Равноденствие

*** — Ичи, ты обедать будешь? — раздался снизу звонкий голос Юзу. Она сама только что вернулась из школы, а уже начала хлопотать. Ичиго кинул сумку на постель, плюхнулся на стул, прикрыл глаза и, проиграв коротенький бой с ленью, откликнулся: — Нет, спасибо! Позже! За едой надо было идти на кухню, а двигаться катастрофически не хотелось. Ичиго с утра чувствовал себя разбитым, как будто не спал всю ночь, хотя отключился он довольно быстро, убаюканный дыханием Ренджи. Утром тот умудрился уйти, не разбудив Ичиго. Футон был аккуратно свернут, окно прикрыто, а из шкафа пропал маленький гигай. Последнее вызвало смешанное чувство благодарности и разочарования. Ренджи просто решил облегчить ему жизнь и избавить от неловкой возни с безжизненным тельцем. В то же время у Ичиго было ощущение, что ему самому следовало с этим разобраться. Кое-как высидев все уроки, Ичиго смотался домой, проигнорировав объявление о том, что после занятий все приглашаются на выступление Икеды Сатору. Ни «будущего великого скрипача», ни тем более Ито (а куда же без нее на таком мероприятии?) Ичиго не горел желанием видеть. Кроме того, если Ито забыла тот вечер, то остальные приглашенные — нет, и ему не стоило лишний раз мозолить глаза любому из них. Ичиго надеялся оставить ту историю в прошлом, потому что у него и других проблем хватало. Гораздо более серьезных. Зевнув, Ичиго потянулся, распластался на стуле и глянул на кровать. После некоторых колебаний идея вздремнуть пару часов была отметена как неконструктивная. Он раньше не замечал за собой такой сонливости и быстрой утомляемости. Может, дело было в том, что он все еще не до конца восстановился. Стоило бы спросить Урахару, но Ичиго подозревал, что ему надо просто отдохнуть, прежде всего — эмоционально. Вот только в ближайшем будущем ему это не грозило, так что лучшим решением было взять себя за шкирку, подняться с удобного кресла и сесть за уроки, а потом идти в самый странный магазинчик Каракуры и возвращаться к безрассудно заброшенным тренировкам. Но для начала стоило все-таки переодеться. Ичиго взялся за пуговицы на манжете рубашки, сонно смаргивая… а через секунду во входную дверь позвонили, и ленивую нерасторопность с него как ветром сдуло. Он не почувствовал рейацу и не знал, ждет ли Юзу гостей, но тело действовало быстрее разума: выхватив из сумки удостоверение временного шинигами, он кубарем скатился по лестнице — и все равно сестра его опередила. Юзу стояла у открытой двери и смотрела на привалившегося к косяку гостя. Она оглянулась на торопливые шаги брата и с растерянной улыбкой пробормотала: — Ичи, это к тебе. — Да, Ичи, это к тебе! — насмешливо повторил за ней Гриммджо. Ичиго уставился на него в оцепенении. В голове билось «этого следовало ожидать», а глаза шарили по человеку в дверном проеме. Узкие джинсы, короткая куртка, вполне ожидаемое отсутствие маски на лице… в легкий ступор Ичиго ввели черные, на свету отливающие синевой волосы Гриммджо, от которых его голубые глаза казались еще ярче. Впрочем, наглости в них было столько же, сколько и всегда. — Ты меня в гости приглашал, помнишь? — забавляясь его ошарашенным молчанием, продолжил тот. — А вы друг Ичи-нии? — спросила Юзу. Улыбка Гриммджо плавно перетекла в оскал: — Ага. Можно и так сказать. — Давай лучше прогуляемся. Погода… просто отличная, — совладав с собой, выдавил Ичиго и мельком порадовался, что не успел переодеться. Он быстро обулся, натянул неприятно влажную куртку, бросил сестре: «Я ненадолго», — и выпихнул довольно ухмыляющегося арранкара на крыльцо. Гриммджо позволил за локоть оттащить себя на несколько метров от дома, после чего легко стряхнул с себя его руку и остановился. Смерил красного от злости Ичиго снисходительным взглядом и, когда тот угрожающе начал «Какого…», — буднично закончил его вопрос: — …черта я сюда притащился, да? Ты до отвращения предсказуем, — Гриммджо зевнул во весь рот, давая понять, что тупость Ичиго навевает на него тоску зеленую. — В школу не ходи, домой — не ходи… А куда ходить-то в вашем вшивеньком городишке? Ичиго не к месту обиделся за Каракуру, нахмурился: — Была б моя воля — я бы тебя в зоопарк сдал. Там такой редкости, как пантера, порадуются. Может быть. — Редкости, говоришь? — подозрительно бархатно переспросил Гриммджо. Поняв, что сморозил что-то не то, Ичиго разозлился еще больше. — Ты решил окрас сменить? Что у тебя