***
Этой ночью весь замок словно пробудился от многовекового сна, раскрывая свои тайны любопытным искателям приключений. В отголосках удаляющихся звуков музыки, можно было услышать слабое эхо, больше похожее на протяжное монотонное пение. Оно ласково призывало идти дальше, вглубь темных закоулков и пустых коридоров, навстречу своим страхам и миру темноты. Панси плотнее закуталась в длинную мантию, упрямо веря в то, что черная ткань способна защитить ее от опасностей. Все были на празднике, хотя возможно многие парочки уже успели разбежаться по укромным местам. Она прищурилась в попытке рассмотреть удаляющуюся тень впереди. Девушка чувствовала кожей странные колебания в самом воздухе, насыщаясь волшебством древних стен и свежей прохладой мистической ночи. Ей даже не хотелось использовать Люмос, понимая, что это может испортить хрупкое таинство между ней, гриффиндорцем и самим Хогвартсом. Слизеринка остановилась на несколько секунд возле лестницы, плавно поглаживая каменную стену. Поттер поднимался вверх совсем бесшумно и даже ни разу не обернулся, точно зная, что она следует за ним. Брюнетка на миг засомневалась, в необходимости продолжать дальше, однако ноги сами повели ее на верх, устраняя волнение от неизвестности, но принося осознание искушающей западни. Чертоги «прекрасного зверя» находились на четвертом этаже, среди мрачных книжных полок библиотеки. Там смешивалась бумажная пыль с легкой ноткой старины и свежего аромата мужского парфюма. Гарри Поттер, как отображение и символ чистейшего благородства, дополнял своим присутствием готовую дозу самого впечатляющего для Панси наркотика. «Замереть на месте и дышать, превращаясь в кошку под валерианой.» Она молча прошла в дальний отдел, где была запрещенная секция. Тонкие нити защитного волшебства периодически сияли, когда кто-то слегка касался их кончиками пальцев. Совсем рядом, большой черной тенью, стоял стеллаж с множеством фолиантов, где были прописаны длинные стихи и трагичные поэмы. То самое укромное место, где много раз уединялись влюбленные в магическую прозу ученики. Настолько влюбленные, что выбирались оттуда с растрепанным видом и пылающим румянцем на щеках. — Решила примерить на себя роль Пожирательницы Смерти? — раздался неизвестно откуда низкий голос. Поттер действительно успел притаиться, рассматривая одинокую фигуру девушки. Узкое витражное окошко передавало слабый свет убывающей луны, в виде прямого луча, оставлявшего на полу неясную тень красивого узора. Этот приглушенный свет разбавлял ночную темноту и момент уединения героя Магической войны и дочери преступника. — Теперь эта моя мантия, которая прекрасно подходит к платью, а для полного сходства мне не хватает черной метки на руке. — Паркинсон чуть улыбнулась, четко осознавая, что избранный был недоволен ее выходкой. Она прошла еще дальше, замечая за стеллажом большой стол с одним стулом. — Вот только бедолаге Малфою теперь придется не один день пить успокаивающее зелье. — позади послышался резкий выдох со смешком. — К тому же, ты допустила несколько грубых ошибок. Ей могло показаться, но голос гриффиндорца стал словно громче или он просто вышел из укрытия. Девушка в два шага преодолела расстояние до стола, почему-то не решаясь разворачиваться. Тяжелый стул был задвинут к стене с неприятным звуком. — На такое я не рассчитывала, тем более, предупредила сразу, что тебе не понравится. — брюнетка чувствовала непреодолимое желание достать из пояса платья свою палочку, но ее неожиданно опередили. Избранный успел обхватить ее за предплечья сквозь плотную ткань мантии, а потом ловко перехватил девичью ладонь с магическим орудием. Гарри слегка надавил на Панси весом своего тела, вынуждая ее наклониться и опереться руками о поверхность стола. Это не было борьбой, лишь притворное несогласие со стороны слизеринки не позволяло слишком легко поддаваться натиску героя. Спиной, Паркинсон остро чувствовала приятное тепло сильного тела, а равномерное дыхание согревало кожу головы через капюшон. Поттер осторожно забрал ее палочку и убрал на одну из книжных полок, затем его пальцы стали плавно подниматься вверх, останавливаясь возле металлической застежки в виде двух дубовых листьев. — Ты сказал...— ей пришлось сдержать громкий выдох, когда он без труда расстегнул крохотный замок в районе шеи, чтобы снять с плеч черное полотно защиты. — Что я допустила ошибки. В ответ Гарри прижался носом к ее виску, делая глубокий вдох. От запаха этой женщины хотелось действительно выпустить несуществующие, «вампирские» клыки. Он хотел развязать ленты ее маски, чтобы освободить красивое лицо, но потом быстро передумал. — Ты упустила само понимание деятельности служителей Волдеморта. В Пожиратели отбирались только самые сильные, чистые по крови и великолепно обученные волшебники. Их разделяли на три категории, — он положил тяжелую ткань на стол, успев туда же бросить свой черный плащ с красной окантовкой. — Первыми были ищейки, которые рыскали по всему миру в поисках артефактов и беглецов, что были нужны повелителю. — ладони молодого человека опять прошлись по напряженным конечностям, обхватывая плечи слизеринки. Он слегка толкнулся вперед, словно имитировал неминуемые последствия их встречи. Панси откинула голову назад, раскрывая губы с немым возгласом, ощущая неудобное давление твердой плоти в поясницу. — Вторыми были воины, которые прекрасно владели искусством дуэли и могли использовать весь арсенал боевых заклинаний за рекордно короткий срок. Они участвовали в открытых сражениях, не боясь смерти за идеи своего господина.