17XX
Елена родилась в Санкт-Петербурге, в бедной семье учителя В. Журавлёва. Из-за строгости отца она росла серьёзной девушкой и перфекционистом, хоть и не была лишена чувства юмора. Девушке было всего шестнадцать лет, когда она познакомилась со своим возлюбленным, Евгением. Его семья была богата и влиятельна. Родители жениха не дали благословение на свадьбу, после чего возлюбленные приняли решение уехать в Англию, ибо у Евгения были там связи. Их жизнь в Лондоне протекала спокойно и счастливо, пока Евгений не умер из-за какой-то болезни… Елена осталась совсем одна, в незнакомой стране… Её горю не было предела. В один дождливый день её дрожащие руки сами взяли с полки нож, и провели им поперёк вен…***
— Моё имя — Елена Викторовна Журавлёва. — она внимательно оглядывала своих одноклассников, не внушающих доверия. Говорила она с сильным акцентом, и некоторые из её фраз будущие жнецы не понимали. — надеюсь, мы подружимся. — хах, да после смерти её жениха она не надеялась ни на что позитивное! Она лишь хотела избавиться от страданий, но обрела бессмертие и была вынуждена наблюдать гибель людей каждый день. Елена присела за заднюю парту, открыла тетрадь, принявшись вдумчиво записывать лекцию учителя. Она должна собрать как можно больше душ… Чтобы скорее быть прощённой и отправиться в рай. Или в ад. Тут уж, как повезёт. — Опять опаздываем? — препод прервал объяснение, обратившись к кому-то из только что прибывших учеников. — Проходи, садись. Тот молча проследовал в класс и сел рядом с Леной. «А так хотелось сидеть одной…» Она подняла глаза, чтобы рассмотреть соседа по парте. — Слушай, ты не мог бы, пожалуйста, убрать свои патлы с моей тетради? — его волосы были настолько длинными, что разметались по всей парте, когда он положил голову на неё. — Дай поспать. — фыркнул он. Елена любила писать стихотворения. Она достала свою тетрадь для стихов, когда закончила записывать лекцию, и вывела посреди листа:Ученик чародея
Мне явился в тьме кромешной Злой волшебник Гробохуй. На моём челе он нежно Свой оставил поцелуй.
Елена была так увлечена написанием стихотворения, что не заметила, как её сосед за ней наблюдает, читая стих. Она поняла это только тогда, когда он засмеялся так громко, что упал со стула. — Ну и что там такого смешного? Расскажите нам. — холодно спросил учитель. Тот совсем не растерялся, встал на ноги и артистично, пафосно произнёс: — Гробохуй.***
— Спасибо, Гробохуй. — их оставили убирать класс после уроков. — зачем ты сказал, что я это написала? Стыд-то какой… — Да ладно. Я хотел, чтобы все знали, какие хорошие стихи ты пишешь, Леночка. Елена покраснела. Ей мало кто говорил, что её стихи красивы. Даже Евгений относился к ним равнодушно. — Не зови меня Леночкой! Я Елена. — Хорошо, как скажешь. Лень очка. Лена лупанула его половой тряпкой. — Да замолчи ты! — Лень очка, ты чего? Чёрт… Евгений называл её Леночкой… Воспоминания заставили слёзы политься из её глаз. Елена выбежала из кабинета, прикрывая глаза руками. «Почему… Почему никто не даёт мне просто исчезнуть? Я не хочу больше этого чувствовать!» — Да стой! — Гробохуй схватил её за руку, резко притянул к себе и обнял. — ну я ж так, шутя… Не обижайся. — Отстаньте от меня уже все!!! — Журавлёва пихнула жнеца в живот, но то её не отпустил. — я просто хочу спокойно умереть!!! — Я могу понять тебя… — он аккуратно провёл ладонью по её спине. — я ведь тоже сюда не от счастливой жизни попал… Но нужно пытаться жить дальше… — Существовать. Это едва ли можно назвать жизнью… — Возможно… Но бежать