Самый верный солдат (A most trusted soldier)

Глава 15. Северус вышел из комнаты, всё ещё слегка пахнущий сексом, травой и Гарри. Его день прошёл во многом так, как сказал Гарри; Северус только сейчас полностью осознал тот факт, что его задница и яйца были буквально покрыты липкими остатками семени Гарри. Несмотря на часы, прошедшие после обеда, эякулят даже не начал высыхать. Северус подозревал, что Гарри применил какое-то невербальное защитное заклинание, чтобы предотвратить это. Старший волшебник тихонько вздохнул, довольный тем, что Гарри не только физически доволен, но и возрождает нить страсти между ними, ту огненную связь, которая заставляла их драться и трахаться с такой силой и страстью. Уже одно это обстоятельство заставляло его мчаться домой, чтобы насладиться вновь обретенной близостью. Профессор бросил свою сумку на пол в футе от очага и снял плащ. И только когда он направился к вешалке, то заметил рыжевато-коричневого Аргайла Гарри. Птица сидела на одном из столов в гостиной, под её когтями была зажата коробка, а в клюве совы — маленькая записка с именем Северуса. Северус остановился перед совой и несколько мгновений смотрел на неё сверху вниз, ожидая, что Аргайл немедленно выпустит записку. Вместо этого всё, что он получил, было довольно наглым и хмурым взглядом в ответ. — Если эта записка и шкатулка для меня, я бы посоветовал тебе сделать так, как велит твой хозяин, и отдать их немедленно, — потребовал Северус, не в силах сдержать отвращения и скривившуюся верхнюю губу. Аргайл немного переминался с ноги на ногу на крышке ящика, но не сделал ни малейшего движения, чтобы выпустить записку. Они с маленькой совой никогда не ладили и, скорее всего, никогда не поладят. С тех пор как Северус пригрозил превратить его в ингредиенты для зелья, Аргайл даже не оставался в одной комнате со старшим волшебником, предпочитая вместо этого насмешливо задирать клюв и улетать в другие части дома. Он мог только догадываться, как Гарри заставил эту своевольную маленькую птичку даже подождать зельевара в комнате, чтобы доставить записку Северусу. Высокий худой волшебник что-то пробормотал себе под нос о Поттере и его чрезмерно заботливых питомцах, а потом раздраженно ущипнул себя за переносицу. Сделав глубокий вдох, Северус сделал шаг назад, прежде чем снова обратиться к небольшой сове, только на этот раз он подумал, что ещё немного уговоров и дипломатии будет достаточно для того, чтобы та отдала ему записку с посылкой от Гарри. — Аргайл, я понимаю, что не являюсь твоим любимым хозяином. Однако теперь я член этого дома. Я приношу свои извинения за любое оскорбление, которое я мог нанести тебе, — заявил Северус, заметив, что Аргайл внимательно изучает его, словно прикидывая шансы, что волшебник был откровенен. — Более того, с этого момента я обещаю, что никогда не буду использовать тебя в зелье и не причиню тебе никакого вреда. И чтобы подсластить сделку, я постараюсь выкупить Гектора из Хогвартса, если хочешь. Я заметил, что когда он навещает тебя, то вы часто улетаете в лес на заднем дворе. Аргайл похлопал своими большими, водянистыми карими глазами на мастера зелий, прежде чем кивнуть головой в ответ. — Молодец. Значит, мы договорились, — сказал Северус, протягивая руку, чтобы птица села на неё. Аргайл подлетел к протянутой руке и позволил Северусу снять записку. Освободившись от записки, Аргайл снова взлетел и устремился на кухню. С веселой ухмылкой Северус наблюдал, как бесстрашная маленькая сова улетела, прежде чем он снова обратил свое внимание на записку и коробку. Глаза Северуса на мгновение остановились на неопрятных каракулях, написанных на записке, которая на самом деле была сложенной карточкой. Он отметил, что почерк Гарри всё ещё выглядел так, как будто он писал, находясь под круциатусом. Северус открыл карточку, чтобы посмотреть, что написал его любимый Дом: «Я скучал по тебе. Гарри» Северус ответил на записку редкой искренней улыбкой. Это было просто запиской, но слова содержали в себе океанскую глубину смысла. Северус знал, что это был способ Гарри выразить, что он чувствовал ту же самую неуверенность, которая разрушала нервы Северуса в течение последних нескольких недель. Было приятно знать, что Гарри заметил это, несмотря на собственную неспособность Северуса выразить своё смущение своему Дому. Как он мог? Северус не хотел показывать Гарри степень своей неуверенности, своего страха, что Гарри будет уведен более молодым, более прекрасным спутником, или что Северус будет выброшен, когда Гарри устанет иметь с тем дело. У Северуса никогда не было многого в жизни. Откровенно говоря, его жизнь была невыносимо долгим экспериментом по обучению обходиться без Гарри. Но теперь у него действительно было что-то, и он был полон решимости сохранить это любой ценой. Он не станет рисковать своим местом рядом с Гарри, обременяя молодого человека своими жалкими проблемами с самооценкой. Неожиданно