обеспечения безопасности на занятиях, чтобы ленивые, невнимательные ученики не калечили себя или окружающих в его классе. Северус обнаружил, что делает то, чего не делал с самого детства. Он надеялся. Он надеялся без всяких оговорок, и всё было в порядке. — У меня есть идея, — сказал Гарри, нарушая молчание. — Уже почти время ужина. Я аппарирую куда-нибудь и куплю что-нибудь на сегодня. Я обычно готовлю, но сегодня время ускользнуло от нас. Ты любишь китайскую кухню? — Да, она мне нравится. — Хорошо. Я возьму кучу разных блюд и вернусь меньше чем через час. На данный момент, почему бы нам не обменяться нашими списками требований, желаний, ограничений и всего остального, и прочитать их отдельно друг от друга пока я добываю нам ужин? Тогда у тебя будет некоторое время, чтобы распаковать вещи, возможно, немного освежиться или немного полежать. Когда я вернусь, мы сможем обсудить остальное за едой. Звучит неплохо? — На самом деле звучит великолепно. От голода я становлюсь довольно раздражительным, так что быстрый душ мне не помешает и снизит мою агрессию, — заявил Северус. — Отлично. Тогда я просто покажу тебе твои комнаты, — сказал Гарри. Когда они вошли в дом, Гарри открыл дверь и пропустил Северуса вперёд, положив руку на поясницу высокого волшебника. Это был простой жест, но не тот, который так нежно и бессознательно предлагался Северусу в течение некоторого времени назад. Никто очень долгое время не прикасался к нему нежно и ничего не предлагал в первую очередь непосредственно ему, Северусу. Вот почему Гарри не будет похож на других. Вот почему Северус смог выбрать его, несмотря на их прошлое. В Гарри не было ни капли эгоизма. Он инстинктивно показал Северусу заботу и заботу не только о том, чтобы принять его Право, но и предложил Северусу свободно пользоваться его лабораторией, дал беспрепятственный доступ к его дому и убежищу, и он предоставил Северусу свои собственные комнаты без каких-либо ограничений. Северус нашёл удивительным тот факт, что Гарри даже сейчас считал его комфорт обязательным условием. Северус не сомневался, что Гарри будет быстро учиться. Он был прирожденным лидером и великолепным воином, и Северус был уверен, что как только наследие Безнравственных вступит в силу, Гарри станет отличным доминантом. Сама его природа почти гарантировала это. Тот факт, что даже с зельем в его организме Гарри был готов принять идею таких отношений с ним, было ещё одним доказательством того, что, хотя это и был вызов для молодого волшебника, это вполне может сработать для удовольствия их обоих. Гарри не пришёл в ужас от этой идеи и даже проявил к ней немалый интерес. Северус подумал, что его физический интерес подавляется довольно эффективно. Он хотел бы, чтобы Гарри рассказал об этом во время ужина. Когда они ступили на площадку второго этажа, Северус испытал сильнейшее желание притянуть тело Гарри к себе. Это было практически непреодолимое желание, и у него пересохло во рту, когда он отчаянно пытался сдержаться. Гарри был непреклонен в том, чтобы не торопиться, и Северус очень старался быть терпеливым. Тем не менее, он был вынужден смотреть, как бедра и задница Гарри покачиваются, когда тот поднимался по лестнице. Он наблюдал, как его ноги совершали небольшие поглаживающие движения друг друга. Он смотрел, как Гарри сосал пиво из горлышка бутылки так, что у Северуса заболели яйца. Молодой мужчина совершенно не обращал внимания на то, сколько сексуальной привлекательности он излучал, выполняя даже самые обыденные действия. Более поразительно для Снейпа было то, что Гарри этого даже не осознавал. Гарри начал двигаться влево, прежде чем остановился и повернулся лицом к Северусу. Его движения были почти механическими. Что-то было не так. — Ты… у тебя есть… Северус, почему… — Гарри заикался, не в силах подобрать слова, как если бы он пытался поймать рыбу голыми руками. — Прости, Гарри. Дай мне минуту, — задыхаясь, проговорил Северус, осторожно отходя от Гарри. Расстояние в несколько футов позволило Северусу взять себя в руки и освободить Гарри от одурманенного состояния и растерянности. — Что, черт возьми, это было? — спросил Гарри, глубоко и тяжело дыша. — Мой внутренний «раб», — сказал Северус, громко сглотнув. — Я не мог это контролировать… Мои извинения… Я не хотел этого делать. Я так давно не терял над ним контроль. Он подкрался ко мне прежде, чем я заметил. Право… как только мы признаем и закрепим его полностью, это поможет. — Он… очень сильный, — сказал Гарри.