Самый верный солдат (A most trusted soldier)

Глава 10. Следующая неделя прошла для двух подающих надежды партнёров относительно спокойно. Их дни проходили в усадьбе, где Северус варил зелья или читал, в то время как Гарри продолжал ремонтировать дом и территорию или совершал редкие поездки в министерство, чтобы проконсультироваться о программе обучения авроров. Северус был совершенно ошеломлен тем, насколько комфортно им с Гарри стало за такой короткий промежуток времени, но когда он подумал об этом, понял, что это имело смысл. Гарри не был чужаком. Они знали друг друга семнадцать лет, и, несмотря на взаимное презрение, которое они когда-то разделяли, они также провели немалую часть этого времени спасая жизни друг друга. У них была общая история, более запутанная, чем у некоторых пар, которые были женаты пятьдесят лет. Кто управлял деньгами и кто менял подгузники, были смехотворными супружескими претензиями друг к другу, тогда как они имели дело с вопросами наподобие «кто должен убить» и «как незаметно можно послать заклинание в противника». Когда Северус упомянул о своём удивлении их товариществом, Гарри усмехнулся и сказал Северусу, что кроме Альбуса Дамблдора и Волдеморта, именно Северус, вероятно, оказал самое глубокое влияние на его развитие как человека и волшебника. Это утверждение прокручивалось в голове Северуса каждую ночь, когда он лежал в постели, ожидая, когда сон поглотит его. Мысль о том, что именно он помог Гарри стать тем, кем он был сегодня, действовала как бальзам на его уязвленную гордость, облегчая чувство неудачи, которое Северус часто испытывал, когда думал о своей эффективности как учителя. Трудно было полностью посвятить себя преподаванию, когда у него были опасные для жизни обязанности в другом месте. Каждый день двое мужчин занимались своими делами, собираясь вместе за едой и импровизированной непринужденной беседой. К концу первой недели совместной жизни они многое узнали друг о друге. Каждый из них задавал вопросы которые варьировались от обыденных до смущающих, а также тёмных или постыдных. Теперь Гарри знал, что Северус любит принимать душ как минимум два раза в день, и у него есть слабость к черепахам — он восхищался их упорством. — Вы должны восхищаться животным, которое, несмотря на трудность путешествия, делает это в любом случае. Черепахи спокойны и решительны, и я сомневаюсь, что они жалуются на то, что не могут добраться до места назначения быстрее, — заявил Северус, когда Гарри издал небольшой смешок по поводу его выбора любимого животного. Гарри лишь виновато улыбнулся, и этого оказалось достаточно, чтобы потушить гнев Северуса. Гарри думал, что Северус чувствует родственную душу с черепахой из-за её естественной системы защиты, но пусть эта его догадка останется невысказанной. Подобно черепахе, Северус использовал свою собственную непроницаемую внешнюю оболочку в течение многих лет, чтобы спрятаться внутри. Гарри бесконечно заинтриговало то, что Северус был готов выйти из своей пресловутой скорлупы ради него. Гарри также узнал, что Северус не любил есть хлебные корочки, а также был вынужден, чтобы его не сочли предателем в стану Пожирателей Смерти, участвовать в групповом изнасиловании и пытках захваченной женщины-аврора во время Первой войны. Северус всё ещё навещал её могилу каждый год в годовщину той жестокой ночи. Северус обнаружил, что Гарри всегда просыпался на рассвете, так как любил ходить босиком по росистой траве с первыми лучами солнца. Он узнал, что у Гарри аллергия на кокос, что тот хладнокровно убил Петтигрю и выкурил неприличное количество сигарет, когда был в стрессовом состоянии, а также переспал с Чарли Уизли несколько раз, пока всё ещё встречался с Джинни. Когда Северус спросил, почему, ожидая услышать какую-нибудь взволнованную историю о пьянстве и нереализованных сексуальных предпочтениях, Гарри шокировал его, заявив без веселья или какого-либо явного сожаления: «я трахнул его, потому что он был горячее, чем его сестра». Конец. И так оно и пошло. День за днём они трудились, разговаривали, ели, делились секретами и мечтами. Всё это было очень увлекательно и познавательно, но, к неудовольствию Северуса, они не обменялись ни одним поцелуем или лаской с той ночи, когда он приехал погостить. Ближе всего к интимному контакту они подошли во время ритуала «Право на свободу» следующей ночью. Эта особая часть ритуала требовала, чтобы они были без рубашки и стояли спина к спине. Это был тот раздел Права, который гарантировал, что Северус не мог серьёзно физически навредить Гарри ни при каких обстоятельствах. Даже проклятие империуса не могло разрушить этот аспект связи, и это было лишь одной из причин, по которым Северус всегда был самым доверенным солдатом Дамблдора. С момента вызова Северус чувствовал себя гораздо лучше. Он снова был спокоен, уверен и не так быстро поддавался потрясению или растерянности. Он больше не чувствовал, что его природа может одолеть его. И несмотря на всё возрастающее притяжение к Гарри, он, к счастью, не потерял контроль над своим «тёмным» наследием. Он обнаружил, что к нему вернулась острота ума, а также невозмутимое хладнокровие, которое очень помогало ему терпеть отсутствие секса. Он также почувствовал облегчение оттого, что перестал изображать деревенского идиота каждый раз, когда с губ Гарри срывалось неожиданное заявление. Однако ко второй неделе