Обратная сторона мечты

      Лампы с потолка бункера издавали тихий гул. Одна из них время от времени моргала, действуя на нервы ровно настолько, чтобы надоедать, но не вызывать желание разобраться с ней раз и навсегда. Кас выглядел мрачней обычного, усевшись на стул рядом с Дином. Сведя пальцы домиком, ангел устремил на них свой хмурый взгляд. — Когда мы вообще отказывались грохнуть демона? Конечно, мы в деле, Кас. — воодушевленно воскликнул Дин, хлопнув друга по плечу. — Да, Кас, рассказывай, в чем дело. — присоединился к беседе Сэм, прихлебывая горячий быстрорастворимый кофе из кружки. Аромат напитка постепенно распространялся в воздухе. — В том, что это не просто демон. — наконец Кастиэль поднял взгляд на братьев. — Мне удалось узнать истинное имя Эдемского Змея Искусителя, по которому его можно призвать. Долгое время я считал, что мой наставник Азирафель и Змей убили друг друга на дуэли незадолго до Апокалипсиса, но оказалось, что демон выжил. — Наставник? Ты никогда не упоминал этого Азира… Азиро… — под пристальным взглядом Кастиэля и осуждающим Сэма, Дин бросил попытки выговорить очередное ангельское имя, созданое как будто только для ломания языка. — В общем, ты его не упоминал. — Когда-то, очень давно я был близок с Азирафелем, но с течением времени мы отдалились друг от друга. — снова устремив взгляд на свои пальцы, заговорил ангел. Он подбирал слова словно мелкий бисер, что постоянно разбегался стоит поднести к нему руки. Взгляд его застилала дымка далеких воспоминаний. — После Первой войны Отец создал последнее поколение ангелов, чтобы возместить потери райского воинства. Нас нужно было всему обучить и старшие братья и сестры взяли на себя роли наставников и наставниц. Поговаривали, что на Войне Азирафель повредил не только свое эфирное тело, но и разум, поэтому все относились к нему насторожено и доверили ему только меня с Анной. Тогда я не понимал, такого поведения остальных… — ангел вздохнул, все так же не поднимая глаз на братьев. Сэм и Дин переглянулись, понимая, что скорее всего Кастиэль первый раз говорит об этом с кем-то и другу нужно выговориться. — Несмотря на это, Азирафель в совершенстве обучил нас воинскому искусству и владению мечом. — Самая Первая Война? С кем вы воевали? — тихо уточнил Сэм. — Самая Первая Война произошла, когда Люцифер и пошедшие за ним мятежные ангелы подняли восстание. Она закончилась, свержением их с Небес в Ад. — переведя на него взгляд ответил воин Господень. — Меня ещё не существовало, когда это произошло, и Азирафель всегда говорил, что это к лучшему. Он один из немногих знакомых мне ангелов не любил вспоминать войну. — Видимо твой наставник тогда прошёл через настоящее пекло. У отца был знакомый, который воевал во Вьетнаме… Ты его не помнишь. — отмахнулся от вопросительно нахмуренных бровей брата, Дин продолжил: — Он тоже мало что рассказывал. — При всем моем уважении к знакомому твоего отца, если кто-то что-то не расказывает, то возможно расказывать ему нечего, Дин. — с нотками неестественности отвечает на возражение воин Господень и Сэму на мгновение становиться не по себе. Он мимолетно переглядывается со своим старшим братом и понимает — Дин тоже это заметил. Такое чувство давно не посещало Сэма. Он помнил это ощущение с первых встреч с Кастиэлем, когда его нечеловеческая натура, казалось, сквозила отовсюду. Сэм не мог точно описать, что конкретно настораживало в поведении, голосе, жестах того Каса и, к слову, многих встреченных им ангелах, но он практически сразу понимал, что с этими людьми что-то не так. Возможно, это был тот самый феномен «Зловещей долины», когда что-то максимально приближенное к человеку вызывало отвращение, возможно, что-то ещё… И то, что Кас внезапно начал все чаще возвращаться в то состояние, вызывало опасения. — Ты думаешь, что Азирафель дезертировал тогда? — спросил Сэм, отставив от себя кружку с недопитыми кофе. Этот разговор не оставлял сонливости никакого шанса. — Нет… — растеряно покачал головой Кастиэль. Чувство неестественности испарилось, не оставив и следа. Вновь перед братьями сидел их близкий сердцу старый друг. — Азирафаэль сражался. Такое ранение как у него, не получить вдали от ожесточённых битв. Мало кто остаётся в живых при части дифракции волн эфирного тела. — А если на английском то?.. — нахмурился Дин. Он помнил, что на самом деле ангелы являлись то ли разумным потоком света, то ли божественной энергии и совершенно не представлял как можно ранить свет. Это было за гранью его понимания. — Когда он находится вне сосуда, он… Прихрамывает. — чуть подумав, Кас выбрал самое по его мнению близкое значение. — Раз ты знаешь, что Азирафель принимал участие в сражении, то почему ты так сомневаешься в нём? — вернулся к обсуждаемой теме Сэм.       Пауза затянулась. Пыль медленно танцевала в теплых лучах света. В воздухе пахло старыми книгами и машинным маслом. Тихо тикали часы. — Потому что, чем больше я узнаю о нем, тем больше я понимаю, что не знал его. — вздохнув, ангел откинулся на спинку стула.       