Голубые глаза становятся красными, Порознь нельзя — это просто опасно. Происходят всякие дурные штуки, Как избиение твоей новой подруги…
***
— То есть, вы всё-таки… — Марта сжимала руки в кулаки. — Это было до тебя. И я был пьян. — начал оправдываться Гробовщик. — Да что вы говорите? Ну хорошо, хорошо… — Больше такого не будет, потому что… — договорить ему не дали. — Потому что я её нахрен прикончу. Всё верно. — её тело обвила голубая койма голубого огня. — Дело дрянь… — Елена протянула руку за своей косой. Хуже быть и не могло. Чёрные щупальца, обрамлённые синим пламенем направились на Елену, норовя проткнуть её тело. Её коса с стреском разрубила тентакли, что врезались в стену квартиры, разбив её на кирпичные осколочки. — Да я тебе покажу, как… — Марта бросилась за Леной, выбежавшей на улицу. — как моего мужика уводить!!! — Вот кто бы говорил… — отпустил саракастичную фразочку Сиэль. — она сама столько мужиков увела… Слушай, Гробовщик, а ты, случайно, не собираешься их разнемать? — М, а кто же мне сделает гробик? У конкурентов я не собираюсь заказывать… Нет, не хочу, чтобы они меня покрамсали. — И кто, думаешь, победит? — Хороший вопрос, граф. Их силы примерно равны… И обе они сильнее меня, — он задумчиво почесал затылок. — Этот бой может продлиться сутки. С выносливостью у обеих всё хорошо. Марта окружила Лену вспышками синего огня, готовясь её испепелить. — Ну уж нет… — Елена защищалась. Она разрубила языки огня серпом, готовясь ранить Марту, однако та ещё сильнее принялась бить её щупальцами, похожими на чернила. Их бой был похож на фейерверк: сотни зелёных и синих вспышек озаряли небо, делая его светлым, как днём. Они были сравни северному сиянию, яркому и холодному, но если ты хоть немного приблизишься, оно тебя испепелит. Это выглядело завораживающе красиво, только очень тяжело давалось обеим. Тяжёлые удары Марты крошили кости девушки в порошок, и если бы не практически моментальная регенерация, она была бы давно повержена. Но нет. Елена продолжала делать быстрые движения серпом, от которого Марта едва успевала увернуться. — Они друг друга убьют. — комментировал Сиэль. — И меня заодно, пускай. — вставил свои пять копеек Оливер. — Граф, идите-ка, вы домой. А то заденет, а мне похороны вам ещё организовывать… — Валим. — Сиэль взял Оливера за руку и потащил из дома. — Девочки, ну хватит! — широко улыбаясь, крикнул им Гробовщик. — мирно же можно всё решить. В этот момент Елена, кожу которой покрывали многочисленные синяки, упала к его ногам. Марта, не менее потрёпанная, приземлилась рядом с ней. — Ну давай. Я слушаю. — Марта разминала руки, готовясь бить жнеца. Она похрустела пальцами, но Гробовщику показалось, что именно так будет хрустеть его позвоночник. — Ну чего вот вы ссоритесь по пустякам… — он решил перевести всё в шутку. Ну, и попросить о том, чего довольно долго планировал, — тем более, я давно хотел попробовать втроём… — Козёл, — хлёсткая пощёчина оставила на его щеке яркий отпечаток. Елена поднялась с земли, и тоже влепила Гробовщику пощёчину, но уже с другой стороны. — Кабель. — Пойдём, девочка, этот придурок тебя не достоин. — Марта приобняла Елену за плечи и повела за собой. — Дохихикался. — Гробовщик хлопнул себя рукой по лбу.***
— Как думаешь, нас уволят? — робко спросил Оливер, когда они с Сиэлем шли домой через парк. — Я так не думаю… Но вот сверхурочных надают… Готовь очко. Внезапно Оливер рассмеялся. Сиэль долго на него глядел, а потом вдруг тоже разразился громким смехом. — Ну и дела!!! Ты видел её лицо, когда она нас увидела?! — Да! Да! А ещё это «Я требую объяснений!!!» — он попытался скопировать интонацию Лены. — «Гробохуй, я люблю тебя!!!» — Сиэль приблизился к Оливеру, хотел сделать вид, что собирается его поцеловать. Так, ради шутки. Оливер задрожал, мурашки разносились глубоко по всему его телу. Кровь в венах потекла быстрее, стала горячей, что казалось, она может прожечь сосуды. Он немного встал на цыпочки, аккуратно касаясь губами губ Сиэля. Прикосновение их губ, как разряд молнии, нежный укол, заставил тело Оли ещё сильнее трястись. Ноги его стали как ватные. — Гомосятина ёбаная… — с отвращением гаркнул какой-то прохожий. Оливер почувствовал, как перед его глазами всё плывёт и темнеет. — Оли! Оливер, нет! Но ругани Сиэля он не слышал, поскольку потерял сознание.***
— Этот урод всю жизнь мне сломал! — верещала Марта, обнимая Елену. — Да! Сначала: «друзья, друзья…», а потом… — Секс с котом! Да все они одинаковые!!! В гостиную, где Марта и Елена вот уже час поливали Гробовщика нечистотами, поскользнул сам объект их обсуждений. В руке он держал букет цветов. — Девчонки, а угадайте, это кому? — он пытался прикинуть, кто из низ злее, и кого этот букет задобрит, а кто его этим букетом отпиздит. — Какая милота! — подорвалась Марта. — ну, зайка, снимай штанишки… Гробовщик уже обрадовался: они его простили, и всё шло… Ну, в лучшем раскладе, к тройничку. — Вазы-то у нас нету… — Понял. — жнец быстро вышел из команды, закрыв дверь, ибо Марта правда могла запихать букет в одно место. — Может им конфет подарить? Элис, давшая ему уже сто советов, как с ними помириться, просто ответила: — Забей. Само устаканится. А если попытаешься что-то сделать… Слава Самаэлю, мать умеет воскрешать мёртвых.