***
*** Данил мог много и долго говорить практически на любую из возможных тем, но обсуждение своих клиентов доставляло ему особое удовольствие. Не в плане какие-то сплетен, нет. Ему нравилось строить догадки об их прошлом и будущем, подмечать детали и делиться своими идеями. В таких вопросах он ценил как собеседников Риму и Эдвина. И если Рима удостоилась такой чести за свою любознательность и широту взглядов, то Эдвин нравился бармену по другой причине. Он заходил в Кай дважды в неделю, явно нуждаясь в том, чтобы его отвлекли от реальности. Едва Данил уловил этот настрой, как тут же поспешил занять гостя беседой, и не был разочарован. Легкий акцент выдавал в нем приезжего, но говорил Эдвин уверенно, с увлеченностью, часто отвлекаясь от темы и уходя в размышления вслух. Бармену нравилось беседовать с ним о людях из-за наблюдательности и фантазии Эдвина. Он буквально видел людей насквозь, а что не видел, то придумывал. Совместными усилиями этой команды наблюдателей каждый гость Кая обзавелся своей историей, записанной наметками и заметками в толстом блокноте Эдвина, и тщательно охраняемой от любопытных глаз. Местное прозвище в честь знаменитого писателя Эдвин получил как раз из-за блокнота, с которым никогда не расставался, а также потому, что в его историях всегда фигурировало некое зло, что привело человека в Кай, либо поджидает его в темноте, едва тот выйдет из бара. Историю самому Эдвину Данил с Римой так и не придумали, однако его прозвище наталкивало на определенные мысли.***
*** Примерно такой монолог выдал Алексею бармен, когда он между делом поинтересовался насчет прозвища молодого человека. Учитель стоял у стойки и потягивая свой глинтвейн, не отрывая глаз от Яны Витальевны, что высказывала сложно сформированные литературные угрозы в адрес собеседницы. Тем временем, Эдвин черкал что-то в блокноте. Алексей вдруг подумал, что из его записей выйдет отличная книга.