дрожащей рукой Северус снял крышку с коробки. Предмет внутри испугал его так сильно, что все звуки исчезли, оставив только оглушительный стук собственного пульса, бьющегося в ушах. Смятение поднялось на поверхность, как масло в воде, когда он увидел туго свернутый пергамент, украшенный блестящей пурпурной лентой. Это был их контракт. Сердце Северуса колотилось так сильно, и он думал, что оно выпрыгнет из груди в любой момент, оставив после себя зияющую дыру, заполненную только кровью и осколками костей. Его мир рушился на него, и Северус чувствовал себя обязанным остановить это падение. Словно спасая свою жизнь, Северус взбежал вверх по лестнице, каждая унция его резерва была призвана, чтобы удержаться от крика на Гарри во всю силу его легких. Длинные ноги Северуса несли его вверх по лестнице и вниз по коридору в комнату, которую он делил с Гарри. Даже не сбавляя шага, Северус ворвался в спальню с неукротимым страхом, сжимающим его сердце, готовый сделать все возможное, чтобы исправить то, что заставило Гарри вручить ему их контракт. И всё же, прежде чем Северус успел позвать его по имени, Гарри был уже в другом конце комнаты, возле шкафа, одетый только в полотенце, плотно обернутое вокруг талии. Ноздри Северуса раздулись, когда он почувствовал запах своего Дома. Гарри заметил плохо скрываемое выражение паники и замешательства в глазах Северуса. Это не было неожиданной реакцией, но Гарри мог сказать, что она медленно переходила от паники к гневу прямо у него на глазах. Пытаясь остановить своего взрывного саба на подлёте к нему, Гарри предостерегающе поднял руку, мгновенно заставив Северуса замолчать. Гарри потуже затянул полотенце вокруг талии, прежде чем подойти к Северусу, который стоял прямо, как кукурузный стебель, сжав контракт в кулаке. Оказавшись нос к носу с более высоким мужчиной, Гарри протянул руку и вырвал контракт из рук Северуса, их глаза не отрывались друг от друга. Гарри услышал, как Северус судорожно сглотнул, и почти ощутил, как мужчина дрожит от волнения. — Это, — сказал Гарри, поднимая свиток контракта, — мы обсудим позже. Отбрось свои страхи. Я не прошу и не требую, я дарю. Северус почувствовал, как его кровь почти мгновенно превратилась из бушующей реки в журчащий ручеек. Если Гарри не собирался просить или требовать прекращения их отношений, Северус не знал, что делать со всем этим. В этот момент один из уроков, который Гарри пытался ему преподать, а также то, что Луна пыталась объяснить Северусу, попал в цель. Северус проглотил свой ответ и поверил, что в своё время Гарри всё объяснит.                    Высокий мужчина так резко захлопнул рот, что его губы превратились в тонкую линию. Воздух вокруг Гарри был удушливым. Северус потянулся к нему своими тёмными чувствами, стараясь быть осторожным и нежным, чтобы Гарри не почувствовал угрозу. Магия его Дома была… мягкой. Северус не мог остановить учащенное дыхание. Он никогда не чувствовал магический пульс Гарри так нежно. На ощупь он напоминал лужицу теплой воды. Магия Гарри всегда управляла спектром эмоций, дико раскачиваясь в своей силе. Теперь она была почти как атлас, оставленный на солнце — мягкой и тёплой. — Значит, ты… в порядке? — спросил Северус, его адамово яблоко подпрыгнуло, когда он попытался скрыть эмоции в своём голосе. Гарри кивнул и крепко прижался к нему, поднеся обе руки к лицу Северуса, прежде чем прижаться губами друг к другу в неглубоком, сладком поцелуе приоткрытым ртом. Гарри, успокаивающим движением провёл рукой по спине Северуса, заставляя его расслабиться. Плечи мастера зелий слегка опустились, когда недолгое напряжение, сковывавшее его, спало. Гарри выпустил Северуса из объятий и отступил назад, широко взмахнув рукой. Воздух замерцал и искривился, когда мираж в образа их обычной спальни растворился. Северус не смог сдержать невольного вздоха, когда увидел, что Гарри сделал с их комнатой. Комната была обставлена совершенно романтичным образом. Свечи на колоннах высотой почти в четыре фута были стратегически расставлены по всей комнате, заливая её мерцающим тёмно-оранжевым светом. Сама кровать исчезла, сменившись пухлым пуховым матрасом на полу, покрытым самыми мягкими подушками, которые Северус когда-либо видел. На кровати, покрытой тёмно-пурпурными шелками, громоздились кучками по три-четыре подушки всевозможных форм и размеров. Цвет был настолько глубоким и привлекательным, что весь матрас выглядел дорогим и пышным. Вздрогнув, Северус понял, что так оно и есть. Гарри не был пафосным снобом как Малфой, но в зрелом возрасте он приобрел очень утонченный вкус и часто баловал себя лучшими вещами, чаще всего покупая самые качественные. Вся кровать была задрапирована тонкими, прозрачными чёрными занавесками, свисавшими с потолка. Прямо перед кроватью на полу стояла маленькая черная ваза с дюжиной белых калл. Северус был не из тех, кто любит суету и излишества, но он питал слабость