— теплые пальцы смяли волосы девушки, пробуя их мягкость, а другая рука повторила линию молнии, двигаясь к аккуратному бегунку. Гарри неторопливо расстегнул платье, отмечая его насыщенный цвет. «Ей дьявольски идет синий.» — Но самыми опасными были шпионы. Они умели затеряться в толпе магглов и использовать невербальную магию. Некоторые даже удостаивались чести обучиться легилименции у самого Темного Лорда, — Поттер неторопливо гладил выемку позвоночника и плавные изгибы женской спины, погружаясь в заветный аромат гладкой кожи. — Они всегда были начеку и никогда не выпускали палочку из своих рук. Их мозг закрывался от происходящего вокруг, подстраиваясь только под самую темную и жестокую магию. — гриффиндорец запустил руки под яркую ткань, плавно ведя ее вниз и оголяя верхнюю часть тела брюнетки. Твердые вставки на платье в районе декольте позволяли носить его без бюстгальтера, что Панси посчитала очень удобным именно для сегодняшней ночи. Холодный воздух прошелся по соскам, вытягивая их и покрывая мурашками округлую плоть. — Очень странно, что ты не знаешь этого, как и то, что мракоборцы во многом похожи на Пожирателей Смерти. Они так же регулярно проходят тренировки и обязаны знать азы темных искусств, в том числе...наиболее опасных и запрещенных, — он оставил рукава спущенными у ее запястий, не выпуская их из этой ловушки. Ладони молодого мужчины погладили кожу в районе ребер и поднялись к пышной груди девушки. Соски заныли от сладких терзаний умелых рук, еще сильнее вытягиваясь и твердея. В прошлый раз Гарри не касался ее так настойчиво. Уже не изучающе, но требовательно и жадно. Слизеринка чуть дернулась, сильнее откидывая голову назад. Пальцы героя поймали с ее губ сорвавшийся стон, а в ухо задуло горячее: — Тшш...,— он стал покрывать горячими поцелуями левое плечо Паркинсон. — У мадам Пинс слишком острый слух и она может вернуться сюда очень скоро, поэтому нужно быть тише...— прошептал избранный с неровным дыханием. Он сильно сминал мягкую плоть левой рукой, пока другая приподнимала подол платья. Вновь мягкие резинки черных чулок и тонкие подтяжки, закрепленные на поясе. Такое женственное постоянство все сильнее приветствовалось его нарастающим вожделением. Поттер продолжал свое тактильное путешествие, поглаживая тонкую резинку шелковых трусиков. Его вдохи превратились в одну свистящую мелодию, когда поддели уже намокшую кромку дорогого белья. Сочетание изысканности и протекшей с избытком порочности убивали наповал здравый рассудок, пробуждая звериную натуру в таком непорочном и ослепительном образе настоящего героя. Гарри еще раз толкнулся вперед бедрами, уже более ощутимо прижимая девушку к столу. Пришлось оставить на время ее грудь, чтобы снова разорвать маленький кусок ткани строго по шву. — Опять...нагло граб-бишь? — не удержалась от вопроса Панси, когда поняла, что ее пострадавшие трусики отправились в один из карманов его брюк. — Изымаю в качестве заслуженной награды.— тут же ответил парень, быстро возвращая руки к светлому телу аристократки.— Я так и не ответил, в чем заключалась твоя главная ошибка...,— его пальцы опустились к промежности, медленно растирая гладкие, влажные складки. Брюнетка всхлипнула, расставляя ноги шире для усиления их воздействия на свою чувствительную плоть. Она хотела задать вопрос, но он затерялся в шумном дыхании и безумии нарастающего голода. Должно быть ее молчание он посчитал за согласие, поэтому с очередной инсценировкой глубокой фрикции немного зашипел на выдохе. — Мне. Очень. Понравилось. — делая паузы между каждым словом, прошептал гриффиндорец. — Не могу точно ответить почему, но я позволял себе воображать, как владею настоящей темной ведьмой... Девушка широко раскрыла потемневшие от возбуждения глаза, почувствовав настойчивый, неудобный укол внизу живота. Матка словно сжалась в ответ на эти бессовестные откровения. Ее руки задрожали от напряжения и сжались в кулаки, когда два пальца избранного стали быстрее кружить по скользкому лепестку маленького клитора. Она тихо простонала, начиная чувствовать головокружение. — Довольно...часто. — зубы молодого человека слабо укусили нежную кожу шеи, создавая оглушительный резонанс с терпеливыми действиями своих конечностей. — Мер-рлин. — совсем не скромно протянула брюнетка, чувствуя приближение кульминации, которая угрожала перейти в яркий взрыв удовольствия, однако Гарри неожиданно убрал руку и развернул ее к себе лицом. Он погладил мокрыми подушечками мягкие губы и изящный подбородок, а потом поцеловал, разделяя вкус женской сути. Панси слегка замычала и тут же ответила, поднимая руки к кроваво-красному платку, завязанному на шее парня. Он посадил ее на стол, успевая невербальным заклинанием расправить мантию с плащом на твердой поверхности. Слизеринка опять облокотилась руками, давая ему долгожданную возможность разглядеть себя. Однако для Поттера этого было мало. Хотелось больше света и времени, чтобы полностью ее увидеть. Не торопясь и медленно, как она сама просила. Он почти сорвал с себя яркую ткань и быстро расстегнул несколько пуговиц белой рубашки. Паркинсон хотела помочь ему, потому что тоже желала узреть его тело, зарыться лицом в темные волосы на твердой груди и вдыхать терпкий мужской запах, до потери сознания от нехватки кислорода. Добровольно задушить себя и умереть, как одержимый зверь, который покорился воле отнюдь не святого «золотого мальчика». Однако гриффиндорец