Nobody Loves Me Like You

      Вероятно, это была ложь. Потому что каждую пятницу вечером Исак следовал за затылком Эвена, как влюблённый дурак в поисках голубого. Они вернулись к своему прежнему затруднительному положению, за вычетом настоящих поцелуев. Исак теперь не пил так много. И, наверное, это к лучшему.       Он был на чьей-то вечеринке с Юнасом и Махди, когда мельком увидел Сигве, прижавшегося к парню, который был выше и старше его. Сигве выглядел как всегда красиво.       Исак не был уверен, что это за чувство было в его груди. Он не мог назвать это ревностью, потому что он не думал о Сигве в последнее время.. ну почти. Но видеть его полностью вцепившимся в кого-то было неправильно. Возможно, это было чувство собственничества; возможно, это была неуверенность и разочарование. Сигве выглядел таким отчаянно нуждающимся в этом парне, словно тот заставлял его чувствовать себя важным. Видеть, как он быстро начал двигаться вперёд, было немного тяжело. Это было эгоистично и жалко, но так оно и было. Может, я и не был таким уж особенным.       — Исак! — крикнул Сигве, как только заметил его. Он тут же отпустил того парня, чьи волосы были склонены к каштановому цвету, и направился к Вальтерсену.       Он обнял его так крепко, что Исак почувствовал, как снова расслабляется. Это заставило его снова почувствовать себя ценным. Он был самым эгоистичным человеком в мире.       — Так это и есть Всемогущий Исак?! — спросил старший, голос которого немного испугал Исака. Он не ожидал, что он такой пронзительный.       — А?       — Заткнись, Эскильд! — простонал Сигве, выглядя смущённым.       — Я представлял себе какого-то крутого чувака, а не малыша гея! — Эскильд продолжал театрально причитать, что привело Исака в крайнее замешательство.       Они говорят обо мне?       — Да, я имею в виду тебя, дорогой, — ответил Эскильд, подмигнув, словно прочитал его мысли.       — О боже мой! Исак, не слушай его, он сумасшедший!       Малыш гей?       — Я не малыш гей, — нахмурился Исак, принимая это замечание близко к сердцу, хотя и не понимал, что оно означает.       — И ворчливый тоже? — Эскильд фыркнул. — Он мне нравится. Очаровашка.       — Эй, приятель, — прервал Юнас их разговор. — Надеюсь, ты не лезешь к Исаку.       — Ни в коем случае. Просто знакомлюсь с парнем, из-за которого Сигве вырвало на мой ковёр в пять утра, — усмехнулся Эскильд.       Исак был подавлен. Да. Окей. Он на это не подписывался. Сигве выглядел ещё более смущённым, и Исаку захотелось взять свои слова обратно. Он хотел бы, чтобы этот Эскильд был новым парнем Сигве, а не этим, что бы это ни было.       .       — Он мой друг, — сказал Сигве, когда они вышли на задний двор, а вечеринка всё ещё продолжалась в доме. — Но он настоящая королева драмы, так что не слушай его.       — Он мне нравится, — пожал плечами Исак, направляясь к скамейке, прислонённой к сухому дереву. — Он забавный.       Сигве улыбнулся, и Исаку захотелось протянуть руку и потрогать его щёки с ямочками. Он был драгоценен и очарователен. И, честно говоря, Исак скучал по нему.       — Он заботится обо мне и всё такое, — добавил Сигве, садясь рядом с Исаком, но сохраняя безопасную дистанцию между ними. — Я познакомился с ним в баре два года назад, когда был совершенно разбит, и он взял меня к себе на пару дней.       У Исака защемило сердце. Этот мальчик был слишком общителен. Вальтерсен мог полностью представить себя на его месте, пьющим до потери сознания в шестнадцать лет и заканчивающим в гей-баре. Он действительно делал это раньше, но вместо этого всегда появлялся Эвен, чтобы забрать Исака домой. Он тоже нёс его на спине. Эвен.       — Что случилось два года назад? — спросил Исак, пытаясь сосредоточиться на разговоре, который вёл в данный момент.       — Хм?       — Почему ты напился и остался у незнакомца, а не дома?       — Мой отец выгнал меня тогда, — пожал плечами Сигве. — У меня не было особого выбора.       — Ох, — выдохнул Исак, не зная, что ответить. Возможно, он и ненавидел отца большую часть своей жизни, но тот никогда не выгонял его и не отказывался от него. Во всяком случае, он регулярно присылал ему деньги и делал всё возможное, чтобы быть частью жизни Исака. — Зачем ему это делать? Это полный пиздец. Прости.       — Он застукал меня за сексом с мужчиной, — усмехнулся Сигве. Это было горько и душераздирающе. — В той же позе, когда Эвен застукал нас.       Исак действительно не знал, что сказать. Отец Сигве застукал его за сексом с мужчиной и выгнал вон. Это была полная неразбериха. Исак не знал, как бы он отреагировал, случись такое с ним.       — Это был мой первый раз, — добавил Сигве с улыбкой. Он всегда улыбался. — Это своего рода разъебало меня, если быть честным.       Исак вздохнул и обнял его за плечи.       — Прости, — пробормотал Исак. Он пожалел, что у него нет сигареты, чтобы закурить прямо сейчас. — Тебе было шестнадцать?       — Да, — ответил Сигве. — И это не твоя вина.       — И всё-таки это разъебало тебя, — добавил Исак, потому что так оно и было.       — Да какая разница. Я где-то слышал, что в первый раз должны быть шрамы. Так что единственный путь — только вверх!       Исак сидел молча, а его грудь слегка подрагивала. Его первый раз был идеальным. Он не мог понять слов Сигве. Шрамы появились позже, когда он понял, что не был таким уж особенным.       — Когда был твой первый секс? — спросил Сигве. — Если это не было странно или что-то в этом роде.       — В семнадцать, — пожал плечами Исак, глядя в беззвёздное небо. — А что случилось с парнем, с которым ты переспал в первый раз?       — Мой отец избил его, — ответил Сигве. — Это был полный пиздец.       — Какого хрена? — завопил Исак. — Ты это серьёзно? С ним всё в порядке? Это же полный хаос!       Сигве усмехнулся и придвинулся поближе к Исаку.       — Всё в порядке. Он это заслужил, — сказал Сигве.       — А?       — Он был другом моего отца. Ему было почти пятьдесят или около того, — пожал плечами Сигве. — У него жена, дети и всё такое. Я думаю, что мой отец чувствовал себя преданным, когда пришёл к своему старому другу и обнаружил в его постели своего сына.       Воу.       После этого Исак просто перестал дышать. Он действительно не знал, что сказать. Ничто из того, через что он прошёл, не было настолько плохо.       — Это так хреново. Я не знаю, что сказать, — признался он, заставив Сигве рассмеяться.       — Всё в порядке, — усмехнулся он. — И все же это мило, что ты стараешься. Я не знаю.. Это была моя вина, потому что я думал, что мы были влюблены и всё такое. Я был так слеп. Он даже не был горячим. Мне просто нравилась мысль о том, что меня хотят, обнимают и трахают. Но он был просто закрытым человеком, который хотел воспользоваться положением мальчишки. Плевать.       — Дерьмо, — снова выдохнул Исак, чувствуя себя глупо из-за внезапно ставшего очень ограниченным словарного запаса.       