И чем мы отличаемся?

— Нолдор, прислушайтесь ко мне! — вещал со ступеней дворца старший сын Финвэ. — Валар собираются вывести из Чертогов Мендоса Мелькора! Недалек час, когда Владыки выпустят его! Они отпустят на свободу убийцу наших сородичей! Уничтожителя наших земель! Повелителя тьмы и страха! Возможно, он будет выглядеть жалостливо и станет клясться всем, что изменился! Только это неправда! Тот, кто шел по пути тьмы и уничтожения не мог стать другим за триста лет бездействия в заточении! Разве вы хотите, чтобы это чудовище ходило среди ваших детей?! Допустите, чтобы оно пребывало в ваших садах и лесах? Я — нет! Не хочу! У меня семеро сыновей и я желаю для них спокойствия и счастья, ради которого мой отец привел сюда свой народ! Я не смирюсь! — заявлял Феанаро, и эльфы, коих собралось уже немало, слушавшие принца Куруфинвэ, поддерживали его, увлеченные идеей. Даже братья, племянники и отец соглашались с сыном Мириэль. И вот, в день, когда Мелькора вывели из чертогов Мандоса, нолдор, а затем и телери выглядели весьма сердитыми и настроенными решительно. Мелькор по-прежнему был скован цепями, вид имел самый жалостливый и несчастный, однако решительности эльфов это не убавило. — Манвэ, брат мой, я осознал свои преступления! Молю, прости меня и позволь исправить совершенные мной чудовищные ошибки! — Не выпускай его к нам, Манвэ! — выкрикнули из толпы эльфов. Мелькор, низко склонившийся и заливавшийся слезами, выпрямился и посмотрел туда, откуда раздавался голос: тут его поддержали десятки и сотни голосов, раздававшиеся из разных концов зала. — Почему вы говорите так? Разве он не заслуживает милосердия? Разве нельзя дать ему шанс исправиться и измениться? — Будь это кто-нибудь другой, возможно, он имел бы на это право, но Мелькор — нет! — произнес Ольвэ. — Почему? — спросил изумленный Манвэ. — Он убивал наших родичей, похищал, охотился на нас, как на диких зверей! Нет, он не имеет права на пощаду и сочувствие! — Разве не поэтому он был наказан? — Не знаю, за что конкретно и как именно вы его наказывали, но я не хочу, чтобы он ходил среди моих детей и внуков, — произнес Финвэ яростно. — Вы забрали народ звёзд из Валинора к свету и безопасности, а теперь хотите выпустить ЕГО к нам! Нет, я не согласен! Если хотите, можете выпустить его, но тогда мы вернемся в земли, откуда ушли, ныне свободные от мятежного Вала! Я не желаю, чтобы он приближался к народу нолдор! — Почему такая категоричность? — изумился и Аулэ, — Мы защитили вас, проявив милосердие. Теперь ваша очередь!  — Мы не хотим проявлять милосердие! От него мы не знали сочувствия! В Валиноре мы хотим жить в спокойствии и безопасности! Хотим творить и растить наших детей! Решайте, кто для вас важнее: Дети Эру, которых вы к себе позвали или их убийца, что является вашим братом? — заявил Финвэ. Все валар замерли в напряжении. Было видно, что они обмениваются мыслями. Манвэ посмотрел на остальных валар, потом на Мелькора, обвел взглядом собравшихся эльфов. "Какой сделать выбор? Чью принять сторону? Дать шанс брату, пренебрегая мнением детей Эру? Послушаться эльфов? А не много ли чести? Кто здесь главный: мы или они? Валар или эльдар? Кто такие, эти дети Эру, чтобы указывать нам? Они должны благодарить нас за помощь, науку и безопасность, за нашу благосклонность, которой мы не обязаны их одаривать! Кто они такие, чтобы... Мелькор тоже ни во что не ставит мнение других, будь то айнур или эльфы. Мелькор делает, что хочет. Всегда. Как и мы. И чем же мы отличаемся?"