заставил ее наклониться и поцеловал в шею. Губы быстро перешли к ключицам, а язык охладил своей влагой разгоряченный участок кожи. Ей пришлось до боли закусить губу, чтобы не закричать, когда рот героя добрался до изнывающей груди. Панси не могла поднять свои руки, которые еще были в ловушке рукавов платья. Приходилось терпеть всасывающие ощущения с жалящими укусами. Он успевал одаривать своим вниманием каждое полушарие, пока брюнетка тихо выла и выгибалась корпусом маленького тела. Затем Поттер спрятал лицо в районе ее живота, освобождая пульсирующий ствол от плена тесных брюк. Он слегка подвинул ее ближе к себе, обхватывая плоть ягодиц и слишком нетерпеливо начал толкаться. В этот раз она смогла полностью принять его в себя, плотно обхватывая горячими тисками, но все равно пришлось на несколько секунд перевести дух, когда член погрузился до самого основания, доставая до шейки матки. «Убийственно и идеально.» Молодой человек снял запотевшие очки, отбрасывая их в дальний угол стола и начал уверенно двигаться. Он смотрел на светлую плоть Паркинсон и ее сверкавшие в прорезях маски глаза. Она не знала за что зацепиться, чтобы плотнее встречать его удары в себя, которые он умудрялся сочетать с легкими толчками вверх, задевая в ней нечто, ранее неприкасаемое. Словно точно знал, что именно так заставит ее обреченно заскулить от неумолимых ощущений. Гарри протяжно выдохнул с низким стоном, а потом сильнее согнул женскую ногу в колене и слегка надавил на нее корпусом тела. Эти действия породили в Панси безудержное желание выругаться и взывать к любимчику Магической Британии. Наконец озвучить его простое имя, растягивая каждую букву своими стонами. Что-то горячее защекотало в пояснице, а наступающая вверх по коленям лавина в унисон столкнулась с очередным, глубоким ударом внутри ее чрева. Глаза девушки сами собой закатились, а пальцы крепко ухватились за руки мужчины. — Га..., — губы слизеринки накрыл веер пальцев Поттера, когда она уже была на грани. Он наклонился для более тесного контакта их тел. Зелень в геройских глазах почернела, не естественно сверкая в полумраке помещения. Для гриффиндорца было привычней разойтись в дикой скорости, приходя к удовольствию резко и даже грубовато, однако сейчас он специально растягивал минуты обладания, врезаясь в нее с глубоким, монотонным ритмом. Он с хрипами поцеловал слизеринку, через свои же пальцы, когда их глаза встретились. «Смотри на меня и не отпускай...»— повторял избранный про себя, сдерживаясь из последних сил. Через два жестоких толчка Паркинсон сдалась, начиная падать в воронку удовольствия. Ее тело замерло перед новым ударом, а потом задергалось в коротких спазмах оргазма. Внутри все пульсировало, как единый, ненасытный механизм. Девушка закрыла в бессилии глаза, пока Поттер делал контрольные движения вперед. Ему пришлось закусить собственный кулак, сочетая легкую боль с короткими выдохами во время своей кульминации. Тело парня трижды вздрагивало, извергаясь подобно вулкану. Яростно, разрушительно и до одурения колоссально. Гарри упал на Панси, сражаясь с собственным дыханием. Легкие требовали слишком много кислорода, от избытка которого начала кружиться голова. Лишь через несколько секунд ему удалось вновь посмотреть на нее и освободить раскрытые губы от своих пальцев. Голова брюнетки медленно повернулась на бок, а несколько прядей у лба намокли от пота. Молодой человек осторожно приподнял ее, удерживая за шею и поцеловал в прохладные губы. Он по-прежнему был внутри, чувствуя затихающие сокращения вокруг твердой плоти. — Нас скоро будут искать, поэтому нужно собираться. — гриффиндорец коснулся мягкой груди девушки, понимая, что желает продолжить. Ему было мало, а стены школы не позволяли окунуться с головой в омут возрастающей потребности. Во второй раз он бы развернул аристократку к себе спиной и основательно «поработал» над ее тугим и скользким совершенством. «Так оно и будет.»— уверенно заверил себя молодой человек. Слизеринка обмякла в руках избранного, чувствуя сладкую слабость и боль в районе копчика. Поверхность стола оказалась слишком твердой и неудобной для столь активного рода деятельности. Она не стала ничего говорить, чтобы сберечь жалкие крохи своих сил, поэтому послушно давала избранному одевать себя, что он делал с явной неохотой. — У меня есть кое-что для тебя. — Гарри застегнул молнию на платье и поцеловал девушку в шею. Он достал из кармана брюк небольшой, зачарованный мешок черного цвета. Такие часто использовались для монет и разнообразных лекарственных растений. — Это дубликат брелка от номера в гостинице Хогсмида. — парень покрутил между пальцев тонкий, деревянный брусок с красиво выжженной цифрой девять. — Я оплатил его на вечер вторника, — мужские ладони настойчиво погладили плечи Панси, которая вспыхнула от мысли, что пулей пронзила ее мозг. «Мы стали любовниками...» Такое дерзкое и непристойное предложение нашло одобряющий отклик в ее непослушном от истомы теле. Там не будет риска внезапного появления преподавателей или студентов. Им не придется прятаться по углам и соблюдать необходимую в этой порочной связи тишину. Потому что они будут совершенно одни. Вдвоем. «О, Салазар!» Девушка проглотила комок непонятного волнения в горле, чувствуя, как ее рот обильно наполняется слюной. Она подняла правую руку и забрала брелок, сильно сжимая его в кулаке. — Здесь моя мантия-невидимка.— Гарри указал на тканевый мешочек. — С ее помощью ты без проблем доберешься до деревни после шести часов вечера, я уже буду ждать тебя, Акцио, — он забрал волшебные палочки и потянулся за очками. Вначале Паркинсон хотела возразить, но потом удивилась, ведь во вторник вечером у нее не было занятий. Должно быть очкастый успел изучить ее расписание. «Каков наглец!» — А как же...ты? — наконец решила она задать вопрос, ощущая стекающую по бедрам влагу. — У меня есть свои методы конспирации. — довольно хмыкнув, проговорил гриффиндорец. Он помог ей надеть тяжелую мантию на плечи, а потом отдал палочку. — Но мы поговорим об этом позже.***
