Memories never die

Для него более не существовало понятия «страшно». Необычно, странно, противоестественно, но никакого страха Билл не ощущал уже очень давно. Пеннивайз, являясь его воплощением, мастерски избавил юношу от этого необходимого чувства. Оно не нужна была запуганная до полу смерти жертва. Оно нужен был Билли, любимый и настоящий, с живыми эмоциями, не затуманенными животным ужасом. Ветки противно скрипели и ломались под тяжёлой поступью Роберта. Почему-то Биллу казалось, что он только прибавил ему веса своей ношей. Хотя, парень сейчас мало что понимал. Его вырвали из приятных объятий сна, за руки и ноги вытянули из-под одеяла, аккуратно взяли на руки и украли. Вот так вот просто, посреди густой темноты и спящих домов. Грей нёс его далеко, это Билл понял по исчезающей иллюминации фонарей вдали. Сон не выветрился, заставляя Денбро находится между почти пробуждением и жутким желанием закрыть глаза, погрузившись в такой желанный сейчас сон. Но тёплые руки на пояснице крепко поддерживающие его тело, не давали сорваться ни в одну из сторон. В итоге, он пропустил момент, когда Грей ступил на лесную тропинку. Роберт прижимал Билла к себе как ребёнка, одновременно согревая мальчишку, который был лишь в одной тонкой пижаме. С одеждой не предусмотрел, да и не до этого было. Спонтанная идея воплощалась в реальность настолько быстро, что Биллу пришлось смириться с обстоятельствами. Похоже, мужчине было совсем не тяжело, словно у него нет никого на руках. Роберт шёл плавно, выверенным шагом, ни разу не затормозив и не прогнувшись под весом тела Денбро. Словно зачарованный, он двигался по единственной видимой тропинке, никуда не сворачивая. Билл совсем расслабился, примостив голову на его плече, обнимая руками за шею. Он чувствовал себя семилетним малышом — разглядывать тёмный ночной лес, пускай в полусне, было необыкновенно. Искусственное освещение города оставило нетронутым этот участок природы, делая видимым деревья, землю и даже редких обитателей. Небо казалось лиловым, таким неестественно светлым для этого времени суток оно было. Но без единой звезды. Пустое и холодное. Воздух был сырым, Билл морщился, когда чувствовал запах гнилой древесины. Очень напоминало болото, такой же затхлый, неприятный запах, внушающий отвращение. Разве в Дерри были болота? Нет, но именно здесь в этом чересчур странном лесу оно было. Роберт продолжал идти ровно, не сбиваясь, даже когда его ноги погружались в холодную вязкую жидкость по лодыжки. Звуки чавкающих в грязи ботинок отвлекали Билла от общей картины, которую он старался уловить своими притупленными сейчас органами чувств. Птицы определённо кричали, чуть ли не постоянно. Беспокойные, их стаи взлетали где-то далеко от них с Робертом, тревожа кроны деревьев. Казалось, будто они и являются нарушителями тишины, вызывая своими жуткими криками ветер с дождём, бури и ураганы. «Такие маленькие, а с такой сокрушительной силой», подумалось Биллу. Он не сразу заметил, как Роберт нежно огладил его, словно подтверждая догадку. Теперь не осталось никаких сомнений. Он не знал куда они направляются. И в голову не приходило насколько абсурдной и страшной, как бы сказали люди, являлась эта ситуация. Словно потусторонний мир и реальный сплелись воедино, а Роберт вёл его по образовавшемуся «коридору» между ними, не посещая ни один, ни второй. Путешествие в никуда. Но Билл был не против. Лишь крепче сжал пальцы на куртке Роберта, чувствуя, что начинает просыпаться. Тело всё ещё ощущалось слишком тяжёлым, уставшим и непослушным. Внезапно в душе мелькнул отголосок недоверия. Билл словно почувствовал, что за ними кто-то следит. Шаги Роберта потеряли свою лёгкость, вместе с тем приобретая уверенность, становились опасными. Будто земля содрогалась пока он медленно двигался в сторону неизвестности. Билл уловил силуэт вдали, который прежде не замечал в силу своей усталости. Неужели он всё это время был их попутчиком? Тёмным и незаметным, словно сама смерть. Двигался по пятам, смешиваясь с тенями. Билл успел рассмотреть мелькнувшие оленьи рога, чёрные и острые, они не могли принадлежать зверю. Роберт прижал его крепче — теперь Денбро слишком хорошо ощущал силу, которую привык чувствовать в руках Пеннивайза, а значит что-то должно произойти. Они остановились, резко и уверенно. Грей потёрся о его шею щекой и прошептал короткую просьбу, прежде чем позволить мальчику спуститься на землю. Билл послушно отстранился, оказываясь в колючих объятиях холода. — Когда я скажу отвернуться, ты отвернешься. Бежать — побежишь. Эти слова пробудили в сердце Билла глухую, суровую обречённость. Он сбивчиво согласился, рассматривая Роберта, его черты лица. И только сейчас заметил, как за его спиной восходит ледяная луна. Большая, полная, словно отлитая из серебра, она послужила началом. Роберт начал изменять форму. Рваными движениями он словно поправлял на себе одежду, которая рвалась на куски, превращаясь в клочья и снова собираясь в единое целое — в костюм, до боли знакомый Биллу. Пышная фреза туго обхватила шею; пуговицы срывались одна за другой, уступая место ярким помпонам, которые распускались словно цветы. Роберт сделал один единственный резкий поворот вокруг своей оси и мгновенно преобразился. Только лицо было всё ещё слишком человеческим, но даже оно стало медленно трансформироваться. Пальцы в атласной ткани перчаток словно оттянули кожу лица по линии скул, бровных дуг, глаз и уголков губ — один взмах и грим проступает на тёплой бежевой коже, так же неровно, частями, становится ярким, сильным на фоне сгущающейся темноты. Радужка глаз наливается золотом, тягуче медленно, словно мёд обволакивает чёрные зрачки. Оно — теперь уже точно — встряхивает головой, позволяя рыжим волосам вспыхнуть горячим огнём. Билл закрывает глаза, вдыхая дурманящий запах крови и предстоящей опасности, теперь отчетливо ощущая, как мир вокруг изменяется следом за Пеннивайзом. Оно поворачивается — это движение выдаёт звон колокольчиков — и произносит надтреснутым голосом, словно зажевало старую пластинку. — Беги. Билл ощущает ледяные руки на своей шее и просыпается от собственного оглушительного крика. Стеклянный взгляд замирает на потолке, рассматривая потрескавшуюся краску — перед глазами жуткой иллюзией стоял он — чудовище с чёрными как смоль оленьими рогами. В воздухе всё ещё ощущался спёртый запах сырой земли и смерти.