ситуация начала меняться. Исчезло легкое товарищество и расслабленные вечера, проведенные в компании друг друга. Гарри, по-видимому, был заменён вампиром, учитывая его склонность пропускать еду, ворчать, спать и постоянно становиться чем-то недовольным ублюдком, когда Северус входил в ту же комнату где находился юноша. Вскоре после того, как появилось это ворчливое настроение, Гарри начал рано вставать и уходить в неизвестные места до того, как Северус проснётся, возвращаясь поздно вечером и запираясь в своих комнатах. После шести дней, в течение которых он почти не видел Гарри, Северус проснулся и увидел очень взволнованного, неопрятного Гарри, расхаживающего, как тигр в клетке, перед дверью комнаты зельевара. Эти зеленые глаза блестели от едва сдерживаемого безумия. Северус видел, что, несмотря на состояние бодрствования, Гарри почти ни на чем не мог сфокусироваться, его глаза метались по сторонам, как у какого-то обкуренного наркомана. — Ты должен уйти, — Гарри почти кричал на Северуса, который стоял в дверях своей комнаты. — Прошу прощения? — Хогвартс. Иди, — было единственным лающим ответом, который он получил. В обычной ситуации, подумал Северус, он был бы склонен сделать какое-нибудь едкое замечание по поводу отсутствия манер у Гарри и его жалкой имитации неандертальца. Но сейчас было не время. Остаточное ингибирующее зелье в организме Гарри почти исчезло. Северус сделал расчеты; основываясь на весе Гарри и дозе, которую он принимал, Северус мог предсказать этот момент почти до часа. Он собирался предупредить Гарри и помочь ему подготовиться к этому состоянию, но уже несколько дней не мог поймать постоянно ускользающего от него волшебника. — Гарри, успокойся, — сказал Северус своим самым строгим профессорским голосом. — Это нормально, у тебя скоро начнется «гон» — примерно через день, максимум два. Гарри прекратил свое бешеное хождение и повернулся к Северусу с горящими глазами. — Я знаю, что это такое, черт возьми! Ты пойдешь. Собирай своё дерьмо и лети в Хогвартс. Здесь для тебя больше небезопасно, — огрызнулся Гарри, прежде чем протиснуться мимо Северуса в комнату. Оказавшись внутри, он начал отчаянно размахивать руками, призывая одежду и книги, которые со скоростью ветра складывались в сундук. — Гарри, прекрати. Я не пойду. Тебе необходимо, чтобы я мог записать любые изменения, которые ты будешь испытывать, и мы бы смогли разработать план, чтобы помочь тебе справиться. Это будет на всю жизнь, Гарри. Ты не можешь просто запереться, как Люпин в полнолуние. Это не сработает. Ты закончишь тем, что оторвешь свой собственный член, или случится ещё какое-нибудь безумие, — прогремел Северус. — Я могу помочь, Гарри. Позволь мне сделать то, что я… мне нужно быть здесь, с тобой, — тихо добавил Северус. — Черт возьми, ты не останешься! Ты мой сабмиссив, и я хочу, чтобы ты ушел, долговязый, язвительный ублюдок, — прошипел Гарри. Голос жутко напоминал Северусу Волдеморт, но ему не хватало зловещего тембра Тёмного Лорда. Зельевар, который никогда не считал свою безопасность чем-то само собой разумеющейся, отступил на несколько шагов назад, и незаметно сунул палочку из кобуры в рукав. Сама магия запрещала ему оглушать Гарри, но он был полностью готов к этому, если понадобится. Он не собирался уходить; его место здесь, и он был полон решимости не позволить страху Гарри прогнать его, как какую-нибудь робкую невесту-девственницу. — Я сделал контрацептив, Гарри. Все будет хорошо. Я всё равно должен буду когда-нибудь участвовать в гоне, ты же должен это понимать. Не усложняй ситуацию, — быстро сказал Северус, его слова вырвались наружу, как воздух из лопнувшего воздушного шара. Гарри не казался убежденным доводами Северуса и, очевидно, играл по другим правилам. Прежде чем Северус успел увернуться, Гарри бросился на него, повалив высокого волшебника на пол и связав его невербальным заклинанием в мгновение ока. Как раз в тот момент, когда Северус творил своё собственное невербальное заклинание, чтобы снять путы, Гарри выхватил палочку, перекинул старшего мужчину через плечо, как мешок с пшеницей, и аппарировал их обоих в гостиную на первом этаже. Сундук Северуса полетел вниз по лестнице и грубо врезался в незажженный камин. Гарри бесцеремонно бросил всё ещё связанного Северуса на его вещи, и одарив его испепеляющим взглядом схватил горсть Летучего пороха с каминной полки и бросил его в камин. — Лазарет Хогвартса, — крикнул Гарри, прежде чем зелёное пламя взметнулось вверх, унося Северуса прочь. Северус почувствовал, что связывающее заклинание начало исчезать, когда лицо Гарри, искаженное негодованием, исчезло, а его втянуло в каминную сеть. У него даже не было возможности накричать на Гарри за то, что он не вернул ему палочку. Теперь он знал, что означает отвратительная маггловская фраза «вверх по ручью дерьма без весла». Грохот, сопровождаемый приглушённым стоном боли, заставил мадам Помфри выскочить из своего кабинета, крепко сжимая палочку и готовясь к битве со всевозможными неприятными проклятиями и болезненными травмами. Женщина с широкими бедрами поспешила в главное крыло лазарета, чтобы увидеть закопченного, помятого Северуса Снейпа, лежащего на полу очень неприличной кучей. — Северус! Какого черта… — Матрона замолчала и замерла на полпути, когда Северус приподнялся на локтях и устремил на неё взгляд, способный расплавить кожу. — Я… просто буду