— Никому не позволю встать у меня на пути.— твердила, скривив тонкие губы, рыжеволосая девушка. Она бесстрашно пробегала по темному коридору замка, почти ломая пальцами свою палочку. До башни Гриффиндора оставалось не так долго идти, тем более Джинни всегда двигалась слишком быстро. Студентку распирала злость и намеренное желание скорее выплеснуть ее на кого-нибудь. Причинить страдания и наблюдать за мучениями поверженного, упиваясь своим аморальным превосходством. Темная часть ее существа быстро возрастала, требуя освободить давно дремлющую силу и обрушить ярость на любого, кто вздумает помешать ей. Даже если это будут Молли и Билл с терапией чертовых нейролептиков*. Девушка громко фыркнула в темноту, вспоминая свои тайные посещения маггловских специалистов. Бедное чистокровное семейство так боялось огласки, что рискнуло взять кредит в банке на исцеление любимой дочери. Она уже тогда смеялась над надеждами своих родителей, которые верили, что простой маггл в белом халате поможет «несчастной девочке». Однако Джиневра никогда не чувствовала себя жертвой обстоятельств, даже после произошедшего на первом курсе, когда ее руки ломило от силы темной магии, заключенной в старом блокноте. Ей даже нравились эти ощущения постоянной головной боли и регулярно кровоточащего носа. «Вы все пожалеете. Обязательно!» Гарри удалось сбежать от нее, подло используя маскировку, но это никак не повлияет на планы младшей Уизли. Их великая любовь зародилась с предсмертным криком желтоглазого короля змей и громкими воплями призрака, чей шепот иногда звучал в ее голове. Правда после того, как она утопила в туалете упаковку препарата Клозапин*, которым ее пичкали заботливые родственники, мягкий голос друга стал все чаще нашептывать свои идеи и замыслы, которые гриффиндорка находила безумно интересными, даже правильными. Он всегда ласково обращался к Джинни, направлял и указывал на тех, кто мог стать для нее опасным соперником. Девушка остановилась возле высокой арки и с силой провела ногтями по стене, ломая свой розовый маникюр. «Ты прав, Том, пришла пора действовать.» Неожиданно, она услышала слабый шум, который принес прохладный ветер, гулявший по закоулкам Хогвартса. Было похоже на осторожные шаги. Кто-то спускался с лестницы, ведущей к комнатам мальчиков. Не было никаких намеков на слабое освещение Люмоса, а значит незнакомец действовал скрытно и расчетливо, так же, как и Джиневра. Уизли младшая спряталась в темном углу, готовясь выпустить непростительную магию в возможную конкурентку, которая тоже решила наведаться в спальню избранного. Однако это был молодой человек, быстро озиравшийся по сторонам. Его костюм Дракулы разительно отличался от наряда Гарри, а слишком узкая повязка на глазах выдавала знакомые черты лица. «А вот это уже интересно...»— улыбаясь одной стороной лица, подумала рыжеволосая. Она провожала своим похолодевшим взглядом Теодора Нотта, который неуверенно держал волшебную палочку. На какой-то момент гриффиндорка заострила внимание на длине магического орудия, но потом с очередным тиком мышц ее лица, в голове зазвучал знакомый голос. Он расписывал ошеломительный план по возвращению Поттера в их объятия, а также устранению всех возможных препятствий.***
Гермиона попросила Невилла помочь ей сопроводить первогодок до спальных комнат. Так как староста Слизерина куда-то провалился, девушка решила лично поговорить с директором школы о случаях нападений на детей, но бывший декан Гриффиндора сообщила ей, что уже проинформирована о произошедшем и в ближайшие дни организует собрание деканов с выпускниками по данной проблеме. Шатенка обратила внимание на скованность пожилой женщины и ее странно потухший взгляд. Словно она была морально истощена и не желала вообще разговаривать. «Да как он посмел?! Мы же договаривались сообщить об этом вместе!»— шатенку возмутил факт самостоятельных действий Забини. Более того, он даже не потрудился предупредить ее об этом. Его попытки обелить себя перед преподавателями начинали не на шутку злить, как и непонятное игнорирование после той встречи с Паркинсон. Гриффиндорка в тысячный раз уверяла себя, что слизеринец специально создавал образ какого-то брутального героя одиночки. «Тоже мне, чертов Бетмен!» Она быстро направлялась к башне старост, звонко стуча каблуками замшевых туфель. Гермиона намереваясь отыскать темнокожего подонка и устроить ему настоящую трепку. Ей стало плевать на его «благородное» умалчивание относительно случая с Роном и подозрений по поводу ее болезни. «Теперь игра будет открытой, Блейз, без твоих изворотливых отступлений.» У героини Грейнджер сохранилась одна полезная привычка, выработанная постоянным присутствием опасности в прошлом, когда она с друзьями занималась поисками крестражей Волдеморта. Она тихо пробралась через дверь, которую «Полная Дама» раскрыла с некими сложностями. На секунду, ей пришла в голову мысль, что на дверной замок могли применить простые запирающие чары, однако после услышанных женских стонов, девушка поняла, что была права. Героиня на секунду замерла, закрывая ладонью рот, а потом начала осторожно двигаться к гостиной. Там никого не было и скорее всего, эти звуки раздавались из спальни молодого человека. «Слизеринский ублюдок!»