________________________________________ Сигве 16:03
Спасибо за браслет Ты не должен был
<3 Тебе нравится?Да, он прекрасен Я чувствую себя придурком Я ничего не приготовил для тебя
Всё в порядке По крайней мере ты разговариваешь со мной <3Как ты? Хорошо провёл Рождество?
Да Я увидел всех своих родственников Они милыеЯ рад
А ты чем занимался?Остался дома с Эдвардом
Ты не виделся с семьёйНет Слишком много драмы
Я понимаю В любом случае Я счастлив, что тебе понравился мой подарок Ты можешь отплатить мне тем, что будешь тусоваться со мной Если ты захочешь конечноДа Я позвоню тебе
Обещаешь?Обещаю
<3________________________________________
Исак ждал два дня, прежде чем позвонить ему. Он не хотел быть жестоким или злым, но надеялся, что Эвен подаст ему знак после той прозы. Но нет. Ничего. Тоненький голосок в голове Исака твердил ему, что то, что он делает, жестоко; что встречаться с Сигве и водить его за нос — нечестно; что он просто одинок и несчастен и что он не должен так поступать с ним. Но он ничего не мог с собой поделать. Сигве заставлял его чувствовать себя хорошо; он заставлял его чувствовать себя желанным; он заставил его забыть о боли, которую постоянно носил с собой. Мы просто собираемся посмотреть фильм. Они даже не закончили фильм, потому что Сигве был слишком возбуждён. Он запустил руку в боксёры Исака, покусывая его шею и целуя в челюсть. — Сигве, мы не можем.. — Давай вернёмся ко мне, — перебил его Сигве. — Но.. — Пожалуйста. Они вернулись в дом Сигве, несмотря на все правила и возражения Исака, потому что он был человеком, в конце концов. Человеком с долбаным стояком в его штанах. — Чего ты хочешь? — спросил Исак, пока Сигве лихорадочно раздевался. — Хочу отсосать у тебя, малыш. — Дерьмо. — Тогда я хочу прокатиться на тебе, — прошептал Сигве, внезапно став таким застенчивым, милым и маленьким. — Я могу? Пожалуйста. Что ж. План Исака «просто посмотреть кино» провалился. Но это было не так уж плохо, учитывая, что он полностью потерял себя в одном адском оргазме. Сигве целовал его лицо всё время и шептал сладкие фразочки ему на ухо, пока Вальтерсен преследовал своё собственное освобождение. — Такой хороший малыш. Тебе так хорошо. Я хочу быть хорошим мальчиком для тебя. Мне это так нравится. Такой хороший. Если быть честным, Исаку этого могло хватить. Кто-то хочет быть хорошим для него, и только для него; кто-то увядал, плакал и умолял о нём, сидя у него на коленях; кто-то, кто полностью принадлежал ему. . — Почему я тебе так нравлюсь? — спросил Исак, пока Сигве прикуривал косяк рядом с ним. — Потому что ты горячий, — ответил он, заставив его рассмеяться. — Ха-ха-ха, — Исак подчеркивал каждое «ха», закатывая глаза и теперь странно осознавая собственную наготу, глядя в потолок и лёжа на спине. — Что? Ты ведь понимаешь, что горячий, да? — нахмурился Сигве. — Это просто волшебное заклинание, которое я наложил на тебя, — сказал Исак самым самоуничижительным тоном. — О чём ты говоришь? — Иногда я удивляюсь, что ты, блять, во мне нашёл, — снова усмехнулся Исак. — Ты можешь получить кого угодно. Не успел он опомниться, как Сигве снова оседлал его. На этот раз он был с невинным выражением в глазах, словно не знал, как сильно Исак не любит себя; как мало он заботится о себе. — Ты чертовски хорош, — мягко сказал Сигве. — Я влюблён в тебя уже два года. Мне никто не нужен. Исак позволил себе немного расслабиться, положив руки на бёдра Сигве. Он ему не поверил. Его мозг не мог поверить в такую чушь. — Но почему? Когда ты вообще меня заметил? Я ничего не понимаю. — Ты изменил мою жизнь, — улыбнулся Сигве. — Когда я поступил в Бакку, я был так глубоко в шкафу, что даже ничего не видел. — Ха? — Когда ты сделал каминг-аут, это заставило меня задуматься. Ты сделал это так просто. Ты так этим гордился, и тебе было наплевать. Это было так вдохновляюще для меня, — сказал Сигве с удивлением в глазах. — Я уверен, что это было не так просто, как выглядело, но ты хоть представляешь, как повлиял на многих из нас, маленьких глупых геев в Бакке, пытающихся выйти из шкафа? Исак не мог в это поверить. Его собственные глаза были немного расширены, немного потерянны. Что? Я? Изменил чью-то жизнь? — Ты и так уже был очень известен в Бакке благодаря ребятам, с которыми общаешься. Так что тот факт, что ты сделал каминг-аут таким образом, придал мне и другим людям, которых я знаю, столько мужества. Надеюсь, ты это знаешь. Исак лежал в постели Сигве и пытался переварить его слова. Он не был уверен в своих чувствах, но это было что-то близкое к гордости и благодарности. — Спасибо, — выпалил Исак, чувствуя, что его переполняют эмоции. — Я.. просто.. спасибо. Это так много значит для меня. Сигве улыбнулся, прежде чем наклониться и оставить нежный поцелуй на его губах. Его рот был мягким, как и его кожа, в отличие от потрескавшихся губ Эвена. Но почему-то поцелуи Эвена были более нежными. Исак удивился, почему он думает о губах Эвена, когда обнимается с мальчиком, который пахнет сахарной ватой; мальчиком, которого он, вероятно, целовал больше, чем целовал Эвена. Исак был беспомощен. . — Ты же видишь других людей вокруг себя, — сказал Сигве, провожая его до двери. У него был вид, словно он сам не верил своим словам. — Я знаю, что мы не исключение или что-то в этом роде. В том смысле, если ты хочешь переспать с кем-то другим, это круто. Ты можешь приходить сюда ко мне в любое время. Исак некоторое время смотрел на него с выражением, которое, как он надеялся, было извиняющимся. Щёки Сигве были розовыми и румяными, а волосы растрепались во все стороны. Он весь светился и выглядел так, словно его только что хорошенько трахнули. Ему было хорошо. Исак наклонился и поцеловал его в губы, положив обе руки ему на подбородок, как будто он действительно хотел этого. А когда он отстранился, Сигве на мгновение прикрыл глаза и прижался губами к его губам. — Увидимся, — сказал Исак. — Да. .________________________________________ 97-е (+ Исак) 17:08
