Самый верный солдат (A most trusted soldier)

Глава 14. Короткий каникулярный отдых закончился, и семестр возобновился. Северус поймал себя на том, что даже немного рад этому факту. Это были всего лишь недельные каникулы для студентов, прежде чем старшие классы сели снова готовиться к СОВ и ЖАБА, но Северус немного ослабил внимание к той ситуации, что происходила в его классе. Он полностью контролировал себя как профессор зелий; и хотя он не сожалел о том, что уступил контроль над собой Гарри, но в последнее время он жаловался на свою неспособность легко ориентироваться в текущем эмоциональном ландшафте их отношений. С того позорного окончания министерского бала, когда они впервые вышли на публику в качестве пары на балу весеннего равноденствия, который, несмотря на своё название, на самом деле проходил в конце зимы — Северус чувствовал себя как на иголках находясь рядом с Гарри. Не то чтобы Гарри отреагировал на эту тревогу и ожидание наказания за необоснованную ревность зельевара каким-то конкретным действием. Но Северус просто очень хорошо понимал, что ему нужно вновь завоевать доверие Гарри, и что оказалось ещё большей загадкой и проблемой для него, чем он мог предположить. Их повседневное взаимодействие оставалось в основном неизменным. Они всё ещё вместе завтракали по утрам перед тем, как Северус отправлялся в школу. По вечерам они делили ужин, приготовленный Гарри, а затем проводили время в гостиной или кабинете, где пили бурбон, или, возможно, десертное вино, обсуждая свои дни. После этого они должны были принять ванну, что приводило — если Гарри был в особенно расслабленном настроении — к их обычному, но всё ещё впечатляющему раунду секса перед сном. В целом всё было точно так же, но всё же чего-то явно не хватало. Если бы Северуса спросили о природе проблемы, он понял бы, что даже не может объяснить её, не смотря на весь свой талант в ораторском искусстве; но он чувствовал, что эмоции между ним и его молодым Домом, которые когда-то бурлили, горели и искрились, как свежая лава, теперь просто тлели, как угасающий огонь, который кто-то забыл разжечь. Северус ожидал, что ему ежедневно будут напоминать о его неспособности сохранять спокойствие на балу, но, к его удивлению, после ночи в подвале, единственным признаком того, что что-то произошло, было то, что Гарри относился к нему с ещё большей нежностью и терпимостью. Северус знал, что с ним обращаются как с пугливым жеребенком, и ничего не мог сделать, чтобы скрыть своё смущение от внимания Дома. Постороннему взгляду казалось, что всё было в порядке, но Северус знал, что он подорвал доверие Гарри к нему, немного, но этого было достаточно, чтобы отправить старшего волшебника на поиски готового выслушать его друга, наперсника. Что и привело Северуса к его нынешнему положению, когда он смотрел на покрытую царапинами и трещинами, выцветшую, оранжевого цвета, почти круглую входную дверь в дом Луны Лавгуд. После их первой встречи все эти месяцы назад, мастер зелий и бывшая равенкловка стали почти друзьями. Несмотря на все волнения, связанные с отношениями Северуса и Гарри, ни Луна, ни Северус не считали разумным снова шокировать волшебную публику новостями об их зарождающейся дружбе. Кроме того, Северус всё ещё был очень сдержанным человеком. Он не любил открывать посторонним свои секреты. Северус больше не напрягался, считая стройную белокурую ведьму своим другом. Через несколько дней после их первого разговора тет-а-тет, Северус впервые в жизни позволил простоте взять верх над его непрекращающимся стремлением анализировать каждую ситуацию для её наиболее понятного объяснения — Луна была другом без каких-либо скрытых мотивов. Время, проведённое им в качестве двойного агента, приучило его инстинкты заглядывать под каждое слово, произносимое между ним и его собеседником, в поисках скрытого смысла, хитрого заговора, направленного на использование его слабостей. И всё же он знал, что никогда не найдет недоброжелательности по отношению к нему в молодой женщине. Она может быть хитрой и вредной, но Луна не может быть более злой, чем его Гарри. Вводящая в заблуждение, будучи в своём ежедневном облике потусторонней наблюдательницы, Луна была искренней с теми, кого она называла друзьями, и Северус считал себя счастливым, из-за того что ему позволили увидеть ту женщину, что скрывается за её обычной маской. У старшего волшебника никогда не было много друзей, а из тех, кому он доверял, он не часто видел собеседников, кому мог полностью довериться. Луна была совершенно другим разумным существом, и Северус счёл благоразумным не тратить драгоценную силу разума, пытаясь разгадать то, что привело двух самых невероятных людей к такой лёгкой дружбе с совсем небольшим усилием с его стороны. Они не часто виделись, так