Благие Знамения и Грешные Намерения

- О, чёрт, да… Чимин с забавным, влажным чмокающим звуком отрывается от выцеловывания чего-то крайне приятного на груди Юнги, возмущенно приподнимаясь, хмуря светлые брови: - Не в моем присутствии ты будешь упоминать проклятого! Демон усмехается, длинными пальцами подцепляя ангельский подбородок, без лишних слов притягивая блондина обратно к себе, впиваясь в чужие губы горячим, жадным и мокрым поцелуем, с тихим звуком, больше похожим на рычание, меняя их позицию - ангел и крылом махнуть не успевает, как уже сам сидит на столе вместо Юнги. Его целуют собственнически и глубоко, раздвоенным острым языком вытворяя невесть что, хозяйничая в чужом рту уже не первое столетие, и всё, что остаётся распалённому, уже дуреющему от долгожданного телесного контакта Чимину, так это раздвинуть ноги, мягко обнимая своего падшего за талию, притягивая ближе к себе. Юнги тоже ждать себя не заставляет – резко подается вперед, вжимаясь в промежность перед собой собственным членом, мгновенно показывая свою готовность, откровенно потираясь, губами ловя хриплое, уже совсем не праведное: - Ох, чёрт возьми… Юнги сверкает змеиными глазами, горячо шепча на ухо, умелыми пальцами показательно громко щелкая пряжкой на ремне Чимина: - Чёрт и возьмёт. Они наслаждаются друг другом еще некоторое время, сладко и горячо целуясь, на самом-то деле, откровенно растягивая удовольствие, решив, наконец, дорвавшись, друг до друга, не торопиться и вкусить всю прелесть телесных ласк. Чимин вздыхает громко, томно прикрывая глаза, блаженно откидывая голову назад, разрешая Юнги целовать его шею так, как ему хочется, и дело не в простом подчинении – просто ангел уверен, точнее, знает, что Юнги сделает так, как понравится им обоим. Он почти теряется в мыслях и ощущениях, но вдруг понимает, что терзание его шеи чужими губами, зубами и языком как-то приостановилось. Чимин открывает один глаз несмело, просто проверяя, но почти сразу распахивает уже оба, громко восклицая, поворачивая лицо демона к себе: - Боже, нет! Кривя губы, Юнги на святошу совершенно не смотрит - упирается взглядом ему за плечо, вперившись змеиными глазами в одно из растений, коих в данной комнате было очень уж много. У Кроули-Юнги с его «ребятками» были особого рода отношения. Он обеспечивал их водой, светом и свежей землёй, и неужели адекватный фотосинтез, здоровый рост и отсутствие дырок на крепких зеленых листьях это так много, он что, реально просит невозможного? В силу своей натуры Юнги был требовательным (особенно к беззащитным растениям), поэтому сейчас, приметив на одном из листьев дырку размером с булавочную головку, он шипит, одну руку протягивая туда, намереваясь сорвать негодника: - Чёрт возьми, Стивен, я просил у тебя так чертовски мало… Чимин вздыхает. Долго смотрит на Юнги, не видящего сейчас ничего и никого, поворачивается, проводит ладошкой, под которой вдруг что-то засветилось, над листиком фикуса, и, вуаля, проблемы как не ни бывало. Пересекается глазами с Юнги, и, улыбнувшись, приподнимает одну бровь: - Мы всё еще здесь, Кроули? Мин выдыхает, в очередной раз восхищаясь тем ангельским созданием, находящимся в его руках уже столько столетий, и, спустя половину секунды сомнений, ухмыляется, притягивая Чимина за бёдра к себе: - Безусловно, Азирафаэль. Наконец-то, их совершенно ничего не отвлекает друг от друга – демон окончательно избавляется от рубашки, до этого бесполезным балластом болтавшейся на локтях, с Чимина очень уж резво стягивают белые отглаженные брюки, закидывая те невесть куда, и Юнги уже максимально близок к тому самому открытию ворот Рая своим ключом, как вдруг… Динь-дон. - Мне же сейчас не показалось, - сдавленно выдыхает