в своем кабинете, — быстро сказала она, прежде чем развернуться и направиться обратно в том направлении, откуда пришла. Обычно печально известный взгляд Северуса Снейпа был бы отброшен в сторону школьным колдомедиком, но что-то в этих глазах подсказало ей, что сегодня не тот день, чтобы спорить с мрачным профессором. Кроме того, она успела бросить быстрый взгляд на этого человека и не заметила ничего угрожающего жизни. Северус, испытывая жгучую боль и гнев, бурлящий в животе, встал и отряхнулся. Он сокрушался, что у него нет волшебной палочки, которая помогла бы ему справиться с более мелкими деталями удаления сажи и приведения в порядок одежды. Одна часть его мозга проклинала Гарри так сильно, что он был уверен, что молодому человеку очень сильно икается; но другая часть, не такая громкая, но не менее настойчивая, была напугана, обеспокоена и одинока. Северус с самого начала знал, что это будет битва, и судя по синяку, который он чувствовал на копчике, это будет битва в различных направлениях, не только магических, но и физических. Как ни противно ему было искать помощи у другого человека, Северус побывал в двух войнах и знал цену союзникам. Ему нужен был новый, если он хотел спасти Гарри от прохождения этого, и, вероятно, более болезненного, периода размножения без пары; ему нужна была помощь единственной женщины, которая могла бы поставить под угрозу все его планы добиться Гарри. Надо было действовать быстро. Предположив, что Гарри уже запер камин и временно обновил защиту, чтобы предотвратить его возвращение, Северус собрался с духом, готовясь к реализации своего плана. Не потрудившись заверить мадам Помфри о своём благополучии, он вышел из лазарета и вернулся в к прохладному комфорту своих любимых подземелий. Вернувшись в свои комнаты, Северус позвал эльфа Хогвартса, чтобы тот забрал его вещи из лазарета и перенес их в его комнаты, но подчеркнул маленькому эльфу, чтобы тот ничего не распаковывал. Если его план сработает, он пробудет здесь совсем недолго. Затем Северус нацарапал записку и направился в совятню. Осторожно ступая вокруг совиного помета, как будто это были мины, Северус позвал своего любимца, маленького, остроглазого, пятнистого и серого почтальона. Сова была молодой, но быстро и прониклась симпатией к Северусу. Маленькая птичка часто вылетала поздороваться, когда Северусу случалось прогуливаться по территории школы. Пятнистая, пепельного цвета сова приземлилась на предплечье Северуса, вонзив когти только для устойчивости. — Смотри, доставь это немедленно, пожалуйста. Никаких остановок, чтобы перекусить. Жди ответа. Когда ты вернешься с ответом, я дам тебе немного маринованных артишоков, которые ты любишь, — сказал Северус маленькой сове, быстро и надёжно привязывая маленький свиток к протянутой лапке. — Лети, Гектор. Помни, никаких остановок. Маленькая сова тихонько ухнула и взлетела, взмывая всё выше. Северус вздохнул, задаваясь вопросом, как долго ему придётся ждать встречи с получателем письма. Когда Гектор превратился в маленькую точку в небе, Северус вышел из совятни и направился обратно в свои покои, намереваясь смыть сажу, переодеться и немного вздремнуть. Если повезёт, Гектор вернется, и к вечеру он будет там, где ему сейчас самое место— с Гарри. Несколько неуверенный официант только что принес чайный сервиз и закуски, которые заказал Северус, когда мягкий, воздушный голос позади него проговорил: «Здравствуйте, профессор». Повернувшись лицом к голосу, Северус обнаружил, что смотрит на тонкокостное лицо Луны Лавгуд, которое выглядело таким же рассеянным и потусторонним, как и всегда. — Мисс Лавгуд. Спасибо, что согласились встретиться со мной, — мягко сказал Северус, поднимаясь, чтобы отодвинуть стул для белокурой ведьмы. — Для Гарри — всё, что угодно, — ответила Луна, садясь с изяществом и невозмутимостью, хотя и немного по-простому. Северус снова сел и налил им по чашке чая. — Я взял на себя смелость заказать закуски и чай. Надеюсь, всё в порядке. — Это было очень любезно с Вашей стороны, профессор. Спасибо, — сказала Луна, беря свою чашку и отпивая горячий чай. Тишина окутала воздух вокруг них, каждый ждал, когда заговорит другой. Через несколько секунд, которые показались ему часами, Северус отказался от всего притворства и спросил без преамбулы: — Вы всё ещё трахаетесь с Поттером? Луна уставилась на него с чем-то вроде шока, но не совсем. В её глазах не было истинного изумления. Луна не была шокирована, по крайней мере, не так сильно. Но тем не менее, она преувеличенно медленно моргнула этими невероятно большими, детскими, зеленовато-голубыми глазами, прежде чем пугающе хитрая маленькая ухмылка изменила её лицо с выражения чистой невинности на кокетливое и немного зловещее. — Профессор, мне это кажется ужасно личным вопросом. Должна ли я предположить, что, задаваясь вопросом, являюсь ли я… эм, шлюхой… Гарри, Вы, в свою очередь, не являетесь его секс-партнером? — презрительно ответила Луна. До этого момента Северус никогда бы не связал подобный тон с этой, как будто не от мира сего ведьмой. В голове Северуса зазвенел давно дремавший предупреждающий звонок. Это предупредило его, что зельевар просчитался и ошибся. Предупредил, чтобы он изменил тактику или он рисковал катастрофой для своих планов. Это был внутренний механизм предупреждения, который хорошо служил ему как Пожирателю смерти, бездействовал некоторое