июнь 1953
Оливер сидел, положив голову на стол, и игрался с ручкой, катая её по поверхности. Погода этим летом была невероятно и солнечная, и ему, несмотря на долгое проведённое в аду время, было очень жарко. Жнеце-демон вяло посмотрел на список и отодвинул его. Елена всё равно уехала с какой-то проверкой в соседний город, и мозги ему никто не выносил. На протяжении уже трех лет всё было спокойно. В аду окончательно устранили последствия войны и беспорядков. Раны Софины затянулись, хоть и иногда напоминали о себе: рукой она нормально двигать так и не могла. Что до Элис и Грелля, их отношения были крепки, но со стороны не казались серьёзными. Замуж никто из них не собирался, но жили они вместе, несмотря на недовольство Себастьяна. Если бы не Софина с Мартой, он бы до сих пор продолжал следить за парой, как делал в первые несколько недель. Оливер и Сиэль всегда работали вместе. Макфри всё ещё считался его стажёром, хоть и стал довольно опытным жнецом. Однажды он даже получил звание «Работник месяца», которое продержалось всего две недели, из-за того, что Оли накосячил с какими-то бумагами. — Сидишь? — Сиэль, обмахивался списком. — А души сами себя не соберут. Собирайся. — Ладно. — Оливер нехотя поднялся с кресла. — Но с тебя мороженое. — Договорились. У них были странные отношения. Оливер и Сиэль проявляли заботу друг о друге. Часто гуляли за ручку, и вообще выглядели как пара. Однажды их застали танцующими под пластинку с джазом, однако об отношениях никто из них не говорил. Оли ещё не признался, ему казалось, что Сиэль и так всё понимает. Они резво шли по широкой улице, брызгая друг в друга холодной водой. — Ненавижу жару, — уже в который раз жаловался Фантомхайв. — Надеюсь, что скоро пойдут дожди. — Понимаю. — Оливер изучал список, надеясь, что вода не повредила бумаги. — Ох, — его привлекло одно имя, показавшееся знакомым. Оливер его точно где-то слышал. — Силь, а кто такая Элизабет Мидфорд? — Что?! — тот резко затормозил, выронив бутылку с водой. — Она в списке, да? — Ага. А это кто? Сиэль озадачено и смущённо опустил голову, остановился скрестив руки на груди. Он так пытался забыть обо всём, произошедшем с Элизабет… Ему было стыдно за многое. Лиззи было так больно понимать, что его брат — фальшивка, но он даже не поддержал, а ушёл к Шарлотте, пусть и обманывая ради собственной выгоды… Он хотел увидеться с ней уже после становления жнецом, чтобы попрощаться, но ему было просто стыдно. Единственное, что он узнал, у Мидфорд очень сильно пошатнулось здоровье, а их семья приняла слуг поместья Фантомхайв, когда те отправились на поиски Шарлотты и поддельного графа, но так и не смогли их отыскать. — Что с ней? — он тяжело сглотнул. — Причину смерти ещё предстоит выяснить, идём. — Она моя бывшая невеста. — Оливера передёрнуло от ревности. Он знал обо всём, и всегда злился, когда вспоминал об Элизабет и Шарлотте. — Я просто пропал после становления жнецом, мне было очень стыдно даже думать о ней. Ох, чёрт, Оливер, давай ты заберёшь её душу? — А ты разве не хочешь увидеть её в последний раз? — он удивлённо приподнял бровь. — Я думаю, тебе будет легче справиться с виной, если вы поговорите. — одна часть Оливера действительно хотела, чтобы они увиделись и поговорили, но с другой стороны… Конечно, Сиэль не испытает чувств к женщине, выглядящей настолько старше него, но ирроциональная ревность всё равно давала о себе знать. — Я не знаю, это сложно. А если она меня узнает? — Ничего, она не успеет… — Оливер одёрнул сам себя, ведь Сиэль, понявший, что времени осталось совсем немного, и ощутивший себя ещё хуже, сильнее помрачнел. — Никому рассказать. — Ты прав. — после недолгой паузы согласился он. — Я должен успеть извиниться перед ней. Пойдём быстрее, — и, взяв Оливера за руку, он быстро побежал, поглядывая в бумагу с написанным адресом.***