Элиас: надеюсь, все ещё с нетерпением ждут Нового года Элиас: мы пойдём до конца!! Адам: это же вечеринка какого-то придурка, да? Элиас: да, Альфреда Соня: окей, я приготовила свой наряд Элиас: это будет через два дня, надеюсь, ты сделала это Соня: [https://slpatlst.tumblr.com/post/190056125161] Адам: это Исак в виде мема? Лол Соня: ты знаешь это Мутта: это не официальная вечеринка? Не нужны костюмы? Элиас: я не знаю Элиас: думаю, самая обычная, но ты знаешь, богатые люди.. Эвен: отлично :) Элиас: посмотрите, кто воскрес из мёртвых! Почему не отвечал, Эвен? Элиас: и да, фотка клёвая, но я ненавижу тебя [https://slpatlst.tumblr.com/image/190056158641] Эвен: был занят, лол, извини Соня: занят чем? :р Элиас: [https://slpatlst.tumblr.com/post/190056185676] Адам: хахахахахаах Мутта: не смешноПошёл нахуй, Элиас
Элиас: это мем Элиас: я имел в виду, что Эвен был занят этим. Ну, ты понимаешь Эвен: [https://slpatlst.tumblr.com/post/190056210111] Соня: втф, что это за мем Элиас: почему у тебя всегда самые странные мемы Элиас: а ещё я видел тебя с этим парнем по имени Герман, мистер Бэк Насхайм Эвен: [https://slpatlst.tumblr.com/post/190056125161]Перестаньте использовать мою фотографию
Микаэль: Исака это не забавляет Микаэль: [https://slpatlst.tumblr.com/post/190056259796] Элиас: у нас война мемов? Адам: этот самый лучший [https://slpatlst.tumblr.com/post/190056261021]Я заблокирую КАЖДОГО ИЗ ВАС
Микаэль: давайте устроим конкурс «кто первый будет заблокирован Исаком» Элиас: я выиграю Соня: я думаю, что выиграет Микаэль, потому что Исак ненавидит его нутро Элиас: [https://slpatlst.tumblr.com/post/190056287866] Соня: [https://slpatlst.tumblr.com/post/190056298166] Элиас: слабовато Соня: Исак, когда тот мудак, который вёл себя с ним, как дерьмо, сделал каминг-аут в Бакке в прошлом году [https://slpatlst.tumblr.com/post/190056317411]Лол
Элиас: ты заставляешь его смеяться, Соня. Цель состоит в том, чтобы заставить его заблокировать тебя Элиас: Эвен может выиграть. У него есть несколько довольно стыдных фотографий Исака Эвен: лол Элиас: покажи одну Адам: эта всё ещё моя любимая [https://slpatlst.tumblr.com/image/188818187856] Эвен: [https://slpatlst.tumblr.com/image/190056352971] Элиас: э??? Соня: втф Мутта: оу фаакк Адам: погодите Адам: втф Микаэль: ух Эвен: БЛТЬ Эвен: БЛЯТТЬ, не та фотография Эвен: блядство Эвен: мэссенджер сразу отправляет фотографию, если ты нажимаешь на неё один раз Эвен: блять Эвен: ИСАК?Вы покинули этот чат
________________________________________
Окей. Это случилось.________________________________________ Эвен 17:29
Исак, мне очень жаль Я сделал это не нарочно Бля, я так сильно облажался Я им всё объясню Просто Прости меня________________________________________
— Твой друг здесь, — сказал Эдвард, приоткрыв дверь в его спальню. Исак чувствовал себя ужасно из-за того, что тот открыл дверь в его комнату, но он не мог встать с постели. — Мой друг? У Эвена не хватило бы наглости появиться здесь прямо сейчас. — Мутта, — глаза Эдварда загорелись. . — Как ты узнал, где я живу? — спросил Исак, свернувшись калачиком в своей постели. — Эвен прислал мне адрес. — Нахуй его. Правда, нахуй. Я чертовски ненавижу его, — простонал Исак, накрыв голову подушкой. Он не мог в это поверить. Все теперь знают, что ты меня трахнул. Все. — Он сделал это не нарочно, — сказал Мутта. — Он чувствует себя дерьмово. Он сказал всем, что это была шутка и что ты просто спал, но я не думаю, что кто-то купится на это. — Я всё ненавижу! — Исак снова застонал. . — Ты выглядишь очень мило, — сказал Исак, приветствуя Сигве в дверях. Он выглядел восхитительно в своих длинных чёрных брюках, застёгнутой на все пуговицы рубашке и чёрном пальто. — Я пытался, — улыбнулся Сигве и краснея, как маленькая девочка. Он неловко бросился к Исаку, чтобы обнять его на мгновение. — Спасибо, что пригласил меня. Исак быстро накинул застёгнутую рубашку, чтобы выглядеть хоть немного презентабельно, и остался в чёрных джинсах. Это была просто тусовка. Вечеринка в канун Нового года. — Ты будешь смотреть фейерверк? — спросил Эдвард, когда они направились к выходу. Он выглядел немного разочарованным, как будто не одобрял то, что Исак взял Сигве в качестве своей пары. — Не думаю, — ответил Исак. Никто больше не заботится о фейерверках, хотел он добавить. Но Эдвард выглядел слишком взволнованным тем, что скоро огонь вспыхнет в небе. — Ладно. — А ты будешь смотреть фейерверк, Эдвард? — застенчиво спросил Сигве. — Обычно я смотрю на него с фасада дома. Так что я постараюсь не спать до полуночи, — сказал Эдвард своим очень тёплым голосом. — Повеселитесь. — Э-э, спасибо! Увидимся позже, — сказал Исак, переступая через маленький кусочек льда, который был перед дверью, и жестом намекая Сигве сделать то же самое. Возможно, ему следует позаботиться об этом на днях. — Позвони мне, если тебе что-нибудь понадобится. — Будет сделано, — снова улыбнулся Эдвард. . Это было нечестно. Исак знал, что брать с собой Сигве было нечестно. Поначалу он хотел совсем отказаться от этой вечеринки, но потом передумал, потому что ему нечего было стыдиться. В конце концов, это были проблемы Эвена. Он