некуда. Нужно просто держаться друг за друга, чтобы было легче. Елена подняла взор на него и увидела такую тёплую, нежную улыбку и при этом горький взгляд. Взгляд пронзительно-зелёных глаз, прикрытых белоснежной чёлкой. «Его волосы такие белые… Словно первый снег, закрывающий всю слякоть и грязь…» Ей было так тепло и спокойно в его объятиях. Из-за этой теплоты слёзы текли ещё яростнее, как капли растаявшего льда. — Мы должны держаться вместе… — повторила она за жнецом. — Мне тоже не легко. Я буду рядом. И ты меня не бросай… — Конечно… — В такие минуты друзья нужны, как никогда.***
Уже в первый год Елена стала лучшей ученицей академии. Она была невероятно рассудительна и умна, к тому же сильна. Ей не было равных, если дело доходило до сражения на косах. Даже Гробохуй ей во многом уступал. — Ну-ка, — произнёс учитель по защите от демонов. — наши лучшие ученики, Елена и Гробо… — за ним окончательно закрепилось это прозвище. — кхем, простите. Давайте, вы сегодня работаете в паре. — Ну, Лень очка, держись. — седовласый угрожающе похрустел пальцами и потянулся за косой. — Хорошо-хорошо. Постараюсь сдерживаться. — она осмотрела всех учеников строгим взглядом, от которого холодок пробежал по спине у всех. На людях она была невероятно строга и, порой казалось, что жестока. Каждая мелочь имела для неё огромное значение. И придиралась она по любому поводу (в том числе и к работе учителей), но ненависти не вызывала. Елену все уважали. Но ни один жнец и подумать не мог, что эта женщина способна смеяться или шутить. Но вот Гробохуй с её шуточек просто по полу катался. Порой один неосторожный каламбур мог привести к истерике жнеца и сорванному уроку. Елена крепко сжимала в руке большой серп — свою косу. — …Марш! — и эта команда заставила её сорваться с места, броситься на противника с устрашающим холоднокровием в глазах. Её движения были отточенными и чёткими, будто она была машиной, не умеющей ошибаться. Гробохуй с трудом уворачивался от её ударов, и, учитывая то, что ему приходилось сдерживать свою силу (однажды он немного переборщил, и всем пришлось собирать деньги на ремонт зала) победы ему невозможно было добиться. Елена даже не сильными ударами сбивала его с ног. — Вот это да! — учитель не смог сдержать восторженного крика, увидев, как девушка сбила жнеца с ног. Осталось лишь выбить из его рук косу. Но… «Эти глаза… Они словно глядят мне прямо в душу, такие родные, такие прожигающие… Мне не скрыться от этого взгляда даже под землёй!» Елена на секунду затормозила и едва не уронила косу. Гробохуй, воспользовавшись её временной слабостью, ударил косой по серпу, выбив его из рук Лены. — Победа! — он подскочил на ноги. — видели, да? Ну ты, Лена, даёшь… — он хлопнул девушку по спине. — о чём задумалась? — Да так, неважно… Но этот взгляд всё ещё не покинул её мыслей.***
«18.12.17XX… Эти глаза… Они обнажают мою душу, видят меня насквозь. Их цвет не отличается от цвета глаз других жнецов, но в то же время, других таких не найти! Зелёные глаза… Они глядят на меня со всех сторон. Нет ни единственной секунды моей жизни, в которой не было бы зелёных глаз. Они даже из зеркала на меня смотрят… У всех жнецов зелёные глаза. И мне предстоит утопать в этих жёлто-зелёных огнях, походящих на светляков, вечность. И каждый светлячок служит напоминанием о нём…» Елена спрятала дневник под подушку. Уже завтра выпускной бал. Она с отличием сдала все экзамены, как и Гробохуй (хотя без взаимопомощи здесь не обошлось). — Я надеюсь, что мы будем работать в одном департаменте. — она положила голову на подушку. — Люблю… — по её щекам пробежали горячие дорожки слёз…***