Вокруг кровати собралось много людей: в основном взрослые, и лишь несколько подростков наполняли комнату. Сиэль, стоявший на карнизе за окном, неуверенно заглянул в спальню и немного вздрогнул, увидев пожилую поседевшую женщину с уставшими зелёными глазами. Элизабет была в конце списка, но они пришли к ней первыми, пока она ещё была жива. — Я не могу просто взять и залезть в окно. Там много людей. — Мы можем привлечь её внимание? — предложил Оливер, тоже оглядывая помещение. Элизабет лежала лицом к окну, однако родственники, повёрнутые к ней, не видели, что происходило за стеклом. Сиэль несмело помахал и чуть не свалился с карниза, отступив, когда увидел, что взгляд женщины метнулся в его сторону. На морщинистом спокойном лице появилась мягкая улыбка. Элизабет приподняла руку, однако сил, чтобы помахать в ответ у неё не было, и она просто кивнула. — Прости за всё… — произнёс Сиэль одними лишь губами, чтобы никто из детей и внуков Элизабет его не услышал. То та успела лишь прикрыть один глаз, что граф расценил как подмигивание, перед тем, как её голова безвольно откинулась на подушку. Девушка, выглядевшая самой старшей, упала на колени рядом с кроватью и зарыдала, вцепившись в руку Лиззи. Остальные тоже плакали, наполнив помещение криками боли и тяжёлыми вздозами. Сиэлю хотелось оказаться среди них, разделить скорбь с кем-то, но стыд не давал забыть о себе. Он предатель, он бросил свою невесту, став жнецом. — Я не могу, — граф напрягся и резко отпрыгнул на крышу соседнего дома, но не убежал, а лишь с надеждой глядел на Оливера. — Пожалуйста, забери её душу ты. — Хорошо. — он взмахнул косой, и комната наполнилась светом плёнки, видимым только ему. Никто из присутствующих не заметил действия Оливера, ведь действовал он очень ловко и быстро. Плёнка проносилась перед его глазами, показывая всё, произошедшее с Элизабет за её долгую жизнь: после исчезновения обоих графов она вышла замуж за одного богатого барона, обзавелась тремя детьми: сыном и дочерьми. Её семья на некоторое время взяла управление компанией «Фантом» на себя, а затем, после её закрытия, обзавелась несколькими собственными предприятиями. Леди Мидфорд прожила долгую и счастливую жизнь, и умерла от старости в возрасте 78 лет.***
С того происшествия прошла неделя, а Сиэль всё ещё выглядел хмурым и подавленным. На всё отвечал односложно, общения избегал, и Оливер просто не знал, как поддержать своего возлюбленного. Граф действительно страдал, ему казалось, что Элизабет не простила его. Черт, он даже не смог нормально попрощаться с ней, забоялся и сбежал. Макфри было некомфортно находиться рядом с юношей, вернее неловко: молчание удручало, но начать разговор с Сиэлем он не мог, поскольку тот нуждался в тишине. Однако Оливер всегда ходил на сбор душ с ним, поддерживая своим присутствием. Как бы не было больно видеть грустного Сиэля, он любил и был готов находится рядом с графом не только, когда он весел и готов отвечать взаимностью. Они сидели на крыше департамента. Рабочий день подходил к концу, солнце заходило, окрашивая небо оранжево-жёлтыми красками. Однако Оливер на отдых не рассчитывал: Сиэль решил пойти работать и ночью, чтобы отвлечься, и Оли не собирался его бросать. — Будешь? — он решился нарушить тишину и помахал перед носом Сиэля леденцом. — Давай. — он сидел, держась руками за перегородку на краю крыши, и не взял конфету, а широко открыл рот. — Понял, — Оливер развернул конфету и положил её юноше на язык. — Вкусно? — Да, — чавкая ответил он. Оливер присел рядом. Пару минут они просто сидели, прижимаясь друг к другу плечами. Макфри качал ногами, желая отвлечься от неловких мыслей. — Не грусти. — вдруг сказал он, обняв Сиэля за талию. — Элизабет тебя простила, и её жизнь была счастливой. — Не грущу. — улыбнулся вдруг Фантомхайв. — Мне просто жаль, что я провёл с ней так мало времени… Хоть, я и не могу сказать, что когда-либо испытывал к ней романтические чувства. Ох, так странно, что сейчас свадьба между двоюродными братом и сестрой выглядит так неправильно. — Ага, понимаю. — Оливер решил сменить тему. — Хорошая музыка. — мелодия звучала из «Фламинго», находившегося напротив департамента. За эти три года кофейня выросла в огромный ресторан, поскольку посетителей было слишком много, и места, соответственно, требовалось больше. — Мне нравится джаз. — И мне. — Фантомхайв внезапно встрепенулся, уверенно встал и