время, но, по-видимому, всё ещё был точен. — Нет, это не так. Теперь Вы мне ответите? — прорычал Северус. — Нет. — Строго сказала Луна, её поза была напряженной. — Это не Ваше дело. Всё, что было или будет происходить между мной и Гарри, — это только то, что происходит между мной и Гарри. — Очень хорошо, но я хочу, чтобы Вы знали, что Гарри в беде. — Так было сказано в Вашем письме, но Вы ничего не объяснили, — нетерпеливо ответила Луна. — Надеюсь, он сказал Вам, что перестал принимать зелье? Луна кивнула. — Ну что ж, похоже, у него начинается размножение. Он выгнал меня и защитил свой дом от меня на время, — горько сказал Северус, его задница болела в том месте, на которое он был так небрежно брошен. Удивительно, но бледная ведьма стала ещё бледнее, что очень порадовало Северуса. Теперь он кое-чего добился. — Он не должен быть один. Я пыталась сказать ему это все годы, что мы встречались, но… Ну, ты же знаешь Гарри. Он скорее убьет себя, чем обидит друга, — сказала Луна в своей характерной воздушной манере, и все следы коварства и насмешки исчезли. Если бы Северус не знал лучше, он мог бы предположить, что молодая женщина страдала от какого-то типа множественного расстройства личности. Тем не менее, описание Луны Гарри было пугающе точным, женщина носила очень убедительную маску. Умная девушка. Изворотливая маленькая ведьма одурачила Северуса, заставив его думать о ней как о совершенно эксцентричной и часто не от мира сего девушке. На него это произвело сильное впечатление. Самого Северуса, являвшегося мастером притворства и шпионажа, было чертовски трудно обмануть. — Тогда давайте начнём с того, о чём мы уже договорились. Гарри не должен быть один. Я пытался убедить его позволить мне остаться, но безуспешно. Он был довольно… непреклонен. Мне интересно, поможете ли Вы обойти его добровольную изоляцию, — заявил Северус. Вот он опять, этот мимолетный лукавый разрез глаз и озорной изгиб губ. «И впрямь слизеринка», — с благоговением подумал Северус. — Что Вы имеете в виду? — Ну, вряд ли у Гарри в его нынешнем состоянии хватило предусмотрительности исключить из своих подопечных других друзей. По моим прикидкам, до полной атаки гона осталось около двадцати часов, а это значит, что пока мы разговариваем, он, скорее всего «бороздит перила», как мы говорим. Я так понимаю, у Вас есть карт-бланш? — спросил Северус, приподняв одну бровь. — Один из шести. Я, Гермиона, Рон, миссис Уизли и два эльфа, — ответила Луна. — Хорошо. Тогда Вы сможете вернуть меня на его территорию и в дом. Оказавшись там, я, возможно, смогу использовать более эффективную силу убеждения, чтобы убедить его позволить мне остаться и вступить в сексуальный контакт с ним, — сказал Северус, откидываясь назад и изящно положив ногу на ногу. Луна ещё раз окинула Северуса оценивающим взглядом, очевидно, взвешивая жизнеспособность плана. — Если Гарри так близок к размножению, как Вы утверждаете, даже вид потенциального партнера, скорее всего, вызовет в нём «жажду» Безнравственных. Я сомневаюсь, что потребуется много уговоров. Я знаю всё о том, что Вы один из Отмеченных тьмой, профессор. Гарри не поблагодарит Вас за то, что Вы использовали свою «тёмную натуру» против него. К счастью для Вас, я сомневаюсь, что это в любом случае будет необходимо. Так что сделайте себе одолжение и сопротивляйтесь желанию повлиять на него, — сказала Луна, прежде чем положить мини-сэндвич с огурцом в рот. Северус кивнул и последовал её примеру, выбирая хрустящий круассан с подноса. — Гарри терпеть не может, когда за него делают выбор. Вы будете ходить по тонкому льду, появившись после того, как он заставил Вас уйти. Если Вы ничего не знаете о Гарри, знайте следующее: доверие и любовь Гарри легко завоевать, поскольку в его жизни было мало и того и другого. Но если однажды Вы потеряете его доверие, он исчезнет навсегда. Он не откажется от того, кого любит, но, не имея другого выбора, он изгонит предателя из своего сердца быстрее, чем тот успеет сказать «прости», — зловещим тоном произнесла Луна, её лицо было серьезным, как смерть. — Для меня это не игра, мисс Лавгуд. Я клянусь своей магией, что не причиню вреда Гарри и не воспользуюсь его слабостью, — сказал Северус. — Я… хочу позаботиться о нём, — добавил он немного высокопарно. Глаза Луны, похожие на сине-зелёные морские водоросли, прошлись по нему, словно выполняя глубокое сканирование, проникая, казалось до самого мозга костей. Удовлетворенная после тщательного наблюдения, Луна согласилась «протянуть руку помощи», как она выразилась. — Я провожу Вас до порога, но должна буду оставить, чтобы Вы вошли в дом сами, — объяснила она. — Хорошо, но… Вы почему-то боитесь войти в дом? — немного озадаченно спросил Северус. — Для этого существует какая-то причина? — О, ничего подобного. Я никогда бы не смогла бояться Гарри. Просто, если мы оба войдём, то я думаю, он будет в замешательстве. Он был очень близок со мной, профессор, — сказала Луна бесстыдно и без хвастовства. — Если бы он увидел двух потенциальных партнеров, это могло бы привести его в какой-нибудь «сексуальной перегрузке». Кроме того, мы не можем быть уверены, кого из нас он выберет в качестве основной пары. Это не имело бы ничего общего с предпочтениями Гарри, а тем, кого Безнравственный посчитал бы лучшим партнером для размножению. У меня совсем скоро менструация, и возможно, из-за того, что я в