Если друг оказался вдруг...

      Вывалившись из камина, Гарри, не обращая внимания на посетителей этого злачного места и ожидающего его Малфоя, рванул из трактира, что есть мочи. Он пыхтел от злости, как раскалённый чайник — казалось, ещё немного и из его ушей начнёт валить пар. «Когда они все оставят меня в покое?! Им мало того, что я уже сделал?! Когда мне дадут жить своей жизнью?! Мало того, что «светлая» сторона сделала из меня «избранного», так теперь и «тёмные» начали досаждать…» — Поттер! Подожди! — кричал ему вслед Малфой, еле поспевая за ним. — Малфой, — Гарри резко остановился и развернулся к слизеринцу, — если ты сейчас начнёшь меня «уговаривать», как пообещал своей матери, то не трать понапрасну время. Я уже сказал, что не собираюсь сражаться с Волан-де-Мортом. Не я его породил, не мне его и убивать! — Да не собираюсь я тебя уговаривать, — отдышавшись от быстрой ходьбы, проговорил Малфой. — Маленький ты, что ли? Да и не в песочницу они приглашают поиграть. И я тебя отлично понимаю. А вот насчёт того, что не ты его «породил», ты не совсем прав, Поттер. Это ведь ты принимал участие в его возрождении? Гарри недоумённо вытаращился на блондина. Некоторое время он соображал, что имеет в виду слизеринец, а когда до него дошло, то он хмыкнул и, ухмыляясь, ответил: — Не я принимал участие, а моя кровь. И я не добровольно дал её для этого жуткого ритуала. — Гарри развернулся и пошёл по дороге в сторону Хогвартса. — Поттер! Ну погоди! Я ни в чём тебя не обвиняю, — схватил его за рукав куртки Малфой. — Ещё бы ты меня в чём-то обвинял, — пробурчал Гарри и оттолкнул его руку от себя. — Малфой, не трогай меня. Какое-то время они шли молча, Поттер всё ещё недовольно пыхтел и что-то бормотал себе под нос, размахивая руками, а Малфой думал, как подкатить к этому разъярённому ёжику, чтобы хоть немного наладить с ним контакт. — Поттер, ты будешь в этом году играть в квиддич? — наконец нашёл он нейтральную тему для разговора. — Нет, запасным буду, — буркнул Гарри. — А ты? — А я тогда тоже не буду. — Чего так? — удивился Гарри и посмотрел на парня. Красивый до смазливости платиновый блондин, аристократ в энном поколении и богатый наследник двух родов с прекрасными манерами и умением, когда хотел, быть довольно очаровательным… Кажется, именно такие типажи и привлекают девушек. Гарри тяжело вздохнул и пригладил свою отросшую почти до плеч шевелюру. — Без тебя неинтересно, — пожал плечами Малфой. — А ты чего? — Я прошлый сезон пропустил. Сто лет уже не летал, да и смену готовить надо, — проговорил Гарри и отвернулся, чтобы идти дальше. На улице уже темнело и только фонари магическим огнём освещали дорогу до Хогвартса. Так, разговаривая о квиддиче, они дошли до пограничного защитного барьера. Тёплая, искрившаяся радужными переливами стена защищала замок от вторжения врагов. Гарри дотронулся рукой до едва видимой преграды, его пальцы начало слегка покалывать, магия, узнавая и приветствуя своего хозяина, заиграла ещё ярче и распахнула перед ним проход. Поттер взял Малфоя за руку и прошёл вместе с ним на территорию замка. — Это что же? — удивлённо спросил Малфой. — Без тебя бы я не смог пройти? — Да, от захода и до восхода солнца защита становится непроходимой, нельзя попасть ни внутрь, ни наружу. — Так значит, это ты?.. — Гарри, нахмурившись, посмотрел на слизеринца; тот поднял руки в защитном жесте. — Я понял. Клянусь, что никому не скажу, — серьёзно произнёс Малфой. — Любите вы разбрасываться клятвами, — неодобрительно хмыкнул Хранитель. — Не сказать, что это такая уж тайна, но будет лучше, если об этом будет знать как можно меньше людей. — Да, конечно, я понимаю, — кивнув, согласился с ним слизеринец. Он ещё в поезде заметил, что Поттер изменился гораздо больше, чем могут предположить другие. И не только внешне. Он стал более уверенным в себе, более раскрепощённым, что ли, властным. От него исходила мощнейшая магия. Рядом с ним было тепло, спокойно и надёжно. Парни зашли в замок. — Ну, пока, Малфой, — протянул руку Гарри. Драко несколько мгновений смотрел на эту руку и вспомнил обратную ситуацию, пять