Самый верный солдат (A most trusted soldier)

Глава 12. П/А Краткое примечание: это переходная глава. Не так много всего происходит.

*

Всё болело. Это была первая мысль, которая пришла в затуманенный сном разум Северуса, когда мягкий свет утреннего солнца скользнул по его закрытым векам. Даже корни его волос кажется пропитались потом и болели. Каждый отдельный фолликул ощущался сырым и раздраженным, а его скальп, казалось, был полностью сорван и случайно приклеен обратно к черепу. Ну а чего ещё можно ожидать, когда позволяешь любовнику использовать твои локоны в качестве поводка или рычага, подумал Северус сквозь сон. Свернувшись в позе эмбриона лицом к окну, Северус скорчил гримасу и зарылся лицом в подушку, отчаянно желая, чтобы на кровати Гарри был балдахин с непрозрачными занавесками, которые он мог бы задернуть, чтобы заслонить жаркое солнце. Вместо этого Гарри выбрал привлекательный предмет современной мебели, который удивительно хорошо сочетается с деревенским дизайном поместья. Кровать, покрытая белым покрывалом, представляла собой большую платформу из красного дерева. Матрас был твёрдым, но не настолько, чтобы это было неудобно. В этот момент Северус не мог придумать другого места, которое было бы более удобным. Он вытянулся под суперплюшевым пуховым одеялом, мысленно поздравляя себя с тем, что пережил сексуальный марафон, который наверняка убил бы и маггла. Обычно Северусу нравились шёлковые постельные принадлежности, но он вынужден был признать, что египетский хлопок не только приятно ощущался его нежной кожей, но и идеально впитывал пот и другие телесные жидкости. Факт, который он остро осознал в течение следующих трёх дней, когда они с Гарри проверяли не только кровать, но и простыни. Изогнувшись и скользя по простыням, как бледный угорь, Северус широко зевнул и откатился от окна, думая, что встретит твёрдую, теплую фигуру своего любовника на другой стороне кровати. Но никакого Гарри не было. Вместо этого он столкнулся лицом к лицу с большой коробкой, завернутую в тёмно-бордовую бумагу и украшенную сверкающим серебряным бантом. Северус улыбнулся. Он приподнялся, принимая полулежащее положение и схватил пакет, его щеки начали болеть, когда он попытался и не смог заставить своё лицо выглядеть менее радостным. Северус разорвал упаковку, чтобы открыть простую белую картонную коробку, с которой он быстро снял крышку, чтобы увидеть самый потрясающий и элегантный чёрный халат, который он когда-либо видел. Он был не просто чёрный — он был чёрный и блестящий как смола. Северус провёл рукой по мягкому бархату, ощупывая тёмно-бордовую шелковую парчу, украшенную чем-то вроде маленьких цветков лотоса. Узор, вплетенный в ткань, был почти невидимым и по-настоящему заметным только при взгляде под определенным углом, словно голограмма. Мастер зелий сидел так несколько минут, рассеянно поглаживая халат, так и не вынув его полностью из коробки. Интересно, чем он заслужил такой подарок? Не в силах понять, что же это за дар, разум Северуса начал дразнить его пугающе правдоподобными причинами — по крайней мере, на его взгляд. Неуверенный в себе маленький мальчик, живший глубоко в его израненной душе, заверил его, что это прощальный подарок от его Дома, которого он, без сомнения, очень разочаровал. Он никогда не бывает достаточно хорош, не так ли? — Посмотри на себя, Северус, — произнёс надменный голос, очень похожий на голос давно умершего Люциуса Малфоя. — Зачем Поттеру понадобился ты, когда он мог заполучить практически любого? Ты глупец, Северус! Ещё несколько причин, каждая из которых была более обессиливающей и убедительной, чем предыдущая, пронеслись в его голове. Он был настолько погружён в себя, принижая и унижая собственную ценность, что не услышал, как открылась дверь в ванную. Гарри стоял в изножье кровати, наблюдая, как его любовник смотрит в никуда, в то время как его ловкие пальцы продолжали скользить по ткани халата. — Тебе это нравится? Остекленевшие