***
— Она ушла? — на грани слышимости спросил Боря, нервно прижимая к себе ноутбук. — Ага, — Слава залез пальцами себе в глаз и стряхнул линзу куда-то на пол. — А их не надо класть в контейнер? — Ой, ну ты хоть не начинай! Не подходят мне линзы! Да, они кислородосодержащие, влажные, супер-тонкие, но у меня болят глаза, и в этом нет ничего хорошего! — Чего тогда твоя мама так настаивала их надеть? — Потому, что она носит линзы, и ей нормально, чёрт! — Слава никак не мог подцепить вторую линзу, и глазное яблоко, в которое он внедрялся, уже обильно покраснело и слезоточило. — Крем тебе тоже жжется? Вместо ответа Слава выдавил ему на ладонь из тюбика и предложил понюхать. — Ну да, запах такой себе, — неуверенно согласился Боря, — но если это предохраняет от рака кожи. — Да так себе оно предохраняет, — буркнул Слава, наконец, отбрасывая вторую линзу, — надо наносить много раз в день, чтобы это имело смысл, как ты себе это представляешь? Представлялось так себе. Слава и так время от времени щеголял синяками от докопавшихся к его специфической внешности. Если он ещё будет двадцать раз в день мазать рожу кремом, пусть даже не похлопывающими движениями, это явно не добавит ему спокойного быта. — Ты не думал покрасить волосы? — Красил когда-то. Но всё равно я альбинос, хоть искупайся в краске и тональнике, брови и ресницы бесцветные, краску надо постоянно подновлять, а я не баба, чтоб ловить кайф от всей этой фигни, — Слава прищурился, — кажется, маман хорошо проехалась кое-кому по мозгам, раз ты заговорил про краску и рак кожи. — Она ещё рассказывала про глаукому, — поделился Боря, всматриваясь в красный Славин глаз так, будто оттуда сейчас выскочит упомянутая опухоль. — Ну да, куда же без неё, — пробурчал парень, — я до двенадцати лет телевизор боялся смотреть из-за этих внушений. — Она насовсем уехала? — В смысле? — Она говорила, что здесь грязно, есть нечего, и ещё убеждала тебя вернуться домой, нет? И после этого она просто уехала? — Ты об этом, — хмыкнул Слава, — не, это она так, не всерьез ворчит. Проявляет материнскую заботу. Боря принял к сведению, и наконец вчитался в текст презентации. — Ты что, всё ещё не закончил? — недовольно уточнил Слава, который как раз хотел потребовать свой ноутбук. — Ещё чуть-чуть, — нагло соврал Боря. Слава потоптался на месте, прошипел что-то нелицеприятное, и ушёл разгребать раскритикованный маман бедлам.***
От быстрого бега лёгкие, будто чесались изнутри, а тело казалось неповоротливым и неуклюжим. В спину сильно ударило, от электрического разряда потемнело в глазах и подкосились ноги. Слава запнулся, но не упал, и ногами, как оказалось, продолжал перебирать довольно быстро. Да он и с оторванной рукой, наверное, неплохо бы передвигался — металлический лязг, скрежет и треск двемерских машин за спиной давали отличную мотивацию. Первым заскочив в тупик с рычагом, Боря ненадолго растерялся, но влетевший следом Слава тут же в этот самый рычаг вцепился, и он принялся помогать. Лязг приближался, рычаг заклинило. Боря нервно осматривал каменную коробку в поисках путей отступления, но в единственный возможный выход как раз вкатывалась грязно-жёлтая сфера. — Сожми её! Не дай ей развернуться! — заорал Слава, и Боря бросился вперед. Поймал металлический мяч, сжал его между бёдер, надавил сверху локтями, и в этот момент в основании рычага наконец щёлкнуло, и лифт поехал. И как поехал! Их почти распластало по полу, в ушах зашумело, и Боря свернулся вокруг двемерской сферы уже не столько чтобы удержать её, сколько в попытке схватиться хоть за что-нибудь. Когда подъемник остановился, их подкинуло и приложило. — Ну, что там? — поинтересовался Боря, когда сглотнул всё, что просилось наружу, и почувствовал себя в силах говорить членораздельно. Сфера скрипела и щёлкала, пы́хая паром. — Заперто! — Слава уже потряс решетчатые двери, и сейчас осматривал петли и замок, пытаясь решить, что больше шансов выбить. И пошла рутина: Боря страстно сливался с двемерским механизмом, жалуясь, что бок уже отмёрз, Слава огрызался, что его бок синий, потирал ушибленные плечи, и снова бросался на баррикады. Спустя какое-то время, ворота поддались, и разбежавшийся Слава едва успел затормозить перед крутым скалистым склоном. — Кажется, я знаю, что делать с дурацкой сферой. — Да? — Со скалы её сбросить, тут такой уклон, что она не вскарабкается. — А отсюда другой путь есть? Не придётся потом к ней спускаться? Признав это замечание резонным, Слава вышел разведать обстановку. — Всё нормально, мы пойдем в другую сторону. Слава примерился к Бориному воротнику — крепкий ли. — Готов? — Ты тащить меня собрался? — А есть ещё идеи? Боря признал, что нету. Он и позу-то менять боялся из соображений, что случайно надавил на какие-то правильные части механизма, благодаря чему сфера не может развернуться, и как упал во время подъема на бок, так и лежал. Рисковать перехватывать сферу сейчас, когда был реальный шанс от неё избавиться, не хотелось. Боря сгруппировался посильнее и кивнул, мол, тащи.