лет назад. Когда он, надменный и напыщенный наследник благороднейшего и древнейшего рода, протянул свою руку Гарри Поттеру в надежде, что тот не посмеет отказаться от предложенной дружбы. Но лохматый мальчишка в ужасной одежде и уродских очках-велосипедах самоотверженно отверг предложение, и с тех пор они стали если не врагами, то соперниками уж точно. Драко не стал повторять «ошибку» Поттера и сжал крепкую мозолистую ладонь гриффиндорца своими изнеженными и ухоженными музыкальными пальцами. — Пока, Поттер, — произнёс он и, как-то странно всхлипнув, чуть ли не бегом понёсся к себе в подземелье. Гарри посмотрел ему вслед и недоумённо пожал плечами. И чего так рванул? Гарри шёл по пустынному коридору, освещённому тусклым светом волшебных огней. До отбоя оставалось минут двадцать. На подходе к своей башне его перехватила профессор Макгонагалл. — Мистер Поттер, — недовольно произнесла она, — Вы выходили за пределы территории замка? — Да, профессор, у меня были дела. Извините, что не предупредил Вас, — бесстрастно ответил студент. — В следующий раз соблаговолите сообщить мне или хотя бы старостам о Ваших прогулках. — Хорошо, мэм. Ещё раз прошу прощения. — Гарри, ты же знаешь, как тебе сейчас опасно одному находиться за пределами защиты, — почти по-матерински проговорила декан гриффиндорцев. — Я понял, профессор. Больше такого не повторится, — нетерпеливо ответил парень. Опасно! А отправлять на всё лето к магглам — не опасно было? Гарри не совсем доверял Макгонагалл, особенно после того, как та настойчиво требовала, чтобы он открыл допуск в школу Дамблдору и Снейпу, и не собирался посвящать её в свои дела. — Директор Дамблдор и профессор Снейп вышли из магической комы, — глядя в глаза своему студенту, произнесла женщина. — Рад за них, — поморщившись, пожал плечами Гарри, — только они уже не директор и не профессор. Просто мистер Дамблдор и мистер Снейп, — хищно оскалился гриффиндорец. — Ну, это не Вам решать, мистер Поттер, — строго поджав губы и сощурив глаза, непреклонно выговорила декан. — Увы, профессор, тут Вы не правы, это решать как раз мне. Что за директор и преподаватель, если они не могут находиться на своём рабочем месте? — насмешливо спросил Гарри. — Я уже один раз сказал и больше повторять не буду. Ни того, ни другого в этом замке, пока я являюсь его Хранителем, не будет. А сейчас я иду спать. Спокойной ночи, профессор. — Погоди, Гарри, — задержала его женщина. — Альбус просил тебя навестить его. — Наклонив голову, она посмотрела на него поверх очков. — Вы ходили к нему? — раздражённо спросил Поттер. — Нет, он передал просьбу через Поппи. Но я считаю, что тебе надо поговорить с ним. — А я так не считаю. Мне не о чем с ним разговаривать. Я знаю всё, что он может мне сказать, — сквозь зубы произнёс Гарри. — Своё решение я менять не собираюсь. Всё. Спокойной ночи, профессор. — Мистер Поттер, — переходя на официальный тон, почти прошипела ведьма, — как Вы можете так поступать с человеком, который столько сделал для Вас лично? — О да! Вот именно — столько сделал! — с сарказмом воскликнул гриффиндорец. — А что он сделал для меня? Выкинул из родной среды к магглам, единолично приняв решение, где и как мне будет лучше жить? Лишил меня на десять лет права находиться среди магов? Вы знаете, что моего имени нет в Книге Душ Хогвартса? Джеймс Поттер есть! Лили Эванс — есть! Гермиона Грейнджер есть! — загибая пальцы перед лицом профессора, негромко шипел Гарри. — А Гарри Поттера — нет! И в министерстве Магии нет ни единой записи о моем существовании! Почему? Почему у меня отобрали всё? Родителей, счастливое детство, крёстного. Даже дом отобрали. Спасибо гоблинам, не дали им до родовых сейфов добраться. Я с ноября тысяча девятьсот восемьдесят первого не являюсь гражданином Магической Британии! Вы разве не читаете каждый год Книгу Душ? Как же Вы отправляете письма? Макгонагалл широко раскрытыми глазами смотрела на парня — она явно не понимала, о чём он ей говорит. Ведь такого просто не может быть. Гарри Поттер — Мальчик-который-выжил. Его знают не только в Магической Британии, но и в других странах. Как