Латте с клубникой

Порез. Дрожащие руки Оливера сжимали лезвие пальцами, запачканными в крови. Порез. Его неровное сердцебиение разносило кровь по всему телу, заставляя её вытекать из порезов. В ушах шумело… Руки были будто объяты огнём. Порез! ПОРЕЗ! П О Р Е З — Помогите… П-помо… — окончания слов застревали в горле. Он кусал свои губы, зажмуривая глаза, полные слёз. — И зачем ты это делаешь? — холодная рука крепко схватила его за запястье, заставив мальчика вздрогнуть и пискнуть от боли. Оливер поднял взгляд и ещё сильнее затрясся от взгляда Сиэля. Его лезвие упало в раковину. Неужели Фантомхайв хочет его поддержать? — Тебе же туалет отмывать. Больно. Хотелось поднять лезвие и вырезать своё сердце к хренам. — Ну… Физическая боль может заглушить душевную… — но она не хрена не помогает! Он снова сжался, заплакал. — Это вовсе не так. Ты только хуже делаешь. — он распростёр руки, призывая Оливера приблизиться к нему. Жнеце-демон сделал робкий шажок вперёд, прижался к Сиэлю, положив голову ему на грудь. — Мне тоже было тяжело… — и от одного упоминания о своём прошлом его передёрнуло. — Я умирал два раза и знаю, как это ужасно. Но сейчас всё нормально. Нужно просто общаться с людьми (или же жнецами и демонами), которые могут поддержать. Кто, чёрт возьми, мог его поддержать?! Сиэль продолжал: — Когда я стал жнецом, мне было очень тяжело. Одиноко и грустно. Не было знакомых вообще. Да и Софина надо мной издевалась. Только Гробовщик поддерживал, — вздохнул граф. Оливер посмотрел на его красивое лицо. Он не раз замечал, что цвет глаз Сиэля отличался от остальных жнецов: он был более гладким, ярким и блестящим, как зеркало. — Но с рождением Элис мы стали настоящей семьёй: Софина позволяла нам вместе играть, но когда поняла, как хорошо мы ладим, стала лучше ко мне относиться. Как к младшему брату. — Семьёй… — как будто нож вонзили в грудь. — у меня была семья. Мама и папа. Но нашему господину не понравилось что-то… — он вновь заплакал, а Сиэль начал гладить его по спине. — Он их убил… На моих глазах. — Мне знакомы эти чувства. — граф сильнее прижал Оливера к груди. — Мы похожи, Оли. Мы должны держаться вместе, чтобы избавиться от прошлого. — Угу. — Пошли домой вместе? — мягко предложил Сиэль. — Хорошо. Несмотря на раннее время, небо было чёрным. Снег, тихо шелестя, ложился на землю. — Не люблю зиму, — фыркнул Сиэль. — Согласен. Холодно и темно. Неуютно. — Беспокойно. Путь до поместья занял не очень много времени. Как только Оливер оказался в тепле, его сразу начало клонить в сон. — Мальчишки, — в холле проявилась Марта. — вы не могли бы мне помочь в очень важном деле? — Чего? — даже спустя шестьдесят лет Сиэль не горел желанием общаться с Мартой. Ведь это по её вине он умер в первый раз. — В общем, не нравится мне эта Елена. Вы не могли бы за ней проследить? В департаменте и вообще… — Ну отправь кого-то из своих слуг. — бросил Сиэль. — Ага, как я их в департамент ваш протащу?! Я вам заплачу. — и Марта вытащила из декольте пачку купюр. — этого хватит, я думаю? — Не знаю даже… Тогда Марта решила надавить на Оливера. — Оли, малыш, ты выполнишь моё поручение? — Да, госпожа… — робко ответил он.