Сигве через многое прошёл, но говорил об этом так легко. Исак всегда считал, что вспоминать травмирующие вещи так же плохо, как и жить ими; что в каком-то смысле это значит переживать их заново. Он не мог поверить, как легко это прозвучало в устах Сигве и как сильно он ему доверял.       — С кем был твой первый раз? — спросил Сигве, а его голос немного колебался.       Я не хочу лгать тебе.       — С Эвеном, — ответил Исак.       Тишина.       — Я понял, — сказал Сигве, ещё сильнее прижимаясь к Исаку, вместо того чтобы отодвинуться.       — Что ты понял?       — Что у меня нет ни единого шанса, — ответил Сигве.       .       Эскильд вернулся, чтобы снова побеспокоить их. Было похоже, что он пытается присмотреть за Сигве и убедиться в том, что его не соблазнил Исак. Ха.       — Он кажется очень милым, — сказал Исак, как только тот снова ушёл. — Почему ты никогда не рассказывал мне о нём?       — Я был уверен, что ты когда-нибудь с ним встретишься. Он сосед Нуры по комнате, — пожал плечами Сигве.       Исак вспомнил, как Нура ухаживала за Сигве на рождественской вечеринке и поила его водой. Конечно, она его знала.       — Ох, понятно, — ответил Исак. — Это круто.       Они сидели молча, просто прислушиваясь к дыханию друг друга. Исак задумался, что бы ему сказать дальше. Как ты себя чувствуешь после того, как я тебя бросил? Как ты себя чувствуешь после того, как поделился со мной своими ужасными воспоминаниями? Он, конечно, мог выразить свои мысли по-другому.       — Где Эвен сегодня вечером? — спросил Сигве, застав его немного врасплох своей жестокой честностью, как всегда.       — С Юсефом. Они монтируют короткометражный фильм, над которым работают вместе, — ответил Исак, даже не уверенный, помнит ли Сигве Юсефа.       — Значит, вы не вместе? — спросил Сигве с надеждой в голосе.       Разве это имеет значение? хотел спросить Исак.       — Нет, — ответил Исак. — Я же говорил тебе..       Сигве положил руку ему на затылок и поцеловал в губы, едва дав тому время закрыть глаза. Это было неловко, и руки Исака быстро взметнулись вверх. Этого он никак не ожидал. Особенно после того, как Сигве сказал, что у него нет ни единого шанса.       — Вот дерьмо! — пробормотал Сигве, когда он отстранился. — Мне очень жаль. Мне не следовало этого делать.       — Всё в порядке. Ох. Не беспокойся. Э-э, такое случается, — пробормотал Исак.       — Я скучаю по тебе, — сказал Сигве. — Я просто хотел поцеловать тебя ещё раз. Прости.       — Всё в порядке.       .       — Сигве поцеловал меня вчера, — сказал Исак, вытянув руку над собой. Он лежал на спине в постели Эвена с Мирцеллой в ногах.       Сегодня они нянчились с этой чёртовой собакой, потому что Мутта брал интервью для какого-то проекта. Эвен только что спросил его, как прошла вечеринка, и Исак хотел обсудить это со своим лучшим другом.       — Хм, — промычал Эвен рядом с ним, откладывая свой экземпляр «Долины лошадей» — или, может быть, это был экземпляр Эдварда. Исак не был уверен — чтобы посмотреть на него. — Это было похоже на пьяный поцелуй?       Ох, вау. Пошёл ты.       — Нет, — ответил Исак. — Это был поцелуй «Я скучаю по тебе». Сигве не был пьян.       — Понятно, — ответил Эвен, и если Исак ожидал увидеть на его лице какую-то боль, то её не было. Однако он казался искренне заинтересованным. — Ты поцеловал его в ответ?       — Нет. Он поделился со мной кое-чем личным, так что я не хотел подавлять его.       — А при других обстоятельствах ты бы поцеловал его в ответ? — спросил Эвен.       — Не знаю, — вздохнул Исак. — Не думаю. Я порвал с ним и не хочу, чтобы это снова стало чем-то грязным.       Эвен улыбнулся и лёг на спину рядом с Исаком и Мирцеллой. Вальтерсен знал, что тот сейчас скажет что-то обидное, но всё равно ждал.       — Кто-то однажды сказал мне, что если ты хочешь поцеловать кого-то, то ты должен просто сделать это, — мягко сказал Эвен с такой лёгкой улыбкой, по которой так скучал Исак. — Не надо всё усложнять.       «Просто поцелуй меня, если хочешь этого, Эвен!»       Он ожидал, что будет больно. Но это не помогло, и вместо этого Исак почувствовал тепло внутри.       — Я не хочу его целовать, — сказал Исак, поворачиваясь на бок, чтобы утонуть в голубизне глаз Эвена. Я хочу целовать только тебя.       — Уверен? — улыбнулся Эвен и ткнул Исака указательным пальцем в щёку.       — Уверен, — улыбнулся в ответ Исак.       — Тогда не целуй его, — Эвен снова прикоснулся к нему, на этот раз всей ладонью поглаживая щёку.       — Я и не буду, — Исак накрыл его руку своей.       Мы такие странные.       .       В последнее время между ними всё было мягко; так невероятно мягко. Сердце Исака уже почти не болело. Оно всё ещё щипало. Это было больно, потому что Эвен заставлял его чувствовать так много всё время. Но сейчас Исак в основном трепетал. Он трепетал, когда Эвен клал руку ему на бедро; или когда он называл его «малышом»; или когда он улыбался ему; или когда он давал ему дерьмовый сценарий, чтобы тот прочитал о человеке с зелёными волосами, который поклонялся мальчику, контролирующему природу.       «Я больше не буду читать твою чушь!» покраснел Исак.       Они постоянно улыбались друг другу, как будто у них была общая тайна, о которой никто не знал; как будто они были в своём собственном маленьком мире, в который никто не мог войти.       — Вы двое трахаетесь. Разве не так? — выпалил Магнус во время ланча, заставив Исака подавиться рисом, а Эвена уйти, чтобы принести ему чашку воды и вернуться с раскрасневшимся лицом.       — Какого хрена? Ты что, с ума сошёл? — Исак несколько раз кашлянул, а Эвен, нервно посмеиваясь, потёр его спину.       Юнас быстро сменил тему, потому что он был ангелом, посланным свыше, и Исак был ему благодарен.       Эвен теперь улыбался больше, гораздо больше, и это было искренне. Его улыбки выглядели настоящими, потому что иногда Исак ловил его сияющим, когда тот думал, что никто не смотрит.       Но в то время как его сердце трепетало и больше не болело, Исак остро сознавал, что лучше этого уже никогда не будет; что они никогда не смогут быть вместе; что то, что сейчас есть у них — самое лучшее, что может быть.       Исак был его лучшим другом. И если он не был особенным любовником, то, по крайней мере, он знал, что занимает первую строчку в категории «друзья». Он ни за что на свете не откажется от этого. Никогда. Он не хотел причинять боль ни Соне, ни Сигве. Так что это было идеально. Даже если Эвен не хочет быть с ним в этом смысле.       .       В воскресенье утром Эвен появился у его двери в светло-сером костюме с галстуком, висящим на белом воротнике. Он просто был обмотан на его шее. Кроме того, Эвен принёс с собой небольшой чемоданчик, а Исаку потребовался ещё кофе.       — Не хочешь побыть моим кавалером сегодня? — Эвен улыбнулся.       .       Сердце Исака воспарило. Они снова это делали. Его грудь была готова разорваться. Они собирались на свадьбу. Это была традиция, и они так давно её не соблюдали.