как Луна и Северус всегда знали, что у них есть общий любовник, который сейчас был партнером Северуса. Они начали свои ежемесячные послеполуденные чаепития почти сразу же после завершения размножения. Северус встретился с Луной по своей собственной просьбе, чтобы поблагодарить её за помощь в его возвращении в дом Гарри. Младшая ведьма лишь отмахнулась от его благодарности, пренебрежительно махнув рукой и слегка покраснев. Не поддаваясь на безвкусные сплетни о том, что произошло между ним и Гарри, два маловероятных друга обменялись напряженным взглядом за чаем и пышками, который объяснял то, что ни один из них не осмеливался озвучить вслух. Они оба «владели» Гарри — настоящим, а не поддельным Гарри с его яркой страстью и стремлением властвовать наследия Высшего Безнравственного в период гона — и каждый выжил, чтобы прославить то, что было и достижением, и благословением. Как магические существа, они сделали то, что делали немногие, и вместо того, чтобы вызвать неприязнь между старшим мужчиной и молодой ведьмой, это немного сблизило их. Они помнили, что связь Северуса и Гарри была такой хрупкой и новой, а собственное наследие Гарри не было полностью изучено. Что было бы лучше, если бы они не мутили воду своей начинающейся дружбы какими-либо, более сложными проблемами, чем уже были, и это делало причину нынешнего визита Северуса еще более важной. Гарри, как правило, был темой, закрытой для обсуждения за пределами обычного исследования его благополучия. Сегодня они снимут саван, который намеренно набросили на интимные подробности отношений Гарри и Северуса. Как ни странно, Северус не так сильно нервничал по этому поводу, как ему казалось, и это было свидетельством того, насколько он доверял молодой ведьме. В тот момент, когда Северус постучал оловянным, в виде стрекозы, дверным молотком по обветренному дереву, дверь открылась, открыв спокойное, ангельское лицо его нового наперсника. Со времен Альбуса, Северус не испытывал желания открыто улыбаться кому-либо, кроме Гарри, но Луна постепенно становилась таким человеком. — Северус, входи. Почему ты так долго? Сейчас половина пятого. Я ждала тебя почти час назад. — Луна провела их в залитую солнцем гостиную, где было слишком много растений и куча безделушек, лишённых какой-либо объединяющей темы. — Меня задержали. Один из моих третьекурсников решил, что рецепт зелья, который я дал на сегодня, был просто предложением для экспериментов. Вариация этого маленького идиота, на простую формулу основного средства для подавления кашля чуть не стоила ему и его напарнику по лаборатории нескольких пальцев, — прорычал Северус, вспоминая тот случай. — Ну и ну, профессор. Я была уверена, что только Невилл Лонгботтом может заставить твой левый глаз так дергаться. Ты выглядишь в двух шагах от попытки убийства. Невилл будет очень рад узнать, что кто-то другой смог его переплюнуть в этом «искусстве», — протянула Луна. — Скажи мне, к какому факультету принадлежит этот третьекурсник-самоубийца и подрывник? Северус недоверчиво фыркнул, прежде чем ответить. — Как ни странно — Рейвенкло. Хотя я должен попросить Минерву проверить заклинания на Распределяющей шляпе. Кажется, что она либо теряет способность правильно распределять, либо съеденном молью артефакту наскучили свои обязанности, и он начал волей-неволей воспринимать распределение студентов как какую-то форму развлечения. Их беседа была приятной и непринужденной, прерывалась умеренными взрывами смеха и редкими дружескими словесными подколками, и они провели следующий час, перебирая события в их жизни с момента последней встречи. Когда Луна встала, чтобы убрать поднос с чаем, Северус протянул руку и поймал одно из её изящных запястий. — Есть одна вещь, о которой я хотел бы поговорить с тобой. Это… очень личное, — очень серьезно проговорил Северус, прежде чем отпустить запястье Луны и откинуться на спинку стула. Луна несколько раз моргнула широко раскрытыми глазами, прежде чем кивнуть и продолжить свою работу по удалению остатков их послеобеденного чая. Она быстро прошла на кухню и вернулась с двумя бокалами и бутылкой вина. — Это маггловское вино. В прошлом году мы с Гарри нашли замечательный, очень маленький магазинчик. Они продают импорт со всего мира. Вкус совсем не похож на то, что можно найти в волшебном или эльфийском вине, но я привыкла к маггловскому «Божоле». Присоединишься ко мне? Не дожидаясь ответа, Луна налила два бокала и пододвинула один ближе к Северусу. — Ну а теперь рассказывай. Северус сделал пробный глоток вина, прежде чем одобрительно кивнуть. Он вертел бокал на ножке несколько мгновений, прежде чем поудобнее устроиться в потёртом, мягком, как масло, кожаном кресле, в котором сидел. — Ты помнишь бал в министерстве несколько недель назад, да? Я