***

•Елена проверяет отчёты сотрудников. •Елена пьёт чай из чашки с железным подстаканником. Добавляет две ложки сахара. Столовых. •Елена отчитывает Уильяма. Что она к нему пристала?! И так изо дня в день. Оливер наблюдал за Еленой уже неделю. Он начал понимать, что Марта так на неё взъелась: Елена несколько раз разговаривала по телефону, называя собеседника «Гробохуй» Иногда он даже ходил за ней по улице. •Елена зашла в магазин. Купила хлеб, масло, молоко, овощи и мясо. •Елена ездит домой на дорогой машине. Её адрес Оли тоже узнал. — Товарищ Гробохуй, вы свободны сегодня вечером? — говорила она по телефону, радостно улыбаясь. — Да просто прогуляемся. Молодость вспомним… Да нет, по крышам лазать не будем. Ну да. В пять.

***

— Чёрт! — проезжавшая машина облила Елену с ног до головы. Гробовщик прослезился, рассмеявшись. — Да не смешно это, не смешно! — Не обижайся, — он вытер слёзы. — Пошли, может, к тебе домой? Высохнешь там. — А пошли. Заодно покажу тебе мои «хоромы». Оливер забежал в телефонную будку и набрал на телефоне номер: — Госпожа Марта! Они поехали домой к Елене… — Чёрт… — прошипела Марта… — ладно, езжай за ними. Проследи, что да как. Но и адрес её мне скажи. На всякий случай. Оливер так и поступил. Назвав адрес Елены, он выбежал из будки, пытаясь не создавать лишнего шума. Машина, куда сели Лена с Гробовщиком уже уехала. Но он знал, как добраться до её квартиры быстрее. На улице были пробки, и они вряд-ли бы доехали домой скоро. — И куда мы собрались? — кто-то схватил его за складку свитера. — А… Сиэль? — он повернулся к графу лицом. — Леди Марта поручила… А ты откуда знаешь? — Скажем, я следил за тем, как ты следил за Еленой. — Я должен идти, — он вытащил свитер из руки Сиэля. — Это как-то тупо. Я иду с тобой!