________________________________________ №13. Свадьбы. Исак и Эвен впервые сорвали свадьбу в возрасте одиннадцати и тринадцати лет, и всё это было идеей Эвена. Конечно. И куда бы ни пошёл Эвен, Исак следовал за ним. Так что, естественно, это стало их общим делом. Никто не спрашивал, кто они такие, потому что они были детьми, которые очень хорошо выглядели (опять же, это всё Эвен). Но когда какой-то мужчина средних лет попросил его показать им совместную фотографию с молодожёнами, Эвен придумал эту сложную историю о том, как они были связаны с семьёй жениха. Мужчина купился, и Исаку пришлось присутствовать там, есть, танцевать и притворяться младшим братом Эвена в течение дня. Каждый раз истории различались в зависимости от времени года. Эвен всегда находил свадьбы чем-то неудачным. Кроме того, они развивали навыки обмана и актёрского мастерства, так что парни поочередно придумывали истории. Тот, кто придумывал самый нелепый и запутанный сценарий, выигрывал. Исаку стало трудно подыгрывать после того, как его родители развелись. В основном потому, что теперь он считал брак самой глупой вещью на свете. И хотя это требовало некоторого убеждения, он в конце концов пришёл и сделал всё возможное, чтобы Эвен был счастлив. Он стал ещё более сварливым, чем в детстве, и отказывался танцевать. Но несколько рюмок сделали своё дело. — Я не такой танцор, как ты! Отвали, — простонал Исак. — Никто не знает, кто мы такие! Ты можешь быть дерьмовым танцором здесь. Это как танцевать в своей комнате! — Эвен хихикнул, дёргая его за руку. — А ещё ты феноменально танцуешь. Ты что, издеваешься надо мной? Исак не был феноменальным танцором. И Эвен тоже. И их чуть не вышвырнули вон за то, что они почти тёрлись друг о друга посреди танцпола. Не помогало и то, что на этот день они якобы были двоюродными братьями. — Я никогда не хочу жениться, — простонал Исак, пока они прятались за столом, полным детей. Все дети любили Эвена. Ему снова захотелось застонать. — Почему нет? — спросил Эвен, помогая какому-то маленькому мальчику завязывать шнурки. — Это глупо. Это всего лишь листок бумаги. Зачем тратить время каждого на целый день, если ты собираешься получить другую бумажку, которая отменит всё, что было написано в первой? — Дело не в бумажке. Речь идёт о том, чтобы иметь возможность назвать кого-то своей семьёй перед законом и всё такое, — ответил Эвен. — Это глупо. Кого волнует закон? — простонал Исак. — Семья не должна заниматься бумагами. — Ты не можешь навестить меня в больнице, потому что на бумаге ты не моя семья, — сказал Эвен.. и ладно, возможно, он был прав. — И всё же. Я чувствую, как только ты женишься.. будто сразу скатываешься на дно, — пожал плечами Исак. — Даже не знаю. Я чувствую, что все в конце концов предадут тебя или устанут. Было немного темно, а ещё он немного выпил. — Я никогда не предам тебя и не устану, — ответил Эвен, а его взгляд был более напряжённым, чем обычно. Если бы Исак не был совершенно пьян, он позволил бы себе задать пару вопросов о словах Насхайма или, что ещё хуже, поверить им. — Ну что ж, если я не женюсь на Вас, Мистер «Я никогда не оставлю тебя», то, вероятно, просто буду придерживаться своих убеждений. Они пили, танцевали и пели до конца дня, как двоюродные братья лучшей подруги невесты. Сегодня парней звали Крис и Дэвид. (Это была их наименее сложная история, несмотря на то, что они переименовались). И когда Эвен развернул его в середине песни «I Got a Feeling» — кто выбрал эту дурацкую песню, серьёзно? — Эвен прижался к Исаку и прошептал ему на ухо: «Может, нам просто стоит пожениться, тебе и мне?» — Ты что, дурак? Мне шестнадцать, — закатил глаза Исак. Возможно, это было не единственное, что могло помешать им пожениться, но он был немного пьян, так что не важно. — Не сейчас! — Эвен рассмеялся. — Позже. Когда мы станем старше. — Ты даже не гей! Эвен рассмеялся, и они решили, что на сегодня хватит. ________________________________________