Чимин, неудобно ерзая задницей по столу, голыми пятками упираясь в ягодицы Юнги, стоящего вплотную, - что это был дверной звонок? Мы же можем его игнорировать, да, Юнги? -Да. Полагаю это просто реклама. Ничто не способно отвлечь меня от тебя, ангел. Юнги целует один из засосов на шее Чимина, которые сам же и оставил там словно табличку «занято», но когда к настойчивой трели звонка добавляется еще грёбанный скрип когтей о дверную обшивку, демон вздрагивает, глядя в глаза возлюбленного, и, криво улыбнувшись, выдаёт: - Прости, любовь моя. Один взмах длинных пальцев, один возмущённый, оборвавшийся на полуслове крик Чимина, вдруг резко уменьшающегося в размерах прямо на глазах, и вот, на месте божественного горе-любовника стоит кактус в горшочке, маленький и милый, с нежно-бежевым цветком наверху. Кроули морщится, прямо ощущая всю ту ярость, что мощными волнами исходит от ангела, насильно превращённого в растение, но всё, что падший делает – лишь вздыхает, махнув рукой снова, одеваясь при помощи своих «фокусов», как они их называют. - Не буянь, если он увидит тебя здесь, мы проблем не оберемся. Ты и так прекрасен в своём обычном состоянии, дорогой, побудь немного теперь милейшим представителем флоры, а не фауны, ангел. Никто не может сказать, как звучал бы крик кактусов, но Юнги, с хмурым видом проходящий в прихожую, готов поклясться (хотя, без особого желания, ведь если он коснется Библии, у него рука облезет, чего доброго), что Чимин бы крикнул от возмущения, что есть мочи, даже в такой форме, но его ангел понимает, что с Монстро-Жнецом шутки плохи. Дверь распахивается, и младший по званию демон, сморщив лицо, бросает раздражённо: - По какой причине ты припёрся? Его начальник, Намджун, в Раю и Аду больше известный как Монстро-Жнец, ужасающее, страшное чудовище, являющееся предводителем армии демонов и всей той гадкой нечисти, живущей в Нижнем мире… Фыркает, высокой, долговязой фигурой нависая над, на самом-то деле, щупленьким, не способным похвастаться выдающимся ростом Юнги, прихлёбывая кофе с логотипом Старбакса и, свободной рукой грозит тому одним пальцем, после им же ловко снимая с головы какую-то хипстерскую широкополую шляпу: - Но-но, Кроули, имей уважение. Когда я уже преуспел в потрошении всего, что попадается мне на пути, ты еще сосал Иисусью титьку на небесах и совершенно не собирался никуда падать. Знай своё место и соблюдай субординацию. Пусть конечно Юнги немного и побаивался своего гостя внутри, ведь, чёрт возьми, он видел, что этот нечеловек вытворяет со своей косой, но всё, что он делает сейчас – лишь отходит в сторону, закатывая глаза, и тому есть простая причина. Ведь буквально через десять секунд, как только его начальник, одетый в весьма стильный плащ кофейного цвета, входит в квартиру, раздаётся уже совершенно безобидное, не подходящее к всем известному образу кровавого безжалостного убийцы: - Я очень надеюсь, что с прошлого моего визита ты всё же соизволил приобрести плечики для верхней одежды из натурального дерева, - он проводит рукой рядом с собой, как бы намекая на высказывание уважения со стороны подчинённого, и поясняет уже понятнее, - это ведь Dior. Dior не может висеть на обычном плебейском крючке. - Конечно не может. Ведь в прошлый раз ты сломал его, когда вешал туда свою куртку от… От кого? - Balenciaga, Кроули. Ты вообще следишь за последними тенденциями, или так и застрял в своих семидесятых? – Намджун небрежно, на самом деле, не особо заметно для глаз Юнги, стягивает свой плащ с проворной быстротой, даже не выпустив стаканчик с кофе из руки, и, бросив верхнюю одежду подчиненному, вальяжным, чтоб его, шагом, направляется вглубь квартиры, мыча себе что-то под нос. Юнги не видит в облике