собирался хорошо провести время, и Сигве будет рядом, чтобы помочь ему почувствовать себя менее глупым и одиноким. Но чувство вины быстро поселилось в груди и разъедало его изнутри. Сигве заслуживал лучшего. Все заслуживали лучшего. — Мы можем просто потусоваться в твоей комнате, — сказал Исак, когда они подошли к дому, в котором громко звучала музыка. — Как думаешь? Мы можем просто целоваться или ещё что-нибудь. Сигве скосил на него глаза. — Ты хоть знаешь, сколько времени мне понадобилось, чтобы подготовиться к этой дурацкой вечеринке? — Да, я могу просто смотреть на тебя в твоём наряде всю ночь, в твоей комнате. — Нет? — усмехнулся Исак. — Остаться в моей комнате, в одежде? Ты что, с ума сошёл? — Сигве рассмеялся, и Исак мгновенно расслабился. Он был очарователен. — Ты прав, — ответил Исак. — Давай просто войдём внутрь. А если вечеринка окажется дерьмом, то мы вернёмся ко мне домой, и я сяду тебе на лицо. Договорились? Исак поперхнулся от этих слов, а Сигве смеялся до тех пор, пока на его щеках не появились ямочки. — Твоё лицо! — он усмехнулся. — Как ты можешь говорить такие вещи с невинным лицом? Я что-то не понимаю? — Исак тоже засмеялся. . Они вошли внутрь, и вечеринка оказалась такой же насыщенной, как и предполагал Исак. Везде были тела, которые то и дело тёрлись друг о друга и истекали потом, пока из колонок доносился отстойный рэп. Ну, отстойный, по словам Эвена, потому что он слушал только рэп 90-х. Перестань думать о грёбаном Эвене. Эвен был одет в белую расстёгнутую рубашку и чёрные брюки. Он выглядел точно так же, как в тот вечер в церкви. Это был его самый модный наряд. Он никогда не застёгивал рубашку до конца и не носил галстук, как будто знал, как сильно его ключицы сводят Исака с ума. У Эвена были синие волосы, и он тоже выглядел поникшим, небрежно прислонившись к стене и уставившись на Исака, как всегда. Не справедливо. Они разговаривали после того, как Эвен сказал всем, что они спали вместе. Он, конечно же, решил заглянуть к нему, но разговор зашёл не очень далеко. «Прости.» «Всё в порядке.» «Ты придёшь на новогоднюю вечеринку?» «Да.» «Круто.» «Круто.» Исак не упоминал, что он приведёт с собой Сигве, но Эвен не выглядел ни удивлённым, ни взволнованным. — Пойдем поздороваемся с Эвеном! — сказал Сигве. Бедняжка. Он понятия не имел, что происходит. — Хэй. Вы оба прекрасно выглядите, — Эвен улыбнулся своей фальшивой улыбкой, которую мог различить только Исак, а напряжение в его глазах исчезло. — Спасибо, — сказал Сигве. Он был весь такой весёлый милый. — Мне пришлось тащить его сюда. Можешь в это поверить? — Я даже не удивлён, — рассмеялся Эвен. — Раньше это была моя работа. Они вдвоем ещё немного посмеялись, а Исак смотрел на них, чувствуя, как ярость пробивается к его крови. Оба они прекрасно понимали, как неловко ему приходится. Сигве знал, что у Исака есть чувства к Эвену, а тот знал, почему он умирает внутри. И всё же здесь они вели себя как лучшие друзья. — Пойду выпью, — сказал Исак, извиняясь и оставляя их вдвоём. Это уже была ужасная идея. . — Эй, парень. Давненько тебя не видели, — сказал Юнас, Махди и Магнус. Исак чуть не вздохнул, прежде чем броситься на всех троих в странном объятии. — Что за.. — воскликнул Махди. Они не были частью его компании. Они не знали, почему всё было так ужасно. Ну, Юнас был немного просвещён, но остальные не знали, почему все так неловко ведут себя сегодня вечером. — Я просто скучал по вам, ребята, — сказал Исак. — Конечно, — прищурился Махди. — Давайте напьёмся. . Исак вообще-то не любил вечеринки и не понимал, почему продолжает ходить на них. Возможно, это было странное чувство товарищества, которое он иногда испытывал после двух или трёх шотов. Возможно, именно поэтому он чувствовал, что может говорить с кем угодно и дружить с каждым, если захочет. Возможно, дело было в том, что люди ослабляли бдительность, когда были пьяны, и иногда вели себя очень мило. Исак не знал, но всё равно прыгал вокруг Эвы и Крис Берг, которые были в платьях. — Где твой парень? — прошептала Вильде ему на ухо, и музыка заглушила всё вокруг. — Он не мой парень! — Исак нахмурился. — Нет? А я думала иначе, — ответила Вильде. — Вы пришли вместе. Исаку потребовалась секунда, чтобы понять, что она имеет в виду Сигве, а не Эвена. Блять. — Ох..Э-э.. Я думаю, он на кухне, — пробормотал Исак, а Вильде улыбнулась. — Почему ты улыбаешься? — он снова нахмурился. — Ты подумал, что я говорю об Эвене, не так ли? Вильде всегда казалась невежественной, но она была невероятно наблюдательна и умна. Он вдруг вспомнил их разговор по душам на лестнице в доме Эвы. — Не важно, — закатил глаза Исак. — Так что? Ты попросил его? — она снова улыбнулась, слегка спотыкаясь, а жёлтое платье подчёркивало её шпильки. Наверное, она была пьяна. — Что? Попросить его о чём? — Чтобы он трахнул тебя, — ответила она. Какого чёрта? — Ты как-то спросил меня, что бы я сделала, если бы Эва сказала, что трахнет меня, если я попрошу, — напомнила ему Вильде. — Это все из-за Эвена, да? — Я не знаю.. Э-э ..