      Эвен ждал, пока Исак переоденется и наденет костюм. Он решил немного поболтать с Эдвардом.       — Значит, ты срываешь свадьбы? — спросил Эдвард в гостиной, пока Исак застёгивал рубашку в своей комнате.       — Да. По крайней мере, это то, что мы давно делаем. Но мы не соблюдали эту традицию последние два года, — ответил Эвен.       Исак уставился на своё отражение в зеркале. Он выглядел неплохо и собирался для разнообразия завязать свой галстук.       — А для чего этот чемодан? — он услышал, как это спросил Эдвард.       — Технически, мы не будем срывать сегодня свадьбу, — ответил Эвен. — Я получил в последнюю минуту видеооператорскую работу, потому что один парень не сможет сегодня. Так что я буду работать. А в чемодане у меня всё необходимое.       Ох.       Эвен забыл упомянуть Исаку об этом. На самом деле они не собирались чтить эту традицию; они не собирались быть другими людьми в течение дня; они шли под именем Исака и Эвена.       — В следующий раз мы возьмём тебя с собой, — сказал Эвен. — Теперь, когда мы стали старше, трудно срывать свадьбы. Но я уверен, что никто не помешает нам, если ты будешь с нами.       — Ты хочешь сказать, что я стар? — спросил Эдвард, и Исак присоединился к смеху, доносившемуся из гостиной.       В конце концов он сдался и присоединился к ним, чтобы попросить помочь ему завязать галстук. Обычно Эдвард с энтузиазмом вызывался бы добровольцем, но на этот раз, конечно же, он не сделал этого.       — Эвен должен помочь тебе с этим, — сказал он с лёгкой улыбкой, сдвинув очки на переносицу. — У меня болят руки.       Этот ублюдок. Ты даже отговорки придумываешь глупые.       Эвен улыбнулся той прекрасной ослепительной улыбкой, которая всегда вызывала у Исака желание воспламениться. Они неловко стояли, пока Вальтерсен изо всех сил старался думать об Эдварде, принимающем ванну, вместо того, чтобы обращать внимание на то, как Эвен был близко и как тяжело дышал.       — Ты выглядишь потрясающе, — прошептал Эвен, когда закончил завязывать его галстук. Исак покраснел и отвёл глаза.       — Повеселитесь, ребята! — крикнул им вдогонку Эдвард, заставив обоих пообещать принести ему остатки торта.       .       — Опять без галстука, да? — застенчиво заметил Исак, когда они вышли на улицу.       — Когда-нибудь я надену его. Во время большого события или что-то в этом роде, — Эвен улыбнулся, а его чемодан волочился между ними.       — Большое событие вроде чего? Мы идём на свадьбу. Это подходит под описание.       — Но это не наша свадьба, — сказал Эвен, заставив его ахнуть. — Я имею в виду, что это не связано с нами, так что это не веский повод.       — Действительно.       — Может быть, когда придёт время для Эдварда, я надену его, — добавил Эвен.       Исак не знал, что на него нашло, но он поймал себя на том, что смотрит на Эвена, а его руки толкают Насхайма.       — Ауч? — Эвен поморщился.       — Какого хрена? — Исак сверкнул глазами. — Что ты имеешь в виду? Он в порядке! Ты пытался намекнуть на его смерть? Какого хрена?       — Подожди, какого чёрта? — Эвен нахмурился. — Я никогда этого не говорил. Что? Почему ты так решил?       — Зачем тебе надевать костюм и галстук «для Эдварда»?!       — Я не знаю? На ужин или концерт? — на этот раз Эвен свирепо смотрел на него. — О Господи, Исак. Не говори таких вещей. Ты заставляешь моё сердце биться как сумасшедшее.       Они оба не торопились успокоиться; оба чувствовали себя глупо. Исак определённо добрался до туда.       — Извини. Я просто.. Мой мозг просто загорелся, — сказал Исак.       — Всё в порядке, — ответил Эвен. — Я просто не думаю об этом. Это страшно.       Эвен всё время шутил на тему смерти. Но его лицо побледнело при мысли о том, что он может потерять Эдварда. Исаку тоже было трудно дышать.       — Я думаю, что мы должны сделать что-то связанное с костюмами и галстуками на его день рождения в следующем месяце, — наконец заговорил Эвен, когда они приблизились к автобусной остановки.       — Его день рождения в следующем месяце? — усмехнулся Исак. Конечно, Эвен знал эту деталь, а он — нет.       — Да. В феврале, — наконец улыбнулся Эвен. — Только лучшие люди рождаются в феврале.       — Пфф, — Исак закатил глаза.       Он даже не поговорил с друзьями о Дне Рождения Эвена. Теперь им предстояло придумать ещё один план.       — В какой день у него день рождения? — спросил Исак.       — Угадай, — просиял Эвен.       Не может быть. Не может, блять, быть.       — Ты меня разыгрываешь! — простонал Исак. — Не может быть!       — 12 февраля. У нас день рождения в один день. Ага, — рассмеялся Эвен, от чего мозг Исака закоротило.       — Это что, розыгрыш? У вас даже общий день рождения? Ты что, шутишь?       Эвен снова рассмеялся и положил свою тёплую руку на плечо Исака.       — Я серьёзно, это правда. Он даже показал мне своё удостоверение, — сказал Эвен.       — У стариков есть удостоверение личности? Как они выглядит?       И да, задавать глупые вопросы было обычным делом Исака, когда его мозг обрабатывал маловероятные куски информации.       — Какого чёрта, Исак? — Эвен рассмеялся.       Исак понимал, что это глупо, но иногда он действительно задавался вопросом, были ли Эвен и Эдвард одним и тем же человеком.       .       Они стояли в автобусе близко друг к другу, возможно, даже слишком близко. Они хорошо смотрелись в своих костюмах, Эвен — в сером, Исак — в чёрном. Возможно, им следовало взять такси. Но Исак не возражал, потому что это означало, что они должны вот так стоять рядом друг с другом.       Он чувствовал запах Эвена после бритья и душа; чувствовал головокружение и слабость в коленях. От него так приятно пахло. Такой мужественный, но такой милый. Исак надеялся, что они потанцуют позже. Он просто хотел подойти поближе. Ему даже не нужно было прикасаться.       