Memories never die

— Ох, милый, что случилось? Роберт беспокойно нахмурился, непонимающим взглядом рассматривая Билла, который шёл к нему неохотно, медленно, опустив голову. От чуткого слуха мужчины не укрылся звук, который он не пожелал бы слышать никогда более — Билл плакал. Усиленно старался скрыть такое позорное для него проявление эмоций, но не смог. Роберт и правда не понимал. Он где-то допустил оплошность? Что-то сказал не так? Сделал не так? — Подними голову. Пожалуйста, — спокойно попросил его Роберт, чуть наклоняясь для более лучшего обзора. — Билли? Парень затих и просьбу выполнять не спешил. — Ну же, малыш, — его ладонь нежно обхватила плечо мальчишки, поглаживая большим пальцем кожу сквозь футболку в успокаивающем жесте. Он помотал головой. Роберт тяжёло вздыхает, но не хочет заставлять Билла делать что-то против собственной воли. Пробует его уговорить. — Билл, ты можешь рассказать мне всё, помнишь? Губы мальчишки дрожат и он рад, что Роберт этого не видит. Он и правда не хочет создавать ещё больше поводов для беспокойства своим поведением, но так боится, что Пеннивайз примет радикальные меры. А это неизбежно. Грей хочет продолжить, но так и не открывает рта, зациклившись на мыслях Билла. Решил попробовать выяснить с их помощью, но Денбро, чёрт возьми, думал совсем не о том, что могло бы помочь разобраться. И мужчина сам берёт ситуацию под контроль, касаясь ладонями подбородка Билла и приподнимая его голову. Ни малейшего сопротивления со стороны он не почувствовал. Возможно он совсем немного боялся того, что должен был увидеть. В первую очередь потому, что тогда он расстроит Билли, ведь не потерпит такого обращения со своим мальчиком. Но факт оставался фактом, и разбитая губа, и наливающийся фиолетовым синяк под скулой не могли значить ничего другого. Теперь Пеннивайз знал, что испытывает — злость. И, что странно, по отношению к себе. Генри Бауерс — пешка, вышедшая из-под контроля. Это значило, что сил у Пеннивайза не так много, как он рассчитывал на это время. Плохо. Мужчина придирчиво оглядывает его лицо, после мягко отпускает и зажмуривается. Он допустил это, ему и расхлёбывать. — Н-н-не надо, — Билл дрожащей рукой перехватывает его запястье. — Всё н-нормально. Врёт, но зато не будет чувствовать вины за то, что допустил несчастный случай, который со сто процентной вероятностью унесёт жизнь одного из местных хулиганов. Оно голодно, прервало свою необходимую спячку, и вряд ли будет милосердно и обойдется парочкой переломов. — Почему? — холодно произносит Грей, но руку не вырывает, только замирает в неуверенной хватке Билла. — Т-ты сам зн-наешь, — говорить становилось всё труднее. Роберт с шипением втянул в себя воздух и поморщился, явно испытывая крайнюю степень раздражения. Он пока не в бешенстве, но уже достаточно разозлён для того, чтобы не слушать настойчивые просьбы Билла. Голод вперемешку с собственным промахом — страшная вещь. Денбро знает, что ситуация опасная. Пускай он желал Генри гореть в адском пламени много раз, но на самом деле смерти не желал. Сама мысль о том, что его жизнь зависела от одного слова Билла, внушала тихий ужас. И он не хотел этой власти. Пеннивайзом нельзя было так управлять, он не мог даже представить себе такой вариант отношений. Было бы мерзко и противно. — Я не понимаю тебя, Билл, — руку он всё же освобождает, тут же поправляя ей волосы, словно пытается собраться с мыслями. — Не понимаю. Грей действительно думает о том, что было бы здорово сейчас уйти. Отправить Билли домой, перед этим подлечив его увечья, а после схорониться в доме номер двадцать девять на Нейболт стрит и не высовываться. Его грызло изнутри отвратительное чувство, которое он никак не мог разобрать. Словно кошки на душе скреблись. Но прежде, чем Роберт смог остановиться на каком-либо варианте, Билл внезапно сократил расстояние между ними, задрал его свитер и уверенно залез под ткань, прижимаясь к тёплому торсу, обнимая его руками. И Пеннивайз впервые за несколько дней расстерялся. — Я п-побуду тут, хор-рошо? Мне т-так спокойнее, — приглушённый голос Билла теперь не казался таким расстроенным, а наоборот терял эмоциональность. Пока Билл совершал свой странный приём, Грей машинально расставил руки в стороны и теперь замер в такой позе, сбитый с толку его поведением. — Н-не хочешь меня обнять? — прошептал Билл в его кожу, и практически сразу ощутил руки на своих плечах, неловко обхватившие его. — Прости, Билл, — выдохнул Роберт, признавая своё поражение. — Это бывает сложно, ну… быть человеком. — Я з-знаю, Роб. Я знаю… В подтверждение того, что он совсем не в обиде, Билл потёрся о его грудь щекой, чувствуя, что успокаивается. Он смог отговорить его, а это самое главное. Теперь все в безопасности. — Тебе было очень больно? — Билл удивлённо замер, услышав как дрогнул его голос на последнем слове. Это почти заставило его вынырнуть из укрытия. — Нет, — теперь Билл был уверен в своём ответе и обнял его крепче, чувствуя, как большое сердце часто бьётся за рёбрами. Это было так странно, видеть его таким. Он и вправду так сильно переживает… — Хочешь пойти ко мне? — Грей всё же прочитал его мысли. Так сложно было проявлять свои чувства, в которых он сам не до конца разобрался. — Да. Сделаешь м-мне какао? — Договорились, Билли. Он не видел, но точно знал, что Роберт тепло улыбается. И это значило, что всё будет хорошо.