Недетские игры. Высшая Лига.

      Минуты тянулись в часы, часы — в дни. Проводя все время в полумраке, взаперти от всего мира, Хани уже потеряла счет времени, буквально не осознавая, в какой день недели она сейчас живёт.       Раздался стук в дверь, она не отреагировала… снова стук… и снова тишина. — Хани, я знаю ты дома… открой. — раздался за дверью мужской голос. Голос был ей незнаком, да и разговаривать не хотелось ни с кем… Но предчувствие того, что незнакомец не уйдет, заставило её подняться с пола и подойти к двери. — Кто там? — Господин Ким Сухён. — Что вам? — без малейшего интереса продолжала через дверь Хани, всеми фибрами души желая прогнать незнакомца. — Нам надо поговорить. Осознав, что разговора не избежать, девушка открыла дверь… и обомлела, с ног до головы обводя взглядом солидно одетого мужчину, лет сорока. — Вы кто? — сдвинув подозрительно брови, спросила Ли. — …твой отец. — чуть растерянно ответил незнакомец. — У меня нет отца! — резко ответила та и уже хотела захлопнуть дверь, как незнакомец протянул ей уже ранее вскрытый конверт. Легким движением руки Хани приоткрыла его и извлекла содержимое: её свидетельство о рождении, потрепанное фото молодой пары, в чертах лица девушки угадывалось лицо её мамы, а парень сильно смахивал на незнакомца, …и письмо, написанное от руки, в котором она сразу узнала знакомый почерк.       «Дорогой Сухён, прошло долгих 17 лет с момента нашей последней встречи. И прошло бы больше, если б Бог отвел мне больше времени…но мои дни сочтены. С высоты этих лет я о многом сожалею, но уже ничего не могу исправить — в одну реку не ступить дважды… Ревность — сокрушительное чувство, и оно разрушило нас. Если б мне Господь дал второй шанс, то я прожила бы жизнь иначе, но такой возможности у меня нет. Уйдя от тебя 17 лет назад, я совершила возможно самую большую ошибку в своей жизни… и совершила ещё большую, не исправив предыдущую, и не вернувшись к тебе, когда ты молил об этом… виною тому моя запредельная гордыня… Это мой крест, и я несла его всю жизнь. Но я уходила тогда не одна — я унесла нашу дочку под сердцем. Наша Хани, она еще такая юная, и совсем одна… Она не должна страдать из-за наших ошибок. Прошу, позаботься о ней, хотя бы в память о том, что между нами было. …преданная тебе до последнего вздоха Сиён.»       Руки девушки затряслись, слёзы побежали по щекам. Выронив листок, она отвернулась и, закрыв лицо руками, заплакала навзрыд. Мужчина подошёл и робко по-отцовски обнял её за плечи. — Я не знал… что у меня есть дочь… этот конверт мне отдал вчера адвокат, которому его передала Сиён за месяц до своей смерти. — тихо, почти шёпотом, говорил Ким Сухён, пока всхлипывала хрупкая девушка. — Я любил её когда-то… возможно и сейчас люблю… — сглатывая накативший ком в горле, говорил Ким Сухён. — Я приехал забрать тебя. — всё так же вполголоса продолжил он несколько секунд спустя, мягко поглаживая Хани по плечу. Истощенная и обессилевшая от горя, она повернулась и, разразившись еще большей истерикой, уткнулась ему в грудь, оставляя на его небесно-голубой рубашке мокрые следы своей скорби.       Придя в себя, Ли Хани собрала свои немногочисленные пожитки в спортивный рюкзак, накинула джинсовую кепку и, встав у двери, чуть слышно вымолвила: — Я готова. — Поехали. — одобрительно кивнул Ким Сухён. Они сели на задние сиденья Rolls-Royce Ghost и поехали, машину вел строго одетый молчаливый водитель. Будучи обескураженной от всюду кричащей роскоши, малышка Хани вжалась в кожаное сиденье и молчала… Страх неизвестности захватывал её и без того убитое горем сознание.       Они подъехали к высоким кованым воротам. После того, как ворота распахнулись, машина двинулась вглубь по аллее. Через пару минут взору открылся роскошный особняк с каменными статуями греческих богов по бокам и фонтаном по центру, метрах в десяти от парадного входа. Они вышли из машины, водитель взял из багажника спортивный рюкзак Хани, и все трое прошли ко входу. Озираясь по сторонам, девушка робко следовала за господином Ким Сухёном. Они вошли в здание: огромная хрустальная люстра, добротный паркет красного дерева, огромные картины на стенах, винтовая лестница на верхние этажи — ко всему этому Ли явно не была готова. Сердце бешено стучало. От удивления и неподдельного восхищения раскрыв рот, она оглядывалась по сторонам, пытаясь убедиться в реальности происходящего. — А это еще кто? — слегка отдавая эхом, раздался голос молодого человека, который мягкой, чуть подпрыгивающей, походкой спускался с лестницы. — Твоя сестра. — без всяких прелюдий, спокойным голосом ответил господин Ким и ободряюще приобнял за плечи еле стоявшую на ногах Хани. — Отличная шутка, пап! — почти смеясь, похвалил Тэхён отца. — Это не шутка. Глаза Ким Тэхёна моментально округлились, он подошёл ближе и с неким пренебрежением с ног до головы окинул взглядом малышку Ли: мешковатый джинсовый комбинезон, джинсовая потрепанная кепка, отсутствие какой-либо ухоженности — в слова отца не хотелось верить от слова «вообще». И тем не менее, в родстве не было никаких сомнений — оно читалось невооруженным взглядом: правильные красивые черты лица, красивые большие раскосые глаза и чуть пухлые губы унаследовал от отца не только Тэхён, но и Хани. Несмотря на разницу в возрасте в 7 лет, брат с сестрой были похожи как две капли воды. — Это… как так…? — недоумевая, немного запинаясь от шока, спросил Тэ. — Сын, мне сейчас надо ехать на важную встречу, я объясню всё вечером. — взглянув на часы, второпях сказал Ким Сухён, похлопывая по плечу остолбеневшего от новости Тэхёна. — Прояви гостеприимство — покажи Хани комнату для гостей в дальнем крыле и проведи небольшую экскурсию по дому… — чуть подталкивая Ли вперед, к Тэхёну, продолжил он. — И да…пусть её накормят. — тут же, опомнившись, добавил он уже на выходе из фойе особняка.