- Я могу сбрасывать Империо, и это именно то, что я чувствовал. Мне казалось, что я испытываю сильную жажду… как будто я хочу пить в пустыне, а у тебя есть вода. Я никогда не чувствовал себя таким опустошенным, даже когда мне в детстве отказывали в еде и воде. Северус съежился при воспоминании о том, что Гарри пережил в детстве. Он не хотел подчинять Гарри, в этом не было необходимости. Он никогда в жизни не предавал друга, а в этот самый момент ему казалось, что именно это он и сделал. Гарри немного пошатнулся, прежде чем прислониться к стене. Он посмотрел на Северуса и увидел вину во всем его облике и глазах. На это было больно смотреть. — Не делай этого, Северус. Я понял, что ты не хотел этого, и к тому же, я сбросил наваждение. Пожалуйста, не надо, не вини себя — умолял Гарри. — Я просто хочу… — Помнишь, что ты сказал мне на кухне о том, чтобы быть открытым и честным, Северус? Скажи мне. Если мы хотим построить те отношения, что ты предложил, то в итоге ты должен будешь доверять мне достаточно, чтобы сказать, чего ты хочешь. Ты не можешь спрятать это или похоронить, — сказал Гарри, оттолкнувшись от стены и подойдя к Северусу. Оказавшись на расстоянии вытянутой руки, он взял его за руку, и, легко прикоснувшись к подбородку ладонью, поднял суровое лицо вверх, чтобы взглянуть Северусу в глаза. — Я согласился принять твоё предложение, Северус. Я не убегу, если ты скажешь мне, что тебе нужно, даже если я не смогу это дать. Пойми это. Северус снова посмотрел в эти сияющие омуты и там нашел все тепло и искренность, в которых нуждался. — Я просто хочу тебя, так сильно. Я нервничаю из-за потребности, которую не могу описать. Это было… так долго я не ощущал этого, Гарри. Не мог бы ты… поцеловать меня? «Раб» пришел в шок от своей просьбы, но чувствовал себя совсем не так плохо, как ожидалось. Гарри не почувствовал ничего зловещего, когда Северус освободил своего «внутреннего раба», как он называл свою натуру Отмеченного тьмой. Как будто кто-то пытался затащить его в тёплую ванну, но не утопить. Гарри должен был признать, что какая-то его часть находила этот опыт захватывающим. Гарри снова посмотрел в эти тёмные, как ночь без звёзд, глаза и увидел только то, о чём говорил Северус. Это будет всего лишь поцелуй. Не вдаваясь в дальнейшие размышления, Гарри двигался как молния. Он крепко обхватил рукой тонкую талию, чувствуя выступ бедер чуть выше пояса Северуса. Используя своё тело, Гарри прижал себя и Северуса к перилам, прижимая их тела вплотную друг к другу, прежде чем захватить губы Северуса своими. Их губы встретились, и всё, что Северус мог сделать, чтобы не сорвать каждый клочок одежды с тела Гарри, это обвить длинными руками торс юноши. Он почувствовал, как на спине Гарри заиграли мускулы, когда он изо всех сил вцепился в выцветшую футболку, не желая отпускать её даже на мгновение раньше, чем необходимо. Полные, слегка влажные губы Гарри скользнули по более тонким Северуса. Поцелуй начался нежно, целомудренно, крепко. И в то же время, как только их губы соприкоснулись, поцелуй из сдержанного превратился в хаотичный. Их языки всё глубже и глубже проникали в рот друг друга. Они не боролись за господство, они разделяли его. Один брал, другой отдавал, и так по очереди, пробуя друг друга на вкус и находя новые области, до которых их языки ещё не добрались. Северус почувствовал вкус остатков пива с вишневым оттенком и оттенком мяты. Это было божественно. Вскоре их поцелуи стали жестокими, когда они посасывали и покусывали губы друг друга. Они не могли разобрать, где заканчивались стоны одного и начинались другого, когда они поддались желанию. Каждое место, к которому