Дин редко видел его таким потеряным. Он чувствовал, что отношения с этим неизвестным мертвым ангелом что-то, да значили для Кастиэля. — Когда я был совсем молод, я постоянно спрашивал его, скольких демонов он убил в Первой Войне. Четверых? Сотню? Десятку? Он говорил, что я ничего не понимаю и долго отмалчивался, прежде чем сознаться, что в тот день никто не пал от его меча. — взяв небольшую паузу, ангел будто бы отделил один из множества пунктов в списке. — После Грехопадения человечества Азирафаэля с Стража Восточных Врат Эдема понизили до Начала и сослали скитаться по Земле среди горестей и страданий, вместо того, чтобы беспечально парить в небесном свете. В последнюю нашу с ним встречу, я понял, от чего он ничуть не тяготился так долго находиться вдали от Рая. Двадцать веков назад я застал его посреди разврата и дурманящего горячего пара римской термы. Он тогда еле стоял на ногах от выпитого им вина. Вместо того, чтобы нести слово Божье в заблудшие души язычников, Азирафаэль придавался вместе с ними пустым празднествам и веселью. — Ха, да твой наставник умел ценить эту жизнь. — подметил Дин. Он плохо представлял, что такое римские термы, но догадывался, что это что-то на подобие финской сауны. Слова о разврате только распаляли фантазии о неплохом время препровождении в приятной компании пышногрудых девиц. Кастиэль посмотрел на друга долгим глубоким взглядом. Ценить жизнь? Ангелу часто попадался этот оборот речи, но по настоящему он задумался о том, какой смысл вкладывают в него смертные, только сейчас. Если оценивать жизнь, то какой мерой? Человеческими деньгами, золотом, количеством прожитых лет или тем, что успел за это время сделать? Зная, что им отмерен невероятно короткий срок, люди часто терялись в водовороте дней, беззаботно пропуская час за часом словно песок сквозь пальцы. Но тем не менее, за эти несколько ничтожных десятелетий они успевали сотворить нечто особенно восхитительное или наоборот невыразимо ужасающее. Каждый человек уникален и неповторим и от того завораживающе прекрасен. Ценить жизнь значило — ценить время. Свое и чужое. Ангел помнил, что Азирафаэль считал каждую жизнь бесценной. Знал ли он цену их бесконечного времени? — О! Мальчик мой, Кастиэль! У Петрония и Ники родилась двойня! Сын и дочка. Такая радость! Все празднуют, присоединяйся к нам. — Радость?.. — Дин. — осуждающе протянул Сэм, закатив глаза. — Что? Даже праведникам не мешает иногда расслабится. — возмутился старший Винчестер. — В конце концов, что в этом плохого? — Азирафель был… — на мгновение ангел замолчал, будто все слова человеческого языка пропали из его головы. Но на самом деле их было настолько много, что висок прострелила молнией слабая вспышка боли. Был слаб?.. Был невероятно умен?! глуп? Безрассудно…смел? — Безобидным. Все эти шесть тысяч лет он посвятил борьбе со Змеем и несмотря на свою трусость, нерешительность и мягкотелость он вызвал его на дуэль. Это достойный поступок, я хочу завершить его дело. — Он боролся с ним на протяжении шести тысяч лет? — удивился Сэм. — Если он не мог убить его, то что ему мешало за эти шесть тысяч лет найти способ поймать его в ловушку и навсегда запереть в ней? — Змей как и Азазель является одним из первых Падших. Он стар, коварен и невероятно жесток. Его зловещая тень неотступно следует за человечеством на протяжении многих веков. — пояснил Кастиэль. Голос его стал ниже и тише. — Азирафель противостоял ему изо всех сил, но ему каждый раз не удавалось одержать верх в сражении, также как и демону не удавалось перехитрить его. Если Змей заговорит с нами, то можно считать, что мы уже будем мертвы, поэтому нужно успеть убить его раньше, чем он успеет открыть рот.       Ангела одолевало множество тревожных мыслей, но он уверенно гнал их из своей головы. Он просто будет исполнять приказы, не задумываясь. Его попытки самому принимать решения и так дорого всем обошлись. Исполнить приказ или умереть. Всё просто, да?       Сэма же не покидало беспокойство. Что-то в этой истории не сходилось. Если Азирафель был таким слабаком и выполнял свои обязанности спустя рукава, то как тогда он противостоял настолько могущественному демону? Почему он никого не убил на войне и почему не мог прикончить Змея? — Я так понимаю, ты знаешь как его убить, да? — спросил Дин.       Давно пора было подходить к самому главному. Будет просто прекрасно, если Кас подтвердит, что от демона можно избавиться ножом Руби и им не придется копаться в множестве пыльных томов, по крупицам собирая информацию. — Да. Нам понадобится ведро святой воды. Нужно будет опрокинуть его на демона. На этом все. — как ни в чем не бывало произнес ангел. Ни один мускул на его лице не дрогнул, выдав бы… шутку? — Кас, ты серьёзно? — изогнув бровь, вопросил Дин. — любого, даже самого слабого демона, это максимум разозлит. — Азазелю было плевать на святую воду. Он от неё даже не дымился. — неосознанно поежившись, вспомнил Сэм. — Тебе об этом лучше не знать, Дин. — заявил Кастиэль, нечеловеческим жестом наклонив голову на бок.       От лицезрения излюбленного жеста ангела, страший Винчестер сам не заметил, как напрягся всем телом. Это незамысловатое движение обычно казавшееся забавным, сейчас было одним из маленьких крупиц, шепчущих все громче и громче: «Перед тобой не человек.» Грудная клетка вздымающаяся только тогда, когда Кастиэль собирался что-либо сказать. Пристальный взгляд. Нечитаемые, сложные и едва заметные эмоции. — Я принесу воду. — с этими словами ангел исчез.       Братья ещё какое-то время простояли, всматриваясь в место, где мгновение назад стоял мужчина в бежевом плаще. Над головами тихо гудела лампа. — Думаю, нам не стоит говорить ему о нашем «новом друге». — расстеряно протяную Дин. — Думаю, и правда, не стоит. — подтвердил Сэм.