с волосами? Гриммджо хмыкнул: — Все еще предсказуемо, Ичиго, хотя уже получше. Ты же сам вопил, что я слишком заметный, вот я и попросил этого вашего мужика. Не нравится? Не нравилась Ичиго сама постановка вопроса. Ему до внешности арранкара не было никакого дела. Хотя так Джаггерджак в самом деле привлекал чуть меньше внимания, и… да, пожалуй, ему шло. Но говорить об этом вслух Ичиго не планировал. Ему только стало интересно, что заставило Гриммджо, которому было плевать на чужое мнение, пойти на «покраску». Неужели только когда-то оброненные слова, тем более обращенные к ребенку? Верилось с трудом. — Сойдет, — в итоге все-таки ответил Ичиго, видя, что Гриммджо явно не считает свой вопрос риторическим и поглядывает на него с тлеющим в глазах огоньком. Тот тихо фыркнул и кивнул вдоль тротуара: — Ну, пошли? — Куда? — опешил Ичиго. — На прогулку, придурок. Ты меня сам позвал. — Я хотел, чтобы ты убрался из моего дома! — Я знаю. Но вряд ли тебе понравится, если я пойду следом за тобой и все-таки напрошусь в гости. Ты же не станешь вышвыривать вон своего друга на глазах у сестренки? Ичиго знал, что Гриммджо так и сделает. Он смотрел в лучащиеся хищным весельем глаза и опять чувствовал себя омерзительно беззащитным. — И если я с тобой прогуляюсь, ты от меня отвалишь? — устало спросил он, засовывая руки в карманы. В спешке выбегая из дома, он, конечно, не взял перчатки. — На сегодня — да, — тряхнул непривычно темноволосой головой арранкар. «На сегодня», — прокатилось эхом в пустеющей голове. И конца и края этому не будет… — Что тебе от меня надо? — без злости, без раздражения, почти безразлично поинтересовался Ичиго. — Пошли, — поманил его Гриммджо, пряча ухмылку в углах красиво очерченного рта, и первым двинулся по влажному асфальту, на котором кое-где блестели подмерзшие лужицы. Ичиго несколько мгновений смотрел ему вслед, теша себя дурацкой надеждой, что Гриммджо просто будет идти и идти, не останавливаясь, до окраин города или дальше, а он вернется в теплый уютный дом, поднимется в свою комнату, забудет о героических планах делать уроки и завалится спать. Чтобы ни мыслей, ни боли, ни гнева. Спину Гриммджо обтягивала смутно знакомая куртка. Присмотревшись, Ичиго вспомнил, где он ее видел. Точнее, на ком. — Это куртка Ренджи. Он тебя прикончит. — Пусть попробует, — беззаботно откликнулся Гриммджо. — А ты за него или за меня волнуешься? — Я не волнуюсь. Я просто предупредил. — Ах «просто»… — с отвратительной многозначительностью протянул он. Его недомолвки, намеки и двусмысленности наконец допекли Ичиго. Он ускорил шаг и почти догнал Гриммджо: — Ты не ответил. — Хм? — Чего тебе надо? — Опять ты за свою шарманку… Может, сам придумаешь? — Хотелось бы услышать твою версию, — рявкнул Ичиго. Идущая им навстречу молодая женщина скользнула взглядом сначала по Ичиго, потом по безмятежному Гриммджо и крепче сжала руку хорошенькой девочки, которая семенила за ней. Ичиго мысленно закатил глаза: отличное они производят впечатление. Гриммджо между тем не спешил с ответом. Ичиго уже решил, что он опять отмолчится или отшутится, но ошибся. — Я не знаю. Для такой расплывчатой фразы голос у него был слишком напряженным. Ичиго сбился с шага. Гриммджо остановился, повернулся к нему, хмурый, с затвердевшими чертами лица, в которых таилось что-то ожесточенное, пугающее. — Ты не представляешь, как ты меня бесил, — чеканя слова, выговорил он. — Как я презирал тебя за твою глупость и твое унижение. За то, что ты позволил сделать с собой, имея такую силу. Этим ты как будто и меня тоже унизил. — Ты опять не ответил, — тихо заметил Ичиго, замерев взглядом на его губах, не в силах посмотреть в глаза. — Это все осталось в прошлом. Это больше не важно. — Какая наивность. Даже ты не можешь в такое верить. — Ну и чего ты тогда хочешь? Если я тебе так отвратителен… — Ичиго сгоряча шагнул к нему, как для удара. Гриммджо не шевельнулся, только улыбнулся углами рта: — Научись слушать. Я такого не говорил. — Ты меня за дурака держишь?! — Что поделаешь, если ты такой и есть. — Пошел ты, Гриммджо! — с самого безобидного оскорбления Ичиго почему-то взорвался. Внутри клокотала обида и от такой несправедливости, от непонятного выражения шалых голубых глаз сдавило сердце. Он ринулся в сторону дома, наплевав на все угрозы и только бросив напоследок: — Катись к Меносам! И чуть не споткнулся, когда в спину почти