— Гермиона поразилась силе своего гнева, чувствуя в теле нарастающие потоки магии. Она вытащила палочку из пояса юбки и сняла пиджак, отбрасывая его в сторону. За дверью вновь раздался протяжный, гортанный стон, от которого на ее душе стало на удивление тяжело. Шатенка ухватилась за ручку двери, отмечая в кипевшей ярости, что мулат даже не потрудился закрыть ее. Ей удалось тихо приоткрыть деревянную преграду, чтобы увидеть, как незнакомка в маске стояла у окна на коленях с оголенной грудью и послушно обслуживала губами член старосты Слизерина. Забини смотрел в почерневший от ночи пейзаж, опираясь руками о холодные стекла и шумно выдыхал с довольным мычанием. Он откинул голову назад, самостоятельно толкаясь в ярко накрашенный рот неизвестной дамочки. — Мм...да...— голос явно не принадлежал молодой особе, скорее всего, это была более взрослая женщина. Девушка судила по форме спелой груди и ее «глубоким» умениям в области минета. Комнату быстро стали переполнять влажные, чавкающие звуки и низкие стоны парня. «Вот значит как!» Пока она терзалась муками совести за свое недостойное поведение, этот самодовольный индюк умудрился тайком провести в школу свою потаскуху. Грейнджер еще никогда не была так зла. Дверь с резким стуком ударилась о стену, а шатенка встала в боевую позицию, сверкая растопленным шоколадом в глазах. — Сожалею, что прерываю вас, но я вынуждена напомнить об обязанностях старост, а так же недопущению посторонних лиц на территории школы, — она с удовольствием повторила слова Блейза, когда он насмехался над ней в прошлый раз. Слизеринец даже не обернулся, а женщина в маске слегка охнула, освобождая свою глотку. Она молча поднялась на ноги, нисколько не смущаясь частичной наготы. Ее наманикюренный палец прошелся по уголкам губ, как в подтверждении, что она испытывала истинное удовольствие от прерванного процесса. — Я все улажу, возвращайся в Хогсмид и отдай это старику с кошкой в руках, он проводит тебя к главной дороге. — молодой человек преспокойно достал несколько золотых галлеонов из кармана брюк и передал их рыжеволосой. Незнакомка поправила свое платье, откидывая пышные кудри назад и вальяжной походкой направилась к выходу. Она совсем ничего не сказала, но дерзко осмотрела девушку перед собой, как бы оценивая ее внешние параметры. — Не можешь без меня обойтись даже на празднике? Или рыжий олух в лохмотьях так и не смог удовлетворить? — Блейз с раздражением хмыкнул, а затем повернулся к ней лицом. Только сейчас Гермиона заметила, что на нем были одни брюки и то, с полурасстегнутой ширинкой. Она старалась смотреть лишь на его лицо, игнорируя подробности рельефного торса и заметной выпуклости в штанах. — К твоему сведению, я вынуждена терпеть твое соседство, хотя теперь, у меня появилась прекрасная возможность избавить себя от этого неудобства. — гриффиндорка ощутила жар на своих щеках, но осмелилась подойти ближе.— Мало того, что ты вздумал рассказать Макгонагалл все в одиночку, так еще посмел приводить сюда своих шлюх!— еще один шаг с ее стороны. — К твоему сведению, наш дорогой директор уже давно в курсе происходящей в стенах школы вакханалии. А что касаемо этого...,— он демонстративно положил ладонь на свою обнаженную грудь. — Ну мы же должны быть...в равных условиях. — мулат закатил глаза, испытывая легкое раздражение. — Хочешь сказать, что сразу не догадалась? — Забини притянул к себе палочку, ожидая гневной реакции от «конфетки». Ему стало нравиться такое умилительное прозвище. — Ты...— в глазах девушки вспыхнула боль, смешанная с возмущением, когда она поняла, что слизеринец специально подстроил все это, чтобы лишний раз досадить ей. Напомнить о случае с Рональдом и вернуть слишком тяжелое чувство стыда. — Ты просто мерзавец, — совсем тихо проговорила она, опуская руки и свой взгляд. — Думаешь, я бы поверил в дешевый спектакль, что ты устроила в зале, зажимаясь с Уизелом? — Блейз подошел к кровати, где лежала его белоснежная рубашка.— Я прекрасно видел, как тебе было сложно и...больно изображать из себя нормальную, — он специально говорил с насмешкой в голосе, предполагая, что Грейнджер не станет показывать слезы обиды и быстро уйдет отсюда. Как и всегда. Подальше от него. «Пусть будет так.» — Нет. — коротко проговорила шатенка и слегка помотала головой, прогоняя слабый звон в ушах. — Это тебе сложно признать свои неудачи, ведь я абсолютно нормальная и мне...