Плевать. Нет, — заикаясь, пробормотал Исак. — Ты же знаешь, он тебя любит, — ответила Вильде. — Я вижу это. Исак уставился на неё широко раскрытыми глазами. Казалось, все понимали, что между ними что-то есть. Каждый. Он задавался вопросом, все ли они разговаривали об этом; размышляли ли; думали ли. — Ты ни хрена не знаешь, — ответил Исак немного сердито. — Я просто пытаюсь быть честной, — пожала плечами Вильде. — Жаль, что меня никто не любит. Гнев, который он держал в себе, каким-то образом рассеялся. Он был таким же человеком, как и она, обычно с одной эмоцией. И прямо сейчас он чувствовал себя плохо. — Я тоже хочу, чтобы кто-нибудь любил меня, — признался он, заставив её рассмеяться. — Ты чертовски глуп, Исак, — усмехнулась она. — Либо так, либо ты просто слепой. — Хах? — Все тебя чертовски любят. Все, — сказала она. — Ты просто слишком боишься принять эту любовь или что-то в этом роде. Прям как из того фильма. Я не знаю. «Мы принимаем любовь, которую, как мы думаем, заслуживаем.» Хорошо быть тихоней. Эвен дважды заставлял его смотреть этот фильм, который просто разрывал его в конце. — Я так расстраиваюсь, когда вижу, что люди, которые любят друг друга, не могут быть вместе! Не все из нас могут позволить себе роскошь любить того, кто любит нас в ответ, — добавила она, снова спотыкаясь и падая в объятия Саны. — Поймала, — сказала Сана. Как свято. — Э-э, спасибо. . — Время для боди шот*! — крикнул кто-то из соседней комнаты. На самом деле Исаку было бы всё равно, но он знал, кому принадлежит этот голос. Это был Сигве. Он, вероятно, был пьян. Отлично. К тому времени, когда он добрался до комнаты, Сигве лежал спиной на письменном столе в расстёгнутой рубашкой, его худая грудь была выставлена на всеобщее обозрение. Какого чёрта? Кто-то посыпал ему на ключицы соли и положил в рот кусочек лайма. В углу стояли Юнас и Эвен с таким видом, словно хотели всё это остановить. — Эй, что здесь происходит? — спросил Исак, нахмурившись. — Кто-то бросил ему вызов сделать боди шот, — пожал плечами Юнас. — Он вроде как пьян. Исак снял куртку и наклонился, чтобы поговорить с Сигве. — Эй. Что мы делаем? — спросил он. — Боди шот! Будет очень весело, Исак. Я обещаю. Тот же самый парень, который посыпал тело Сигве солью, стоял рядом с ними, держа в руках рюмку. Поэтому, не задумываясь, Исак слизнул соль с ключиц, выхватил рюмку из рук парня, выпил текилу, а затем снова нырнул вниз, чтобы поймать кусочек лайма, зажатый между зубами Сигве. Быстро и грязно. Здесь. Ты хотел боди шот? Готово. Сигве выглядел одновременно потрясённым и пристыженным, как будто наконец понял, что делает. Исак всё ещё тепло улыбался ему, а после помог подняться со стола. В конце концов, это была его вина. И когда он посмотрел на Эвена, то почувствовал себя грязным, как будто он каким-то образом предал его. Он ненавидел всё на свете. — Эй, ты же сказал, что повторишь, — сказал какой-то парень на заднем плане. — Он ничего не должен, — ответил Исак, нахмурив брови. — Позволь мне сделать это, — сказал Сигве с лёгкой улыбкой на губах. — Давай. Ложись. — Я не хочу этого делать. — Пожалуйста? — взмолился Сигве. В этот момент Вселенная была готова схватить Исака, когда вся комната начала подбадривать его, чтобы он лёг, а двое незнакомцев буквально толкнули его спиной на стол. — Ладно. Ладно! Только не трогайте меня! — простонал Исак, начиная расстёгивать рубашку, остро ощущая на себе пристальный взгляд Эвена. Элиас и Соня тоже были в комнате. Потрясающе. Исак лёг на стол и задумался, кого же он там расстроил, чтобы оказаться в такой ситуации. Наверное, это была карма. Вот что он получил за то, что использовал восемнадцатилетнего парня для того, чтобы сделать светское сборище более терпимым. Кто-то посыпал ему ключицы солью и протянул кусок лайма. — Просто положи его между губами. Прикуси его или ещё что-нибудь, — сказал парень, Альберт или что-то в этом роде. — Я знаю, как работает боди шот, — отрезал Исак. — Отлично, — парень поднял обе руки вверх. — Вот этот злюка. Затем Альберт повернулся, чтобы дать Сигве рюмку, когда Исак заметил, что тот едва держится на ногах. Он просто не мог выпить ещё один шот. Он уже собирался высказать своё беспокойство, когда кто-то опередил его. — Он слишком пьян, — сказал Эвен глубоким, чудесным и синим голосом. — Он даже стоять не может. Он не осилит ещё один шот. — У-у-у! — люди начали свистеть, как идиоты. — Однако пустая трата соли. Ты так не думаешь? — спросил Альберт. — Эвен, ты должен выпить шот, — сказала Соня, и её глаза засияли совсем не так, как обычно. Она пыталась что-то проверить. Исак знал этот взгляд. Фотографии. — Это глупо, — простонал Эвен, делая шаг назад. Так оно и было. Это было очень глупо, но всё же. Соня, наверное, чувствовала себя странно после того, как увидела эту фотографию. Наверное, она чувствовала себя преданной. Если они струсят, это только подтвердит её подозрения. Но это подтверждённые подозрения. Разве не так? — Сделай это, — сказал Исак. — Это всего лишь шот. Плевать. Казалось, что все в комнате перестали дышать, потому что Исак слышал только биение собственного сердца. Язык Эвена на его коже. Исак может сгореть. Он не чувствовал этого с той самой ночи. Эвен посмотрел на него так, словно спрашивал: «Ты уверен?». Из всех возможных вариантов развития событий этой ночи этот был, безусловно, самым глупым. Исак кивнул. Но едва он успел положить кусок лайма в рот, как руки Эвена уже легли ему на рёбра. Люди обычно держатся за стол или стойку, а не за тело человека. Но это был Эвен, а Эвен не следовал правилам. Исак чуть не выронил лайм, почувствовав его большие и тёплые руки по бокам, держащие его так, словно Эвен давно хотел прикоснуться к нему. Он задержал дыхание и издал низкий гортанный звук, когда глаза Эвена встретились с его собственными. Синие, печальные, заранее извиняющиеся, голодные. Всегда голодные. Затем Эвен нырнул вниз, а его руки потянулись к бёдрам Исака, словно удерживая его на месте. Что за.. Бедра Исака почти дёрнулись вперёд, когда он почувствовал язык Эвена на своей коже. Тёплый, влажный и