к лилиям, особенно к каллам. Ему хотелось броситься к букету и уткнуться в него лицом, но он боялся сделать что-нибудь, что могло бы разрушить это видение, которое он всё ещё не знал, как воспринимать. Воздух был напоен ароматом лилий и феромонов Гарри, которые испускали непрерывный поток запахов гвоздики и бергамота направленный к Северусу. Оглядывая комнату, Северус не знал, улыбаться ему или плакать при виде этой прекрасной обстановки, такой романтичной и мужской одновременно. Гарри наблюдал, как Северус сделал несколько неуверенных шагов к висящим вокруг кровати шторам, прежде чем протянуть руку и слегка коснуться ткани, как будто ожидая, что она развеется в клубах дыма. Гарри был готов к замешательству и неуверенности Северуса. Несмотря на их чудесное рандеву у озера сегодня утром, он знал, что предстоит ещё много работы, чтобы снова успокоить своего возлюбленного. Чего он не ожидал, так это испуганного, огорченного взгляда, который он увидел на лице Северуса, когда тот повернулся к нему с того места, где стоял, сжимая в одной руке портьеры, а другой обхватив свою тонкую талию. — Сев? Малыш, что… — Гарри запнулся, его собственное сердце забилось в тревоге, задаваясь вопросом, что заставило Северуса так отреагировать. Губы Северуса несколько мгновений шевелились, как будто мужчина боролся, чтобы выдавить из себя эти слова. — Это. Всё это. Это… никто… у меня никогда такого не было, Гарри. Никогда. В три решительных шага Гарри заключил Северуса в объятия. — Ну, теперь ты знаешь, — немного грубовато сказал Гарри, прежде чем снова скользнуть губами по губам Северуса в нежном, почти невесомом поцелуе. Сегодняшний вечер был посвящен его сабу, Северусу, и Гарри был полон решимости показать своему возлюбленному, как сильно он полюбил и оценил его. — Не говори больше ничего, малыш, — сказал Гарри, и Северус уставился ему в глаза, ища подтверждения своего настроения. Гарри никогда не называл его малышом или деткой, если он не чувствовал себя особенно доминирующим. Приняв это замечание за приказ, Северус кивнул. Высокий мужчина, хоть и был не в духе, глубоко вздохнул и снова расслабился, готовый принять то, что Гарри должен был дать ему этой ночью. Гарри взял его за руку и подвёл к окну, где Гарри сел под подоконник, потянув Северуса встать между его ног. — Больше никаких разговоров. Больше никаких забот, — сказал Гарри тихим, но твёрдым голосом, раздевая Северуса по одной пуговице за раз. Магия была бы быстрее, но Северус знал, что Гарри любит использовать свои руки для большинства вещей. Там, где другие волшебники использовали магию почти для каждой задачи, Гарри делал это редко. Это был возврат к его маггловскому воспитанию, но Северус также узнал, что Гарри не любил чрезмерно использовать свою магию, несмотря на то, насколько мощной и обильной она была, утверждая, что это делает его скромным и более похожим на обычного мага. Во время этой дискуссии Северус держал насмешливое фырканье при себе, зная, что Гарри всегда был очень скромным, если не смиренным, и использование магии не изменит этого. Северус стоял абсолютно обнаженный перед Гарри, а его ноги приросли к месту между ног Гарри. Он почувствовал приятную дрожь похоти внизу живота, знакомое и желанное покалывание возбуждения вдоль члена, когда его задница инстинктивно начала ритмично сжиматься в ожидании. Он страстно надеялся, что Гарри уложит его в море подушек и будет использовать, брать его, командовать им, владеть им. Гарри провёл руками вверх и вниз по бокам Северуса, прежде чем погладить ладонями мягкие, гладкие холмики небольших, но мускулистых ягодиц своего саба, безмолвно накладывая очищающее заклинание и удаляя остатки их прежнего совокупления. Он не смог удержаться от того, чтобы наклониться вперед и попробовать голое бедро на вкус, покусывая выступ острой тазовой кости, прежде чем провести языком по животу Северуса и пробраться в этот идеально вдавленный пупок. К тому времени, когда он закончил дразнить своего саба, Гарри почувствовал, как кончик мягкого, твёрдого, слегка влажного члена Северуса ткнулся ему в подбородок. С игривой улыбкой на лице Гарри посмотрел на Северуса, радуясь, что его глаза остекленели и расширились от желания. — Ты позволишь мне позаботиться о тебе сегодня вечером, Северус? Ты позволишь мне обслужить тебя? Дать тебе то, что тебе нужно? — спросил Гарри, его голос был тяжёлым и глубоким. Вспомнив приказ, Северус неуверенно кивнул. — Хорошо, потому что у меня есть планы. Я знаю, что ты чувствуешь. Я знаю, чего ты боялся, — сказал Гарри, поддергивая бедра Северуса немного вперед, так что более высокий мужчина должен был оседлать Гарри или упасть на него сверху. Как только длинные ноги Северуса были согнуты по обе стороны от бёдер Гарри, молодой человек протянул руку и расстегнул заколку, которая удерживала волосы Северуса сзади, заставляя длинные, густые, шелковистые пряди волос беспорядочно упасть