Монстро-Жнеца, на самом деле, ничего страшного (разве что, такой кашемировый свитер чёрного цвета с красной нитью, идущей по швам с двух сторон, он в жизни бы не надел сам, но не суть), но, в силу своего для всех, кроме Чимина, чертовски неприятного характера, он не может удержаться, и вешает плащ Намджуна на крючок, гаденько усмехнувшись. Смотрит на свою пакость пару секунд, довольно хмыкает, и устремляется за Монстро-Боссом, чтобы, завидев его, удивленно застыть на месте. - Я бы назвал это прелестью, - невозмутимо говорит Намджун, держа на широкой ладони тот самый кактус, почти с нежностью кончиком пальца оглаживая гладкое пространство растения между ровными рядами иголочек, - но это ангельское слово, поэтому я назову этот суккулент омерзительно милым. Где ты взял его? «На небесах, сучара», - злобно думает Юнги, раздувая ноздри, но проходит в комнату, надеясь отобрать своё из чужих рук: - Его подарил мне один хороший знакомый. Лучше поставь на место, я уверен, ты его с легкостью разобьешь. Намджун дует губы практически обиженно: - Как не стыдно осуждать мою натуру разрушителя! И более того, как не стыдно так разговаривать со своим начальством! С начальством, которое, к тому же, почти оставило силы небес без их предводителя! С печальным, бессильным раздражением Юнги смотрит, как и без того высокий Монстро-Жнец поднимает руку с кактусом вверх, принимаясь расхаживать туда-сюда по просторной оранжерее, и, вздохнув, смотрит внимательно, кинув быстрый взгляд на кактуса-Чимина, всё же, из чувства солидарности с ангелом решив послушать, что скажет начальник: - О, извиняюсь. Так что там с Гавриилом? Ты нашел способ лишить его крыльев? Старая-добрая засада сто против одного? Отравленный фрукт? Подставить его, дабы его скинули вниз, к нам? - Нет! Еще лучше! – Намджун заливается громким, почти злодейским, но слишком уж радостным смехом, даже прогнувшись в спине назад, и, выдержав достаточно долгое время, что все театры мира зарукоплескали бы, оценивая такой актерский талант, наконец, успокаивается, вытирая указательным пальцем слезинку в углу глаза, - еще лучше, Кроули. Твой скудный умишко не может даже себе представить всю масштабность и коварство моего плана… И ты недооцениваешь Гавриила, всё же. Сто демонов для него, что пыль под ногами – ни о чем. Юнги хмыкает, видя мечтательное лицо Намджуна, слегка узнавая в нём себя, и, встречаясь глазами с начальником, лишь вздергивает брови, безмолвно прося поделиться мудростью. Монстро-Жнец удовлетворенно кивает, и, обхватив горшочек с кактусом двумя ладонями, прижимает его к своей груди (у Юнги дёргается глаз), и, глубоко вдохнув, выдает на одном дыхании: - Я втёрся к нему в доверие, Кроули. Мы уже на стадии, как говорят люди, «романтических отношений», скоро мы вступим в первую половую связь, и я намерен даже без помощи магии втянуть его в мир похоти и разврата на постоянной основе, используя только свой рот, пальцы, язык и, конечно же, генит… - О, проклятый Ад, помилуй меня, не надо, - Юнги морщится, передергивая плечами, - в этом твой план? Убить меня своими мерзкими похабными рассказами с подробностями, которые хочет знать, примерно, никто в мире, и развести Гавриила на осквернение физического тела? На падение с небес не тянет, ему просто выдадут новое. Намджун щелкает пальцами, чуть не уронив при этом горшок, который быстро ловит одной рукой, и, триумфально улыбаясь, тычет в сторону Юнги указательным пальцем с идеально нанесённым на ногти чёрным лаком: - Как я и сказал, Кроули, твой совершенно не развитый интеллект перестал эволюционировать еще несколько веков назад. Не угадал, мой план не настолько банален! - Удиви меня, и, срань господня, не урони этот горшок! - После первого