Эвен бросил на него несколько взглядов. Только нежные взгляды и застенчивые улыбки, заставлявшие сердце Исака трепетать в груди. Всё было таким мягким и нежным. Поэтому, когда они добрались до третьей остановки, Исак уронил голову на плечо Эвена и улыбнулся про себя, когда тот положил на неё свою.       .       Исак хотел спросить, зачем он здесь, если Эвен собирается снимать видео. Он хотел спросить, не знает ли он там кого-нибудь и не играют ли они в свою игру; он хотел спросить, не может ли его сегодня звать Адриан Эксетт; он хотел спросить, должны ли они быть родственниками или просто друзьями на один день, чтобы никто и глазом не моргнул, когда Исак выпьет две рюмки и сунет свою руку в руку Эвена.       Он хотел спросить, но вместо этого промолчал. В последнее время между ними всё шло так хорошо. Он не мог всё испортить, будучи слишком цепким и странным.       — У меня есть ты, как мой плюс один, — сказал Эвен, как будто его мысли были слишком громкими, и он в конечном итоге подслушал. — Ты знаешь, что у свадебных видеооператоров тоже бывают плюсы?       — Я уверен, что только у тебя, — ответил Исак.       Эвен рассмеялся и остановился прямо перед входом в зал.       — Я буду снимать церемонию, но мы можем потусоваться во время приёма, — сказал Эвен. — У них есть другая команда, которая занимается этим.       — У них есть два видеооператора? — спросил Исак.       — Вообще-то их было четверо, — усмехнулся Эвен. — Они очень экстра, типа того. Я уверен, они тебе понравятся.       Исак был уверен, что они ему тоже понравятся. В конце концов, Эвен слишком хорошо его знал.       — Значит, я могу расслабиться во время церемонии в церкви?       — Да, когда они будут обмениваться клятвами и прочим, — ответил Эвен.       — Можно я просто немного отдохну на улице? Я думаю, что именно эта часть — дурацкая.       — Обещаю, оно того стоит.       .       Это была свадьба двух мужчин. Исак никогда раньше не присутствовал на подобной и почему-то был невероятно взволнован. Однако тот факт, что они наняли четырёх видеооператоров, теперь имел больше смысла.       Исак нашёл свободное место в пятом ряду и сел между женщиной с тёплой улыбкой и мужчиной, который выглядел так, словно был вынужден находиться тут. Это было идеальное место, чтобы наблюдать за работой Эвена и видеть всё, что происходит.       Это было чудесно. Музыка была прекрасна; дизайн был прекрасен; и всё было прекрасно. Исак почти не обращал внимания на бегающих вокруг детей, на душе у него было легко. По какой-то причине он не ожидал увидеть детей на гей-свадьбе. Возможно, в глубине его мозга всё ещё таились остатки внутренней гомофобии; возможно, ему следует перестать называть это «гейской» свадьбой. Это была просто свадьба двух мужчин, которых звали Би, Пэн или как-то иначе. Возможно.       Эвен показывал Вальтерсену большой палец, когда ловил его взгляд, и Исак записал видео, на котором он провёл рукой по волосам для своей истории в инстаграм.       «Ты опять срываешь свадьбы?» написал ему Юсеф через несколько минут.       «Да. Только на один день.» ответил Исак.       .       Исак чувствовал себя глупо, но во время свадебных клятв он прослезился. Это было глупо, и он знал; что слова ничего не значат; что слова — это просто слова; что эти двое мужчин, вероятно, устанут друг от друга и тоже разойдутся. Но он всё равно прослезился.       Эти двое были вместе почти семь лет, как он узнал из клятв. Но именно тот факт, что они были лучшими друзьями до того, как сошлись, по-настоящему поразил Исака. Это было так мило; они были такими милыми. Он тоже хотел чего-то подобного. Что-то такое сладкое и нежное. Почему я не могу получить того же?       Исак сфотографировал двух целующихся мужчин и тоже выложил это в свой инстаграм. Ему было наплевать на то, что сегодня он выглядит «экстра-геем». И да, возможно, эта внутренняя гомофобия всё ещё жила в уголках его сердца.       Эвен был прав. Оно того стоило.       .       — Как тебе? — спросил Эвен, когда нашёл его в толпе, естественно положив руку на его поясницу.       — Это было прекрасно, — сказал Исак, всё ещё чувствуя, что его переполняют эмоции. — Это дерьмово, но очень красиво.       Эвен хихикнул, прежде чем приобнять его, успокаивая.       — В глубине души ты такая размазня, — сказал он.       — Ох, заткнись!       Эвен получил работу через одного из своих профессоров из кружка, и он практически никого не знал на свадьбе. От этого у Исака защемило сердце. Значит, мы можем быть кем угодно в течение дня? Мы можем поиграть?       К ним подошла женщина и её муж, потому что они вспомнили, что видели Эвена с фотоаппаратом на церемонии, и мускулы Исака сжались.       Мы будем играть?       — Меня зовут Эвен, — представился он, пожимая женщине руку, что несколько поколебало его надежды. Они не играли. Это были Исак и Эвен. Они не собирались срывать свадьбу. Эвен работал, а Исак следовал за ним по пятам.       — А это Исак, — сказал Эвен и нерешительно потянулся к его руке.       Глаза Исака тут же расширились. Эвен никогда не брал его за руку, чтобы представить, будь то Исак, Адриан, Тронд или кто-то ещё. Это было впервые.       Он бросил на него взгляд, полный сотни вопросов, а в глазах Эвена промелькнула тысяча.       Что мы делаем?       — Исак? — повторила женщина.       — Да, — Эвен наконец повернулся к ней, его голос немного дрожал, когда он переплёл свои пальцы с пальцами Исака. — Мой парень.       .       Исак не мог ни смотреть на него, ни слышать остальную часть разговора, который, казалось, длился целый час. Его сердце сильно и быстро билось о грудную клетку, и он не мог сформировать ни одной связной мысли.       «Исак. Мой парень, мой парень, Исак.»       Мой парень, Эвен. Эвен, мой парень.       — Как тебе свадьба, Исак? — спросила женщина, возвращая его в реальность.       — Ох. Это.. э-э.. мило, — заикаясь, пробормотал Исак, а его пальцы теперь были влажными от прикосновения Эвена.       — Что ж, наслаждайтесь, парни. Увидимся позже, после того, как я выпью немного мартини, — она рассмеялась, а затем оставила их.       Мой парень.       Исак продолжал смотреть в пол, когда к ним подошёл ещё один человек. Он так сильно хотел подыграть, но не был уверен, что сможет сделать это сейчас. Он ещё даже не пил спиртного.       — Ты в порядке? — прошептал Эвен ему на ухо, всё ещё держа его за руку; всё ещё заставляя его сердце биться быстрее.       — Тебе не кажется, что это немного жестоко? — ответил Исак дрожащим голосом, от чего лицо Эвена вытянулось, и он тут же отпустил его руку. Вальтерсен же в свою очередь протянул руку и снова сплёл их пальцы вместе.       Мне больно, но я буду терпеть это так долго, как смогу.       — Прости, — прошептал Эвен с виноватым выражением лица. Возможно, он не продумал всё до конца. — Я..       Исак шикнул на него, приложив палец к его губам. Они могут подумать об этом позже. Они оба всегда подыгрывали друг другу, даже в тот год, когда Исак представил Эвена как бывшего бойфренда невесты.       — Всё в порядке, — сказал Исак, прижимая пальцы к костяшкам пальцев Эвена. — Только на один день.       — Только на один день.       .       Быть парнем Эвена было забавно. На самом деле ничего особо не изменилось. Они всё ещё танцевали, ели и смеялись. Они просто делали всё то, что и самые обычные парочки: держались за руки и касались бёдер, шеи и губ друг друга, чтобы вытереть остатки торта. Они просто улыбались и придумывали разные ответы на такие вопросы, как: «Как давно вы вместе?». Исак отвечал шесть месяцев, а Эвен — четыре года.       Алкоголь тоже облегчал задачу. Они не были пьяны, но оба выпили по два коктейля, причём очень хороших. Если бы Исак не был так занят тем, что притворялся парнем Эвена, то, вероятно, попытался бы пофлиртовать с барменом.       — Я вижу тебя, Вальтерсен, — сказал Эвен.       — А?       — Я вижу, ты пялишься на того красавчика за стойкой.       — Отвали, — закатил глаза Исак.       — Ох, это нехорошо. Нужно ли мне напоминать тебе, что на сегодня ты мой? — Эвен надул губы.       — Я твой парень, но я не принадлежу тебе. Парни не всегда хорошо относятся друг к другу, — сказал Исак.       — Ох, малыш, почему ты так меня обижаешь?       Лицо Исака вспыхнуло, и он тут же забыл о темноволосом бармене. Малыш.       — Не называй меня так, — простонал Исак.       — Я остановлюсь, когда ты перестанешь краснеть, — рассмеялся Эвен.       — Я вовсе не краснею!       .       — Так как же вы познакомились? — спросила женщина с невероятно мягкими волосами. Исаку почти хотелось прикоснуться к ним.       Он хотел рассказать эту сложную историю о том, как они встретились в другой стране, а затем в Осло, но Эвен опередил его.       — Мы знаем друг друга всю свою жизнь. И он, вероятно, не помнит, когда мы встретились в первый раз, — сказал он, заставляя Исака задохнуться от его честности и предвкушая ту часть, где история сходилась с реальностью.       — Мы всегда были лучшими друзьями, — продолжал он с мягкой улыбкой и блестящими глазами. — До того дня, когда я понял, что всё это время был влюблён в него.       Исак уронил закуску, которую держал в руках, и наклонился, чтобы поднять её. Его сердце бешено колотилось в груди.       Это всего лишь игра. Это не правда. Это только на один день.       .       Они продержались ещё немного и к четвёртому или пятому бокалу Эвен убедил Исака потанцевать.       — Я не танцую, — пробормотал Исак.       — Сегодня танцуешь, — улыбнулся Эвен. — Со мной.       — Только на один день.       — Только на один день.       Из динамиков играла какая-то дурацкая песня, и у Исака не было сил ни закатывать глаза; ни сопротивляться; ни таять в объятиях Эвена.       — Что это за дурацкая песня? — спросил он, обхватив его обеими руками за шею, в то время как руки Эвена легли на его бёдра.       — Поцелуй меня, — сказал Эвен.       — Что?! — закричал Исак, а его глаза мгновенно расширились.       — Песня называется «Поцелуй меня» Эда Ширана, — ответил Эвен, выглядя немного разочарованным реакцией Исака.       — Ох, окей.       Они покачивались в такт песне посреди танцпола. Алкоголь ласкал его кровь, а барабанная дробь — сердце. Все шероховатости сгладились. И, судя по припеву, Исак больше не был раздражительным; не был настороже; не был на взводе. Он чувствовал себя в безопасности; он чувствовал себя как дома. Прямо там, на танцполе, с Эвеном, держащим его и ведущим их шаги.       Его прикосновения были мягкими и нежными.       Возможно, во всём была виновата текила в его крови. Исак не был уверен. Но он отцепил руки от шеи Эвена и медленно опустил их с плеч на грудь, прижав обе ладони к его грудной клетки, глубоко и медленно дыша.       Он был загипнотизирован подъёмом и опусканием груди Эвена; тем, как он чувствовал биение его сердца под рубашкой; тем, как Эвен выглядел раскрасневшимся и трахнутым. Его глаза были опущены; его губы приоткрыты; его дыхание было горячим и коротким.       Чёрт. Ты выглядишь чертовски сексуально вот так.       — Твоё сердце бьётся так быстро, — прошептал Исак, остро ощущая на себе взгляд Эвена, следящий за каждым его движением. Он тоже выглядел почти загипнотизированным.       — Исак..       Прежде чем он успел подумать об этом, Исак придвинулся ближе, пока их груди не соприкоснулись; пока Эвен не почувствовал, как сильно и быстро бьётся его сердце. Затем он снова положил руки на шею Эвена и зарылся пальцами в его волосы, наконец подняв взгляд, чтобы встретиться с голубизной его глаз.       Голубой. Всё, что он видел, было голубым. Эвен смотрел на него так, словно любил его, и Исак не знал, кто поставил песню Эда Ширана, но он ненавидел их.