на плечи Северуса. — Ты выглядишь… очаровательно, — выдохнул Гарри, притягивая Северуса к себе в поцелуе, который быстро превратился в глубокий, сопровождаемый быстрыми движениями языка. Его собственный член был твёрд, как алмаз, и Гарри оторвал рот Северуса от своего. — Иди за мной, малыш. В ванную. У меня есть для тебя подарки. Член гордо прикасался к его пупку, когда Северус исполнил приказ. Он знал, что Гарри любит смотреть, как он ходит, особенно когда он обнажён. Иногда Гарри просто лежал в постели и смотрел, как Северус ходит по комнате обнажённым, делая обычные вещи, такие как складывание одежды, расчесывание волос, поправляя какие-то разные предметы. Вскоре Северус снова обратит своё внимание на Гарри и заметит, как его Дом бесстыдно мастурбирует, медленно дёргая свой красивый член, и его изумрудные глаза не отрываются от обнажённого тела Северуса. Медленно шагая через просторную спальню к ванной, Северус слышал, как Гарри почти задыхается. — Боги, я никогда не устану смотреть на эту задницу, детка. Твои бедра неосознанно двигаются так, что заставляют твою задницу плавно покачиваться. Прелесть, это просто великолепно! — раздался за его спиной полный похоти голос Гарри. Северус вошёл в ванну и снова почувствовал себя приятно ошеломлённым. Как и спальня, ванная комната также была улучшена на вечер. Крошечные детские голубые чайные свечи окружали ванну, которая была переделана в огромную, выглядевшую старинной мраморную лапу. Ароматный пар поднимался вверх от кристально чистой воды. Северус заметил несколько накрытых серебряных тарелок, разбросанных по полу возле ванны, но не сделал ни малейшего движения, чтобы открыть их. Его любопытство может подождать. Зная, как Гарри предпочитает принимать ванну, Северус занялся сбором любимых туалетных принадлежностей Гарри, а также принес и нескольких пушистых белых полотенец из ванной комнаты. Как раз в тот момент, когда он рылся в шкафу в поисках новой мочалки, вошёл Гарри. — Стой, — приказал Гарри. Северус прекратил поиски и повернулся, чтобы посмотреть на Гарри. Он заметил, что полотенце молодого человека всё ещё было на месте, но уже не было так явно, что оно прикрывает эрекцию. Тем не менее, Северус мог сказать, что Гарри не был полностью вялым. — В ванну, малыш, — сказал Гарри, указывая на горячую воду. Стараясь сохранять молчание, Северус медленно подошёл к ванне и вошёл в неё, с благодарностью погрузившись в очень тёплую воду. Он сразу понял, что эта ванна никогда не предназначалась для Гарри. Гарри предпочитал гораздо более прохладную воду, чем эта. Нет, эта ванна была наполнена с учётом личных предпочтений Северуса. Как только Северус расслабился в ванне, Гарри взял кусок мыла и мягкую фланель и начал мыть его. Его Дом встал у его ног, вытаскивая сначала одну, потом другую из воды, намыливая каждую, прежде чем набрать полную ладонь воды, чтобы смыть пену. Гарри продолжил таким же образом мыть всё его тело— медленно, нежно, тщательно очищая каждый дюйм тела Северуса, иногда задерживаясь во время намыливания, массируя столько же, сколько и очищая. К тому времени, как Гарри добрался до волос, Северус пребывал в полном блаженстве. Никогда ещё никто не был так нежен с ним, и Гарри сделал всё это по собственной воле, без подсказки Северуса. И снова проницательность Гарри застала его врасплох. Вспомнив своё наказание в подвале, когда Гарри с чувственной точностью, почти жестокой, ввёл исправительную дисциплину, Северус понял, что это не было уловкой. Это был его Дом во всей его уникальности. Там, где Северус ожидал — и всё ещё иногда нуждался — в жёстком, сильном и властном партнере, а Безнравственный был таким. Но в то же самое время Гарри также продемонстрировал, что Северус также иногда нуждался в любящем, нежном, способном видеть за пределами физических желаний, и обеспечивающем более туманные потребности сердца и духа своего саба. Северус почти засыпал в тёплой воде, его мышцы были такими же подвижными и расслабленными, как и жидкость, в которую он был погружен. Лёгкий звон снятых с тарелок куполов заставил его немного приободриться. Северус открыл глаза и повернулся так, что лежал на боку, частично свесившись через край ванны, сразу же завороженный открывшимся ему зрелищем. На полу стояли четыре тарелки. На одном блюде лежали спелые экзотические для Англии фрукты, трюфели из тёмного шоколада, тосты, тонко нарезанная ветчина Серрано, оливки, изысканные сыры, бутылка вина и два бокала. Остальные три содержали по одной белой коробке. Каждая коробка была разного размера, хотя ни одна не была больше хлебницы, и каждая была завернута в простой, изящно завязанный серебряный бант. — Они для тебя, — заявил Гарри, поднося пирамидальный трюфель к приоткрытым губам Северуса, которые он поцеловал, прежде чем сунуть лакомство внутрь. Это было греховно восхитительно, и Северус застонал от удовольствия, когда искусное сочетание тёмного