помню, что ты была там с Лонгботтомом, — начал Северус. — Ну, ты же знаешь, что у меня была…реакция… которая вызвала небольшой переполох. Гарри был недоволен. — Понимаю. Ну, у меня живое воображение, так что я могу представить, какие вещи могли произойти после того, как Гарри был вынужден вытащить тебя из здания. Что именно ты хотел обсудить по поводу этого эпизода? — спросила Луна, прежде чем сделать небольшой глоток вина. — Между нами были непростые отношения. Я не могу точно ничего определить, но я как-то чувствую… нет, я знаю, что создал трещину в стене доверия, которую мы строили, — объяснил темноволосый волшебник, изо всех сил стараясь сохранить уровень диалога одновременно неопределенным и конкретным. Луна была его другом, и он доверял ей, но зельевар не чувствовал себя комфортно, описывая детали своей сексуальной жизни кому-либо, если они не были участниками. — Дай угадаю, ты чувствуешь себя виноватым за свою маленькую демонстрацию того, что Гарри принадлежит тебе, но больше всего ты чувствуешь, что Гарри немного охладел к тебе, да? Северус кивнул и продолжил пробовать вино. — Не стоит, — решительно сказала Луна, заправляя выбившуюся прядь платиновых светлых волос обратно в узел конского хвоста, свободно завязанного на затылке. — Я знаю Гарри, и есть вероятность, что он оставил произошедшее в прошлом, полностью простив тебя. Это ты не совсем простил себя, поэтому ты не можешь чувствовать себя совершенно спокойно и немного сомневаешься в его чувствах. У Гарри есть способ прощать полностью так, что это заставляет тебя чувствовать себя ещё большим ослом за то, что ты сделал. Он не делает этого специально, но это просто… Гарри, — сказала Луна с нежной улыбкой, делая паузу, чтобы наполнить оба бокала. — Гарри не играет в игры разума, Северус — по крайней мере, не в те злые игры, к которым ты привык. Он — лев, который проглотил змею, поэтому он и может играть в эти игры довольно хорошо, когда это необходимо, но он никогда не будет использовать недостатки человека, чтобы продолжать наказывать его. Ты же уже должен были это заметить? — добавила Луна, умоляюще глядя на Северуса. Высокий волшебник снова кивнул, нахмурив брови, что свидетельствовало о глубоком раздумье. — Возможно, ты и права. Я не простил себя. Я полагаю, что прощение, настоящее прощение, было чуждо мне в моей жизни, — сказал Северус, почти незаметная улыбка играла на его губах. — Я уже забыл, каково это, когда кто-то полностью прощает мне мои ошибки. Мои промахи обычно преследуют меня всю жизнь. Луна с нежностью посмотрела на мужчину напротив неё и увидела, как хмурое лицо немного разгладилось, когда Северус отпустил часть беспокойства, бывшего у него на душе. Ей нравилось смотреть, как её бывший профессор расслабляется. Мерлин знает, сколько времени этот человек скрывал свои настоящие эмоции от других людей и страдал от постоянного стресса — слишком много лет. Что делало то, что она собиралась сказать дальше, ещё более трудным для неё. — Ты был прав, ты знаешь? Северус вопросительно изогнул бровь и пожал плечами. — Насчет чего? — Вуд. Лицо мастера зелий тут же потемнело, черты его лица ожесточились от злобы. — Просвети меня. Луна слегка игриво надула губки и захлопала глазами в притворной невинности, прежде чем её лицо тоже стало более серьёзным. — Ты знаешь, — начала она, бросая лукавый и многозначительный взгляд на Северуса раскосыми глазами. — Я видела только двух людей, играющих в квиддич без всякого страха — Гарри и Вуда. Драко и Анжелина иногда были похожи на них, но Гарри и Вуд — они оба играли в эту игру, как будто они были непобедимы и бессмертны. Ни в одном из них не было ни малейшего колебания, когда дело касалось игры. Кажется, это называется упорством, — сказала Луна нараспев, как будто рассказывала ребенку захватывающую сказку на ночь. — Упорство. Хм… — ответил Северус, его обсидиановые глаза твёрдо встретились с глазами Луны. Луна откинулась на спинку кресла и скрестила ноги. — Ты знаешь, иногда упорство — это очень хорошая вещь, но в какой момент упорство превращается в угрозу? Я не пророк, поэтому не буду загадывать. Вуд хочет Гарри, это было очевидно с тех пор, как Вуд закончил Хогвартс. К счастью, он ушёл играть в профессиональный квиддич, ну а мы вели войну. И поэтому все были заняты своим делом. — Гарри знает это? — спросил Северус. — Я сомневаюсь в этом… Ну, я уверена, что после бала он догадался, потому что, что бы ни прошептал ему Вуд, этого было достаточно, чтобы заставить Гарри покраснеть, как роза. Тем не менее, я почти уверена, что во время обучения в Хогвартсе Гарри понятия не имел об этом. Бедняга был слишком занят, пытаясь пережить ежегодную попытку Волдеморта закончить его молодую жизнь, чтобы заметить, как Вуд смотрит на его задницу, когда он