Дикие лебеди

Волокна жгучие упруги. Элиза всё плетёт кольчуги, Но ей вредит судьба сама: Глотает будущего тьма. Пришли. Она белее мела, Промолвить ничего не смела И объясниться не могла… Слова — волшебная игла. Ответишь — так погибнут братья. Подумала: «Могу ль предать я». Приходится теперь молчать, На губы наложив печать. Король же счёл: «Она немая». Решения не принимая, Увёз Элизу во дворец, Где и влюбился, наконец. В балладах красота воспета, Но оставляла без ответа Вопрос, ей заданный, любой. Взволнована родных судьбой. А братья девушку искали. Гадали: «Рядом? Далека ли?» Но не могли её найти, Не зная долгого пути. Элиза до конца молчала. Работу не начать сначала, Но, к счастью, спрятала своё Она волшебное шитьё. Была по-прежнему красивой, Но пальцы сожжены крапивой. Придворный лекарь то узнал, Зловещий близился финал. Следил за ней, шпионил даже, Во тьме подслушивал. Она же Не ведала интриги злой, Не чувствуя, что веет мглой. Правитель думал: «След олений Привёл к любви. Других решений Не может быть. Судьба, позволь!» Признался в чувствах ей король. Молчание, но холод стужи. Спокойная была снаружи, Но сжалось в страхе всё внутри: Не ошибись теперь, смотри. Дарил алмазы и монеты Правитель. «Всех важнее мне ты!» — Без тайных мыслей восклицал, В Элизе видя идеал. Но до любви ли? Если сроком Томится сердце. В нём, глубоком, Любовь к страдающим родным. А остальное — будто дым. Как тяжела её потеря! Признаниям ничуть не веря, Согнувшись, проводила ночь, Отбрасывая страхи прочь. Спасти ли принцев от судьбы той? И правда в сказке ли забытой? Какой ценой родных спасёт? Но жизнь за всё предъявит счёт…