Домик Вайлет

Слишком увлёкшись попытками влиться в тело, которое принадлежало двойнику, Анна не обратила внимания на то, как лес отступил, а кружившая спиралями дорога сменилась грунтовкой, бегущей между плавных волн холмов, поросших только травами. Когда она бросила взгляд в окно, обновление пейзажа на мгновение её потрясло, и она едва не упустила всё то, что так долго плела, едва не освободила от самой себя чужое тело. — Мы уже близко, — сказал в этот момент сбежавший от Вайлет, и Анна снова сумела сосредоточиться. Её двойник щурилась на дорогу и молчала, зло сжав губы. — Ты не рада? — продолжал он. — Скоро мы можем разойтись в разные стороны. — Чему тут радоваться? — Анна-из-зеркала дёрнула плечом, и этот жест был знакомым, простым и понятным. Анна знала, что он не мог быть вытесненным, не мог принадлежать двойнику. Проникновение удалось! Тем временем машина ещё раз свернула и остановилась, когда трава заскребла жёсткими метёлками по днищу. Двигатель затих, и показалось, что автомобиль сжала между ладоней тишина. Над холмами раскинулся вечер, небо нахмурилось, не пропуская закатных красок, тени увеличились и поглотили всё, что могли, сумрачность стекала по пологим склонам, цепляясь за сухую траву. Анне отчего-то стало жутко. — Что это за место? — вместо неё спросила двойник. Этот вопрос вызвал у неё внутреннее недоумение и новую вспышку ярости, но бывший заключённый Вайлет не заметил ровным счётом ничего. — Здесь некогда всё началось, — загадочно ответил он и распахнул дверь. — Идём? С холмов налетел ветер, в салоне запахло травами, осенним тлением, влажностью. — Если это конечная точка твоего путешествия, — заворчала Анна-из-зеркала, — то оставь машину и иди один. Её пугали холмы ничуть не меньше, чем Анну. Как будто среди трав и то вздымающейся, то опадающей земли таилось что-то чудовищное. — Это конечная точка нашего путешествия, — выделил он голосом. — И дальше пути разделятся. Так что ты должна проводить меня, — последние слова сменились усмешкой. — Почему вдруг? — с шелестом травы бросила Анна-из-зеркала. Он посмотрел на неё долгим изучающим взглядом. Анна могла поклясться, что этот взгляд касался — ощущался кожей, а потому, не выдержав его, её двойник всё же вышла из машины, как ей было сказано, с силой хлопнув дверью. — И её возьмём, — бросил он напоследок, поднимаясь. Когда дверь с её стороны распахнулась, Анна с внезапной ясностью осознала, что так и не видела лица того, кто пришёл с изнанки. Значило ли это, что она вновь могла наградить его чертами Эйдена? Нужно ли попытаться не смотреть на него? Решить что-то на эту тему она не успела, потому что он сам взял её за плечо. На удивление, рука оказалась тёплой и тяжёлой, вовсе не похожей на прикосновение несуществующей в реальном мире тени, которая проскользнула с оборотной стороны мира. — Зачем она нам нужна? — Анна-из-зеркала плохо скрывала гнев, её ноздри раздувались от ярости, а глаза будто бы метали молнии. — Без неё ты пока что неполноценна, — хмыкнул беглец, и Анна наконец-то взглянула в его глаза. Они были чёрными. Совсем. У них не было белков, радужки или зрачков, всё ровно заливала темнота. Страх стукнулся под рёбрами, заставил забыть о дыхании. Анна резко отвернулась. Между двух холмов пролегла едва заметная тропа. Она пока что угадывалась, но травы уже стремились отвоевать это место. Беглец подтолкнул Анну в спину, и она послушно зашагала, цепляя на одежду колючие семена и касаясь сухих метёлок ладонями. Анна-из-зеркала молча двинулась следом. *** Ночь обрушилась на холмы неожиданно. Анна не сворачивала с тропы, а затем на миг подняла глаза и осознала, как темно стало вокруг. Она тут же остановилась, потеряв всякие ориентиры, тропа и травы стали единым целым, и в этот момент беглец взял её за руку и повёл в сторону сквозь мрак. Несколько шагов спустя они оказались на площадке, где среди зарослей возвышался высокий и чёрный камень, точно кто-то оставил здесь обелиск. Больше всего камень, будто врастающий в ночной мрак, напоминал клык невероятного существа. По шороху Анна определила, что её двойник остановилась в двух шагах от неё. Тёплая и неожиданно надёжная ладонь беглеца исчезла — он всего лишь отпустил её, но это до странности не понравилось Анне, но она не стала сосредотачиваться на странной эмоции. Стоило беглецу отступить к камню, как она мысленно прощупала все те связи, что успела представить и прочувствовать за время поездки. Они были на месте, так что в любой момент получилось бы перехватить тело двойника. Отчего-то это невероятно радовало, словно бы так Анна не одна стояла лицом к лицу с существом, чьи глаза были созданы из тьмы. С существом, которое перестало пугать её, но ужасало двойника. — Мы пришли посмотреть на камень? — заговорила Анна-из-зеркала. За пренебрежением прятался страх, и Анна подтолкнула его разгореться сильнее, смешивая с гневом. — Конечно, — насмешливо откликнулся беглец и коснулся ладонью тёмной поверхности. Анна ждала вспышки, но вместо того стало ещё темнее, она думала, что два мира смешаются в один, но только поднялся ветер. Она надеялась, что беглец исчезнет, но увидела, что в его глазах взметнулись языки пламени. Однако её саму это успокоило, как будто бы все волнения и страхи она передала двойнику, выбросив из собственного тела. — Что ты… Что ты задумал?! — Анна-из-зеркала хотела отшатнуться, но сделала два шага вперёд, как велела ей Анна. Теперь они стояли так близко, что можно было коснуться пальцев, если чуть шевельнуть рукой. В холмах метался ветер, шептал в сухой траве, а затем вдруг понёсся с вершин, точно собирался врезаться в камень, войти в него или обточить, создавая что-то новое. Секунда — и шёпот превратился в рёв, в чудовищно громкий голос, который произносит слова нараспев. Анна не понимала, что это за язык, но с каждым мигом внутри неё росла уверенность. И когда стало невозможно терпеть силу звука, она схватила двойника за руку, представив, что владеет двумя телами. Сознание не было к такому готово, Анна потерялась в собственной идее, запуталась — и перестала себя разделять, рассыпалась — и собрала себя снова. Она стояла перед чёрным камнем и смотрелась в него, будто в зеркало, хотя поверхность ничего не отражала. Ветер бесновался вокруг, склоняя травы к земле, облака бежали над холмами, почти цепляя их вершины тяжёлыми телами. Анна стояла перед камнем одна, а внутри постепенно затихали и растворялись в удивлении гнев и ярость, страх и ненависть. Анны-из-зеркала больше не существовало. Вслед за очередной волной ветра виски сжала головная боль, да такая сильная, что Анну затошнило. Она сжала кулаки, пытаясь сдержать рвотный позыв, шатнулась, и её тут же подхватили тёплые руки. В чёрных глазах мелькнуло что-то знакомое. Из одного тела шагнуло другое, один голос сменился другим, и Анна начала падать. Не упала, не почувствовала удар или прикосновение трав. Падение затянулось, точно она неслась по спирали, как песчинка, осколок, щепка, соломинка в водовороте. Обступила темнота, ветер не давал дышать и, зажмурившись, Анна не сумела удержаться в сознании.