тяжелый. Исак почти снова почувствовал это внутри себя, в ту ночь, когда Эвен обвёл всё его тело поцелуями и языком. Я так проебался. Конечно, Эвен знал, что Исак будет дёргать бёдрами. Он слишком хорошо знал его тело. Это было не быстро; это было грязно, но не быстро; это была настоящая пытка. Эвен не торопился с солью. Пошёл ты. Он лизал его ключицу до тех пор, пока Исак не почувствовал желание застонать, а затем Эвен прижался поцелуем к его сердцу, потому что он был Эвеном. Затем, прежде чем Альберт успел начать жаловаться, Эвен откинулся назад, опрокинул рюмку и снова нырнул вниз, чтобы забрать кусок лайма изо рта Исака. Горячий, тяжёлый, всепоглощающий. Исак пожалел, что руки Эвена всё ещё лежат на его бёдрах, потому что он смущённо извивался под ним. Но не успел Исак опомниться, как всё уже было кончено. Эвен сплюнул кожуру от лайма на пол и отошёл от него, а затем протянул ему руку, чтобы помочь встать со стола. Исак был слаб в коленях. Дерьмо. Всё вокруг кружилось. Эвен помог ему сесть, а затем начал застёгивать рубашку, в то время как Исак просто смотрел на него с приоткрытыми губами, находясь всё ещё в оцепенении. Он знал, что все их друзья были в комнате, но не мог заставить себя думать об этом. Он знал, что Соня была рядом; он знал, что Элиас был рядом; он знал что Сигве.. Сигве. . — Где он? — Исак спрашивал людей, с которыми сталкивался по пути из комнаты. — Я думаю, он взял такси, — ответила Нура. — Он сказал, что едет домой. Исаку удалось догнать его прямо перед тем, как тот сел в машину. Вальтерсен весь запыхался, он был растрёпанный и в расстёгнутой рубашке. — Сигве, прости.. — Мне очень жаль! — перебил его Сигве, хватаясь за дверцу такси, а его глаза блестели от слёз. — Прости, что я солгал тебе. — Сигве, что.. — Это не нормально. Я не просто хочу быть твоим долбаным парнем. Я просто.. Ты мне очень нравишься, и я знаю, что у тебя есть эпическая история любви с Эвеном или что-то в этом роде. И я не хочу вставать между вами двумя. Я действительно не знаю! Сердце Исака болело, и он чувствовал себя беспомощным и холодным, не в силах остановить слёзы Сигве. — Но ты мне так нравишься, Исак! Я действительно так думаю. И я просто.. Сигве потянулся в темноте к его руке, а его глаза блестели от слёз. — Никто никогда не выбирает меня. Все всегда уходят от меня. И я просто хочу, чтобы кто-то хоть раз выбрал меня, — всхлипнул он. — Только один раз. — Я.. — Ты можешь выбрать меня? Пожалуйста! Я буду хорошо к тебе относиться, обещаю. Я никогда не заставлю тебя плакать. Исак протянул руку и вытер слёзы тыльной стороной ладони. Его сердце разрывалось от осознания того, что тот наконец-то сломался. Сигве плакал, как плакал когда-то Исак. Сходство было почти пугающим. «Ты можешь выбрать меня?» Блять. — Мы поговорим завтра, — сказал Исак с комком в горле, точно так же, как всегда говорил Эвен. — Окей? — Окей. . Исак вернулся на вечеринку, чувствуя себя побеждённым. Было только одиннадцать ночи. Это была сплошная катастрофа. Он собирался домой. — Ты в порядке? — спросил Мутта, когда он увидел его. — Да, я собираюсь взять свою куртку и убраться отсюда нахуй. — Чувак, что случилось? — Ничего, — пожал плечами Исак. Я просто потерял свой грёбаный разум на секунду и подумал, что это была хорошая идея дать Эвену сделать боди шот. . Исак прощался с Махди, Юнасом и Магнусом, когда зазвонил его телефон с номера, который он никогда раньше не видел. Это могла быть его мать, поэтому он взял трубку. — Здравствуйте. Это Исак Вальтерсен? — спросил голос, принадлежащий женщине. — Да. А это кто? — спросил в ответ Исак. — Здравствуйте. Я звоню из приёмного покоя. Ваш дедушка только что был принят, и я звоню, чтобы сообщить вам об этом. — У меня нет дедушки. Эдвард! Исак тут же бросил куртку и направился к двери, широко раскрыв глаза и чувствуя, как колотится его сердце. Дерьмо дерьмо дерьмо дерьмо! Едва он успел выйти на улицу, как понял, что забыл спросить, в какой больнице он находится. Он снова достал телефон, чтобы перезвонить по этому номеру. — Исак?! Всё в порядке? — крикнул ему вслед Эвен. Конечно же, Эвен последовал за ним на улицу. Исак даже не мог разблокировать свой телефон на морозе. — Твою мать! Просто блять! Эвен подошёл к нему, выхватил телефон из его рук, набрал комбинацию «2121» и вернул ему. Исак всегда боролся с тем, чтобы разблокировать свой телефон, когда он замерзал. — Что происходит? — снова спросил Эвен. — Это Эдвард. Он в больнице! . — Давай! — Эвен жестом велел ему сесть сзади на велосипед какого-то случайного человека. — Мы крадём грёбаный велосипед?! — Забудь на секунду о своей долбаной морали. Ни одно такси не остановится для нас! — заорал Эвен ему прямо в лицо. Они оба любили Эдварда. Хорошо. — Блять! — простонал Исак, забираясь следом за ним и крепко обхватив его обеими руками за талию. У Исака даже не было времени задуматься над тем фактом, что Эвен взял его куртку внутри. Он едва заметил это, когда тот заставил его надеть верхнюю одежду во время разговора по телефону с медсестрой. Больница была не так уж далеко, и Исак не думал, что когда-нибудь видел Эвена на таком скоростном велосипеде, когда холод хлестал их обоих по лицу. Исак уже много лет ездил с Эвеном на одном велосипеде, особенно летом. Это была одна из его самых любимых вещей в мире. Но они больше так не делали, по крайней мере после того, как переспали. Так много всего изменилось после этого, хотел ли Исак признать это или нет. Какой жестокий способ оживить некоторые воспоминания. . — Эдвард Альбертсен? Его палата справа по коридору. Он