глаза Северуса, похожие на чёрный базальт, моргнули несколько раз, прежде чем он, казалось, осознал, что кто-то заговорил. Мужчина ахнул, когда сосредоточился на Гарри в первый раз с тех пор, как зеленоглазый Безнравственный вошёл в комнату; его длинные пальцы автоматически сжались на части материи, которая была в его руке, заставляя её немного помяться. — Ты… — Северус громко сглотнул, прежде чем посмотреть вниз на совершенно белую простыню, которая покрывала его таз и ноги. — Я думал, ты ушел, — тихо добавил он, обращаясь к простыне. Гарри, уже одетый в джинсы и тонкий светло-коричневый свитер, забрался на кровать и прилёг рядом с Северусом. Он растянулся на боку лицом к нему, коробка стояла между ними. Он немного приподнялся на локте, прежде чем протянуть руку и отодвинуть в сторону черную завесу волос, упавшую на лицо зельевара, чтобы защитить Северуса от него. — Ты думал, что я тебя бросил? Почему? — спросил Гарри, не понимая, почему после всего, что они сделали, Северус будет так себя чувствовать. В ответ тот лишь слегка покачал головой и очень не по-снейповски пожал плечами. Они сидели вместе в полной тишине, Северус всё ещё сжимал халат, как любимое детское одеяло, а Гарри водил пальцами вверх и вниз по пушистым волосам на предплечье Северуса. Через несколько томительных минут Северус нарушил молчание. — Почему цветок — лотос? Гарри несколько секунд не отвечал, словно собираясь с мыслями. — Лотос — это символ возрождения, и, как и Лотос, ты тоже возродился, — ответил Гарри, прежде чем оторвать пальцы Северуса от ткани и поцеловать каждый длинный, изящный палец. — Новая одежда для нового человека. К тому же я порвал халат, который был на тебе, когда ты вернулся, — сказал Гарри, наклонившись, чтобы слегка ущипнуть Северуса за голое плечо. — Мы перевернули страницу, Северус. Я… не чувствую то же самое. Я имею в виду, что я — всё ещё я, но уже другой. Разве ты не чувствуешь этого? — Да, — сказал Северус с лёгкой улыбкой на лице, его голос был тяжелым от остатков сна. — Я чувствую себя совершенно новым, хотя и немного потрепанным, — добавил он с мягким фырканьем. — Как ты себя чувствуешь, я имею в виду физически? — спросил Гарри, продолжая наносить крошечные, почти робкие ласки на открытые части верхней части тела и торса Северуса. — Честно? Как будто я умер, — ответил Северус, наконец, присоединившись к Гарри во взаимных ласках, он провёл рукой по мягким, но густым волосам своего любовника. — Ах, но была ли это хорошая смерть? — Это была прекрасная смерть, и я предпочел бы умереть от твоей руки, чем от любой другой, — прошептал Северус, наклоняясь вперёд, чтобы захватить губы Гарри в поцелуе, который был слишком страстным для человека, который только что закончил три дня фактически в качестве наложницы. После нескольких дополнительных мгновений ленивых поцелуев и ласк, Северус прервал поцелуй и полностью вынул халат из упаковки, всё ещё любуясь им, как будто он был сделан из чистого золота. — Звучит так, будто ты отдаешь свою жизнь в мои руки, — ответил Гарри. — Пф-ф. Моя жизнь всегда была в твоих руках, Гарри. Так или иначе, она всегда вращалась вокруг тебя, — добавил Северус серьезно. Гарри молча наблюдал, как его возлюбленный, избранный им на всю жизнь, поднялся со смятого постельного белья и неторопливо подошёл к шкафу, чтобы вручную повесить одежду. Прежде чем Северус успел открыть дверцы шкафа, Гарри спросил: — Есть ли какая-то особая причина, по которой ты решил повесить свой халат в мой гардероб, Северус? Старший волшебник бросил на Гарри взгляд, который был слишком слизеринским, и ответил: — Почему моя одежда должна быть где угодно, только не в моих комнатах? Они оба смотрели друг на друга так долго, как только могли, прежде чем каждый расплылся в широкой улыбке. Северус повернулся к шкафу, открыл его и едва заметно моргнул, когда увидел, что вся его одежда уже висит там. «Кому, черт возьми, нужна надежда, когда у меня есть Гарри», — подумал Северус. Вскоре