могло произойти такое, что его имя не зафиксировано в Книге Душ? Сама Минерва не имеет доступа к этой книге, но Альбус всегда самолично давал ей списки магглорождённых детей, которые должны поступать в школу, не так уж и много их было. И она помнит, что письмо для Гарри писал сам Дамблдор. Тем детям, что живут в магмире, письма посылаются автоматически. Да и никакой нужды в этих письмах детям волшебников нет: родители сами знают, что, где и когда надо покупать. Просто традиция, такая же, как и поездка в Хогвартс-экспрессе. — Альбус Дамблдор возомнил себя вершителем судеб? — не дождавшись вразумительного ответа, продолжил Поттер. — Не высоковато ли решил взлететь? Забыл, что чем выше полёт, тем сильнее удар при падении? Я знаю всё, что сделал для меня этот старик, и я не собираюсь этого забывать. Я не прощу ему ни своих родителей, ни моё загубленное детство, ни Седрика, ни… Сириуса. И даже профессора Квиррелла. А Вам, профессор Макгонагалл, если хотите и дальше продолжать работать в школе, советую ко мне больше с такими разговорами не приставать, — отчеканил Гарри и, оставив растерявшуюся женщину приходить в себя от его отповеди, побежал по лестнице в гостиную своего факультета. — Поттер, Вам не справиться с Тем-кого-нельзя-называть без Дамблдора! Глупый мальчишка! — крикнула ему вдогонку Макгонагалл. — Мне не справиться без него? Или ему без меня? — кинул ей ответ через плечо Гарри и скрылся за поворотом лестницы. — Ты чего расшумелся? — спросил Гриффиндор, когда Гарри подошёл к проходу в гостиную. — Да достали уже! — с досадой воскликнул гриффиндорец и махнул рукой. — Всем от меня что-то надо! Почему бы им не оставить меня в покое? — А ты как хотел? Таков удел избранных: все ждут от них геройских поступков, — сочувствующе произнёс мужчина.        Годрик Гриффиндор — по крайней мере, тот, который нарисован на портрете — был мужчиной лет сорока, невысокого роста, но кряжистого телосложения. Мощная колонна шеи, не прикрытая воротником тёмно-вишнёвой сорочки без пуговиц, гордо держала голову с волнистыми волосами медного цвета, которые шёлковыми волнами спускались на широкие плечи. Широкоскулое открытое лицо с квадратным подбородком и греческим носом с небольшой горбинкой на переносице, такой же, как у Поттера, было обрамлено курчавой бородкой. Прямой и сострадательный взгляд карих глаз участливо обратился к парню. Он сидел в кресле, положив на подлокотники сильные руки с широкими ладонями, длинные пальцы которых были переплетены на животе, чуть прикрытом жилеткой золотого цвета. Ноги в штанах фиолетового цвета, широких в бёдрах и узких в голенищах, заправленные в высокие кожаные сапоги, сложены одна на другую. Весь вид мужчины говорил о том, что это боевой маг. — Я не «избранный», — закончив рассматривать предка, так похожего на него самого за исключением цвета волос и глаз, пробурчал Гарри. — Я — НАЗНАЧЕННЫЙ. Меня назначили быть героем и не объяснили, зачем. Почему? и что с этим делать? — Даже как. И кто же тебя назначил? — Да есть тут у нас любитель-кукловод. Возомнил себя Богом и вертит судьбами и жизнями людей по своему усмотрению. Говорит, что всё делает для Общего блага, но сдаётся мне, что больше для своего. Или чёрт знает для чего ещё. Я совершенно не понимаю, зачем ему всё это нужно. Ведь старик уже прожил свою жизнь, чего лезть к другим? — Ты имеешь в виду бывшего директора школы? — Угу, его самого. И знаешь, Годрик, боюсь, что мы от него просто так не отделаемся, если на посту директора останется Макгонагалл. Уж очень она предана Дамблдору, прямо до фанатизма. И даже если мы не пустим его в замок, он будет руководить школой издалека. Так ему будет даже выгоднее. Все свои огрехи свалит на неё. — Так найди другого директора. В чём проблема? Что, мало волшебников в Британии, достойных стать во главе школы? — Что значит «найди»? Разве это моё дело — назначать директора? — Конечно, твоё. Ты Хранитель! И имеешь право, да и не только право, поставить на эту должность человека, которому доверяешь, как себе самому. Тогда ты сможешь снять с себя некоторые обязанности Хранителя. — Например? — Ты