Мальчики не плачут

Новый год пришел неожиданно, буквально свалившись на голову. Казалось, еще вчера Юлик шел белыми кроссами по чертовой грязи, слушал рассказ Юры на тему «Как чпокнуть препода» и дергался от одного вида радужного Руслана. Сейчас мысли о Тушенцове заботили его не больше, чем то, что Хованский ужрался в хлам. Грубо говоря, лишь бы его не трогал и пиздеть по душам с ним не хотел. — Стою я, значит, ссу, а тут этот пидор такой… — Кашин, наверное, уже раз сотый рассказывает эту историю. Стоит он, значит, ссыт, а тут этот пидор ака Руслан заходит и смотрит на него, будто говоря «А можно и на меня немного?». Верно, вот кто действительно все еще не может отстать от ревущей радужной кляксы. Казалось, это единственное развлечение Дани, способное снять его напряжение. Проводит рукой по лицу, будто стараясь снять усталость. Этот Новый год такой же, как и прошлый, даже выпивка осталась такой же. Атмосфера была такой, какой он и представлял ее, когда был школьником. Где-то в углу разными цветами мигает дешманская гирлянда, которую притащила Даша, привлекая внимание. Скорее всего, она перегорит уже через неделю. Никита зовет их «шлюшками», намекая на долгосрочность использования данных покупок. Шутки у них определенно невероятно изысканные. В углу стоит букет неясных трав, который уже подпитый Хованский притащил «вместо вашей ебанной колючки». Так сказать, это их новогодняя елка из говна и палок. Вино из пакетиков разлито по кружкам и пластиковым стаканам, под ногами бутылки пива и пол бутылки недопитой водки, от которой в голове проскакивает только одна религиозная мысль — «Боже, спаси, сохрани от слепоты и поноса». Верно, в этом году они празднуют у них в квартире, ведь очередь дошла до них. Пинает ногой, вступая ногой в что-то мокрое. Лишь бы не ссанина, иначе Даша душу вытрясет… Поворачивая голову, видит и саму Каплан, уснувшую в кожуре от мандарин. Наверное, она будет невероятно брезгливо скидывать их с дивана, когда проснется завтра. Глупая улыбка лезет на лицо. Пошатываясь идет открывать дверь назойливо звонящей в звонок дряни, решившей выебать им мозг его сраным писком в два часа ночи. «Пошел ты» — хотелось бросить в лицо тому, кто стоит за дверью. — Блять… — замок поддался далеко не с первого раза, тянуло то ли блевать, то ли спать. Неужели Лиза все же вернулась с магазина, решив постучать своему любимому Онешко по мозгам, как истинная тварь? Иногда его раздражает то, что их общага стоит так близко к их двухкомнатной съёмке. Видя гостя, почти взвывает. Накаркал, да? Молодец, блять. — Я поздравляю тебя с Новым годом. Желаю, чтобы… — Юлик не понимает, села ли на него какая-то дрянь вроде паука или у него действительно задергался глаз. Пьяный мозг не успевает обрабатывать поток пожеланий, которые отскакивали от губ Руслана. Может ли это все быть галлюцинацией из-за водки? Неужели Тушенцов взаправду пришел поздравить его с праздником прямо сквозь ночь? — Да… — он суживает глаза, стараясь нормально увидеть однокурсника. Тот рассматривал его горящим взглядом, держа перед собой огромную хрень с бантом. Красный, Аккуратно завязанный — эта дрянь раздражала взгляд своим непривычно-ярким цветом, неспособным выглядеть адекватно на фоне серо-синего подъезда. Стоит ли говорить, насколько ужасно здесь выглядит Руслан, если даже простая красная лента уже бесит? — Это тебе. — Тушенцов сунет ему в руки свой подарок, ожидая приглашения в квартиру. Может, Юлик откроет это прямо при нем? — Ага… — дешевое вино било в голову. Онешко не находит лучшего выхода, кроме как закрыть дверь прямо перед однокурсником, заваливаясь спать в старом кресле. Хлопок. Руслан остался один. Где-то сверху на лестнице похрапывали то ли бездомные, то ли еще одни студенты, снимающие здесь квартиру.

***

— Это что за хуйня? — Кузьма потирает глаза, кривясь. Солнце било в глаза так, что он даже не заметил, как наступил на какую-то бумагу, — Блять, я ногой застряг. Юлик, блять, просыпайся. Юлик, что это такое? Катя, помоги. — Судя по всему, это был его портрет. — девушка потирает подбородок, крутя в руках натянутую на раму бумагу отменного качества. На ней действительно красовался Юлик. Точнее говоря, теперь это была всего лишь его шея и небольшой кусочек лица. Вместо правого глаза красовалась дыра-вмятина, созданная матерящимся от сушняка Никитой. — Юлик, ну ебаный в рот, где вода… — мужчина даже не остановился, чтобы посмотреть, отправившись на кухню. Грохот, звук падающего тела и, наверное, табуреток, — Блять, кто нассал в кухне?