настоящее время лучше подготовлена к тому чтобы забеременеть, то Безнравственный выбрал бы меня в качестве лучшей пары, чем Вас, несмотря на то, что Вы сильнее меня как волшебницы не только физически, но и магически. Что ж, это было самое краткое объяснение, на которое Северус мог рассчитывать. К сожалению, он также получил гораздо больше информации о женщине перед ним, чем он когда-либо хотел знать. Однако Северус был благодарен молодой волшебнице за предусмотрительность, позволившую избежать подобного сценария, и всё же ему было любопытно, почему она не ухватится за возможность стать матерью детей Гарри и сблизиться еще больше с «человеком-который-спас–их-задницы». Луна, заметив напряженное, вопросительное выражение на лице своего бывшего профессора, решила освободить мужчину от его собственного чрезмерного любопытства и анализа. — Ответ — нет, — тихо сказала Луна. — Прошу прощения? — переспросил Северус, отвлекаясь от своих мыслей. — Нет, Гарри и я в данный момент не трахаемся, — сказала Луна деловито, с легкой улыбкой на губах. — Понимаю. — Нет, не понимаете, — сказала она, жестом подзывая официанта, чтобы тот наполнил их чайник. После того как приветливый, хотя и медлительный мужчина удалился, чтобы завершить свою работу, Луна откинулась на спинку стула и откашлялась. — Я люблю Гарри, не сомневайтесь. Но я не его судьба. Он это знает, и я это знаю. У нас там есть глубокие, сложные эмоции, но мы оба знаем, что в конечном счете мы не те, что нужны нам обоим. Я не люблю его, и он не любит меня. У нас есть, вернее, был секс, очень хороший секс, но и только. Так что Вам не нужно чувствовать себя в опасности, профессор. Северусу захотелось заавадить молодую женщину за то, что она осмелилась предположить, что он почувствует угрозу от такой, как она. От дерзости этого предположения у него потекли слюнки, чтобы поставить её на положенное ей место — под свой сапог. Тем не менее, болезненно честная часть его приказывала ему сдержаться. Луна была права: Северус чувствовал угрозу от её отношений с Гарри, несмотря на все его усилия, направленные на обратное. Потому что когда Гарри начал исчезать на долгие промежутки времени, Северус забеспокоился, что его вожделенный любовник ищет физического утешения у ведьмы, возвращаясь к насыщению себя этой гладкой кожей и этими соблазнительными бедрами. Облегчение нахлынуло на него, когда слова Луны пустили корни у него в душе. Он беспокоился, что Гарри предпочёл бы гораздо более легкую личность, такую как Луна, незапятнанную тьмой и смертью. И всё же он надеялся, что эта женщина, по крайней мере, не встанет между ними как преграда, и что ему не придётся бороться с ней из-за привязанности Гарри. Возможно, он больше не поддавался словесному идиотизму, но то, что Северус чувствовал в этот момент, невозможно было выразить словами. Он был не в состоянии выразить должную благодарность за то, что дала ему Луна. В самом деле, если бы всё было по-другому, он мог бы вступить с этой женщиной в решающую схватку — и, скорее всего, победил бы, — но это не принесло бы Гарри никакой пользы. Вместо этого Луна вела себя как настоящая леди и друг, молча отступая в сторону и расчищая путь для Северуса и Гарри. Северус решил позволить своим глазам говорить за него, окнам, через которые мог быть виден каждый дюйм его души, если бы он позволил. В ответ Луна слабо улыбнулась ему. В этот момент Северус понял, что обрел нового союзника и, возможно, друга. Человек, с которым он мог бы сверить заметки о Гарри, не опасаясь, что информация будет использована во вред или узурпирована в свою пользу. Да, Луна Лавгуд раскрылась, и Северусу понравился человек, которого он увидел. Луна медленно повернула медную ручку двери, слегка приоткрыв её, чтобы Северус мог протиснуть внутрь свою длинную, стройную фигуру. Когда старший мужчина вошёл в дом, он остановился, чтобы одарить ухмыляющуюся женщину искренней улыбкой и тихим «спасибо», прежде чем полностью войти и закрыть за собой дверь. В доме было мертвенно тихо, но в воздухе витал едкий запах. Пахло жжёной гвоздикой с примесью бергамота. Ученый в нём определил феромоны. Не говоря уже о том, что его член мгновенно стал твёрдым, как гранит. Его слегка позабавила такая реакция, и он задумался, как долго его брюки будут оставаться целыми при таком напряжении. Вспомнив годы, проведенные в качестве шпиона, и отточенные навыки выслеживания плещущих гормонами нарушителей комендантского часа, Северус осторожно заглянул в пустую кухню, а затем в кабинет, прежде чем бесшумно подняться по лестнице. Добравшись до площадки второго этажа, он мысленно поздравил себя с тем, что сумел скрыться, когда воздух наполнился громким визгом. — Чёртова сова, — прорычал Северус на коричнево-рыжего Гарриного Аргайла, который кружил над головой, как самолет, собирающийся сбросить паёк. Он услышал, как открылась дверь в комнату Гарри, и за ней послышалось мягкое шарканье ног. Собравшись с духом, он призвал свою палочку, которая полетела в направлении из его собственной комнаты и достигла его руки всего за несколько секунд до того, как Гарри появился в поле зрения. Когда палочка удобно легла в его ладонь, Северус встретился взглядом с самым сексуальным зрелищем, которое он когда-либо видел. Босой, без рубашки, Гарри Поттер стоял всего в нескольких футах от него, одетый только в пару светло-голубых, прозрачных, с завязками, брюк