совсем не больно, — она вскинула подбородок, но в глазах уже заблестели слезы обиды. — Ибо я страдала слишком часто, сражаясь с пособниками режима Волдеморта. Ей следовало уйти, завершить на этой ноте ненавистное противостояние. Однако девушка хотела увидеть, как треснет маска наигранного превосходства и покоя, на задумчивом лице самого умного парня в школе. — И в отличии от тебя, мой путь пройден до конца. От магглорожденной заучки до героини Магической войны, лично уничтожившей один из крестражей Тома Риддла! — Гермиона постаралась вложить как можно больше презрения в эти слова, хотя знала, что не способна на такую жестокость, но последствия уже витали в воздухе между ними. — А что сделал ты? Убежал с остальными змеями в укрытие и неустанно звал мамочку. «Похоже я перегнула палку.» — подумала с сожалением гриффиндорка. Блейз закрыл на несколько секунд глаза и небрежно отбросил рубашку своего пиратского костюма. Он сделал глубокий вдох, стараясь обрести прежнее душевное равновесие, а потом... Грейнджер раскрыла глаза в удивлении, наблюдая, как по его лицу расползается самодовольная ухмылка. Та самая, которую она желала навсегда стереть. — Умница, — ласково протянул он, задерживая свой взгляд на ее изящных лодыжках. Мулат демонстративно поднял руки и начал хлопать в ладоши, как восторженный зритель после выступления любимого артиста. Девушка немного попятилась назад, начиная испытывать первые признаки страха. Ей удалось задеть его. Это было безусловным и неоспоримым фактом. Однако неприятная горечь во рту появилась сразу же после понимания, как низко она пала, громко превознося свой геройский статус. — Ты первый решил разыграть это дерьмо, выставляя свое лицемерие за добродетель. Вот только все попытки оказались безуспешны, потому что, ты так и не отважился завершить все до конца, — она отвернулась, ощущая дрожь напряжения во всем теле. Их перепалки и борьба отнимали слишком много сил и морально давили на каждый участок оголенной кожи. «В задницу!»— подумала Гермиона, подходя к двери, но испуганно ахнула. За несколько секунд до этого, улыбка моментально сошла с лица Блейза, а резкий взмах палочки грубо рассек воздух. Дверь с громким хлопком закрылась перед носом девушки, а ее саму сильно прижали к твердой поверхности. Слизеринец обхватил пальцами ее ладони и поднял вверх, опираясь всем телом на нее. — А ты уверена, что мне следует дойти до конца? Ведь для тебя это может оказаться...мучительно и непереносимо, — он говорил шепотом ей в волосы на макушке. Шатенка дернулась и попыталась освободить руки, но сильные ладони мулата припечатали их к двери и слегка надавливали, одаривая щедрой порцией тепла. — Ты начала слишком предсказуемо, однако потом смогла удивить, но все же, такие открытые провокации не могут привести к чему-то хорошему, — в доказательство, он быстро расстегнул молнию на юбке, а потом двинулся вверх к воротнику блузки. «Ненавижу...»,— пронеслось в голове героини. Вначале, она хотела сжаться от угрозы приступов боли и судорог, но вспомнив слова Паркинсон, осмелилась не защищать себя. Ее тело иначе реагировало на прикосновения этого засранца, из-за слишком противоречивых эмоций. Досадный парадокс с нарастающими волнами внутри живота, которые являлись возбуждением. «Ты сможешь, Гермиона, ведь в близости с ним не будет обязательств.» Возможно это станет первым этапом на пути ее исцеления. Девушка не могла выдохнуть, чувствуя ловкие движения гибких пальцев. Наверняка Забини успел расстегнуть за свою жизнь тысячи пуговиц, иначе как можно было объяснить такое быстрое раздевание. Он все еще прижимал ее к двери, но стал дышать более громко и прерывисто. — Мне известны многие оттенки боли, Гермиона,— светлая ткань плавно спускалась с ее задрожавших плеч, когда она услышала свое имя. Оно всегда было звонким и немного резким, но только у этого мерзавца получалось облизывать своим языком каждую согласную. «Черт!» Гриффиндорка наконец выдохнула и напрягла бедра, между которых быстро пробежали крошечные импульсы слабого тока. — В них так легко затеряться и перейти грань существующей реальности. — Блейз узнал тот самый бюстгальтер с застежкой спереди. Уголок его губ приподнялся в подобии улыбки. — Ты уверена, что твоей силы воли будет достаточно для этого? — прошептал мулат, освобождая ее грудь от белья. Ворох одежды упал к ногам девушки, которая осталась только в бежевых стрингах и телесного цвета чулках. — Я не...,— она стукнулась лбом о деревянную дверь, пытаясь заглушить громкий возглас, когда ладони слизеринца обхватили мягкую плоть. Большие и указательные пальцы одновременно сильно сжали соски, растирая и потягивая их. Низ ее живота пронзила молния, оставляя после себя глухую боль. «О, мой бог!» — Мне не нужна боль. — жалобно выдохнула Грейнджер и удивилась тому, как резко парень отошел от нее. Шатенка опустила руки и отважилась развернуться. Она покраснела, неумело пытаясь прикрыть себя и посмотрела на парня, который стоял рядом и смотрел странным взглядом. Глупо было рассчитывать, что он захочет возиться с магглорожденной девственницей, но интуиция подсказывала ей, что отступать было уже поздно. Отношения с мужчиной, которого она сможет когда-нибудь полюбить, были для Гермионы несбыточной мечтой, учитывая фактор ее состояния после проклятия Круциатуса. Блейз молча ожидал ее дальнейших действий. В планах было просто отпустить и заверить себя в правильности данного решения, однако тень несогласия настойчиво закрывала его рациональный замысел, побуждая к слишком вольным решениям. «Прямо сейчас, драккл дери!» — Я хочу...