шоколада с бренди растаяло на его языке. — Теперь ты можешь открыть их все, если хочешь, — продолжал Гарри, беря с тарелки малину и засовывая её себе в рот. Его взгляд был прикован к мужчине, частично свесившемуся с края ванны, длинная изящная рука свисала через край, изящные пальцы щекотали поверхность мраморного пола. Северус был ошеломлён. Гарри давным-давно пробил зияющую дыру в стене, которую он построил вокруг своего сердца, но сегодня, лёжа здесь в ванне, приготовленной специально для него, будучи накормленным дорогим шоколадом и пораженный подаренными еще и таинственными подарками, профессор видел, что его Дом угрожал стереть в порошок оставшиеся руины этой стены. Северус понял, что это то, чего он отчаянно хотел, но боялся попросить. Боялся слишком многого хотеть, брать больше минимума, несмотря на то, что Гарри, казалось, был полон решимости дать ему все, что мог. Мастер зелий был полон решимости быть как можно меньшим бременем для Гарри, желая лишь заботиться о своём младшем любовнике, служить и быть нужным ему. Он осторожно надеялся, что в качестве побочного эффекта, возможно, однажды Гарри сможет по-настоящему полюбить его. Одинокая слеза тихо скатилась по его щеке, которую Северус просто не заметил, так как такие мысли и желания слишком глубоко запрятал у себя в душе, чтобы скрыть от посторонних глаз. Он не мог вспомнить, когда в последний раз плакал. Даже когда Дамблдор умер, Северус оставался невозмутимым, подавляя свое горе и жалость к себе из-за потери единственного человека, который никогда не проклинал его. Северус почувствовал, как вся его защита рушится, когда одинокая слеза скатилась по его лицу, задаваясь вопросом, умрет ли он от прекрасной, неотразимой боли быть любимым таким человеком, как Гарри. Его сердце забилось сильнее, когда он увидел, как Дом подполз к нему. Гарри протянул руку и провёл ладонью по мокрым волосам Северуса, прежде чем наклонился к его лицу и слизнул слезу. — У тебя есть я, Северус, — прошептал Гарри, его рука опустилась в воду и легла на бедро профессора. — Любовь, в которой ты нуждаешься — я с удовольствием дарю её тебе. Я восхищаюсь тобой, уважаю тебя. Я… ты мне нужен. Я твой. Я сделаю всё… всё, чтобы ты был счастлив. Северус уткнулся лицом в ладонь, не в силах поддерживать зрительный контакт, боясь, что под пристальным взглядом Гарри его выдержка разобьется, как стекло. Всё это было так серьёзно, так мощно. Это всё, что он хотел услышать, даже не осознавая этого. Своими словами Гарри пронзил его до глубины души, как раскалённый клинок, и Северус чувствовал себя перед ним обнажённым и уязвимым. — Я понял, что не выполнил свой долг перед тобой, Северус. Мне не удалось должным образом вознаградить твои попытки искупить фиаско на балу. И ты был так добр ко мне, милый. Мне очень жаль, — сказал Гарри, его голос немного дрожал. — Мне жаль. Я постараюсь быть лучшим для тебя. Ты многого заслуживаешь, Сев. Очень многого. Я знаю твои страхи, но ты не чувствовал себя в достаточной безопасности, чтобы сказать мне о них. Я чувствую, что ты нуждаешься во мне, но не счёл нужным просить тебя, чтобы ты попробовал открыться мне и рассказать о своих страхах. Ещё раз прошу прощения за это. Это моя обязанность — заботиться о твоих нуждах, помочь тебе расти над собой. Это было в нашем контракте, и я, очевидно, не был на высоте, как в начале. Теперь всё будет по-другому, малыш. Обещаю, — добавил Гарри, вынимая мокрую руку из воды и поднимая лицо Северуса, чтобы встретиться с ним взглядом. Сердце Гарри содрогнулось от затравленного взгляда его возлюбленного, его тоски и желания. Северус хотел всего этого, но мужчина не мог заставить себя говорить. — Скажи мне, Сев. Говори сейчас. Чего ты боишься? Что тебе нужно? Всё, что тебе нужно сделать, это только сказать. Северус сел в воде, стараясь не расплескать. Он откашлялся и взял Гарри за руку. Гарри пытался укрепить их связь, придать их отношениям новую порцию честности и открытости. Собравшись с духом, Северус поддался чужому чувству доверия и заговорил: — Всё, что я бы не делал для тебя, я знаю, что другой готов сделать то же самое, а может и больше, и я… Вуд молод и красив, подтянут. Я боюсь… что мне никогда не будет достаточно спокойно, относительно твоих чувств ко мне. Что ты устанешь от отношений со старым любовником, что моё тело не будет воспламенять твои чресла; что моё собственное чувство неполноценности приведёт тебя в объятия другого, — объяснил Северус, хватая Гарри за руку, как утопающий хватается за спасательный круг. — Я боюсь твоей любви. Это поглощает, Гарри. Как пламя. Ты любишь так свободно и щедро. Слизеринцы вечно ищут скрытую игру, второй смысл, другой угол зрения. У тебя этого нет. Я не в своей стихии и совершенно не готов к тому, чтобы со мной обращались как с чем-то прекрасным. — Но ты прекрасен — для меня, — вмешался Гарри, пользуясь возможностью поцеловать Северусу руку. — Ты — это