для отдыха. Северус мог только разглядеть более тёмное пятно в промежности, которое предупредило его о том, что Гарри ничего не носил под ними. Эта маленькая, лакомая часть вожделенного тела почти заставила его подскочить на месте, зная, что всё, что ему нужно сделать, это схватить эти маленькие верёвочки, потянуть на себя и одежда упадёт вниз по этим тренированным квиддичем бедрам, открывая приз, который так ужасно хотелось облизать. Кожа Гарри слегка блестела от пота и отливала розовым золотом, словно отражая свет костра. Его волосы, вечно растрепанные, прилипли ко лбу и затылку маленькими влажными завитками. И эти глаза — они сверкали и были живыми, и точно такими, как Северус мечтал, слегка расширенными от возбуждения. Гарри остановился как вкопанный, увидев Северуса. Он с тоской посмотрел на Северуса, словно пытаясь понять, был ли тот призраком или реальным. Его едва дрожащие губы раздвинулись, когда он продолжал делать напряжённые вдохи через рот и выдохи через нос, дыша, как перегруженный дракон. Северус мог видеть тонкий слой слез, образующихся на нижнем веке Гарри. Были ли это слёзы восторга или горя, Северус не знал. Северус глубоко вдохнул, наслаждаясь запахом, который отмечал возбуждение Гарри. Это было пьянящим и опьяняющим, и оставило Северуса немного ошеломленным и терзаемым голодом или чем-то ещё гораздо более необходимым, чем еда. Он наблюдал, как эти зелёные глаза переходят от замешательства к недоверию, к гневу и, наконец, к желанной покорности судьбе. Сердце Северуса бешено колотилось в груди, пока он ждал, что Гарри заговорит, поцелует его или проклянет. Словно острие ножа прижалось к его сердцу, и Северус никак не мог решить, будет ли милосерднее броситься вперед или наоборот отпрянуть от молодого волшебника. — Ты здесь, — наконец произнес Гарри сухим, скрипучим голосом. Хотя Северусу было трудно решить, задал ли Гарри вопрос или просто констатировал очевидный факт. Худощавый волшебник не ответил, но вместо этого наблюдал, как идеальный розовый язык Гарри высунулся, чтобы облизать пересохшие полные губы. Северус вспомнил обжигающий душу поцелуй, который они с Гарри разделили две недели назад, почти в этом же самом месте. Как кстати он подумал, что они вернулись на это место в этот поворотный момент их жизни. Они были похожи на двух преступников, возвращающихся на место преступления, чтобы исповедаться в своих грехах и отбыть наказание. Северус рассеянно кивнул и сделал небольшое движение в сторону Гарри, который ахнул и сделал крошечный шажок назад. — Ты должен быть уверен, Северус, — сказал Гарри, его голос был полон страдания и боли, которую Северус не мог точно описать. — Я не только уверен, Гарри, я убеждён. Я здесь, даже после того, как ты заставил меня уйти. Это должно тебе кое-что сказать, — сказал Северус, молча молясь каждому божеству, о котором он когда-либо слышал, чтобы его слова были услышаны, тогда как Гарри выглядел близким к безумию. Он просто надеялся, что если Гарри удастся снова выгнать его, то он упадет на бок и схватит свою палочку. Северус услышал громкий вздох мужчины с обнаженной грудью в нескольких футах от него. Гарри закрыл глаза и глубоко вдохнул. Когда эти глаза снова открылись, Северус знал так же точно, как и свойства волчьего аконита, что так или иначе он будет востребован этой ночью, и он навсегда изменится в результате этого. Гарри бросил угрожающий взгляд, прежде чем в три быстрых шага сократить расстояние между ними. Как только он подошел достаточно близко, чтобы их тела соприкоснулись, Северус заметил, что глаза Гарри стали другого цвета. Теперь они были бледным мхом, окольцованным ярким янтарем. Прежде чем он смог понять почему, Северус почувствовал, как слегка мозолистые костяшки пальцев соприкоснулись с его левой щекой. Гарри сильно ударил его по лицу, заставив Северуса отшатнуться назад, и прежде чем он упал на пол, его голова соприкоснулась со стеной. — Тебе не следовало возвращаться, но раз уж ты здесь, давай поиграем, — сказал Гарри опасным голосом, которого Северус никогда раньше не слышал. Он был грубее, глубже и вибрировал, как стая пауков, снующих по гниющему полому дереву. Лицо Северуса горело, как будто кто-то облил его горячим маслом, но он знал, что серьёзно не пострадал. У него наверняка будет неприятный синяк, но зельевар знал, как прийти в себя от боли в мгновение ока, благодаря жестокой школе Пожирателя Смерти. Как только он упал на пол, он поднял руку с палочкой и бросил невербальное проклятие, отправляя Гарри в противоположную стену. Северус услышал, как тело Гарри соприкоснулось со стеной в тошнотворной какофонии звуков. Он догадался, что несколько настенных тарелочек и фотографий упали от этого удара. Гарри, очевидно, был сделан из резины, потому что, как только Северус встал на ноги, дикий и агрессивный Гарри бросился на него. С «умпф» он оказался зажатым под буйным потомком Неподвластных Судьбе, и тогда они начали метаться и бороться, пинаться и царапаться, то один, то другой наносили случайные удары в живот, бедро или голову. Они представляли собой массу летящих локтей, стратегически расположенных коленей и коротких, эффективных ударов. Хрюканье, вой, шипение и вздохи боли пронзили воздух жутким стаккато, когда они продолжили свою взаимную атаку всерьёз. Каждый из них отдал столько же, сколько получил; никогда не поддаваться из уважения к мастерству