протянул Оливеру руку. — Ты прав, мне стоит перестать грустить. Давай потанцуем. — Давай. — он вложил дрожащую от волнения и смущения руку в ладонь Сиэля и поднялся. — Только вот, я не знаю этого танца. — Ничего! Двигайся, как умеешь, — и граф настойчиво притянул Оливера к себе, уверенно закружившись в вальсе, хоть играла и совершенно другая мелодия. Оливер почувствовал приятную щекотку в солнечном сплетении и закружился, вовлекая Сиэля в совершенно другой танец. Теперь их движения больше походили на сумасшедшие, но такие счастливые прыжки, они бегали по всей крыше, смеясь как дети. Жнеце-демон не мог оторвать взгляд от лица Сиэля, его глубоких глаз и манящих пухлых губ, и так засмотрелся, что наступил на собственную ногу. Это заставило его споткнуться, и Оливер чуть не сорвался с края крыши, вцепившись в руку графа. — Чёрт, Оливер! — Фантомхайв резко дёрнул юношу на себя, оттаскивая от края крыши. — Не пугай меня так больше! — их лица оказались очень близко друг от друга. Сиэль и правда испугался, позабыв о том, что Оливер бессмертен. Хотя, падение бы не прошло бесследно, потому что жнеце-демон мог почувствовать боль, а граф этого не хотел. Осторожно взяв юношу за затылок он притянул голову Макфри ещё ближе, шепча ему почти прямо в губы. — Я очень не хочу тебя потерять, — это странно, но сейчас Сиэль испытал больше волнения, чем когда Оливер был на войне. Они стали намного ближе, чем раньше. Оливер не успел так сильно испугаться, но его мозг уже воспроизвёл несколько самых счастливых воспоминаний.1951
/Дождливый сентябрьский вечер. Оливер и Сиэль бегут с работы, укрываясь от ливня зонтом. — Вот это ветер! — граф с трудом удерживает зонт, пытаясь держать сумку с важными бумагами в сухости. Шум дождя нарушает стук колёс по рельсам, и свет фар разрезает туманную мглу. — Быстрее, наш трамвай! — хватая Оливера чуть ли не за шкирку кричит юноша и несётся за трамваем, летящим вперёд к остановке. — Не успеем, — обречённо говорит Оливер, прижимая к груди сумку. — Успеем! — однако их планам мешает скользкий асфальт, из-за которого ноги Сиэля разъезжаются, и он грохается прямо в лужу. — А-а-а, чёрт! — матерится граф, судорожно отряхивая портфель с документами. Догнать трамвай уже не представляется возможным. Сиэль, чихая, встаёт и угрюмо идёт к остановке. — Пошли, может, следующий уже скоро. — Давай зайдём куда-нибудь? Ты простудишься, — Оливер заботливо укрывает юношу. — О! — его внимание привлекает небольшой магазин. — Купим что-нибудь тёплое. Тепло, заполняющее магазин, клонит в сон. Оливер осматривает горячие булки, аппетитно лежащие на прилавке. — Что-нибудь подсказать? — улыбается милая кассирша. — Нет, спасибо. — качает головой Оливер. — в можно здесь дождь переждать? — Ага, но, думаю, что ждать придётся долго. Он вряд-ли закончится до ночи. Оливеру кажется, что небольшой продуктовый магазин изолирован от всего мира. Дождь где-то очень далеко, за окном, а они с графом сидят, завёрнутые в плед, заботливо найдённый для них работницей магазина, и едят сладкие пирожки с вишней и яблоками. Сиэль засыпает, положив на плечо юноши голову. — Спи спокойно, — улыбается Оли, целуя графа в лоб… / Оливер не сдержался. Воспоминание пробудило в нём ещё больше чувств, и он вытянулся вперёд, целуя губы Сиэля. Граф сперва опешил, попытавшись отстраниться, но потом приоткрыл рот, позволяя Оливеру целовать его ещё глубже. Макфри с облегчением вздохнул, поняв, что его чувства взаимны, и обнял Сиэля одной рукой, а другой гладил по голове. «Леденцы. Карамель со вкусом разных ягод! У графа такая чудесная на вкус душа…» — думал он, чувствуя, как по щекам бегут влажные дорожки. — А я-то думал, когда ты это сделаешь, — усмехнулся Сиэль, немного прерывая поцелуй. — Ну и как? — Сладко, очень сладко. — прошептал Оливер. — Отлично, ну, пойдём, — Сиэль уверенно взял его за руку и повёл к выходу с крыши. — У нас ещё много работы. — он смущён, и чтобы не показывать этого, попытался быстро сменить тему. Однако увидев некоторую растерянность Оливера, граф решил добавить: — кстати, мне тоже понравилось. Буду теперь каждый день тебя целовать.