выходит из Большого зала. — Тогда мне стоит волноваться? — спросил Северус с опасной ухмылкой на лице. Луна усмехнулась, прежде чем осушить бокал во второй раз. — Сомнительно. Тем не менее, будь начеку. Как я уже сказала, Вуд упрямо бесстрашен и, несмотря на то, что он спортсмен, он также хорошо обученный волшебник. Он не отступит, если Гарри будет рядом, и будет использовать любую возможность, чтобы увести его у тебя. Ты должен помнить, что Гарри не безмозглый ребенок и не раб своего плотского желания. Гарри ценит доверие, и ты должен доверять ему, не забывая при этом защищать своё собственное гнездо, так сказать. Это тонкая грань, но ты зашёл немного дальше этого. У Вас есть бесценное сокровище, профессор и другие всегда будут хотеть его забрать. Ты должен решить, что будешь делать, чтобы сохранить его. Глаза Луны цвета морской волны озорно блеснули. Её откровение о Вуде прозвучало как предупреждение и вызов, который Северус принял с благоговейным кивком. Мужчине нравилось иметь такого проницательного молодого друга. Луна была именно тем, кто был ему нужен. Она была хитра, когда это было необходимо, и настолько осторожна, что казалась забывчивой и, по-видимому, обладала острым и внимательным взглядом для наблюдения и улавливания тонкостей поведения окружающих. Неудивительно, что ведьма вела себя так на людях. Нет лучшего способа наблюдать за поведением, которое другие хотели бы сохранить в секрете, чем заставить других почти забыть, что вы были в комнате. Их встреча закончилася тем, что оба друга снова почувствовали себя непринужденно, успокоенные мыслью о том, что ещё одна нить была вплетена в растущий гобелен их отношений. Вино, струящееся по их венам, вызывало у них мягкие улыбки, и сонное выражение лица. Договорившись снова встретиться в следующем месяце с профессором, принимающим гостей в Хогвартсе, Северус ушёл, запечатлев целомудренный, почти отеческий поцелуй на гладком лбу Луны. Казалось, уже в десятый раз за неполный час Северус поймал себя на том, что тычет палочкой в доску, пытаясь объяснить сидящим идиотам, критический момент четвертого этапа в варке сегодняшнего зелья, который нынешний класс шестикурсников хаффлаффцев и гриффиндорцев эффектно проваливал. Это было просто бесполезно, среди них не было ни одного настоящего зельевара, и если судить по застывшим, бесцветным, гнилостным смесям, пузырящимся в студенческих котлах, можно было предположить, что ни один из маленьких мерзавцев не умел читать. Как раз в тот момент, когда меловые каракули на доске увеличились и выделились жирным шрифтом, чтобы подчеркнуть инструкции, которые он в который раз повторял дрожащим идиотам, уподоблявшим себя ученикам — что вряд ли означало бы, что они вообще были прилежными студентами, — раздался резкий стук в дверь класса. Не потрудившись оторвать взгляд от студентов, Северус раздраженно щелкнул палочкой по дверям, которые с громким свистом распахнулись из-за буйного настроения профессора. — Да? Что вы хотели? — огрызнулся Северус, всё ещё не глядя на дверь. Он предположил, что это просто какой-то робкий студент-посыльный, присланный с какой-то глупой запиской от директрисы, или, возможно, от мадам Помфри с какой-то не срочной просьбой, которая, конечно, могла подождать до окончания занятий. Кто-то прочистил горло. Гарри. Северус знал почти каждый звук, который мог издать его любовник, от мягкого, мяукающего утреннего зевка до глубокого стона тяжёлого подъема с постели, а так же мягкого глотка, который исходил из горла Гарри, когда он пил. Каждый звук, который издавал его Дом, был отчётливым, и Северус почувствовал, как его инстинкты включились на полную мощность, чтобы помешать мастеру зелий немедленном быстро выказать свое подчинение Гарри, и приветствовать своего любовника так, что, без сомнения, было бы крайне неуместным и неловким проявлением его чувств. — Профессор Снейп, у Вас есть минутка? — спросил Гарри с порога. Северус изобразил на лице безразличие, стараясь не смотреть ученикам прямо в глаза, чтобы не выдать своего волнения. Он жестом велел классу продолжать, а сам грациозно направился к двери. Выйдя в коридор, он захлопнул дверь и воздвиг купол тишины над ними, чтобы ничто из сказанного не проникло в класс прежде чем он повернулся лицом к своему возлюбленному. — Гарри, Я удивлён. Ты никогда не приходишь в Хогвартс. Что-то не так? — спросил Северус, немного нервничая. Это было не похоже на Гарри — явиться без предупреждения. За всё то время, что они были парой, младший волшебник приходил в школу только дважды. Один раз по приглашению Минервы, в виде угрозы преображения очень личной части его анатомии, если он откажется; другой раз, когда он помог Северусу перестроить свой кабинет и очистить свои апартаменты в подземелье незадолго до