и всех остальных половых актов мы пробудем в отношениях еще некоторое время, потом, в порыве тёплых чувств, начнем совместное проживание на какой-либо вместе приобретённой жилплощади. Еще по прошествии нескольких лет мы скрепим нашу связь бюрократическими узами брака, приобретём новую, скорее всего, загороднюю жилплощадь с большой парковкой и пятью спальнями, чтобы наши приемные дети и подрастающий с ними щенок золотистого ретривера чувствовали себя комфортно, и всё! Гавриил сам не заметит, как, попав в узы моего хитрейшего, коварного плана, проживёт всю свою жизнь со мной, ослепленный счастливым браком! Ты понимаешь всю силу придуманного мною плана, Кроули? Понимаешь? И, скажи мне еще, почему это растение вибрирует? Юнги еле держится, чтобы тоже, как превращённый в кактус Чимин, не засмеяться в голос, но пользуется моментом, забирая у опешившего Намджуна растение, и, пряча улыбку, интересуется, облокачиваясь бедром о стол: - То есть ты… Твой план действительно состоит в том, чтобы замутить с Сокджином… Прости, с Гавриилом до конца ваших дней? - Я рад, что ты напрягся и смог понять мой план. Да. - А в чём же здесь выгода для сил Ада, стесняюсь спросить? Намджун выглядит так, словно Юнги, пробывший падшим ангелом уже с добрых несколько тысяч лет, вдруг резко залез на стол и стал есть землю из горшков со своими растениями: - Что же не понятного? Он так будет занят всеми этими бытовыми делами – оплатой счетов, заботой о болеющих несколько раз в год детях, исполнением со мной супружеского долга, готовкой обедов, что у него не останется времени на управление силами Рая! Триумф и победа! Юнги вздёргивает бровь: - Разве это не означает и твоё постоянное отсутствие в Аду, о, устрашающий? - Это достойная жертва, мой недруг, - важно кивает Монстро-Жнец, и, вдруг вспомнив что-то, направляется в коридор, оттуда звучно шагая куда-то в сторону спальни самого Юнги и его же ванной, - кстати, о жертвах! Я остаюсь у тебя на несколько дней, Кроули, мне нужно подготовиться к финальному, сулящему сексуальные утехи свиданию с Сокджином, а так как у меня своей жилплощади на территории Лондона пока нет, я остановлюсь у тебя, у тебя все удобства. Это приказ. Юнги морщится, но вдруг удивлённо распахивает глаза, высовывая голову в коридор, наблюдая, как возле открытой двери его спальни начинает копиться куча белья, которую Намджун, по всей вероятности, выкидывает из шкафа, отсеивая неугодные вещи: - А при чём тут мои жертвы?! Слышится усталый вздох, и голову высовывает уже Намджун, сбросивший часть человеческого обличия, являя взору подчинённого черные, закрученные кверху рога: - В самом деле, я считал тебя более проницательным. По-твоему, где мы с ангелом будем прелюбодействовать? Блять. - Охренеть можно, - тихо шипит Юнги, стоя на балконе, и, пока Намджун плещется в душе, тихонько возвращая Чимина в человеческую форму, приобнимая того у открытого окна, - у этого чёртового демона будет секс с ангелом в МОЕЙ квартире, а у меня нет, - он поднимает глаза на Чимина, понимающе смотрящего на любимого демона, и, вздохнув, притягивает его ближе к себе, - прости, сердце моё, не в этот раз. И уходить тебе нужно будет через окно, не иначе. Ангел улыбается ласково, мягко и коротко целуя, словно клюнув, демона в губы, поглаживая небольшими пальцами по задней стороне шеи: - Не переживай, у меня есть идея. В самом деле, Кроули, пока он держал меня, я думал, ты на него кинешься. Юнги смущённо фыркает: - Я бы кинулся, но мы бы разнесли половину квартиры, а ты знаешь, как я ненавижу ремонт. Что за идея, Азирафаэль? Чимин хмыкает, и, перед тем, как обратиться в кипельно-белого голубя, подмигивает совершенно греховно: - Давненько мы не ездили за город, а?