всё, что мне нужно в мужчине, любовнике, паре. Ты великолепен во всех отношениях. Твоя сила, твоё тело, твоё остроумие, твой блестящий ум и сарказм — я хочу тебя так сильно, что иногда мне кажется, что я схожу с ума. Вид мягкого янтарного кольца, вспыхнувшего вокруг зелёных глаз Гарри, выбил Северуса из колеи. Это кольцо было желанием — чистой, плотской потребностью Безнравственного, и оно заставило размякший член Северуса пробудиться как от толчка. Не обращая внимания на еду, Северус выскочил из ванны и бросился на Гарри, швырнув их обоих обратно на пол. Шлепок влажной кожи, ударившейся о мрамор, громко прозвучал в ванной. Северус начал яростно целовать Гарри, всем своим весом прижимая мускулистое тело любовника к своему собственному. Поцелуи были полны страсти и жара, их дыхание было прерывистым и поверхностным, когда они терзали друг друга на мраморном полу. Гарри начал сосать шею и плечо Северуса, слизывая капли воды из ванны, как будто это было медовое вино. — О, Гарри. Пожалуйста, — простонал Северус, не в силах удержать себя от впечатляющей эрекции Гарри. — Говори, детка. Скажи мне, чего ты хочешь. Скажи эти слова, — потребовал Гарри тоном, не терпящим возражений, его собственные бедра с силой уперлись в Северуса. Фроттаж никогда не был одним из любимых занятий Гарри, так как он предпочитал настоящий трах искусственному гону. Тем не менее, Северус, казалось, был мастером всего сексуального и показал Гарри новую сторону занятий сексом, занимаясь с ним этим дразнящим и приятным делом. Мужчина был знойным и экзотичным, когда испытывал муки страсти. Гарри нравилось, как Северус двигал бедрами в идеальном ритме, вызывающе покачивая ими, как эротический танцор в замедленной съемке. — Мне нужно, чтобы ты взял меня прямо здесь, прямо сейчас, на этом твёрдом, холодном полу. И никакой подготовки, — Северус тяжело дышал в ухо Гарри, его язык высунулся и облизал кромку ушной раковины, вызвав ругательство и стон из своего Дома. — Я… я хочу, чтобы ты трахнул меня, заставил служить тебе, выставил меня шлюхой, кончил на меня. Мне нужно, чтобы ты требовал столько же, сколько и давал. Я нуждаюсь в твоём гневе так же, как и в твоей любви. Гарри протянул руку между ними и снял полотенце, которое все еще было обернуто вокруг его талии. — Тогда ты получишь всё это и даже больше, — прохрипел Гарри, хватая Северуса за голову и толкая его вниз по всему телу к своему толстому члену. — Отсоси у меня. Сделай меня твёрдым и мокрым. Я хочу, чтобы ты почувствовал ожог от моего члена, но не хочу, чтобы ты пострадал, — приказал Гарри. — Эта задница — моя, и я хочу, чтобы она всегда была цела и готова принять меня в любое время дня и ночи. От собственнического, властного тона у Северуса по коже побежали мурашки. Старший волшебник опустился на колени, прежде чем проглотить член Гарри до корня, намеренно издавая лёгкий глотающий звук, зная, что Гарри это нравится. Если бы не их положение, Гарри, вероятно, действительно заткнул бы ему рот. Северус ухмыльнулся, сжимая губы вокруг широкого основания члена при этой мысли. Гарри мог быть совершенно порочным, когда дело доходило до минета, делу, которому они не уделяли слишком много времени в последние несколько недель из-за наказания Северуса. Скользя вверх и вниз по члену своего любовника, позволяя своей слюне собираться и покрывать затвердевший орган, Северус преувеличенно демонстративно делал минет Гарри, который жадно наблюдал за ним сквозь тяжёлые веки. — Этого достаточно, — сказал Гарри, оттягивая Северуса назад и поднимая его вверх, требуя, чтобы эти теперь припухлые и переутомленные губы слились с его в глубоком поцелуе, и пробуя свой вкус вместе со следами шоколада, трюфеля и бренди. — Распластаться на животе. Ноги вместе, — потребовал Гарри, с силой толкая Северуса вниз, всё ещё произнося эти слова. Северус громко ударился об пол, шлёпнувшись мокрым животом о пол, что сделало его ещё тверже. Боже, как же он любил когда его шлёпали во время секса. Он уже начинал думать, что у него есть кое-какие недостатки, но об этом придется поговорить в другой раз. Северус лежал ровно, как доска, а Гарри оседлал его бедра. Он почувствовал, как мозолистые руки Гарри, грубые от ручной работы и квиддича, обхватили его ягодицы, раздвигая их, чтобы открыть отверстие. — Вот так, детка. Не двигайся. Прими меня. Всего меня, — проворковал Гарри и застонал, скользнув в тесный, сжатый проход. Его саб был приятным и горячим, без сомнения, температура его тела была повышена, за счет горячей ванны в которой он был до этого. — Черт! Черт! Вот так, расслабься. Северус лежал, прижавшись к холодному полу, с телом и задницей немного покалывающих от легких шлепков, как он и хотел. Член Гарри был толстым, а у Северуса всё ещё немного болело после их дня в кустах около озера, и позиция, заставляла его стонать и шипеть, когда Гарри устроился глубоко внутри него. — Гарри, пожалуйста, — Северус