после этого Гарри ушёл, чтобы приготовить Северусу завтрак, а тот в одиночестве долго нежился в огромной ванне Гарри. Само по себе это было ещё одним признаком того, что фаза размножения действительно закончилась. В предыдущие три дня Гарри не выпускал Северуса из виду, зайдя так далеко, что даже присоединился к своему сабу в ванной, когда Северусу нужно было облегчиться. Старший волшебник на мгновение заартачился, когда Гарри настоял, чтобы сопровождать его в туалет. Теперь это было забавно, но в то время Северус находил эту мысль отвратительной. Гарри лишь силой дернул его за плечо, втянул в ванную, усадил его в унитаз и без стеснения сказал: «Чёрт, поторопись, я следующий». Безнравственный повернул кран и начал чистить зубы, он вёл себя так как будто это было обычное утро между давно женатыми супругами. От одной мысли о том, что он поделился таким опытом с Гарри, по коже побежали мурашки, но это был всего лишь один из обязательных этапов цикла размножения. Как и странное желание Гарри выбрать еду, которую потреблял Северус, но также и отказ молодого волшебника спать где-либо, кроме как, уложив своё тело на Северуса, или же с мужчиной, заключённым под одной из его мускулистых ног, которые он сцеплял на животе своего саба в те редкие моменты, когда они спали. Если повезёт, чрезмерная заботливость Гарри и его желание изолировать себя и свою пару со временем немного ослабеет. Возможно, ещё несколько циклов, или, возможно, появление потомства, заставит некоторые из базовых инстинктов Гарри чуть-чуть успокоиться. Пока он мочился, у Северуса было время прокрутить в голове предыдущие три дня. К своему удивлению, Северус поймал себя на том, что улыбается, как ошеломленный школьник после целомудренного поцелуя во время своей первой влюбленности, когда вспоминал всё, что произошло. За те три дня, что продолжался гон, Северус действительно будто возродился. Похоже, как только Гарри преодолел свои первоначальные угрызения совести по поводу их обязательной битвы, молодой человек с наслаждением бросился в размножение, возвращаясь к своему целеустремленному поведению в военное время. Во время войны все видели, каким был Гарри, когда он сосредоточился на одной цели — пугающе эффективный. Во время войны единственной целью было убить Волдеморта и как можно больше Пожирателей Смерти, так что молодой командир Света делал это, пользуясь любыми необходимыми средствами. Они часто определялись как «что угодно, когда бы то ни было». Во время размножения очевидной целью Гарри было увидеть, как сломать Северуса, используя только свой член. Если бы Северус был диким мустангом, он стал бы проклятой выставочной лошадью, способной выполнять трюки по приказу своего хозяина, чтобы получать вкусные кусочки угощения. Гарри командовал Северусом, как только что завербованным солдатом, наказывая каждую неудачу, что в случае Северуса обычно означало, что его задницу и яйца шлёпали до тех пор, пока Гарри не решал трахнуть его так сильно, что под конец голова Северуса болталась от малейшего движения, как у тряпичной куклы. Они трахались на каждой поверхности, которая являлась хоть немного устойчивой, и даже на некоторых, которые таковыми не являлись. Так анимированный стенд папоротника, на котором Гарри не смог отменить заклинание, стал жертвой особенно похабного эпизода, во всё ещё разрушенной гостиной на второй день. Они прервались, чтобы немного перекусить — Гарри настоял на том, чтобы приготовить и подать Северусу в постель. Туалет, и редкий пятнадцатиминутный сон, который часто случался случайно после того, как они оба кончали так сильно, что теряли сознание от оргазма. Размножение действительно состояло из различных видов секса почти в каждом мыслимом положении. Место у окна было особенно вдохновляющей поверхностью, на которой Гарри решил разложить Северуса, как шлюху в безвкусном секс-журнале. Хорошо, что дом с его высокими открытыми окнами был надёжно скрыт за заклинаниями Гарри. По мере