они прикасались, горело, оставляя за собой пятна обожженной плоти; их руки двигались сами по себе, каждый отчаянно искал путь, чтобы прикоснуться к незащищенной одеждой коже другого. Северус чувствовал жар и одышку; он умирал от желания, и это было великолепно. Гарри почувствовал, как его член начал твердеть, а яйца стали тяжелыми и полными желания. Он продолжал целовать Северуса как одержимый, смакуя вкус, который был присущ только его «покорному». Он мой «покорный». Он мой. Это было что-то новое, понял Гарри сквозь тяжелый туман вожделения, который в данный момент закрыл его мозг. Он никогда не хотел обладать кем-то так сильно, как хотел обладать Северусом в этот момент. Он хотел владеть этим человеком. Это было желание, которое грозило стать всеохватывающим — навязчивая идея, если он позволит этому случиться. Его добыча была так близко, лежала у его ног, и буквально умоляла, чтобы её взяли. И он брал, и брал, и брал, пока вскоре они с Северусом не начали биться друг о друга, как собаки в жару. Где-то по пути рука Гарри пробралась вниз по брюкам Северуса и нырнула под резинку его трусов. Одна рука Гарри мяла упругую задницу, а другая сжимала затылок Северуса, когда он трахал языком сладкий рот более высокого волшебника. Северус был податливым, распутным и стонал как шлюха, произнося бессмысленные фразы, пытаясь расстегнуть ширинку джинсов Гарри. Гарри находил эти звуки эротичными и озорными. Он любил шалить. Вот он уже насухо таранил своего бывшего учителя и пытался трахнуть его через рот. Что может быть лучше? Боги, это такое наслаждение. — Мы должны остановиться, — выдохнул Гарри в рот Северусу, не в силах полностью удержать свой таз от продолжения движения по бедру партнера. Казалось, у Северуса та же проблема. — Почему? Нет. Мы… нет, — вздохнул Северус, все больше расстраиваясь из-за того, что не смог расстегнуть джинсы. Как раз когда он собирался убрать всю их одежду заклинанием, Гарри, демонстрируя невероятную силу воли, отстранился и отступил к дальней стене. Для Северуса это было так, как будто кто-то выкачал весь воздух из дома. Он затаил дыхание, несмотря на бешеный стук своего сердца. Его мозг требовал, чтобы он дышал, но он не мог, он чувствовал себя отвергнутым. Он был так близко. Он вкусил совершенства, и теперь ни один поцелуй от другого человека никогда не будет таким сладким. — Нам просто нужно притормозить, Северус. Хорошо? Северус кивнул, и его плечи немного опустились. Гарри тут же вернулся и крепко обнял его. — Я не отвергаю тебя. Я прошу, чтобы мы немного притормозили. Помнишь это, да? — Гарри успокоил свое бешено колотящееся сердце и быстро, целомудренно поцеловал покрасневшие губы профессора, стараясь не задерживаться, чтобы они снова не попали в горячее марево возбуждения. Это, казалось, успокоило Северуса достаточно хорошо. Они оба немного поерзали, поправляя одежду и приводя себя в порядок, прежде чем Гарри повел Северуса в его комнаты. У Северуса была большая спальня с ванной комнатой, в которой имелись душ и ванна. У него была небольшая гостиная и кабинет, с которого был выход на балкон, куда он мог попасть через множество стеклянных дверей от пола до потолка, окутанных мягкими, прозрачными, персидскими красными шторами. Северус с облегчением увидел, что Гарри воздержался от украшения своего дома чем-либо, напоминающим факультетские цвета. Вместо этого выбирая сдержанные тона коричнево-бежевых и мягких кремовых оттенков. Вся мебель была из дуба медового цвета, который дополнял вишневый деревянный пол. Декор был немного деревенским и домашним, подчеркнутым изысканными штрихами в виде дорогих постельных принадлежностей и старинных светильников. — Не стесняйся менять что угодно. Если есть что-то, что ты хотел бы видеть здесь, но этого здесь нет на данный момент, то просто дай мне знать, и я подумаю о его приобретении. Добби работает на меня неполный рабочий день. Он приходит четыре раза в неделю вместе с Винки. Они занимаются общим обслуживанием: стиркой, протиранием пыли, починкой, сменой белья, заменой туалетных принадлежностей