начала осеннего семестра. Гарри улыбнулся и потянулся, чтобы схватить Северуса за руку. — Нет, всё в порядке. Я… я просто хотел тебя увидеть. И… и поговорить. Всё было, ну… ты знаешь, — сказал Гарри, смущенно пожимая плечами. — Во всяком случае, у меня в кармане есть корзина с едой, наполненная и уменьшенная Молли Уизли. Я подумал, что мы могли бы пообедать вместе на дальнем берегу озера. А ты как думаешь? Северус слегка растаял в глубине души, увидев надежду в глазах своего молодого любовника. — Конечно, Гарри, — ответил он мягким, сдержанным тоном, не в силах удержаться от улыбки, видя задумчивость Гарри. — Однако не забывай о студентах. С тех пор как новости о наших отношениях стали широко известны, я больше не ассоциируюсь как сальноволосый, бесполый, похожий на летучую мышь, злой профессор твоих школьных дней, но тем не менее я уверен, что Минерва не поблагодарит нас за излишнюю демонстрацию перед студентами. Твоё пребывание здесь в одиночестве будет собирать шепотки и сплетни долгие месяцы. Гарри рассмеялся легким, непринужденным смехом, от которого у Северуса свело живот. Он любил этот смех, но в последнее время он его не слышал и очень скучал по нему. Возможно, за обедом они смогут поговорить о причинах. — Мне подождать и проводить тебя? — спросил Гарри, постукивая кончиками пальцев по ладони Северуса. Северус покачал головой и сказал, что предпочел бы встретиться с Гарри у самого озера. Если они пойдут вместе, то у студентов будет ещё больше причин следить за ними и шпионить. Возможно, они подумают, что Гарри просто зашёл ненадолго и уже ушел. Гарри подошёл ближе к Северусу и положил руку ему на бедро, собственнически сжимая острый выступ кости. Северус затаил дыхание, когда младший волшебник наклонился и прошептал: — Я буду ждать, малыш. Не задерживайся. И так же быстро, как он появился, Гарри ушёл, шагая по коридору и скрываясь из виду, оставив Северуса раскрасневшимся и возбуждённым. Профессор вернулся в класс, но всё остальное время был рассеян. Ему удалось справиться со своими эмоциями, и спокойным голосом попросить студента лучше запечатать флакон, когда один из них поставил на его стол плохо запечатанный фиал с его бесполезным и, вероятно, вредным зельем которое он сварил. Пока малолетние болваны выходили, Северус изо всех сил старался сохранять невозмутимый вид, и, подождал несколько минут после того, как последний ученик покинул класс, прежде чем сбросить с себя лабораторную мантию и направиться прямо к озеру. С момента падения Волдеморта и его последующих отношений с Гарри, Северус всё больше и больше чувствовал себя комфортно, не всегда оставаясь таким стоиком и аскетом. Он больше не чувствовал, что нуждается в безопасности, которую когда-то получил, надёжно укрывшись за развевающимися черными одеяниями. Хотя он и не ходил по Хогвартсу с улыбкой и всё ещё мог вселять страх в неподготовленные сердца подростков, он не прилагал особых усилий к проявлению враждебности. Он даже обнаружил, что у него больше энергии в течение дня, поскольку он больше не тратил лишних сил, чтобы казаться жёстким, недоступным и отстранённым. Он увидел Гарри задолго до того, как добрался до того места, где молодой человек разложил их ланч. Подойдя ближе, он заметил, что Гарри выбрал участок берега озера, затенённый деревьями и слегка прикрытый кустами голубых бабочек. Гарри лежал на спине поверх большого серого верескового одеяла, корзинка стояла в стороне в траве, еда уже была разложена по одеялу рядом с его отдыхающим телом. — Я думал, ты хочешь пообедать, хотя на самом деле ты просто хотел, чтобы кто-то присматривал за тобой, пока ты спишь, — съязвил Северус, хотя Гарри мог сказать, что мужчина просто пытался привлечь его внимание. Гарри выпрямился и оперся на локоть. Северус увидел, что Гарри снял носки и ботинки. — Ты в порядке? — спросил Северус, зная, что Гарри уже провел своё, обычное для себя утро во дворе дома, так что у него должно было быть достаточно возможностей провести время на природе, чтобы удовлетворить его наследие. — Да, просто так приятно побыть на свежем воздухе. Я просто не мог устоять, — ответил Гарри, прежде чем протянуть руку и потянуть Северуса вниз на одеяло. В тот момент, когда колени Северуса коснулись одеяла, Гарри потянулся вперед, чтобы притянуть Северуса к себе и поцеловать. Мастер зелий заколебался, скосив глаза в сторону замка. — Гарри, ученики, — прерывисто выдохнул Северус, сопротивляясь давлению, которое Гарри оказывал, чтобы притянуть его ближе. — К чёрту студентов, — торопливо сказал Гарри. — Но Минерва… Гарри отстранился и посмотрел на Северуса. Раздраженный взгляд этих изумрудных глаз остановил мастера зелий на полуслове. — Минерва хотела бы, чтобы я был счастлив. Если я поцелую тебя — это сделает меня