по-настоящему, — девушка обняла себя руками и уставилась в крошечную точку на полу. Она медленно переступила через небольшую гору своей одежды, жалея, что хваленая гриффиндорская отвага куда-то исчезла именно в этот момент. Их глаза встретились за секунду до того, как сильные руки мулата вновь прижали Грейнджер к твердой поверхности. Теплая ладонь обхватила ее затылок, защищая от удара с дверью, а мягкие губы осторожно надавили на изящный подбородок. Она громко задышала ртом, беспрепятственно впуская в себя мокрый и ловкий язык парня. Забини целовал так же искусно, как в тот раз, но сильнее подавлял и принуждал к ответу. Гермиона замычала, откидывая голову назад, а тонкие пальцы слегка прошлись по его груди. Такие несмелые и осторожные движения распаляли слизеринца еще больше. — Да, конфетка, трогай меня. — прошептал молодой человек и закинул себе на талию правую ногу героини. Шатенка ахнула, теряясь от такой обжигающей пылкости, словно ее целовал не тот холодный и скользкий тип, каким представлялся Блейз Забини. Он всегда являл собой ту отстраненную невозмутимость, в которой гриффиндорка находила для себя нечто интригующее. Однако такой мистер «Идеал» пугал ее еще сильнее. Откровенный, непривычно огненный и опасный в своей страсти. Он быстро избавил тяжелые кудри от множества шпилек и поднял тело девушки вверх. — Обними ногами. — проговорил мулат охрипшим голосом. Грейнджер послушно исполнила его просьбу, а потом всхлипнула, когда он ощутимо толкнул ее на себя, нисколько не стесняясь своего «затвердевшего» состояния. Молодой человек быстро прошел к широкой кровати, заправленной светлым, мягким покрывалом. Он опустил свою ношу, не дав возможности ей одуматься или передумать. Интерес и любопытство Блейза очень быстро сменились нетерпением и удивительной силы желанием. Конечно он полностью контролировал себя, а вот справлялась ли со своими страхами героиня войны, было пока не ясно. Слизеринец опять пленил ее губы, плавно исследуя невинное тело под собой. Шатенка тяжело и громко дышала через нос, уже смелее дотрагиваясь до твердых плеч парня. «Ты привыкнешь к этой тяжести.»— подумал Забини, играя языком с ее розовыми сосками. Гермиона замерла и широко раскрыла рот, поражаясь власти физических манипуляций. Тело задрожало и покрылось мурашками, а кончики пальцев на ногах закололо с ощутимой щекоткой. «Почему я никогда не испытывала подобное с Роном или Виктором?» Блейз не являлся нежным любовником. Она сразу отметила эту аутентичность для себя, еще когда он впервые прикоснулся к ней. Слишком самоуверенный, властный и прекрасно знающий методы воздействия в занятиях любовью. «Неправильно! Это простой секс.» — сделало уточнение ее сознание. Тело девушки выгнулось дугой, а глаза закрылись. Она с трудом сдерживала желание испустить громкий, порочный стон. Губы мулата уверенно приближались к маленькому пупку. Ее трусики были сняты магией, а резинки чулок спущены до колен. Забини резко поднялся и пристально посмотрел вниз на аккуратно воссозданный, чуть колючий треугольник темных волос. — Как сложно порой разглядеть в своем оппоненте непризнанного художника, — пробормотал он нараспев и накрыл интимную стрижку левой рукой. Пальцы плавно спустились к крохотному источнику всеобъемлющего безумия. Гриффиндорка тут же открыла свои глаза и коротко простонала, резко хватая его за руку. — Нет, это...,— она замолчала, наблюдая за тем, как слизеринец покачал головой. На его лице опять появилась улыбка, но глаза посветлели от непередаваемого огня. — Ты точно...справишься? — спросил он, продолжая поглаживать скользкий, упрямо пульсирующий комок плоти. Гермиона нахмурилась, инстинктивно сгибая ноги в коленях от яркости ощущений. Она раньше прикасалась к себе сама, только с целью изучения собственного тела, однако после первого приступа на руинах школы, когда Рональд захотел ее обнять, решила не рисковать. «Не дождешься!» — Справлюсь, — четко произнесла девушка, упрямо приподнимая подбородок. Блейз очень быстро наклонился вперед и забрал подушку. Он подложил ее под таз Грейнджер, которая крепко свела вместе ноги от неизвестности его намерений, однако этот жест лишний раз позабавил молодого человека. Большой палец терпеливо очерчивал круги на остром колене девушки, а потом к нему добавился язык. — Смотри.— прошептал мулат, закрывая глаза. Ее терзали подозрения и быстро возникшие сомнения, относительно того, что он собирался сделать. Героиня вспыхнула, как луговой мак, но не смогла отвести взгляд. Губы Забини спускались по коже бедра вместе с ладонями. «Не станет же он...»— Гермиона замотала головой, отрицая необратимое. — О-ой...,— она коротко пропищала, когда голова парня опустилась туда, где все полыхало Адским Пламенем. Блейз придвинул ее к себе ближе и сильнее развел ноги. Его язык и губы стали творить немыслимые и поразительные действия, о которых лучшая ученица школы могла услышать только из уст перешептывающихся сокурсниц. Вместо научных трудов, очень многие выпускницы предпочитали слащавые романы с сомнительным сюжетом, но достоверно описанными постельными сценами. Гриффиндорка не читала подобное, считая себя выше этой непристойности. Вот только сейчас, она безвозвратно падала в густые путы жестокого удовольствия, уже без стеснения выстанывая нечто неразборчивое. Ее пальцы цеплялись за руки и голову парня, а таз двигался навстречу умелым ласкам. — Да...— девушка сжала ткань покрывала, чувствуя неудобное заполнение. Длинный средний палец проник в нее и стал плавно крутиться, растягивая и подготавливая узкие своды. Шрам на руке не согревался вместе с телом, однако вместо судорог каждый позвонок завибрировал от слабого эха боли. — Я...— Гермиона не могла осознанно произнести что-либо. Все перемешалось в наступающей буре, заставлявшей воспарить над кроватью, как бестелесный призрак. Палец проникал глубже, задевая тонкую преграду. Каждое движение вперед отзывалось потоком сладких уколов, от которых она задыхалась и проигрывала. Ведь именно этого он добивался. Увидеть и ощутить ее конечную капитуляцию, забрать белый флаг и растоптанную гордость в качестве трофея. «Не-на-ви-жу...» — с трудом собранные слоги подвели ее к критичной точке. Героиня войны проиграла, потеряв волю с первыми спазмами тяжелого оргазма. Все тело содрогалось короткими конвульсиями наслаждения, а с похолодевших губ слетала мольба. — Боже...