задыхался и простонал это довольно жалобно, даже для его собственных ушей. Когда Гарри успел взять его под такой контроль? Когда он успел так сильно влюбиться? Гарри растянулся на Северусе, его тело качалось в этом тугом, бархатистом канале. Даже без смазки Северусу удалось стать скользким, сочетание пота, тепла и трения каким-то образом сделало вход и продвижение гладким после нескольких неглубоких толчков. Молодой Дом лизнул Северуса вдоль позвоночника от середины спины до затылка, раздвигая длинные, густые волосы, чтобы лучше добраться до шеи его саба. Гарри схватил руки Северуса и положил их ладонями на уши мужчины, переплетая их пальцы, пока он устанавливал медленный, но сильный ритм. — Говори, малыш, — хрипло сказал Гарри на ухо Северусу, ни разу не дрогнув в движении. — Позволь мне услышать твои мысли. — Ох, Гарри, я… а-а-а-ахх, а-а-а-а… — пробормотал Северус, так как Гарри начал ритмично бить по его простате, без сомнения, чтобы ему было намного труднее повиноваться своему Дому. — Просто трахни меня таким, не растягивая. Мне это нравится. Твой член такой толстый, и я растягиваюсь. Я так чертовски твёрд, так, что мне даже больно, но мне это нравится. Сотри меня в порошок одним своим членом. Разбери меня на части и собери обратно. Это… Уф… — Северус запнулся, когда Гарри продолжил долбиться по его месту удовольствия. В этот момент Гарри отпустил одну руку, потянувшись, чтобы взять пригоршню крупных, сладких кусочков нектарина. Он поднёс фрукты к своему рту и яростно прожевал несколько кусочков, сок стекал по его подбородку на плечо Северуса. Гарри откинул голову Северуса назад, так что его шея была вытянута, и ртом, все еще наполненным сочными фруктами, он опустил свое лицо вниз, чтобы встретиться с Северусом, разделив фрукты между ними. Их языки боролись вокруг кусочков фруктов, когда они одновременно жевали и целовались, глотали и облизывались. Оставляя синяки и ссадины на губах друг друга. Там были и сок, и кровь, а также запах фруктов и секса. Всё это время Гарри продолжал свои постоянные толчки, поражая Северуса своей способностью к многозадачности. Когда фрукты были съедены, а их губы и лица слиплись от высыхающего фруктового сока, Гарри отпустил губы Северуса и снова потянулся к блюду, нетерпеливо махнув рукой на горлышко бутылки с вином. Северус услышал глухой хлопок от отлетевшей пробки, которую невербально открыли заклинанием, а затем прохладный поток вина полился вниз по его спине, растекаясь по ней. — Боги, ты выглядишь так чертовски сексуально, Сев. Распростертый на полу и весь в моей власти, покрытый съедобными, липкими вкусностями. Тебе нравится это, а, детка? — Ммм… О, да, — выдохнул Северус, упираясь кончиками пальцев в пол, изо всех сил стараясь оставаться в сознании под присмотром Гарри. Было много преимуществ в том, чтобы иметь молодого любовника с магическим наследием. Ни одна из характеристик которого не радовала Северуса больше, чем выносливость. Гарри мог заниматься сексом часами и восстанавливаться гораздо быстрее, чем обычный человек. Северус наслаждался теми первыми месяцами после размножения, когда Гарри был по колено погружен в открытие своего наследства. Они обнаружили, что Гарри может эякулировать и оставаться твёрдым по своей воле. В начале Гарри наколдует кольцо для члена Северуса и продолжит трахать его, сам испытывая два или три оргазма, даже не вытаскивая из него член. Северус был поражён, когда Гарри продолжал кончать в него раз за разом только для того, чтобы сперма, находящаяся в заднице его саба сама вытолкнула его обратно. Тогда Гарри продолжал трахаться прямо по ней не пользуясь очищающими. Другой плюс заключался в том, что семя Гарри само по себе обладала некоторыми целебными свойствами, и Северус никогда не нуждался в них больше, чем в те первые месяцы, когда они просто не могли перестать трахаться, даже думая, что размножение давно закончилось. — Сильнее, — взмолился Северус. Гарри схватил Северуса за запястья и заломил ему руки за спину, придавив его лицом вниз, так как его руки были зажаты в замке. — Всё, что тебе нужно сделать, это попросить, — прорычал Гарри, прежде чем положить одну руку под Северуса, чтобы поднять его на колени, ни разу не нарушив их движение. Он держал Северуса в «хаммерлоке», крепко прижав лицо к полу, и изо всех сил шлёпал его. Северус наклонился и заворчал от вторжения, каждый дюйм его тела покрылся потом, мышцы начали бунтовать от такого положения. Это было всё, чего он хотел. Каждая судорога, каждый шлепок Гарри по заднице заставляли его собственный член танцевать между ног. Он подумал, не попросить ли у Гарри кольцо на член, но передумал. Он хотел кончить, и если Гарри ещё не надел его, то его Дом тоже хотел, чтобы он кончил. — Куда мне спустить, детка? В твою тугую попку? Хм? — насмешливо произнес Гарри. — Или, может быть, я должен выйти и заставить тебя взять меня в этот талантливый рот? Может быть, я