My heart’s against your chest Моё сердце прямо у твоей груди Your lips pressed to my neck Твои губы впиваются мне в шею I'm falling for your eyes Я утопаю в твоих глазах But they don't know me yet Которые меня ещё не знают And with a feeling I'll forget, I'm in love now И с этим чувством я забываюсь, сейчас я влюблён

      Глаза Эвена были большими, голубыми, широко раскрытыми и просто любящими. Исак чувствовал себя любимым. Он хотел, чтобы его любили. И не имело значения, что всё это было чем-то «фальшивым»; что это было только на один день. Это было для него всем. Всем.       — О чём ты сейчас думаешь? — спросил Эвен, крепче сжимая бёдра; всё ещё нежно, но немного более интимно. Его рука стала шире, как будто он хотел коснуться большего количества кожи.       — О тебе, — признался Исак. — Только на один день.       Как будто я могу думать о чём-то другом, когда мы так близко.       — На один день, — повторил Эвен.       И Исак мог поклясться, что сейчас во Вселенной их было только двое.

Yeah I've been feeling everything Я испытал уже всё From hate to love От ненависти до любви From love to lust От любви до похоти From lust to truth От похоти до истины I guess that's how I know you Полагаю, что это и есть то, насколько я тебя знаю So I hold you close to help you give it up И я обнимаю тебя так крепко, чтобы помочь тебе отдаться