и непредсказуемости противника — таков был их девиз на тренировках во время войны. Будьте непредсказуемы для своего противника; часто меняйте заклятия, стиль боя и стратегию атаки, чтобы враг не прижал вас и не вызвал преждевременный конец игры под названием жизнь. Это был странно чувственный, хотя и жестокий бой, полный гипермогущества и сдерживаемых эмоций. На каждый шлепок или пощёчину приходился укус или жёсткое сжатие, причинявшее самую приятную боль. Каждый раз, когда одному удавалось прижать другого, их пахи соприкасались, и возникало несколько безумных моментов поглаживания, отчего оба члена становились невероятно жёсткими и болели. В какой-то момент Северус обнаружил себя придавленным лицом вниз, Когда Гарри сухо выпячивал его задницу, всё время выплёвывая неприятные эротические комментарии относительно способов, которыми Северус будет обслуживать его. Северус не знал, что такое фельчинг, но жаждал, как ребёнок на карнавале, попробовать его. И всё же конфликт продолжался. Через несколько минут им удалось сбросить друг друга с лестницы в гостиную, оставив после себя следы ожогов и частично разрушенные перила. Северус был уверен, что слышал треск ребер, когда они спускались по лестнице, но опять же это могло быть его запястье, когда он апперкотировал своего молодого Дома. Полосы крови покрывали стены там, где один из них схватился за что-то на пути вниз, свидетельствуя об их жестокой драке. К этому времени одежда Северуса, или то, что от неё осталось, свисала с его тела не подлежащими восстановлению клочьями. Ему удалось сбросить с себя изодранные куски одежды, оставив только брюки и рваную рубашку, которая едва цеплялась за его потное тело несколькими пуговицами. Его грудь была покрыта рубцами и следами укусов, и он был уверен, что его лодыжка сильно растянута. Гарри выглядел так же плохо, отметил Северус с некоторым ликованием. Гарри был прав. Молодость и ловкость работали в пользу молодого человека, но Северус имел на своей стороне десятилетия дуэлей и понимание стиля боя Гарри. Молодой Безнравственный щеголял красивым фингалом, который закрывал правый глаз почти полностью. Судя по тому, куда пришелся его последний удар, и по тому, как Гарри в данный момент сжимал бок, Северус предположил, что к утру Гарри будет мочиться кровью. Такими темпами им повезёт, если удастся избежать встречи с Сент-Мунго. Возможно, мадам Помфри исцелит их обоих, если он вежливо извинится, — Северус отвлекся от внутреннего монолога, и прежде чем оживлённый папоротник поставил ему подножку, Северус ловко обошёл угрожающий предмет мебели, в то время как он и Гарри продолжали кружить друг вокруг друга, как два быка. К счастью, Гермиона была права, и им обоим удалось сохранить любую используемую магию достаточно безвредной. Северус бросил Гарри несколько незначительных жалящих заклинаний и был уверен, что жалящее заклинание было немного жестче, чем он намеревался послать изначально. Гарри до сих пор использовал магию только для того, чтобы отклонить заклятия Северуса или попытаться обездвижить его. И всё же, когда каждый мускул его тела требовал обезболивающего и теплой ванны, Северус подумал, не предпочел бы он исключительно магическую дуэль. Судя по дыханию Гарри, Северус мог сказать, что зеленоглазый волшебник быстро оправился от удушающего заклинания, которое он бросил несколько минут назад. — Акцио Северус, — прохрипел Гарри, протягивая руку и призывая свою жертву. Чтобы вызвать целого человека, особенно такого высокого, как Северус, требовалось много силы и концентрации. Очевидно, Гарри всё ещё был в сознании, несмотря на своё гормональное состояние. Северус почти ничего не мог сделать, чтобы не перелететь через всю комнату прямо в руки Гарри. Как только он приземлился в распростертые объятия Гарри, Северуса развернуло спиной к груди Дома, мощное предплечье обвилось вокруг его горла, прежде чем он был насильно согнут над спинкой дивана, который теперь щеголял обугленными боковинами и разрезанными подушками. Северус чувствовал себя измученным и разбитым, зная, что они, возможно, участвовали в этой драке только в течение напряженных двадцати минут. — Откройся для меня, — сказал Гарри тем же насмешливым, грубым голосом, который мог резать стекло, просовывая колено между длинными, одетыми в чёрное ногами Северуса и кусая его за плечо. — Это оставит прекрасный синяк, малыш, — добавил Гарри, начав массировать одной рукой ягодицы Северуса, а другой пробегая вверх и вниз по спине профессора под его рваной рубашкой. Северус отчаянно хотел сдаться. Ему было больно, но он хотел и нуждался в получении боли. Он был измотан и переполнен противоречивыми эмоциями. Половина его хотела Круцио от своего любовника, а другая половина хотела упасть на колени и сосать член Гарри. Драка всегда возбуждала его, а драка с любовником — это было великолепно. Выносливость молодого человека, казалось, не ослабевала, в то время как Северус чувствовал себя на грани сердечного приступа, и если бы ему пришлось пройти ещё несколько раундов битвы, он бы точно получил его. И всё же бывший Пожиратель Смерти был горд, хотя он терпеть не мог, когда его били. Но в глубине души зельевар знал, что не сможет победить Гарри, хоть что-то внутри него и заставило его сделать ещё несколько попыток для победы. Северус резко разогнулся, ударив Гарри по лицу затылком. Он услышал треск и обернулся, чтобы