Бал Елене показался скучным. Они с Гробохуем сидели у окна, и единственным их занятием было поедание всего, что было на столе. А потом Гробохуй принёс какой-то очень странный коктейльчик… — Я смешал все напитки. — жнец протянул Лене бокал. — Ты, походу, открыл новый химический элемент… — выдала она, сделав пару глотков. — Ёмаё, где ты алкоголь-то взял? Нету же здесь… — она осмотрела фуршет, в поисках спиртного. — Да у учителей было… Немного… Или много… — Да какое «немного» ты в доску… Ик… — В какую в доску, в тебя? — Да щас ты у меня получишь… — Лена сделала пару шагов вперёд, но из-за крепкого алкоголя её ноги переплелись и она упала прям на Гробохуя. — Что это ещё за шок-контент? — хмыкнул кто-то из жнецов. — только не нужно здесь ебаться… — А что это ты мне указываешь?! — крикнул Гробохуй, и принялся расстёгивать платье Елены. — захотим и будем… Закончилось всё тем, что их выперли из зала. Гробохуй смеялся, держась за живот. В таком состоянии его могло довести до истерики практически любое движение. — Слушай, а если бы они не остановили тебя нас, ты бы… Э-э-э… — она с трудом выговаривала слова. — Чего? — он присел рядом с девушкой на кровать, обняв её, чтобы не грохнуться. — Ну это… — Чего «это»? — Ну вот «это»? — А, ну давай, — и неожиданно он схватил Лену за плечи, повалил на кровать, пристроившись между её ног. Далее всё было как в сладостном тумане. Елена вцепилась в плечи жнеца, обвивая его бёдра ногами, и двигалась вместе с ним. «Я думала, что принадлежу другому, и что мой первый раз будет с ним… Но нет, я хочу избавиться от этих мыслей больше всего на свете… Я лишь его…» Тогда, в зале, это было лишь шуткой. Но сейчас всё в миг стало серьёзным и таким взрослым… Будто их шутки и прикольчики были где-то далеко, в другом этапе. А сейчас… Это сладостное наслаждение, размеренные толчки и их дыхание, переходящее в стоны… Гробохуй заснул сразу же после конца. Елена продолжала прижиматься к его худому телу, гладя белоснежные волосы рукой. Жнец тихонько сопел, как котёнок, и казался таким милым. — Мой… Люблю. — Елена уже в который раз за эту ночь поцеловала его губы.***
1945
Сиэль и отряд других жнецов приближались к месту сбора душ. Граф совсем недавно окончил обучение. Он никогда не видел столько трупов: груды тел, израненных, разорванных на куски и истекающих кровью… Они, и злодеи и герои, были равны. Сиэль на своей шкуре прочувствовал, как ужасна смерть. Как больно и страшно умирать. Это ужасно, что столько людей испытали такой ужас, а ещё больше сейчас бьются в предсмертной агонии. — Нелли… — один из солдат шептал чьё-то имя. Возможно, своей любимой. Сиэль глядел в список. Фото этого юноши была там. — Не… — его последний вздох прозвучал её именем. Секунда. И человек, что только что мог дышать, думать, чувствовать уже мёртв! — Я н-не могу… — Сиэль почувствовал, как его пальцы невольно разжались и коса смерти упала на землю, пропитанную кровью. Зелёная вспышка ударила в землю далеко, но через несколько мгновений, зелёная молния принеслась над полем битвы. Елена за пять секунд собрала души десятков убитых. После окончания учёбы её перевели в Московский департамент жнецов. И менее, чем за двести лет, Елена возглавила организацию «Несущие Смерть» во всей Европе. — У тебя нет выбора. — холодно говорила она, вонзая косу в тело солдата. Она не испытывала к нему жалости. — Ты жнец. Вот и выполняй свою работу как следует. Бежать-то тебе некуда.