Ночной клуб. Всюду люди. Кто уже навеселе, кто еще только стремится к этому. Повсюду парочки. Кто-то неумело зажимается по самым темным уголкам, кто-то не гнушается распускать руки на виду. Алкоголь. Да, тяжелая неделя стоит этого. Много алкоголя.
— За что пьешь? — пытаясь перекричать музыку, спрашивает его девушка за баром.
— За жизнь. За ту, которую не хочется проебать.
Сегодня превосходный день. На левый счет час назад капнула оплата работы. Сумма просто требовала обмыть ее. За чистое исполнение всегда платили больше. И Винсент Розини планировал повышать оплату своего непосильного труда. Он опрокинул еще пару стопок дорогущего пойла. Кто бы мог подумать. Примерный мальчик, надежда родителей. Напивается в щи в каком-то грязном свинарнике, где каждый либо наркоман и алкоголик, либо имеет такой букет венерических, что любой флорист обзавидуется.
Винсент не хотел танцевать. Да и не умел он это делать. Он сидел за баром, время от времени поддерживая диалог с барменшей. Но львиную долю времени он просто озирался по сторонам. Кажется, вон тот парнишка ничего такой. Да и смотрит, не сводя глаз, того и гляди трубочку от коктейля проглотит. Винсент поднялся на ноги и, пока еще, твердой походкой направился в сторону своего «выбора».
— Ты тут с кем-то?
— Теперь видимо с тобой.
Они танцевали. Руки Винсента скользили по талии парня, то и дело забираясь под рубашку. Время от времени он касался оголенной шеи партнера губами, чувствуя тепло его тела.
— Хочешь? — на руке лежала маленькая таблетка.
— Что это?
— Какая разница? Будет весело, — парень положил таблетку на язык, призывно высовывая его.
Винсент поспешил прильнуть к чужим губам. Маленькая штуковина, обещающая непомерное веселье, оказалась у него, через какое-то время растаяв на языке. Музыка стала громче, движения сумбурней, люди вокруг расплылись в одно сплошное море цвета, запаха и шума. Только его новый приятель. Отчетливые черты. Высокие скулы, светлые глаза, пронизывающие до дрожи в коленках, руки, которые держат за шею, горячие губы.
Придя в себя, Винсент обнаружил, что находится в туалете все того же ночного клуба. Он застегнул ширинку и толкнул вымазанную дверь кабинки. Кто-то страдал от расстройства в кабинке слева, в кабинке справа, люди придавались другим развлечениям. У писсуаров кто-то валялся в чем-то не особо лицеприятном, кто-то не мог устоять на ногах и постоянно пытался ухватиться за воздух, и один непрерывно блевал.
Его длинные белые волосы полностью закрывали лицо, кончики были вымазаны и спутаны. Одежда грязная и порванная. Тонкие, даже тощие руки обхватывали ободок унитаза. Парень сидел на полу, он был настолько худым и неказистым, что Винсент бы и не заметил его вовсе, если бы тот не издавал таких ужасных звуков.
— Может вызвать скорую? — осторожно спросил шатен, не рискуя наклоняться к страдальцу.
Парень поднял голову. Если отбросить его непривлекательный вид из-за физического состояния, он был весьма миловидным. Большие шоколадные глаза, как у щеночка, обрамленные густыми длинными ресницами, впалые из-за худобы щеки.
— Оставь его, — потянул Винсента за рукав его спутник, — пусть блюет.
Ночь продолжалась. То, за чем сюда пришел Винсент, было сделано. Море алкоголя, и очередная необдуманная половая связь. Он выходил из клуба еле держась на ногах. Действие наркотика явно не стоило того, что сейчас ощущал парень. Его тошнило, хотелось есть, а еще вымыться как следует. Все что происходило за этими стенами теперь вызывало у шатена исключительно отвращение, которое, казалось, липкой грязью обволакивало все его тело.
За углом послышался стон. Стон такой боли, что у Винсента зубы свело. Он завернул посмотреть, кого там мучают с нечеловеческой жестокостью. Знакомый уже блондин корчился на асфальте, хватаясь за живот, продолжая протяжно стонать. Шатен опустился на корточки рядом с парнем.
— Алло, клуб Калиостро, человеку плохо. Не знаю, не знаю, нет, не знакомы, да не знаю я, просто приезжайте уже, черт возьми! — явно взбешенный он бросил трубку.
Парамедики погрузили юношу в машину. Винсент отказался от сопровождения. Он отправился домой с чувством выполненного долга. Однако, ни проспавшись, ни наконец придя в себя окончательно, занявшись вновь своими заказами, он не мог выкинуть из головы образ этого совершенно незнакомого ему человека.