физически ощутимо ткнулось насмешкой и просьбой: — Может быть… Сделав еще пару шагов по инерции, Ичиго остановился. Не оборачиваясь, он ждал продолжения, плечи и спину неприятно сводило от напряжения. Слышно было, как позади прошуршали осторожные шаги, и на этот раз голос оказался совсем близко. — Может быть, — с нажимом повторил Гриммджо, — мне стало понятнее твое желание защитить всех в ущерб себе. Может быть, — Гриммджо взял Ичиго за плечо и развернул, — мне интересно посмотреть на тебя, когда ты не сидишь на цепи. Может быть, — его губы, снова подрагивающие в улыбке, гипнотизировали, — я просто привык к тебе, как ты привык ко мне? Чувствуя себя странно оглушенным, Ичиго отшатнулся от него, словно отгораживаясь от сказанного и не находя слов для возражений. Гриммджо широко усмехнулся: — А может, еще что-нибудь? Смотри, сколько вариантов. Выбирай какой нравится. Только не допекай меня больше дебильными вопросами. Желание что-то уточнять испарилось моментально. Ичиго потер лоб и побрел в направлении «прочь от дома», выговорив: — Пошли. Довольный тем, что маневр удался, Гриммджо пристроился сбоку от него, чуть не спихивая с неширокого тротуара, и на какое-то время даже заткнулся. Когда они проходили мимо супермаркета, в котором им встретилась девица с ананасом, Ичиго рассеянно посмотрел в зеркальную витрину и перехватил взгляд Гриммджо. Может, он тоже вспомнил тот случай. Спрашивать Ичиго не рискнул. Вместо этого снова покосился в тонированное стекло, в котором вышагивали их зеркальные двойники. Гриммджо без маски и с черными волосами выглядел действительно странно, но внушительно. Между ними и витриной вдруг прошли негромко переговаривающиеся девушки, и Ичиго заметил, как мимолетно и кокетливо они сверкнули глазами на высокого брюнета, одновременно заливаясь милым румянцем. — Какие цыпочки, — прокомментировал Гриммджо, обернувшись им вслед. — Не для твоего курятника, — на всякий случай заметил Ичиго. Тот рассмеялся, словно услышал больше, чем было сказано. Ичиго неприязненно взглянул на него. Зимнее солнце тусклой позолотой ложилось на Гриммджо, путалось в темных прядях волос, высвечивая синеву. Он щурился на свет, и глаза у него казались прозрачно-голубыми, как кусочки льда. — А погода и правда ничего, — неожиданно выдал он. — Примерно в такую же меня прикончили. У Ичиго возникло ощущение, что он врезался в стену с разбегу. Подобного он от Гриммджо еще точно не слышал. Его воспоминания о жизни в Генсее. — Когда? — Давно, Куросаки. Тебя еще и в помине не было. Ичиго вспомнил, как Тоширо рассказывал ему о принципе возникновения Меносов, из которых потом получались адьюкасы, а уж из тех — арранкары. По сути, в Гриммджо было намешано очень много сущностей, но, выходит, какая-то одна все-таки была доминирующей? Человек, чью память, а может и внешность, сохранил Гриммджо. — И ты помнишь всю свою прошлую жизнь? — осторожно, на пробу спросил Ичиго. — Какое там. Отрывки некоторые, остальное стерлось. Да и зачем оно мне было в Уэко? — пожал плечами Гриммджо, хотя Ичиго показалось, что за этой показушной легкостью что-то кроется. — Но вот последние минуты никогда не забуду. Как напали со спины и воткнули нож — вот сюда, — его ладонь вдруг скользнула под куртку Ичиго и прижалась к правому боку. Всего на пару секунд, он даже не успел среагировать. — И вкус крови того ублюдка тоже не забуду. Первым его сожрал, как только стал Пустым. Гриммджо хищно оскалился, погруженный в воспоминание. Крылья носа у него подрагивали, словно он чувствовал запах разрываемой в клочья жертвы, а зубы сжались, резко обозначая линию челюсти. Ичиго не решался окликнуть его в это мгновение, словно зачарованный неприкрытой звериной яростью, но Гриммджо быстро вынырнул из темных глубин своей искореженной памяти. Посмотрел на притихшего Ичиго и с задиристой веселостью спросил: — А знаешь, зачем я это помню? — Зачем? — Чтобы всегда быть начеку. Чтобы меня больше никогда не застали врасплох. Тебе бы это, кстати, тоже не помешало усвоить, а пока… Превращайся в шинигами. Самое время для драки. — Что? Ты о чем? — сбитый с толку, Ичиго тем не менее сжал в руке печать, готовый даже к тому, что Гриммджо сам нападет на него. Но тот хмыкнул и кивнул наверх: — Не чувствуешь? Переспросить Ичиго не успел. Небо у них над головой дрогнуло, и в нем расползлась бесформенная дыра, зияющая чернотой. В Каракуру пожаловали гости.