счастливым, Сев, — резко вставил Гарри. — Кроме того, давай с помощью своей магии придвинемся к озеру поближе. Северус вопросительно посмотрел на Гарри, прежде чем подчиниться. — Ты поставил барьер, — сказал Северус, его лицо исказилось от мелькнувшей мысли. — Я его не узнал. — Да, в последнее время я обнаружил кое-какие странности в своей магии. Я могу накладывать заклинания одно на другое так эффективно, что они кажутся единым целым, — объяснил Гарри. — Я бы сказал об этом раньше, но мне хотелось выяснить это самому, прежде чем я приду к тебе с этим. Я знал, что ты будешь таскать пинты крови на анализ и проверять мою магию направо и налево, как только услышишь. Северус взял палочку в ладонь и начал водить кончиком по невидимому барьеру, всё время тихо бормоча. Через несколько минут на его лице появилась редкая широкая улыбка. — Ты умудрился исказить воздух чем-то похожим на иллюзию очарования и невозмутимости. Это очень интересно, Гарри. Я никогда не видел ничего подобного. Оберег на твоей территории сам по себе удивителен, но это… это неизведанная магия, — сказал Северус, снова усаживаясь на одеяло. Гарри уставился на Северуса, упиваясь видом своего саба. Иногда ему всё же приходилось заставлять себя называть так сурового человека, сидящего рядом с ним, но с каждым месяцем он понимал, что их отношения становятся всё более и более приятными. Это заняло некоторое время, и они набили несколько шишек на этом пути, но теперь Гарри почти никогда не думал о человеке, который был его парой, так же, как он воспринимал своего бывшего профессора. Действительно, у профессора и его саба было огромное количество одинаковых врожденных черт, но они не были близнецами. — Поцелуй меня, — сказал Гарри. Не колеблясь ни секунды, Северус перекатился через спину своего Дома, поддавшись собственному желанию подчиниться. Гладкие, пухлые, всегда влажные губы Гарри приоткрылись, но оставались почти безразличными, заставляя Северуса покусывать, лизать и уговаривать их двигаться. «Вот как Гарри хотел поиграть», — подумал Северус. «Он действительно пришёл пообедать. Хотя это больше похоже на то, что он хочет чтоб его обслужили и по-другому», — подумал он с легким трепетом. — Гарри, — простонал Северус в рот своему любовнику, гоняясь за этим словом языком, стремясь использовать каждый изгиб своего языка, чтобы угодить своему Дому. Довольно скоро руки Гарри крепко уперлись в задницу Северуса, массируя Саба через его брюки, в то время как Северус просунул руку между ними, чтобы поиграть с ширинкой Гарри. Северус прервал поцелуй и умоляюще посмотрел на своего возлюбленного, явно прося разрешения. Гарри коротко кивнул и немного раздвинул ноги, чтобы приготовиться к мастурбации, в которой его старший любовник был так искусен. Северус ловко вынул из петли пуговицу на джинсах Гарри и расстегнул молнию, обнаружив, что его Дом пришел подготовленным. — Без нижнего белья? — Северус ухмыльнулся, когда Гарри смог только покачать головой в ответ, слишком поглощённый наблюдением, как его собственный член твердеет и встает по стойке смирно, чтобы утруждать себя словами. После нескольких дразнящих потягиваний и поглаживаний Северус потянулся к одеялу, чтобы достать свою палочку и наколдовать немного смазки, когда Гарри остановил его. Молодой человек поднёс руку Северуса к своему рту и языком провёл широкую полоску на ладони, прежде чем подтолкнуть увлажнённую слюной руку Северуса обратно к своей эрекции. Это был верный признак того, что его Дом стремился заниматься любовью с некоторой жесткостью, и Северус мог только надеяться, что это настроение не рассеется слишком быстро. Гарри был особенно страстным, хотя и немного грубее, чем обычно, любовником, когда он был чем-то сильно взвинчен. Северус обхватил рукой член Гарри, из которого уже сочились прозрачные капли преякулята. Профессор, не теряя времени, провёл большим пальцем по его кончику, чтобы ещё больше распределить восхитительную жидкость вокруг головки. Ему так хотелось наклонить голову и высунуть язык, чтобы попробовать его на вкус. Свернуть кончик языка и зачерпнуть немного соленой жидкости, которая была такой сладкой на вкус, когда перекатывалась через горло. Рот Северуса наполнился слюной при мысли о том, что он будет дразнить щель этого тяжелого, гордого члена только кончиком языка, прежде чем взять его на всю длину, глубоко трахая своего любовника ртом, не утруждая себя подышать воздухом, пока не достигнет липкой, сливочной середины. К сожалению, это не было предложено. Гарри был непреклонен в своём наказании после министерского бала. Северус мог заниматься сексом сколько угодно, но делать Гарри минет, его фирменное блюдо, было пока не разрешено. В эти дни он с трудом выносил, когда Гарри брал его в рот, прекрасно понимая, что ему