***
— Добрый день, — он стоял в приемном отделении больницы, куда, как слышал в тот день, отправили болезного. — Подскажите к вам позавчера привезли парня…
— Ага, девятерых. Вы ко всем? — дежурная была явно не в духе. И понять ее было можно. Приемная была под завязку набита самым отвратительным контингентом: бомжи или те, кто на них похож как две капли, люди со сломанными руками, кровоточащими носами, синяками и ушибами, вонь, ругань, крики.
— Его забирали из клуба… длинные волосы, худой… — Винсент понимал, что описание выходит так себе, но добавить чего-то конкретного он не мог, ведь даже имя спросить в тот раз побрезговал.
— Секунду. Из клуба в тот день одного привезли. Вот. Итан Дэвис. Четыреста пятая.
— Спасибо, — бросил уже на ходу парень.
Юноша лежал под капельницей. Вся правая рука, в которую не были вколоты катетеры капельниц, была исколота и ее украшали большие синяки. Он был в сознании, без особого энтузиазма глядя на экран телевизора.
— Привет, — неуверенно сказал шатен, перешагивая порог палаты, которая, к слову сказать, была не из бюджетных.
Блондин недоуменно посмотрел на визитера.
— Это ты вызвал скорую? Ну спасибо тебе огромное.
— А что надо было оставить тебя корчиться у мусорки? — оторопев от такой благодарности, съязвил Винс.
— Какое тебе было дело? Почему все лезут в мою жизнь?
— Ясно, — Винсент махнул рукой.
Он не появлялся в больнице больше недели. Все же деньги были не резиновыми, оплату счетов никто не отменял. У него была работа, были свои интересы, были мысли. О да, их была куча. Но почему в это кучу умудрилась влезть мысль об этом гадком нахале? Не то чтобы Винсент горел желанием помочь юноше. Просто что-то внутри словно тянуло навестить неблагодарного хама.
— Его вчера выписали, — угрюмо пробурчала дежурная, сразу же отвечая на звонок.
Итак, у нас есть имя, цвет волос, и непонятное влечение. Далеко с этим не уедешь.
В клубе тоже никто не видел или даже не знал никого с таким описанием. Винсент решил махнуть на все свои дурацкие чувства. В конце концов сдался ему этот наркоман.
Жизнь продолжалась. Новые люди, новые методы. Он раздобыл весьма интересные капсулы, после принятия стопроцентный летальный исход, а при вскрытии в крови лишь зашкаливают показатели наркотических веществ. Идеально для того, чтобы убрать тех, кто ведет развязный образ жизни.
***
Он возвращался домой поздно. Ветер задувал за воротник, проходясь по коже. Винсент ежился и прибавлял шаг. За углом послышались звуки драки, противный смех и издевки.
— Гнусный пидор, на что ты готов ради шприца с героином? Ммм?
Снова удар ногой по лежащему на земле парню. Тот снова изгибается от боли. Да что за карма? И чья она? Нашли тоже мать Терезу, спасти униженных и защитить немощных. Винсент полностью отдавал себе отчет в том, что это дело каждого. Взять его хотя бы, он занимается вещами в разы хуже тех, что сейчас творит эта шпана неотесанная. Но… не вляпаться в неприятности Винсент Розини никак не мог.
— Отвалите от него, я вызову копов, — прикрикнул Винс, чей силуэт в свете фонаря казался гораздо больше, чем был на самом деле.
Мыслительные процессы у этого подвида — одна из слабых сторон. Потратив энное количество времени на рассуждения и обсуждения, обидчики решили оставить предмет битья и убраться.
— Давай помогу, — шатен протянул руку, за которую тут же схватились расцарапанные о мелкую гальку пальцы.
Да выходить раненое животное легче, чем наркомана со стажем, у которого ломка, депрессия, агрессия, нежелание жить, и жажда убить свой организм. Винсент проводил все свое время помогая парню преодолеть самые сложные приступы, кормил и сбивал температуру, мыл и ухаживал за своим нынешним бременем. Итан по-прежнему огрызался, хамил, лез в драки с противником, находящимся явно в другой весовой категории, требовал отпустить его, купить наркотиков, клялся, что, если это будет не героин, а что-то другое, ему просто станет легче перенести этот кошмар.
За это время Винсент открыл в себе невероятное терпение. Он ничего не мог поделать с тягой к этому проходимцу. Он видел в нем что-то, что так отчаянно пытался найти в любом другом парне. Он, наверное, впервые в жизни кого-то полюбил.