был в полном порядке. Старый ублюдок. Блять. Исак был близок к смерти, и Эвен тоже не чувствовал себя лучше. И все же Эдвард смеялся — смеялся! — пока они оба пытались восстановить дыхание. — Я чувствую себя ужасно из-за того, что испортил вам ночь, — сказал Эдвард, выглядя очень самодовольным для того, кто чувствовал себя ужасно. Как объяснила медсестра, он поскользнулся на льду перед домом и упал. Исаку хотелось задохнуться. Он знал, что должен был позаботиться об этом раньше. Всё закончилось тем, что Эдвард сломал ребро. Ситуация могла сложиться ещё хуже. Эдвард, чёрт возьми, мог умереть. — Мои рёбра не сломаны, Исак. Они просто в синяках. Я же уже старик, — пошутил Эдвард, но у Исака всё ещё был нервный срыв. — Эй, — Эвен поднёс руку к изгибу его шеи. Прямо туда, где Исак всегда хотел ощущать его руку. — Всё в порядке. Это не твоя вина. Исак расслабился под этим прикосновением, но всё ещё чувствовал себя ужасно из-за того, что был так занят своими сердечными делами, что у него не хватило порядочности позаботиться о чём-то настолько простом. — С ним всё в порядке, — сказала медсестра. — Ему просто нужно много отдыхать. Паниковать не стоит. . — Вы оба должны вернуться на свою вечеринку. Уже почти полночь, — сказал Эдвард, слегка поморщившись на кровати. — Со мной всё будет в порядке. — Мы остаёмся, — сказал Исак, прежде чем понял, что говорит за них обоих. — Точнее, я останусь. — Я тоже останусь, — добавил Эвен, мягко улыбаясь. — В любом случае, мы всегда проводим полночь вместе. Услышав эти слова, Исак покраснел. Это была чистая правда. Они катались на велосипеде по городу; или смеялись перед телевизором, наблюдая обратный отсчёт; или пьяно жались в шкафу, прячась от мамы Исака; или обменивались грязными поцелуями в шкафу Эвена; или целовались на чьей-то кухонной стойке, пока все смотрели фейерверк; или просто стояли рядом на вечеринке, улыбаясь. Они всегда были вместе в полночь, каждый год начиная с десяти и двенадцати лет. Они никогда никого другого не целовали в полночь; никогда никому другому не улыбались. Исак покраснел, а Эдвард ухмыльнулся. Вальтерсен задумался, не было ли это просто уловкой, чтобы заставить их помириться и провести вместе этот новогодний вечер. Возможно, Эдвард действительно был Эвеном из будущего. Кто бы мог подумать. — Зачем ты выходил на улицу? — спросил Исак Эдварда, пытаясь остановить внутреннюю смерть. — Я хотел проверить, насколько там холодно, прежде чем идти смотреть фейерверк, — ответил Эдвард. — Ох. — Я знал, что что-то может случиться, поэтому взял с собой телефон. Я рад, что сделал это, потому что именно так я смог вызвать скорую помощь, — ответил Эдвард, гордясь собой. — Однако Текила, должно быть, чувствует себя одиноко. Исак пошёл за водой и немного поболтал с медсестрой, прежде чем она спросила, почему он был единственным человеком, указанным в списке экстренных контактов Эдварда. Ауч. Ещё один удар пришёлся ему в самое сердце. Почему все так одиноки? — Он ведь твой дедушка, верно? У тебя есть ещё родственники, чтобы присматривать за ним? Может быть, твои родители? — спросила она. Только Текила и я. — Их здесь нет, — пожал плечами Исак, прежде чем уйти. Когда он вернулся в палату, Эдвард сидел в инвалидном кресле, а Эвен выглядел так, словно его только что поймали с поличным. — Что ты делаешь? — спросил он, широко раскрыв глаза. — Ему нужно прилечь. Какого хрена? — Тсс! — прошептал Эвен. — У меня есть идея. . — О Господи, — простонал Исак. — Украсть велосипед, покататься на нём в пьяном виде, а теперь похитить пациента и проникнуть на крышу? Ты действительно пытаешься начать год с того, что нас арестуют? Эвен и Эдвард рассмеялись, когда синеволосый идиот толкнул кресло, не обращая на него никакого внимания. — Не могу поверить, что я здесь самый младший! — вздохнул Исак у них за спиной. — Ну так веди себя соответственно, — сказал Эдвард, вызвав у него смех. — О боже мой! А ты кто такой? — Исак фыркнул. — Они дали мне обезболивающее, — фыркнул в ответ Эдвард. Они подошли к двери, которая явно предупреждала о нежелательном вторжении, и Эвен пожал плечами, прежде чем толкнуть её. Они почувствовал, как холод почти овладевает их кожей. Они позаботились о том, чтобы принести дюжину одеял, чтобы Эдварду было тепло, но Исак не мог не волноваться. — Фейерверк согреет его, — прошептал Эвен, подталкивая его локтём и улыбаясь. — Не беспокойся. Была уже почти полночь, и Исак не мог поверить, что они добрались сюда. Он даже не знал, будет ли виден фейерверк отсюда. Они стояли на крыше позади Эдварда, когда Эвен потащил Исака чуть дальше. — Я не могу повернуть голову. Поэтому я попрошу вас, пожалуйста, не уходить без меня, — сказал Эдвард, чувствуя, что они уходят. — Не волнуйся, — рассмеялся Эвен. — Мы просто будем целоваться сзади тебя. — Заткнись! — Исак толкнул его, а всё его лицо покраснело. Но он не смог сдержать смешок, вырвавшийся из его собственного рта. — Ладно, просто проверьте меня через десять минут или около того. Я могу замерзнуть до смерти, — сказал Эдвард, сидя перед ними, заставив Исака рассмеяться, потому что он мог видеть только его затылок. — А как насчёт пятнадцати минут? — спросил Эвен. — Я принёс тебе три дополнительных одеяла. — Ты просто идиот! — рассмеялся Исак, снова пихнув его. — Пятнадцать, хорошо, — крикнул перед ними Эдвард. Исак всё ещё смеялся, когда лицо Эвена медленно опустилось, и легкомыслие в его речи тоже испарилось. — Что не так? — спросил Исак, когда они оба прислонились к двери, которую только что пересекли, чтобы подняться на