даже не наложу чистящие чары, и просто возьму тебя прямо из задницы в рот. Тебе бы это понравилось? Быть грязным с моим семенем с обоих концов? Северус смог только издать сдавленный всхлип. Он хотел всего этого. Всё. Он хотел, чтобы Гарри был везде. Он хотел погрузиться в своего Дома полностью. Гарри издал первобытный, слегка зловещий смешок. — Я думаю, что просто кончу, э-э… прямо сейчас. Сделав ещё три глубоких толчка, которые, Северус мог поклясться, он почувствовал в своей груди, Гарри издал свирепый рык, прежде чем вырваться из Северуса, резко перевернув мужчину на спину и кончая на него, как собака мочится на гидрант. Толстые, липкие струи вылетели из Гарри в большом количестве, приземлившись на шею Северуса, губы, грудь, пах, живот, некоторые даже приземлились на его растущую эрекцию, которая стояла прямо, твёрдая как камень, грибовидная головка распухла и стала красновато-фиолетовой от крови. Северус лежал, тяжело дыша во время кульминации Гарри. Гарри вздрагивал и тоже тяжело дыша, над ним, его грудь вздымалась, мышцы подрагивали, и он выглядел как какой-то великий завоеватель. Северус посмотрел на Гарри с бессмысленным, умоляющим выражением лица. Он лежал, облизывая губы и лениво проводя пальцами одной руки по остывающей сути своего Дома, с дерзкой ухмылкой на лице, просто умоляющий о большем. Гарри беспечно фыркнул, встретив горячий, слегка сонный взгляд своего саба. Полностью осознавая, что он ещё не закончил со своим любовником, Гарри снова взял бутылку вина и опрокинул её на пах Северуса, обливая его член, яйца и лобковые волосы бордовой жидкостью. Это был резкий контраст — бледный Северус на фоне тёмно-синего мраморного пола, его нижняя половина была окрашена в красный цвет от вина. Он был прекрасным блюдом, и Гарри не терял времени, выпивая лишнее вино из тела своего саба. Он лизнул дорожку от бедра, тазобедренного сустава до самого бедра Северуса и обратно, чтобы облизать тугую, тяжёлую, безволосую мошонку его саба. Гарри пировал на Северусе, чуть оттягивая и перекатывая мячик во рту, всё это время он крепко поглаживал и доил этот гордый, твёрдый член, который имел вкус красного вина и его собственного семени. В лучшем случае это был гедонизм. В худшем это было ненормально и неприлично. Что бы это ни было, Гарри было всё равно. Всё, что имело значение в этот момент, — это запах вина и спермы на его языке и извивающийся, стонущий мужчина под ним. Гарри немного приподнял член Северуса, чтобы обвести выпуклый кончик языком, осторожно играя со щёлочкой, вычерпывая немного собственной сочащейся жидкости Северуса. Гарри не наслаждался членом так, как Северус, но он наслаждался своим сабом безмерно. Он чувствовал себя сильным, когда Северус лежал там, его мышцы были напряжены, а тело извивалось в судорогах, умоляя Гарри заставить его кончить, умоляя об освобождении. Зеленоглазый волшебник знал, что Северус не слишком высокого мнения о своём теле, но для Гарри этот человек был Богом звериной грации и боя, бледным, высоким и гибким. То, что виделось милями гладкой кожи и крепкого тела, оказывалось божественным даром под руками Гарри, когда Северус позволил использовать своё тело и обращаться с ним по своей прихоти. От одной мысли об этом у него снова встало. Гарри снова сосал довольно длинный член Северуса до самого корня, низко рыча, заставляя заднюю часть его горла вибрировать вокруг головки члена Северуса. — О, боги! — Северус застонал, его колени подогнулись, а ноги прижались к полу, когда его бедра дернулись вверх, толкая его глубже в горло Гарри, где его оргазм вырвался из него. Он услышал бульканье Гарри, поглощающего его сперму, глотающего в такт волнам оргазма. Гарри вылизал его дочиста и продолжал двигать по нему своим увядшим органом еще долго после того, как была собрана каждая капля спермы саба. Северус лежал под ним ошеломленный, запыхавшийся, удовлетворенный и счастливый. — Гарри, я… — Ш-ш-ш, — предупредил Гарри, ползя вдоль тела Северуса, пока они не оказались лицом к лицу. — Больше никаких разговоров. Только не сегодня. Сегодня мы любим, трахаемся, едим. Возможно, даже спим. Завтра поговорим. Эти великолепные, завораживающие глаза прорвались сквозь всё, что Северус мог ответить и остановили буквально на кончике его языка. Он тупо кивнул, когда Гарри наклонился и поцеловал его медленным, влажным поцелуем, который был только языком, вытесняя всё, что напоминало разумные мысли из его переполненного похотью разума. Публично внушающий страх бывший Пожиратель Смерти обмяк под умелыми, тёплыми губами своего Дома, не обращая внимания на гипнотическое воздействие Гарри, особенно после оргазма. Северус лежал практически без чувств, его целовали и гладили, как котёнка, не обращая внимания на время и не заботясь ни о чем и ни о ком, кроме него. А он видел и чувствовал только человека, в чьи руки он добровольно отдал своё будущее, своё счастье, своё сердце, и свою жизнь.