не позволят ответить взаимностью. Северус сделал паузу, чтобы еще раз лизнуть свою руку, смачивая липкую ладонь, которая несла едкий, но приятный мускусный запах пота, секса и слюны. Слюны было достаточно, чтобы позволить его ладони скользить вверх и вниз по всей длине члена Гарри в грубом скольжении, которое было равносильно удовольствию и дискомфорту. — Черт, Сев. Как хорошо. Сильнее, детка. Обними меня крепче, — задыхаясь, проговорил Гарри, запрокинув голову и обнажив гладкую шею. Северус видел, как напряглись сухожилия и вены на шее Гарри, когда тот попытался сдержать стоны и ругательства. Профессор повернул запястье штопором, вызвав у Гарри глубокий стон. Северус высвободил свою свободную руку и провёл тремя пальцами прямо по яйцам своего любовника, чтобы поиграть с мягкой кожей его промежности. Гарри не возражал, чтобы с ним играли, и иногда получал от этого огромное удовольствие. Но то, что действительно выводило его из себя — и то, что Северус узнал об этом произошло случайно — было простой угрозой проникновения в его задницу. Для Гарри это было как запретная фантазия, которая была гораздо более захватывающей, скорее как порочная мысль, чем как реальность. Северус провел средним пальцем назад достаточно далеко, чтобы поддразнить, подушечка его пальца только задела край отверстия Гарри, прежде чем палец отступил только для того, чтобы повторить движение полсекунды спустя. Глаза Гарри давно закрылись. Единственное, что он осознавал, не считая мастерских движений ловкой руки своего саба, было бесконечно приятное сочетание секса на открытом воздухе. Он не мог не думать о том, почему они с Северусом не пробовали такой комбинации раньше. Зная, что делает для него природа, а также бесспорное удовлетворение, которое приносит секс, это казалось несложным, но до этого момента они почему-то не занимались сексом на природе. Поло Гарри было поднято вверх, открывая тёмные соски, которые Северус вылизывал и кусал в попытке не только свести Гарри с ума, но и как-то успокоить свою оральную потребность. Сначала один сосок, потом другой были обработаны грубыми, кошачьими облизываниями прежде чем Северус начал перекатывать их между зубами. Единственным ответом Гарри было ободряющее похлопывание Северуса ладонью по затылку, мешавшее ему отказаться от своей текущей задачи. — Вот именно, детка. Блядь, да! — прорычал Гарри, толкнувшись в тесное объятие ладони Северуса, отчаянно нуждаясь в еще большем количестве всего происходящего. Когда член Гарри снова начал возбуждаться в его руке, Северус остро вспомнил о своем ноющем члене, всё ещё заключенном в его собственных застегнутых брюках. — Аааа… я… так чертовски… тяжело, Гарри. Так сильно, — выдохнул Северус, когда его собственное предплечье вошло в контакт со своей эрекцией, болезненно изогнувшейся за его собственной молнией. — Хочешь, чтобы я тебя трахнул, детка? Хочешь, чтобы я заставил тебя кричать? — спросил Гарри, наконец, расслабив мёртвую хватку, которой он держал руки на затылке Северуса, позволяя мужчине приподняться достаточно, чтобы встретиться с ним взглядом. — Садись в седло и скачи изо всех сил, — произнес Северус густым и глубоким от вожделения голосом. Он высунул язык и провёл им по адамову яблоку Гарри, прежде чем поджать губы, чтобы пососать обнаженную ключицу. — Угу. Когда ты так говоришь, я просто хочу разорвать тебя на части и трахнуть от задницы до рта, — простонал Гарри, его разум был заполнен греховными образами его обнаженного саба, распростёртого и испачканного его сущностью. Он чувствовал, что может кончить реку, просто думая о возможностях. Не теряя ни секунды, Гарри перевернул их так, чтобы оказаться сверху. Ему пришлось оторвать пальцы Северуса от своего члена, но как только он это сделал, то пригвоздил старшего волшебника к Земле. Их позиция была такова, что хотя Гарри и был победителем, то Северус победил в большой игре. — Чёрт, Сев. Стоп. Продолжай в том же духе, и я кончу на тебя и ланч, — сказал Гарри сдавленным голосом. — Я хочу кончить в тебя. Я хочу, чтобы ты был испачкан и истекал моим семенем до конца дня. Каждый раз, когда ты ходишь, чтобы ругать окаменевшего от страха студента, ты будешь чувствовать пятно спермы между своими ягодицами. Весь день, Северус, я буду сочиться, оставляя следы на твоих штанах. Ты будешь сидеть и чувствовать это. Когда, о Мерлин, твоя задница будет хлюпать и сжиматься, думая о том, как сильно я брал тебя. Как она открыта и свободна для меня. Каким мокрым я тебя сделал. Ты будешь наполовину тверд весь остаток дня, просто зная, что я проделал весь этот путь, чтобы трахнуть тебя. Ты вспомнишь, как сильно я хотел тебя и как сильно ты мне нравишься. Северус будет отрицать это до самой смерти, но при одной мысли об этом его глаза наполнились слезами. — Я