крышу. Они старались держаться как можно дальше от Эдварда, и, учитывая его проблемы со слухом, он, вероятно, не мог разобрать, что они говорят, даже если бы они кричали. — Ничего, — пожал плечами Эвен, стараясь говорить тихо, хотя они были достаточно далеко. — Это просто немного грустно. — Что? — Не знаю? Эдвард? В каком-то смысле? — сказал Эвен. — Типа.. Он упал и мог серьёзно пострадать, а единственные люди, которым есть дело, — это два похотливых придурка, которые не могут разобраться в своём собственном дерьме. Разве это не печально? В словах Эвена было много непонятного. Даже слишком. — Может быть, я и мудак, но я не возбуждён, — сказал Исак, пытаясь снова поднять настроение. — Верно, — фыркнул Эвен. — Ты чуть не лопнул от стояка в доме Альберта, когда я лизнул твою грудь. Исак снова толкнул его, на этот раз немного грубее, но всё ещё улыбаясь; всё ещё удерживая его взгляд; всё ещё краснея. — Отвали, — слабо простонал он. — Как это? Неужели я солгал? Укажи мне, где я сделал это, — рассмеялся Эвен. — Заткнись. Какая разница, — признался Исак. — Но это было чертовски глупо. О чём мы только думали? — Ты сам напросился. — И ты делаешь всё, что я прошу. Верно, — Исак закатил глаза. — Конечно. — Да, — снова улыбнулся Эвен. — Для тебя всё, что угодно. — Чушь собачья, — выдохнул Исак, отводя взгляд и позволяя своей голове упасть на стену позади них. — Что? — То, что ты говоришь в стиле: «Все для тебя; мой мальчик — солнце, мой мальчик — свет». Это чушь собачья, — пожал плечами Исак, чувствуя, как воздух внезапно сгустился над ними и вокруг них. Мы снова тут. — Это не чушь, — ответил Эвен. — Тогда в чём же дело? — бросил ему вызов Исак, повышая голос. — Пожалуйста, чёрт возьми, просвети меня! — Всё в порядке? — он услышал, как Эдвард спросил об этом прямо перед ними. Исак почти забыл, что он здесь. — Да. Да, — ответил Эвен, а его голос заметно дрожал. — Не беспокойся. Мы всё ещё целуемся. Между ними снова воцарилось молчание, и Исак понял, что не знает, куда девать руки. Была уже почти полночь. Осталось всего три минуты. — Знаешь, я заставил Сигве плакать сегодня ночью, — сказал Исак, чувствуя, как сильно болит его сердце. — Я.. — Когда я чуть не бросился на тебя после того, как ты лизнул мою кожу и поцеловал мою грудь, — продолжал Исак. — Я заставил его плакать так же, как ты заставляешь меня плакать. Ты знаешь, о чём я. — Мне жаль, — сказал Эвен с комком в горле, снова произнеся эти два слова, которые так ненавидел Исак. — Ты каждый раз меня обижаешь, когда извиняешься, — сказал Исак, едва веря, что наконец-то открылся и сказал всё это. — Я не знаю, что ещё сказать. — Как насчет того, чтобы для разнообразия сказать то, что ты действительно чувствуешь и хочешь сказать? — спросил Исак, нахмурившись и поднимая голову, чтобы посмотреть ему в глаза. — Как насчёт этого? — Я не думаю, что ты хочешь услышать то, что я хочу сказать, — ответил Эвен, удерживая свой пристальный взгляд, синий, который теперь почти чёрный. Сейчас в его глазах не было ничего мягкого. — Испытай меня! — рявкнул ему в лицо Исак. — Я хочу поцеловать тебя, — выпалил Эвен, а его руки поднялись к лицу Исака, который выглядел красивым, отчаянным и измученным. В голове у Исака всё помутилось. Он не мог думать. Его разум полностью остановился. Он просто перестал работать. — Я.. — Но я знаю, что это несправедливо. И я знаю, что ты будешь плакать; и я знаю, что мне следует держаться от тебя подальше, точно так же, как я уже давно это делаю. В последнее время у меня всё так хорошо получается. Я имею в виду, что знаю, что я не хорош для тебя и что ты не хорош для меня; я знаю, что это становится безумным, когда мы увлекаемся; я знаю, что ты все ещё ненавидишь меня за ту ночь, когда мы трахались до восхода солнца. Я тоже всё ещё ненавижу себя. Я все это прекрасно знаю. Я знаю, что меня побьют по меньшей мере три разных человека, если я когда-нибудь снова пересплю с тобой; что Мутта считает меня отвратительным за то, что я воспользовался тобой и Соней, и что Адам думает, что я буду трахаться с кем угодно и с чем угодно. Я знаю. Я знаю, что все считают меня сумасшедшим и что мне нельзя доверять. Но Исак.. Всё, о чём я сейчас могу думать, — это как сильно я хочу поцеловать тебя. Исаку потребовалась секунда, чтобы понять, что причина, по которой он больше не мог так хорошо слышать Эвена, заключалась в том, что начался фейерверк. Блестящий. Великий. Красивый. Эдвард ликовал, как ребёнок, когда огонь поджёг небо и сердце Исака. Исак не мог дышать. Он не знал, что ответить в первую очередь. Слишком многое нужно было обдумать. — Ты не сумасшедший, — сказал он, чувствуя, как тает в объятиях Эвена, который всё ещё поглаживал его лицо. Исак согласился на это, потому что не знал, что ещё сказать. — Да, малыш, сумасшедший, — сказал Эвен, а его большие и тёплые пальцы снова легли на лицо Исака, поглаживая его щёки. — Я сумасшедший и знаю, что должен быть один. Но я больше не хочу быть один. И я знаю, что это будет звучать ужасно, но я не хочу быть похожим на Эдварда. Я хочу, чтобы кому-то, блять, было дело, если я окажусь в больнице. — Мне будет не всё равно, если ты окажешься в больнице, — сказал Исак, его зрение было немного затуманено, а мозг всё ещё цеплялся за фразу «Я хочу поцеловать тебя». — Ты не одинок. Эвен издал горький глупый смешок, прежде чем прижать их лбы друг к другу, заставляя Исака закрыть глаза и хныкать, пока фейерверк окрашивал небо, подстраиваясь под бешеный барабанный бой в его собственном сердце. — Поцелуй меня, — наконец выдохнул Исак, выглядя