сможешь не находиться постоянно на территории замка. Человек, которому ты доверяешь, может разделить с тобой как наружную защиту замка, так и внутреннюю. Тебе надо будет только раза два в году появляться здесь, чтобы подпитать щиты, и всё. — Правда? — восторженно воскликнул Гарри. — И тогда я смогу уехать куда-нибудь? В другую страну? — Правда. Ты хочешь уйти из школы? — осторожно спросил Основатель. — А чем хочешь заняться? — О! Годрик! Дел у меня много. Но обучение я бросать не собираюсь, просто переведусь в другую школу. Ты же сам видишь, насколько здесь сейчас слабое обучение. Программа построена для слабых волшебников. Преподаватели некомпетентны. Пять лет учителем по Истории Магии у нас был призрак. А преподаватели по ЗоТИ? Каждый год всё хлеще и хлеще. И ещё пьяница-прорицательница. А уж про Снейпа и зельеделие вовсе молчу. И ещё висит на мне это грёбаное пророчество. Я просто хочу жить! Так же, как все. Тем более теперь, когда от моей жизни зависит защита Хогвартса. Меня ведь в любое время могут просто убить. — Кто хочет тебя убить? — грозно рыкнул и поднялся с кресла Гриффиндор. — Да много таких. Они называют себя Пожирателями Смерти и являются вассалами того, кто назвал себя наследником Слизерина и решил истребить всех, не поклоняющихся его величию и могуществу. Хотя на самом деле он обыкновенный гомункул без своей собственной магии. Он живёт за счёт магии клеймённых им же рабов, которые называют себя чистокровными аристократами, а на деле являются обычными убийцами и насильниками. — Это ты о Том-чьё-имя-все-кроме-тебя-боятся-называть? Наслышан о нём. Не знаю, чей он наследник, да только у Салазара был один сын. Он умер молодым, вместе с матерью. Жена же у Салазара была магглорождённой колдуньей, а мальчик родился нагом. То есть верхняя часть его тела была как у человека, а вместо ног — длинный хвост. Мальчику было всего десять лет; однажды они отправились навестить родителей матери и там их поймали магглы. Распяли на кресте так же, как своего Иисуса, и подожгли. Всех сожгли, даже родителей жены. Вот тогда Салли ожесточился. Собрал своих вассалов и полностью стёр с лица земли это поселение: и детей, и женщин, и стариков. Всех упаковал на три метра под землёй, а место это проклял чёрной магией. Над ним даже птицы не пролетают — на ходу каменеют; живут там только змеи. После гибели своей семьи Салазар взял себе имя Слизерин — «Владыка змей». И больше детей у него не было, если только где-то бастард родился, но нам об этом ничего не известно. Так что я понятия не имею, откуда взялся наследник Слизерина. — Вот это да! Как всё же переиначивают истинную историю, — покачал головой Гарри, осмысливая эту информацию. — Знаешь, Годрик, а мне всё-таки кажется, что Волдик и есть наследник Слизерина. У него личина змеиная, и я так думаю, что и хвост вместо ног. Он передвигается как змея: плавно и почти не касаясь земли ногами. И не ест ничего из человеческой пищи. — А ты откуда об этом знаешь? — О! Я два года общался с ним мысленно. Так что знаю его даже лучше, чем самого себя — себя-то со стороны не видно. Я даже знаю, как его уничтожить. — Так в чём проблема? — Проблема в якорях, которые он себе настругал, когда ещё был человеком. Вот они-то и не дают ему умереть. Я даже знаю, что они из себя представляют. Не знаю, где они спрятаны. Он сам этого не знает, потому что их прятали его вассалы и некоторые из них уже мертвы. Гриффиндор неожиданно пошатнулся и упал в кресло: кто-то изнутри толкнул портрет. На площадку вышли Дин и Лаванда. — Гарри? Привет! Ты чего здесь? — спросили они. — Да вот, с предком перекинулись парой слов. А вы на дежурство? — Ага, — сказала Лаванда, — сейчас намного лучше, чем было раньше. В коридорах светло, почти как днём. Не так страшно. Да и шатающихся мало: Хранители не выпускают из гостиных. Ну, мы пойдём. — Девушка взяла под руку темнокожего парня и они пошли вниз. — Я, наверное, тоже пойду спать. Устал чего-то от избытка информации, — проговорил Гарри, зевая во весь рот. — Спокойной ночи, потомок, — пожелал парню Гриффиндор и сам открыл ему проход в гостиную…