Writober по-фремионски

Для Фреда Уизли Гермиона Грейнджер всегда прочно ассоциировалась с тремя вещами: тихим шуршанием пергамента, запахом корицы и густо-шоколадным цветом. Это то, что ее определяло. Еще в их первую встречу на платформе 9 ¾ далеким 1 сентября 1991 года он, выросший в семье рыжих, с удивлением обратил внимание на темно-коричневую гриву ее густых волос. Нет, он, конечно, знал, что люди бывают не только рыжие (он же не совсем дурак!), но этот цвет его поразил. От этих локонов ужасно хотелось откусить кусочек, чтобы удостоверится, что это не настоящий шоколад, или хотя бы потрогать рукой. Но Фред не рискнул. И — как потом узнал — очень правильно. Гермиону всегда окружал запах корицы. Фред не знал, духи ли это, шампунь или просто естественный запах, но он окутывал ее с ног до головы, и стоило только приблизиться — заполнял ноздри, глотку, легкие, отдаваясь на языке легкой сладостью. Особенно это усилилось на седьмом курсе, когда в Хогвартс после летних каникул приехала уже не девочка — а взрослая девушка, и Уизли вдруг поймал себя на том, что нормально дышать может только рядом с ней. Что в Большом ли зале, в коридорах или даже в библиотеке (разумеется, он забрел туда совершенно случайно) он пытается уловить этот аромат, нырнуть в него, пропуская через легкие, и надежно запечатать в груди. Но чаще остального при произнесенном кем-то имени «Гермиона» в памяти Фреда всплывал тихий шорох бумаги. Грейнджер не представляла своей жизни без книг: она читала их везде и всюду, аккуратно переворачивая пожелтевшие страницы. Она очень ответственно относилась к учебе — и на занятиях ее перо отрывалось от шуршащего пергамента, только чтобы прыгнуть в чернильницу. Гермиона писала эссе на длинных свитках, концы которых свешивались со стола и с шорохом падали на пол. В гостиной Гриффиндора она переводила древние руны, обложившись словарями и конспектами, и пламя в камине тихо шелестело в такт движениям ее пальцев, скользящим по ровным строкам. В жизни Фреда было много всего: Джордж и другие братья, Джинни, друзья, «вредилки» и грандиозные планы на будущее. Ему было ради чего жить, вот только слишком хорошо он помнил, чем пахла его амортенция. Старым пергаментом, корицей и шоколадом.