мой, — она послушно раздвинула ноги еще сильней, когда Блейз удобнее расположился между ними. Он направил себя в нее и наклонился, опираясь частью тела на левую руку возле головы девушки. Гермиона посмотрела на него затуманенным взором, делая спасительные вдохи перед неполным толчком обладания. Она видела, что молодому человеку не легко из-за перенапряжения. Его зубы скрипели, а на носу проступили капельки пота. Другой рукой, мулат обхватил ее ягодицу и сделал контрольный рывок вперед. До конца проникая в нетронутые глубины ее существа. Шатенка резко обхватила его за ребра и зажмурилась. Обжигающая боль полоснула живот и поясницу. Ее стенки сжались еще сильнее, стремясь избавиться от пульсирующего незнакомца. Блейз глухо простонал и наклонился еще ниже. Ладони обхватили аккуратное лицо девушки, а губы требовательно поцеловали. «Великолепно вкусная конфетка.» Через несколько секунд он стал медленно двигаться, удивляясь, что она решила отвечать ему встречными выпадами. Гриффиндорка смотрела в его глаза, дерзко принимая обжигающие толчки внутри себя. Это был вызов, который моментально приблизил его к шокирующей кульминации. Слизеринец не смог стерпеть и удержать оглушающий взрыв. Громко зашипев, он толкнулся максимально глубоко, заполняя своей сутью лоно девушки. Молодой человек рухнул на нее, пряча лицо в густых, душистых локонах. Он шумно дышал, ощущая усталость и головокружение. — В этот раз...ничья, Гермиона. — прошептал Забини в ухо Грейнджер.***
Вместе с глубокой ночью пришла долгожданная тишина. Музыка смолкла, а ученики разошлись по своим комнатам. В воздухе еще витал запах пороха, который был неприятен Минерве Макгонагалл. Женщина проходила в сторону Каменного Круга, что прилегал к территории замка Хогвартс. Древние камни не были разрушены битвой с армией Темного Лорда, но пара самых больших упали со своих мест и их пришлось возвращать назад. Мало кто знал, что это было то самое место, где проводились первые обряды великих волшебников. Именно здесь было принято решение создать саму школу и обучать детей магии. Бывший декан Гриффиндора устало выдохнула, когда наконец добралась. Она надеялась, что все преподаватели тоже забылись сном, который никак не желал приходить к ней. Портрет Дамблдора, висевший на стене в ее кабинете, уже дважды обращался к ней, говоря о своем беспокойстве за волшебницу. Но у Минервы не было сил ответить ему, потому что она была слишком обеспокоена тем, что происходило в стенах школы. Бремя ответственности и статус директора принимались ею с тяжелым сердцем и страхом, что она может не справиться с возникшими проблемами. Обрушение стены, а теперь еще таинственные нападения на первокурсников, угрожали развести поистине кровопролитную вражду между факультетами. Макгонагалл подошла к самому большому камню, который стоял в середине. Она взмахнула палочкой, чтобы открыть взору слабое, голубое сияние защитного купола над всем замком. Обряд позволял усилить защиту, но только при условии, что будет стабильно подпитываться силой и кровью ответственного за него. Женщина достала из под мантии черный кинжал, лезвие которого было немного изогнуто. На рукояти блестела голова змеи, склонившаяся над телом поверженного демона. Реликвия, принадлежавшая когда-то лично Салазару Слизерину. Волшебница сняла перчатку с левой руки. На ладони виднелся не заживший порез, к которому нельзя было применять заживляющую магию. Она быстро провела кончиком орудия по своей плоти, терпя режущую боль, а затем коснулась купола. Стекавшие по ладони капли крови стали плавно растворяться в холодном свете преграды, придавая ей больше переливов. — Кровь моя, сила моя, магия моя...— не дрогнувшим голосом проговорила Минерва. — Отдаю вас добровольно этому дому. Кошачий слух женщины уловил движение позади, однако она не испугалась, потому что знала, кто еще не спал вместе с ней в эту ночь. — Решили присоединиться к обряду, сер Долиш? — она не хотела называть его профессором, так как этот мужчина не заслужил подобного обращения. — Вынужден предоставить это дело вам, директор. — мракоборец прошел вперед, внимательно рассматривая ставшее более ярким свечение купола. — Тогда могу заверить вас, что я прекрасно справлюсь сама. — резко отрезала волшебница, пряча раненную ладонь и кинжал в складки мантии. — Неужели вы так уверены, что...подобная первобытность может помочь?— он убрал руки за спину и осмотрелся по сторонам. — У меня не остается выбора, кроме как продолжать поддерживать ритуал таким способом. Вы ведь уже в курсе, что успело случиться за это время. — это был не вопрос, однако на этом женщина решила завершить неприятный ей разговор, чувствуя головокружение от слабости. — А если я скажу, что ваша жертвенность может оказаться бесполезной? — Долиш подошел к Макгонагал и осторожно придержал ее за локоть, помогая подняться по неровным ступеням. Волшебница распахнула свои светлые глаза и едва заметно вздрогнула от такого жеста со стороны более молодого для нее мужчины. — Во имя Мерлина! Почему вы продолжаете так упрямо сомневаться?— повышая тон голоса спросила директор. — Потому что у меня есть подозрения, что подобная диверсия может повториться. — невозмутимо ответил мракоборец. — Д-диверсия? — переспросила женщина, прикрывая раскрытые в страхе губы. Меньше всего она ожидала услышать подобное.