Writober-2019: Тяжёлая Телега (Тони Куртейн, Эдо Ланг)

— Однажды мы долго спорили, но так ни к чему и не пришли, можно об этом поговорить, — пожимает плечами Тони Куртейн, поставив чашки с чаем на стол. — Собственно, у нас с тобой может быть только один предмет для дискуссий... — Другая Сторона? — понимающе ухмыляется Эдо. — Ну, если посудить, мы от неё здорово зависим. Нет Другой Стороны — нет и нашей Этой Стороны, всё нужно для баланса. Даже твой жёлтый свет. Смотритель хмурится, словно от боли, но тут же складки его лица разглаживаются. — Все, кому я бы про это ни говорил, твердят про этот дурацкий баланс, — вздыхает он. — Не поверишь, даже Альгирдас мне это сказал, хотя он-то разделяет мои чувства полностью. Я не могу смириться с тем, что кто-то во сне может прийти на Маяк и стать окончательно пленником Другой Стороны, а тех, кто остался здесь, попросту не будет для него! Это не моя игра! И стучит кулаком по столу — для убедительности, словно физическая боль может привести его в чувство. — Да, не твоя, — отзывается Ланг. — Ты же мне тогда и не дал войти во сне на Маяк, несмотря на все кошмары, которые мне встречались на пути. Именно из-за этого? — Я и так перед тобой виноват. И допустить, чтобы ты пропал окончательно, просто не мог. Полностью Другой Стороне я тебя не отдам, и не надейся, так легко она тебя не получит, — и в глазах Тони Куртейна появляется вызывающий блеск. "Теперь я понимаю, почему Кара мне рассказывала, что Тони — лучший Смотритель Маяка за всю историю Этой Стороны. Одержимость так и хлещет через край, да и по-другому он не умеет", — думает Эдо, занявшись чашкой чая. Но и слова сказать не успевает, потому что Смотритель внезапно продолжает: — Те, кто остался до сих пор там, забыв себя, нарушив Второе Правило, — моя самая большая боль на свете. И пока я хоть что-то могу сделать, чтобы они вернулись — стараюсь делать. Всё непостижимое и неопределённое, что мне по должности положено... Если я могу хотеть, чтобы сны про жёлтый свет были страшными — они такими и будут, собственно, уже есть, просто надо вовремя ловить таких не обращающих внимания на страхи, вроде тебя или Квитни... Но есть и другая вещь. Моя правда о Другой Стороне — не единственная. После того, как я там побывал, мне это ясно. Неизвестность страшит, но когда ты умудряешься влипнуть даже в этой тяжёлой реальности в чудо, причём не раз и не два, — как-то приходится признавать этот опыт. И даже твои удачливые авантюристы из той книги — вполне могут существовать. Эй, ты чего? Очень вовремя он хлопает Эдо по спине, потому что тот давится чаем. Вот как проняло. Отдышавшись, Ланг говорит: — Удивил ты меня, Тони, страшно. Тебя же было не переубедить, стоял на своём, и хоть бы хны. А тут сейчас такое говоришь, что я своим ушам не верю. — Двадцать лет ожидания хоть кого угодно покладистым сделают, — смеётся Смотритель. — Поумнеешь с годами, это и называется загадочными словами "жизненный опыт". Правда, нам везёт — здесь он не в тягость идёт, а на пользу... Ладно-ладно, больше не будем про Другую Сторону, хорош с неё. Нарды доставай, я тебе партию должен. — Вот это другой разговор, — улыбается Эдо. — Будет тебе игра. И лезет за доской. К чему спорить, действительно, когда можно играть.