Мальчики не плачут

Юлик идёт медленно, сильнее укутываясь в куртку. Прошёл уже месяц. Способ Кашина оказался действенным, Руслан Тушенцов не донимал их. Парень поморщился. Все верно, они жили разными жизнями, проводили время с разными людьми. Пока Руслан рисовал или ждал пар в коридоре, Юлик вливал в себя пиво, смеялся над шутками друзей, ссорился с Лизой, обнимал Дашу. Казалось, жизнь вернулась в прежнее русло, что лишь радовало. Вот только была одна деталь, которая не даёт Юлику забыть Руслана. Взгляд. Онешко слишком часто чувствовал на себе взгляд его чёрных глаз. Ему это не нравилось, его это бесило, раздражало. Хотелось подойти и впиздить, ударить так, чтобы хлынула кровь. Но зачем? Почему Тушенцов вообще на него смотрит? Он его ненавидит? Проклинает за то, что Юлик не протянул ему руку помощи? Чего он от него хочет? Погода портилась, зима подбиралась все ближе, а тёплые деньки уходили все дальше. Уже и не выйдешь без куртки. В окнах хрущевок начинали включать свет. Слякоть под ногами раздражала, напоминала о Тушенцове. Он такой же скользкий и мерзкий, надоедливо-противный. Когда Юлик выходит отлить, за ним медленно ползёт Руслан, когда Юлик идёт по парку с Дашей, он видит краем глаза яркую куртку одногруппника. Маньяк? Или же муки совести за то, что оставил человека без помощи? Даже не расскажешь никому — засмеют. Жалось к надоедливой мухе — дело убогое. Юра по-дружески высмеет, Кузьма пошутит, Юлик отведёт глаза. Ситуация — медаль, имеющая две стороны. Родители, друзья, учителя, улица — все твердили, геи всего лишь ошибка природы, те самые отходы, без которых не может обойтись ни одно предприятие. Их поколение так воспитывали. С другой стороны, везде писалось, что людей нельзя бросать в беде. Но почему никто не говорил, что когда-то нужно будет выбирать между двумя понятиями? Совесть не то, чтобы мучает, просто напоминает о себе знать, из-за чего невозможно отпиздить хуевого Тушенцова за его сталкерские наклонности. Вина присутствует, но Юлик не жалеет. Парень слышит сзади себя вскрик, похожий на его имя. Оборачивая голову, смотрит краем глаза. От удивления открывает рот. Он, Тушенцов. Сидит, закрывая кровоточащий нос тканью рубашки, лицо опухло от ударов, его блядская сумка лежит. Кто же его так? Замирает посреди дороги, не решаясь подойти. Нужно ли ему это? Устало вздыхает. Блять, да, нужно. Он поможет тому пидору первый и последний раз, чтобы тот так сильно не прожигал его взглядом, чтобы успокоить разум. Подходит ближе, тянет его на себя. — Сука. Просто скажи куда тебя отвести, не еби мне мозг, чтобы я не пожалел о своём решении. — выпаривает на ходу, видя открытый рот Руслана. Просто молчи, не заставляй не любить тебя ещё больше. — Ты ненавидишь меня, да? — в глазах Юлика вопрос выглядит нытьем. Не отвечает, всучивая в руки одногруппника его же сумку, помогая встать. Ему нихуя не сломали, лишь подправили лицо, почему же он ползёт так, будто умирает? Будь на его месте тяжело раненный человек или просто девушка, Онешко бы не направил свои мысли в такое русло, но Тушенцов… Раздраженно фыркает, тянет Руслана к его дому. Блядский урод.