увидеть, как Гарри зажал рукой окровавленный нос, быстро моргая своими водянистыми зелёными глазами. — Хочешь трахнуть меня, Поттер? А? Так хочется меня объездить. Боже, Боже, что подумают твои поклонники, — насмехался Северус, не в силах сопротивляться гневу, который волнами накатывал на Гарри. Северус позволил себе немного побаловать себя и потянулся к магии разгневанного волшебника. Было жарко и неспокойно. Пламя этого гнева обжигало, заставляя Северуса загнать свою сущность обратно внутрь. Он удовлетворенно улыбнулся, всё ещё вцепившись обеими руками в спинку дивана. Было небезопасно тыкать палкой в дикое животное, когда находишься в его логове, но Северус чувствовал, что в этот момент безопасность переоценивают. Опасность была там, где было действие. Это покалывало его кожу, и заставляло напрягаться инстинктам. — Я не отдамся тебе просто так. Это надо заработать. Выиграть в бою, — бросил вызов Северус, затем поднял кулак и сильно ударил Гарри по лицу, заставляя молодого волшебника отшатнуться назад, подняв руку, защищая его уже покрытое синяками лицо. Как раз в тот момент, когда Северус почувствовал, что второе, ну, может быть, четвёртое дыхание поддержало его, небольшая вспышка энергии от Гарри заставила его пролететь над спинкой дивана, врезавшись в мраморную доску камина, расколов её в процессе, прежде чем он упал на пол. Лежа там, дезориентированный, и пытаясь отдышаться, Северус услышал, как Гарри что-то пробормотал: за исцеляющим заклинанием последовал звук восстановления костей и хрящей. Северус проследил за босыми ногами Гарри, когда они появились в поле зрения, в месте где он лежал животом вниз, скрестив руки на полу. Не в силах пошевелиться, он смотрел, как идеальные ноги Гарри шагают мимо его лица к его ногам. Наверху он слышал прерывистое дыхание Гарри. Через несколько мгновений Северус почувствовал, что его оставшаяся одежда начала растворяться на его теле, с легким любопытством задаваясь вопросом, какой тип заклинания использовал Гарри. Впервые с тех пор, как он вернулся в дом Гарри, Северус почувствовал, как на него навалилась слишком знакомая тяжесть неуверенности. Он был весь в шрамах, худой и бледный. Его тело ещё не было зрелым и крепким, но уже не обладало энергией молодости. Он боялся этого момента, но знал, что ничего не поделаешь — Гарри увидит его тело, но он не осознавал, что когда они впервые займутся любовью, Гарри увидит его лежащим в месиве крови и синяков. Он чувствовал себя более уязвимым, лежа лицом вниз голым и раненым, чем когда-либо в своей жизни. Теперь он знал, какой ужас и уязвимость испытывала женщина-аврор, которой он помог легко умереть. «Ирония может быть чертовски жестокой», — подумал он, не в силах даже собраться с силами, чтобы как следует рассмеяться или фыркнуть. Его тело начало дрожать, но не от боли или холода, а от страха. Как бы он ни насмехался над гриффиндорской храбростью, Северус страдал тем же недостатком и редко испытывал непобедимый страх. Здесь присутствовал адреналин битвы, а на войне был мимолетный страх жизни или смерти. Но сейчас, наконец, полностью отдавая свою судьбу, своё счастье, своё тело, свою жизнь в руки другого, всё это пугало так, как никогда не пугала служба кровавому маньяку Волдеморту. Тот никогда не мог напугать Северуса до такой степени. Он услышал глухой стук упавших на пол коленей и почувствовал, как Гарри медленно продвигается вверх по его телу от ступней до бедер, от ягодиц к спине. Низкое, глубокое рычание, похожее на урчащее мурлыканье, защекотало его спину, когда он почувствовал, как влажный язык медленно обводит каждый отдельный позвонок. Тёплая мозолистая рука погладила его по левому бедру и боку, остановившись на его собственной руке, переплела их окровавленные пальцы и ушибленные костяшки. Дыхание Гарри было горячим, как пламя, когда он тяжело дышал в ухо Северуса. — Я дам тебе всё, Северус. Всё, что есть у меня, будет твоим. Северус выдохнул, хотя и не знал, что задержал дыхание. Одинокая слеза пробежала по его переносице и упала на пол. Едва слышный всхлип вырвался из его распухшего рта, отчего рана на губе снова начала кровоточить. Всё, я сдаюсь, Гарри. Северус почувствовал освежающее покалывание от лёгких исцеляющих заклинаний, которые накладывались на него, снимая самую сильную боль от его ран и залечивая любую кровоточащую рану — всё, кроме губ. Для этого Гарри приподнял голову Северуса, которая лежала повёрнутой набок, и запечатлел на его губах поцелуй, нежный, как перышко. Северус приоткрыл губы, бессознательно прося большего. Гарри провел языком по губам Северуса, выискивая порез и прикусывая его, как вампир делает прокол, и исцеляя его таким же образом. Когда Гарри отодвинулся, губы Северуса всё ещё были распухшими, но на этот раз совсем по другой причине. Затем Гарри начал старательно вылизывать каждый потный, окровавленный и грязный дюйм его тела, также как кошки купая своих котят. Это, казалось, продолжалось вечно, и Северус был уверен, что к концу каждая часть его тела была полностью поглощена его молодым любовником. Все притязания на доминирование исчезли из его сознания, оставив после себя только уступчивость, покорность и необузданное желание. Когда он проиграл свою вторую битву против усталости за ночь, Северус почувствовал, как его подняли сильные руки и унесли прочь, а пол поспешно отступил, когда он погрузился во тьму.