разбитым и измученным. — Просто поцелуй меня, если хочешь этого. Мне плевать, если ты не любишь меня и просто хочешь поцеловать, потому что не хочешь быть один. Всё в порядке. Всё нормально. Очевидно, Эвену Бэк Насхайму не нужно было повторять дважды. Очевидно, всё, что ему было нужно, — это чтобы Исак сказал: «Да, поцелуй меня», чтобы он прислонился спиной к стене и прижался губами к его, отчаянно их посасывая. Глаза Исака почти мгновенно закрылись от этого прикосновения; мозг снова стал пустым; а сердце стучало, стучало, стучало. Всё, что он мог видеть, было голубым, просто голубым. Голубое, голубое, голубое. Эвен не терял времени даром, соприкасаясь губами, как будто слишком долго ждал этого момента, чтобы поддразнить и погладить; как будто каждое мгновение, проведённое без притязаний на его губы, было абсолютной пыткой. И Исак не осознавал всей глубины своего отчаяния; своей тоски; того, как сильно он тосковал по нему, пока они снова не поцеловались. Они почти стонали друг у друга во рту, оба пытались найти ритм, почти кусая друг друга за губы. Блять. Исак замедлил шаг и позволил Эвену обхватить его подбородок, слегка наклоняя его, прежде чем провести языком по губам, заставляя его задыхаться, а затем, наконец, проскользнуть между ними. Разрыв был слишком приятен, и Исак издал неловкий звук, о котором больше никогда не хотел говорить, полностью сдаваясь в его объятиях и нежно потянув Эвена за волосы. — Поцелуй меня, — снова заскулил он, хотя его губы уже были в синяках. Эвен целовал их, как будто они принадлежали ему; как будто он принадлежал ему, посасывая нижнюю губу, как будто он пытался пометить её. Но этого было недостаточно. По какой-то причине этого было недостаточно, и Исак притянул его ближе, пока они оба не прижались к стене, на мгновение приоткрыв глаза, чтобы проверить, идёт ли ещё фейерверк, ибо его уши были слишком заняты звоном, чтобы выполнять свою работу. У них ещё оставалось немного времени. И по какой-то причине Исак решил, что магия исчезнет, когда фейерверк прекратится. Наверное, это всё-таки был какой-то большой сон. Исак процветал. Наверное, это был их лучший новогодний поцелуй на сегодняшний день. Но всё равно чувствовалось, что чего-то не хватает. Чего-то. Но что именно? Эвен замедлился, и это застало Исака врасплох, оставив его взволнованным и неспособным сформировать какую-либо мысль. Почему же эти медленные поцелуи заставляли его чувствовать себя ещё слабее в коленях? Почему? — Ты на вкус как фейерверк, — задыхаясь, проговорил Эвен, теперь мягко и нежно целуя челюсть Исака. Больше никакого скрежета и кусания. Была нежно и мягко. Так же, как это нравилось Исаку. Он не претендовал на него. Он просто целовал его. — Ты на вкус как мои сны, — выдохнул Исак ему в губы, внезапно почувствовав себя уязвимым, головокружительным и тонким, как бумага, прямо перед тем, как снова поцеловать его, обхватив обеими руками за шею. Такой же мягкий, такой же нежный язык лениво скользил по его чувствительным губам, мягко подтягивая и отталкивая. Ни один из них не дышал. Нежность — вот чего ему не хватало. Нежность, которая делала всё так характерно для них. Это не был поцелуй Исака и Эвена, если он не был нежным и мягким. Этого просто не было. Исак был почти уверен, что он плывёт в течение секунды. Его голова полностью погрузилась под воду, поскольку он не мог уловить ничего, что не было губами и руками Эвена, сладкими звуками, которые издавал Эвен, когда Исак толкался бёдрами ему навстречу. Он плыл или, по крайней мере, спал. Исак не мог ни думать; ни видеть; ни дышать. Блять. — Ты можешь выбрать меня? — Исак выпалил это на середине поцелуя, и это было похоже на всхлип. Его горло болело, потому что там был комок, как раз когда фейерверк поднялся снова. Это был грандиозный финал. Исак знал это. Он всегда начинался прямо перед тем, как заканчивался. Исак даже не заметил, что плачет, слёзы текли по его шее. И Эвен, вероятно, тоже, потому что его собственные глаза выглядели печальными, большими и голубыми, когда он открыл их. Можешь ли ты, пожалуйста, выбрать меня? Мне очень жаль, что я солгал тебе. Меня всё это не устраивает. Я не хочу, чтобы ты целовал меня, чтобы чувствовать себя менее одиноким. Я хочу, чтобы ты выбрал меня. Мне нужно, чтобы ты выбрал меня. Я нуждаюсь в тебе. Фейерверк закончился, и сердце Исака разлеталось вдребезги на полу, где ему и полагалось быть каждый раз, когда они подходили слишком близко, а Эдвард всё ещё хлопал перед ними, совершенно не обращая внимания на всю ту чушь, что творилась у него за спиной. Эвен открыл рот — свой великолепный, вишнево-красный, покрытый синяками рот — как будто хотел что-то сказать, но ничего не вышло. Исак задумался, услышал ли он его отчаянную мольбу. — Ты можешь выбрать меня? Интересно, услышал ли он его. — Вы всё ещё целуетесь, мальчики? — Эдвард шутил, сидя в инвалидном кресле, всё ещё повернувшись к ним спиной, а дым всё ещё рассеивался в небе и в груди Исака. Всё болело. Всё. мой мальчик — это свет. мой мальчик — это солнце. мой мальчик думает, что он — тьма, но мой мальчик — солнце. — Нет, мы закончили, — выдохнул Исак. .№12. Семнадцать и Двадцать. — Почему пароль от твоего телефона «2121»? — спросил Эвен, выпуская над ними густой клуб дыма. — Ты знаешь почему, — признался Исак, слишком взвинченный, чтобы заботиться о сохранении спокойствия на своём лице прямо сейчас. Тишина. — А почему у тебя пароль «2121»? — тут же переспросил Исак и увидел, как Эвен улыбается рядом с ним. — Ты знаешь почему. 21:21. Первый раз, когда ты меня поцеловал.