***

Оливер ковырялся в замке входной двери в квартиру скрепкой. — За такое и посадить могут, — хмыкнул Сиэль. — Проникновение со взломом. — далее последовали шутки про двойное проникновение и взлом жопы. Дверь отварилась с тихим скрипом, и они оказались внутри. Квартира Елены была роскошно украшена: дорогая мебель, картины, книги… — Так вот на что она свою премию потратила… — задумчиво сказал гарф. — Хотя, я думаю, что это только треть тех полученных денег. Она собрала около пяти миллионов душ за войну… — от этой цифры глаза Оливера широко распахнулись. — Вон, видешь ордена? — он кивнул в сторону серванта. На бархатной подушечке за стеклом лежали две медали и три ордена. — Крутая она… А это что? — Оливер показал на чей-то бюст, стоящий на шкафу. — А, это Ленин Ленин. — Чего?! Сиэль цокнул, закатив глаза. — Бюст Ленина, который принадлежит Лене! — А… — Б. — В, — решил продолжить Оливер. Хотелось перевести это всё в шутку… А то было больно от того, что Сиэль его передразнил. — Г, Д, Е, Ж… — их остановил скрип ключа в замке. — Они вернулись! — Оливер судорожно осмотрелся. — пошли туда! Хотелось бы отметить, что в стене между кухней и гостиной было небольшое окно. И через него можно было наблюдать, спрятавшись в другой комнате. Кухня была достаточно большая, с хорошим ремонтом. Все её уголки были хорошо видны из гостиной. — Ох, чёрт… — голос Елены был напряжённым. И немного напуганным. — только бы не заболеть! — она начала скидывать с себя мокрую одежду, а когда Гробовщик отвернулся, даже показалась грустной. — Неплохо ты устроилась… — Да. Работала, работала и ещё раз работала. А ты отсиживался, пока мы там души собирали. Что ты из департамента свалил? — она не переставала его за это отчитывать. — Да ты прекрасно знаешь. — Знаю, но не понимаю и не одобряю. — она оказалась в одном нижнем белье — кружевном, зелёном платье. — А ты чего не раздеваешься? Жарко же. — Ну да, — он скинул пальто, а потом и сапоги. — Знаешь… — Лена как-то не спешила одеваться. Она немного… покраснела? — Никогда не видел, чтобы гражданка Журавлёва улыбалась, — прокомментировал Сиэль. — М? — Гробовщик просматривал книгу, ещё недавно лежавшую на столе. Она была потрёпанной, видимо Елена перечитывала «Повести Белкина» уже очень много раз. — Да, ничего, — Лена засуетилась. — Чай, кофе… Потанцуем? — Чай. Елена поставила чайник. — Через несколько минут готово будет. — А ты чего раздетая-то? — Гробовщик особо не засмущался, когда Лена подсела к нему близко. Даже не стал её рассматривать. От книжки не оторвался. — Жарко мне. Интересно? — она сменила тему разговора. — Люблю эту книгу. Мой любимый рассказ здесь — «Гробовщик». Про гробовщика, которому на новоселье явились его клиенты… — пояснила девушка. — Жизненно. — Но это был сон. — закончила она. — Хех. — разговор зашёл в тупик. Елена несколько раз открывала рот, будто готовилась что-то сказать, но боялась. — Знаешь… — она глубоко вздохнула. — Вот помнишь, что у нас было после выпускного? — Что? А, вспомнил, — и он наконец-то оторвался от разглядывания иллюстраций. — И чего? Это было больше ста пятидесяти лет назад… «Да что у них там было?!» — Сиэль ожидал ответа на свой вопрос. И даже начал переминаться с ноги на ногу от волнения. — Ну да. Хотя для жнеца это не так и много. — И к чему это ты? — Ну… Мне кажется, что мои чувства остались… — она немного приблизилась к Гробовщику, и осторожно коснулась своими губами его губ. И в этой тишине можно было расслышать, как бешено колотилось её сердце. — Лена… — Гробовщик взял её за плечи, потом крепко обнял, гладя по спине. — С тобой связаны одни из самых дорогих мне воспоминаний. Но прости… Я люблю Эмилию Марту. — Понимаю, — Лена отстранилась от мужчины. Расстроеной она не выглядела, наоборот улыбалась. — Но дружить то мы можем. — она повалила Гробовщика на диван, принявшись его щекотать. — А-ха-ха-хах! Прекрати! — Ну уж нет! — она села на него верхом. — Хватит, ну Лена! Слезь с меня! — Я тебя оседлала! Ты-гы-дыг! Ты-гы-дыг! В это время послышался настойчивый, дверной звонок, но они его не услышали. — Как мило… — прошептал Оливер. — они мило смотрятся вместе. — Да нет, с Мартой им лучше… — С Леной. — С Мартой. — Сиэль сделал небольшой шаг назад, чтобы легко, игриво пихнуть Оливера, но споткнулся об ковёр, пробежал немного, чтобы удержать равновесие и ударился о ножку дивана. Фантомхайв едва сдержал крик, тихонечко завизжал, закрывая рот кулаком и упал прямо на Оливера. — Что за грохот? — Лена метнулась в гостиную и ей открылась примерно такая картина: Сиэль лежал на Оливере и громко стонал. — Я… — она вновь посерьёзнела, и на её лице появилась злость. — Я требую объяснений! Вдруг входная дверь вылетела, сорвавшись с петель, и в квартиру вбежала разьярённая Марта. — Я тоже требую объяснений! Оливер взял Сиэля за руку, и потащил к выходу, чтобы не получить от Елены. Марта выхватила его косу, которую Оли всё это время прятал под свитером, и подняла её над головой. — Спокойно, спокойно… — Гробовщик загородил Лену. — Дорогая, опусти, пожалуйста, биту… — Да я тебе отпущу, скотина, между ног сейчас отпущу!!! А потом ещё раз, ещё раз! Елена быстро отпихнула Гробовщика, отчего тот упал на диван, и сама попыталась увернуться, но колючая проволока, намотанная на биту, разрезала кожу на её руке. Комнату озарил свет, исходящий от её плёнки.