ничего так не хочу, как доставить тебе удовольствие, Гарри. Пожалуйста. Боги, пожалуйста! Гарри провёл ладонью по эрекции своего нетерпеливого саба через брюки, отчего Северус заскулил, как кот, которого дразнят миской с тёплым молоком. Старший волшебник требовал этого. Если бы вес Гарри не пригвоздил его к земле, он бы уже принял свою любимую позу. Гарри понял это в ту же минуту, когда Северус сказал — нет, почти умолял его, — сделать то, что хотел его любовник. Северус был таким же прямолинейным, как и Гарри, когда дело касалось секса. Ни один из них не обладал способностью прятаться или увиливать, когда они были поглощены необузданной потребностью утолить свою похоть. Гарри отпустил запястья Северуса и сел на корточки. Северус наблюдал, как его «золотой мальчик» стянул мятую рубашку, которая была слегка влажной от пота, открывая идеальный, подтянутый, обожженный солнцем торс Гарри. Полностью облизываемый солнцем, каждый гребаный дюйм, подумал Северус. Как только Северус протянул руку, чтобы погладить скульптурные грудные мышцы своей пары, Гарри рявкнул команду. — Лицом вниз, задницей вверх. Подними этот тугой зад высоко в воздух и широко раздвинь его для меня. Северус выполнил приказ и принял нужную позу, как ребёнок, которому обещали мороженое. Его лицо было так плотно прижато к земле, что, если бы не одеяло, на щеках остались бы пятна травы. — Подмигни мне, детка, — приказал Гарри грубым голосом, дразня головку своего члена. Первоначально Северус думал, что маленький извращенец Гарри был немного нелепым говоря это, но после того, как он сделал это в первый раз, даже ему пришлось признать всю непристойную привлекательность этого действия и приказа, которую тот имел. Северус сосредоточился на том, чтобы расслабить свое отверстие, позволив дырочке открыться самой собой, прежде чем он сжал свой сфинктер, чтобы снова плотно закрыть приоткрытую дырочку. Повторить. Это было непристойно, это было ненормально. Это заставило Северуса почувствовать себя диким и распутным, что и было желаемым эффектом. Гарри обладал сверхъестественной способностью заставлять его чувствовать себя заветной шлюхой или любимым наложником. И в такие моменты, как этот, Северус не хотел ничего другого. Гарри даже не потрудился подготовить его, что вполне устраивало Северуса. Спустя одно полузадушенное заклинание смазки Северус почувствовал, как гладкая, толстая, выпуклая головка члена Гарри прижалась к его отверстию. Когда его Дом погрузился в него одним быстрым, плавным толчком, Северус невольно позвал Гарри по имени. Уже не в первый раз за этот день Северус был безмерно благодарен Гарри за то, что тот закрыл их за сильным барьером уединения. Всегда верный своему слову, Гарри немедленно начал двигаться, его бедра врезались в безволосые, мясистые холмики голой задницы Северуса. Быстрое стаккато эхом отдавалось в кустах, громкость увеличивалась от шлепков потной кожи по такой же мокрой от пота коже. С каждым толчком зеленоглазый волшебник входил всё глубже, поворачиваясь то туда, то сюда, намеренно избегая простаты при большинстве толчков, растягивая стенки горячего, тугого канала Северуса всё дальше и дальше друг от друга, заставляя мягкие ткани поддаваться его вторжению. Северуса быстро трахали. Он знал, что ему будет больно, как и обещал Гарри. Он знал, что последующий эффект будет почти таким же восхитительным, как и главное событие. Он знал, каким испорченным и удовлетворенным он будет чувствовать себя, гуляя весь день в сперме Гарри. Это будет его собственная грязная тайна. Зная, что другие могут заметить слабый запах секса, летящий вслед за ним, но они никогда не смогут быть полностью уверенными, кажется им это или нет. Это было бы блаженством. — Трахни меня, Гарри. Трахни меня, трахни меня, трахни меня… Да, да, да, — скандировал Северус. — Я хочу, чтобы ты кончил на меня. Распыли своё семя по всей моей заднице. Капни мне на яйца. Вниз по ногам. Трахни меня, Гарри. Пожалуйста. Больше. Дай мне… Ах. Да, да, да… Ах-х-х-х. Северуса трахали так сильно, что он едва мог сделать полный вдох. Его сердце бешено колотилось, а колени горели от трения о землю, в то время как Гарри постоянно толкался в него. Он протянул руку назад, чтобы схватить Гарри за подколенное сухожилие, толкая молодого человека еще глубже внутрь. Помогая вести своего личного жокея к финишу. Отбросив все мысли, кроме того, что происходило в данный момент, Северус отпустил себя. Все его страхи по поводу Оливера Вуда, его самобичевание из-за инцидента с балом, его неспособность доверять тому, что они с Гарри строили — всё это исчезло, затмеваемое тем, что его мозг плавился от происходящего безумия, связи члена с задницей; оно растворилось в белом шуме, когда крики страсти Северуса наполнили воздух озера.