того как цикл продвигался вперёд, Северус мог бы принять себя за любимое вместилище спермы, если бы не тот факт, что в последний день, как раз когда солнце садилось, Гарри занимался с ним сладкой, медленной любовью. Это было прекрасно. Яростная ебля, по-своему восхитительная, отошла на задний план в тот момент, когда впервые за все три дня Гарри взял его лицом к лицу, нежно входя в него и осыпая горячими чувственными поцелуями каждый дюйм обнаженной кожи. Молодой человек медленно вошел в хорошо разработанный проход Северуса до самого основания, их тела плотно прижались друг к другу. Небольшая щель стала видна между ними только тогда, когда Гарри немного отодвинулся, прежде чем снова войти глубоко внутрь своего любовника, он неторопливо укачивал их обоих навстречу забвению, всё время нашептывая разные нежности на ухо Северусу. К концу третьего дня Северус почувствовал, что его разорвали на части и снова собрали вместе тысячу раз. Каждый раз, когда он достигал кульминации, часть льда, в которую он так долго заключал свое сердце, разбивалась, волны тепла текли внутрь, чтобы перезапустить его орган и выкачать горькие, высохшие сгустки подозрения, одиночества и гнева. Северус знал, что сама его душа была расколота, как яйцо; и тщательно охраняемое содержимое медленно вытекало с каждым наполненным наслаждением вздохом, который его возлюбленный вырывал из глубины его души, когда молодой человек целовал и лизал его в интимных местах. Северус всё ещё был поражен выносливостью Гарри, проявленной на протяжении всего цикла, но ещё больше его поразило то, что он продолжал почти постоянно совокупляться. Это, несомненно, было связано с магией Гарри, которая, признав его своим партнером, придала Северусу способность терпеть. Инъекция выносливости и природной целебной способности, казалось, исходила прямо из собственного семени Гарри, употребленного перорально или ректально. За каждую унцию магии, которую Гарри выкачал во время своей кульминации, Северус отыгрался, когда Гарри одарил его своей сущностью. Схема магического переноса, как подозревал Северус, была уникальна для их пары, а не только для любого сексуального партнера Безнравственного. Требовались дальнейшие исследования, и учёный в нём жаждал добраться до лаборатории в подвале, чтобы записать свои наблюдения и рассмотреть своего Дома, как редкий экземпляр, которым тот был. Позже… Профессор Хогвартса откинул голову на край ванны, расправляя свои длинные конечности, как русалка, слишком долго пробывшая на суше. Он закрыл глаза и глубоко вздохнул, наслаждаясь теплом воды, в которую снова влили здоровую дозу мягкого мышечного релаксанта. Намокнув и почти погрузившись в сон, он заставил себя сесть прямо и начать мыться всерьёз. Изучая свою кожу, он заметил несколько лёгких отметин тут и там, но ничего похожего на белее серьёзные раны не было, учитывая все обстоятельства. Северус вдруг разозлился до слёз. Почему Гарри так сильно лечил его? Он не помнил, как целебное зелье в первую ночь избавило его тело от более заметных повреждений, которые он получил от их битвы. Зелье свело бы вместе края любых порезов и ран, предотвращая инфекцию и заживляя все сломанное, но оно оставило бы шрамы и синяки, чтобы те со временем зажили. Тщательно обдумывая их согласованные условия, поскольку они еще не оформили контракт, Северус едва не ударил себя по лбу. Он никогда не говорил Гарри, чтобы тот не лечил его, но, учитывая предрасположенность гриффиндорца к «исправлению» вещей, он должен был выразить словами свое желание, чтобы его метки у него остались и были известны его Дому, пока тот находится у зельевара в обучении. Похоже, пока он спал, сверхактивное сознание его возлюбленного вернулось. Северус вышел из ванны, схватил полотенце с полки для обогрева и голым, мокрым вошёл в спальню. Там он вытерся, оделся в повседневные брюки и кремовое поло. «Пора снова поговорить», — подумал он, нахмурившись, и отправился на поиски еды и своей пары.