и полотенец и тому подобное. В любом другом случае мы предоставлены сами себе и должны готовить пищу и убирать за собой. Если есть что-то, что ты не хочешь, чтобы эльфы трогали, пожалуйста, оставь им записку на кровати. Им предписано искать заметки на кровати в начале каждой дневной смены. — Могу я спросить, где твои комнаты? — спросил Северус, продолжая медленно обводить взглядом комнату. — В противоположном направлении, дальше по коридору, в торце. — Так далеко? — Северус знал, что на этом этаже есть, по крайней мере, ещё две комнаты ближе к Гарри. Он не мог не задаться вопросом, почему молодой человек решил упрятать его так далеко. — Не так далеко. Я просто хотел, чтобы ты чувствовал, что у тебя есть здесь своё собственное пространство. Это мой дом, но я имел в виду то, что сказал раньше. Ты не гость и не нежеланный посетитель. Добро пожаловать. Я бы не принял твоё предложение, если бы планировал относиться к тебе иначе, чем к тому, кем ты будешь для меня, — объяснил Гарри. Он подошёл к тому месту, где стоял Северус, глядя в сторону балкона. Он протянул руку и заправил прядь длинных, шелковистых, темных волос за ухо Северуса, отчего тот неосознанно подался к его руке, как кошка, когда её гладят. Это плавное движение слишком сильно напомнило Гарри большую чёрную хищную кошку, которая позволила приручить себя, устав от борьбы в дикой природе. Северус устал от борьбы. Увидев столько проблесков мыслей об этом в голове Северуса, сколько профессор, без сомнения, видел в его за время их различных тренировок, Гарри прекрасно знал, как долго этот человек сражался. Ему было необъяснимо грустно думать о том, как суров был мир к Северусу Снейпу. Гарри также знал, что зельевар так же жаждал настоящей, простой любви, как и он сам. Они просто должны были быть осторожны. Каждый из них был так уязвим и так же изранен. Неудивительно, что судьба снова свела их вместе. — Я собираюсь уйти, чтобы купить нам еду, и вернусь. Ты должен принять душ и расслабиться — отдохнуть. Я бы… — «Ну, лучше начать раньше, чем позже,» — подумал Гарри. — Когда я вернусь, мне было бы приятно видеть, что ты принял душ и освежился. Ты ведь хочешь доставить мне удовольствие, Северус? Это только начиналось, и в желудке Северуса всё перевернулось. У Гарри могли быть сомнения, и он немного побледнел, когда дело коснулось такого рода отношений, но спокойствие в голосе молодого мужчины отбросило все сомнения. — Да, — ответил Северус, закрывая глаза и с легкостью соглашаясь. Он почувствовал себя свободным, как будто кто-то поднял крышку с ящика, в который он был заперт слишком долго. -Не хочешь ли вина к ужину? Я могу выбрать что-нибудь в магазине. Северус кивнул, протягивая руку, чтобы погладить тыльную сторону ладони Гарри. Прикосновение было лёгким, как пёрышко, но сказало так много, что Гарри не мог не чувствовать себя полностью желанным и нужным. Он взял Северуса за руку и повёл его в ванную. Он остановился на пороге и проводил зельевара взглядом в ванную, пообещав разбудить того, когда вернется, если мастер зелий решит вздремнуть. Увидев настороженно-выжидательный, хотя и слегка ошеломленный взгляд Северуса, когда он закрывал дверь, Гарри почувствовал покалывание в животе. Он — ну, он не знал точно, какой ярлык повесить на человека, который, несомненно, становился главным в его мыслях, — казалось, был так же дезориентирован, как и Гарри во всём, что произошло между ними за один этот день. Гарри живо представил себе эти чернильно-черные, ищущие, знающие, жаждущие, предупреждающие глаза, когда он спускался по лестнице. Никто не смотрел на него так раньше, но он замечал это выражение в глазах других. Он видел, как Гермиона одарила Рона таким же взглядом в ночь финальной битвы, как раз перед тем, как Рон должен был уйти с командой, которая отвечала за уничтожение Грейбека и его группы изгоев-оборотней. Это был взгляд, выражающий целую палитру чувств смотрящего — там были равные части страха, защиты, страсти, необузданной похоти, уважения и отчаяния. Это был взгляд, который Гарри стал называть любовью.