      — Ты пьян? — спросил Эвен, прижимая его к себе. Так близко.       — Что? — Исак ответил вопросом на вопрос, чувствуя, как с каждой секундой слабеют колени от того, как Эвен смотрел на его лицо и губы.       — Я хочу, чтобы ты запомнил это, — ответил Эвен.       — Мы и медленные танцы? — Исак улыбнулся. — Мы определённо никогда этого не делали.       — Да, но не только это.       Исак осторожно потянул Эвена за волосы на затылке, и на мгновение тот закрыл глаза. Это было так мило. Как Исак мог заставить его закрыть глаза от простого прикосновения.       — Что ты хочешь, чтобы я запомнил, Эвен?       — Как ты себя сейчас чувствуешь, — тихо ответил он. — Надеюсь, ты запомнишь, что чувстововал в этот момент.       — Откуда ты знаешь, что я сейчас чувствую? — спросил Исак. Он и так почти ничего не просил. Задавать вопросы было полезно для души, особенно когда он заранее знал ответы.       — Потому что я тоже это чувствую, — ответил Эвен таким грубым голосом, что у Исака мурашки побежали по спине; глаза снова блуждали по лицу, а пальцы впивались в кожу. — Мое сердце вот-вот взорвётся.       Стоп. Перестань заставлять меня хотеть большего. Перестань давать мне надежду.       «Только на один день. Только на один день.»       — Эвен, — выдохнул Исак, а его пальцы зарылись глубже в синие волосы, мягко потянув за пряди. Его волосы, мягкие, как объятия; как голубое небо, всегда заставляли Исака чувствовать себя в безопасности и заботе. Его волосы, голубые для него, только для него.       Сердце Исака снова начало болеть. Бабочки всё ещё были там, но он не мог по-настоящему дышать. Он снова почувствовал комок в горле; он снова почувствовал жжение в лёгких. Тоска, сладкая боль, которая приходит с желанием другого человека всем своим существом и удерживает всё внутри, не говоря о его мыслях.       — Да? — наконец выдохнул Эвен, напоминая ему, что он ничего не говорил.       — Можно я тебя поцелую?       Вопрос был немного бесполезным, потому что Исак встал на цыпочки и притянул лицо Эвена к себе, прежде чем тот успел ответить. Он сжал их губы вместе посреди танцпола и заставив Эвена сладко вздохнуть.       Да.       Исак поцеловал его нежно и медленно. Он целовал его так, как будто он был у него; как будто они принадлежали друг другу; как будто они были любовниками. Не было никакой спешки, никакого толчка и тяги, и почти никакого отчаяния. Это было просто мягко и медленно, как будто у них было всё время в мире; как будто они делали это сто раз в день. Поцелуи ради поцелуев. Не потому, что у них внутри было слишком много чувств, которые они никогда не могли выразить словами и которые должны были передаваться через прикосновение их губ.       Эвен ответил на поцелуй так же нежно; так же пылко, если это вообще имело смысл. Его губы всегда были потрескавшимися и разбитыми, но они всегда были нежными по отношению к губам Исака. Они всегда заставляли его видеть звёзды и чувствовать вкус небес.       Они целовались целую вечность, просто покачиваясь в объятиях друг друга, пока начиналась какая-то другая песня. Руки Эвена теперь блуждали по спине Исака, а пальцы Вальтерсена запутались в его волосах. Они едва дышали и отстранились только тогда, когда их лёгкие начали гореть. Эвен улыбнулся, выглядя растрёпанным и счастливым, и Исак не мог вспомнить поцелуй, который они разделили и который закончился тем, что они улыбались и краснели вместо того, чтобы плакать или засыпать. Это был их первый раз, поцелуй днём. И небо за окном было голубым.       Они снова поцеловались. На этот раз Эвен обхватил ладонями его лицо и скользнул языком в рот, подавляя его чувства и заставляя кровь течь на юг. Он был по-прежнему нежным; мягким; чуть более смелым; чуть менее нерешительным.       И, боже, Исак любил его. Всего. Всё время. Его руки на нём. Его губы на его губах. Это было всё.       — Позволь мне утонуть вместе с тобой, — выдохнул Исак, когда зелёный наткнулся на синий. — Просто позволь мне утонуть вместе с тобой. Я не хочу выходить на берег.       Кажется, теперь я понял.       Ладонь Эвена была тёплой и мягкой на его коже. Он обхватил его лицо, проводя большим пальцем по скуле.       — Что же это будет за конец, если мы оба утонем?       — Мне всё равно, — сказал Исак, протягивая руку к Эвену. — Мне всё равно.       — А если я не хочу тонуть? — спросил Эвен. — А что, если я тоже хочу добраться до берега?       Исак понял. Эвен просил дать ему время. Эвен тоже хотел добраться до берега. Исак понял.       — Я понял, — ответил он.       Загадки, аналогии, метафоры. Это всё, что у них было.       — А сегодня можно? — спросил Исак. — Только сегодня.       — Мы можем сделать это сегодня.       Сегодня они были любовниками. Сегодня они танцевали и целовались на танцполе и посреди улицы. Они остановились только для того, чтобы сделать глупое селфи после того, как прижались друг к другу. Сегодня они смеялись, проходя мимо Эдварда, который спал на диване, всё ещё держась за руки и хихикая, как подростки; сегодня Эвен прижал его к двери спальни и запечатлел на его шее сладкие и горячие поцелуи; сегодня они целовались в постели Исака в своих костюмах, пока их губы не онемели; пока они оба не начали неловко ёрзать в своих штанах, заставляя их отстраниться друг от друга и сделать глубокий вдох. Исак использовал время, чтобы загрузить глупую фотографию, которую они сделали ранее в инстаграм.       [https://slpatlst.tumblr.com/image/190370580716]       Сегодня они чтили дурацкую традицию и обнимались, лёжа на огромной кровати, присланной из будущего; сегодня Исак не думал о том, что у Эвена, вероятно, были похожие истории с Соней и, возможно, с другими людьми. Он не думал о том, что он не был таким уж особенным; о том, как сильно это будет причинять ему боль; о том, что он был Сигве в этих отношениях, ожидая, чтобы получить эту боль снова и снова, если это означало вкус сладкого рта Эвена; сегодня он сдался; сегодня он потакал своим желаниям; сегодня он целовал губы Эвена, как будто они принадлежали ему; сегодня он поставил Эвену засос в том же месте, где раньше тот оставил отметину на коже Исака.       .       Хельга открыла дверь в комнату Исака и вскрикнула, увидев, что ноги Исака обвились вокруг талии Эвена. К счастью, они всё ещё были одеты, но при этом явно возбуждены, растрёпаны и обменивались любовными укусами. Отлично.       Они шли, униженные, в гостиную, как подростки, которых только что поймали за сексом родители. Эвен поцеловал Исака в волосы, а потом ушёл, пока всё не стало ещё более неловко.       В течение следующего часа Исак не мог дышать, расхаживая взад и вперёд по комнате.       И что теперь?       Его телефон завибрировал, и Исак сразу же бросился к своему устройству. Его сердце было полно надежды, а лёгкие всё ещё горели.

________________________________________ Эвен 23:02

Спасибо, что побыл моим парнем на день

С удовольствием

________________________________________

      Исак уставился на свой слабый ответ и подумал, ответит ли Эвен. Тот этого не сделал. В конце концов, день почти кончился. Это было уже не «сегодня».       Поэтому Исак снял одежду, надел пижаму, лёг в постель, которая всё ещё пахла Эвеном, и отправил четыре сообщения в 23:59, прежде чем выключить телефон.

________________________________________ Эвен 23:59

Я люблю тебя Как солнце любит голубые небеса И я думаю, что не прочь утонуть Если это для тебя

________________________________________

      Эвен так и не ответил.       На следующий день Насхайм не пришёл в университет.       И когда Исак услышал его низкий голос, когда тот вошёл в квартиру Мутты позже той ночью, он был удивлён лаю Мирцеллы.       — Это Эвен! — он слышал, как Элиас пытался успокоить её, заставляя тем самым встать Исака с дивана, на котором он хандрил уже несколько часов, стараясь держать себя в руках и не сломаться снова.       Это был Эвен, но Мирцелла всё ещё была в истерике.       Исак тоже готов был заплакать.       Потому что волосы Эвена были серые. Волосы Эвена были серебристо-серыми.       Волосы Эвена больше не были голубыми.       [https://slpatlst.tumblr.com/image/190370637901]       Как я могу быть солнцем, если ты больше не будешь моим голубым небом?       Как я могу быть солнцем, если ты не даёшь мне светить?