Writober по-фремионски

— Кажется, я умираю, — заявил Фред однажды вечером, трансгрессируя прямо посреди гостиной. — Ты умираешь регулярно, каждую неделю, — даже не повернулась Гермиона. Она резала морковь, одновременно краем глаза наблюдая, как прыгающая в воздухе губка споро начищает до блеска тарелки. — Придумай что-нибудь новое. — Вот ты шутишь, а я, может, и правда умираю, — всхлипнул Фред, падая на диван как был — в пальто и обуви. — Джордж сказал, с таким долго не живут. Гермиона тяжело вздохнула. Близнецы друг друга стоили: пару месяцев назад Фред убедил брата, что если наложить на карликовых пушистиков заклятие увеличения, то получатся полноценные кролики, на которых тоже наверняка найдутся покупатели. Вот только он «забыл» напомнить, что даже с мелким ростом пушистики ужасно громко топают по ночам. А что произошло, когда они «подросли»… Не спавший почти три недели подряд Джордж катапультировал несчастных грызунов в окрестности Норы, заметно разнообразив местную фауну, и только после этого наконец смог нормально выспаться. Что ж, видимо, пришло время мести. Отложив нож, Гермиона вытерла руки полотенцем и подошла к дивану, на котором пафосно возлежал «умирающий». — Ну и что с тобой такое? — спросила она, присаживаясь рядом. Притронувшись ко лбу Уизли, девушка убедилась, что температура в норме — да и вообще выглядел он вполне здоровым. А вдруг это какое-то проклятье?.. — Может, стоит обратиться в Мунго? — Там мне не помогут. — Фред театральным жестом вскинул руку к голове и закатил глаза. — Никто мне не поможет, кроме тебя. Гермиона скептически подняла одну бровь и скрестила руки на груди. Все происходящее стало слишком походить на заранее отрепетированную пьесу. Но ей слишком интересно было узнать, чем закончится спектакль, так что она решила подыграть. — Неужели? — хмыкнула девушка. — Тогда я вся в твоем распоряжении. Что надо сделать? Глаза Фреда победно блеснули. Он заговорщицки подмигнул и поманил ее пальцем, призывая наклониться. — Это такая штука, помочь мне с которой и правда можешь только ты. — От тихого шепота и горячего дыхания, опалившего ее ухо, по спине девушки пробежали мурашки. — Знаешь, Герм, она называется… «ты нужна мне сейчас и навсегда». И до того, как Грейнджер успела отстраниться, хоть что-то сказать или вообще подумать, Фред, мягко схватив девушку за подбородок и развернув к себе, увлек в поцелуй. От растерянности Гермиона застыла, потом чуть отстранилась, скользя взглядом по серому пальто… и увидела скромное тонкое колечко, сиротливо лежащее на ладони парня. — Я осознал, что хронически болен холостячеством, но потом понял, что мое лекарство — это ты, — глупо ляпнул Фред. — Гермиона, ты поможешь мне справиться с этой болезнью? Сейчас и навсегда. Она смотрела на кольцо, на то, как подрагивали его пальцы, сплошь усыпанные шрамами от ожогов и экспериментов, потом перевела взгляд на веснушчатое лицо, известное ей, кажется, до последнего пятнышка, заглянула в голубые глаза, в которых одновременно плескались надежда и страх… и прыснула. — Фредди, ты невыносим! — простонала она сквозь смех. — Как тебе только в голову пришел этот спектакль? — Это значит «да»? — не дал сбить себя с толку Уизли. — Ну конечно, балда. Помогу я тебе вылечиться, — улыбнулась Гермиона. А в следующее мгновение ощутила на безымянном пальце холод обручального кольца, а под собой — теплого, до безумия счастливого Фреда, осыпающего ее лицо, шею и руки быстрыми поцелуями. …И поныне, даже двадцать лет спустя, Гермиона время от времени подкалывает мужа, что ежедневно помогает ему справиться с «ужасной болезнью» весьма нестандартными методами лечения. А тот только улыбается, и поцелуи его такие же солнечные и теплые, как и в тот вечер.