***
— Пить хочу, — буркнул Слава, когда двемерский страж пропал из поля зрения. Перестраховывались они не зря — сфера развернулась буквально в воздухе, стоило Боре её оттолкнуть, и по крутому скалистому склону катилось, врезаясь в камни, уже антропоморфное металлическое тело. — Тебе плохо? Слава не успел уверить, что ему нормально, потому что, неожиданно для самого себя, откинулся назад, теряя сознание.***
— Прекрати это, — рыкнул Слава, поймав очередной обеспокоенный взгляд в свою сторону. Боря сделал вид, что смотрит на пейзаж за его спиной, чтобы через несколько секунд снова сосредоточиться на Славе. — Прекрати, сказал! — парень запнулся, сгорбился, расставив локти — собственная грудная клетка вдруг стала ужасно узкой, попытался вдохнуть. Боря ненавязчиво приблизился, чтобы парень хоть мог за него уцепиться, раз так настойчиво отвергает помощь.***
Убедившись, что Слава жив, Боря первым делом задрал на нём одежду в поисках травмы. Вроде, всё было в порядке, если не считать багровых синяков на спине и красного припухшего места ближе к плечу. Но зашевелившийся через некоторое время Слава просипел, что не чувствует рук, и " не трогай, блин, всё болит». Сколько вольт в двемерском пауке, нигде написано не было, но уж точно больше, чем в современной розетке. Слава на адреналине не чувствовал ожога от прыгнувшего ему на спину механизма, а сейчас кожу пекло, тело покалывало, и руки интенсивно дрожали.***
— Инфаркт — совсем не круто, — пробормотал Слава, отдышавшись, и всё-таки придерживаясь за подставленное плечо — конечности были ватными. — Инфаркт? — недоверчиво переспросил Боря. — Серьёзно? В его понимании человек с инфарктом должен быть никак не моложе шестидесяти, и раз уж такое случилось, лежать в палате интенсивной терапии, а Слава, хоть и выглядел хреново, шёл своими ногами. — Под лопаткой, будто что-то живое ворочается, и в руку отдаёт, — Слава посжимал пальцы левой руки, но кисть всё ещё почти не ощущалась. — Может, тебе прилечь? Слава проглотил готовое сорваться «задрал!» и «иди в жопу, сраная медсестра!», потому что вспышки раздражения отражались на его способности вдыхать полной грудью. — Выйдем к реке — прилягу. Ты точно не видишь спуск? — Вон там, думаю, можно попробовать, — Боря кивнул подбородком, и Слава прищурился, подаваясь вперед. — Разве там пологий склон? — Нет, но там есть дерево. — И? Боря уместил ладонь ему на макушку и зафиксировал в нужном положении. — Вон там здоровая каменюка, видишь? А потом ёлка, — он вёл пальцем, — пониже есть кусты и там дальше дерево. — Ты предлагаешь катиться колбаской, тормозя о препятствия? — Слава неуверенно щурился. — Предлагаю аккуратно ползти и держаться. Парень тяжело вздохнул, но спускаться действительно лучше было быстрее. Раздобыть воды и еды на вершине горного хребта воды было невозможно, кусты росли весьма скудно и, Слава был уверен, с некоторых ракурсов они представляли из себя отличную мишень, для голодного дракона, например. — Слав? — Боря прижимался к смолистому стволу спиной, раскинув руки, чтобы поймать горе-альпиниста, если тот надумает воплотить свой план с «колбаской». — Ты куда собрался шагнуть, там яма! Слав! — он пощёлкал пальцами. — Яма? — Слава сидел на камушке, слегка покачиваясь, и часто моргал, будто видел хуже обычного. — Не пенёк? — Нет, не пенёк! Вот с этой стороны обойди! Вместо этого, парень почти лег, и сполз к Бориным ногам, притормаживая пятками и балансируя одной рукой. Тоже неплохо. Когда начались кусты, оказавшиеся на деле невысокими разлапистыми деревцами, Слава внимательно рассмотрел зелёные шишечки, и объявил, что они в Пределе, возможно, недалеко от Маркарта. — В Пределе же эти, Изгои? — напряг память Боря. — Ага, — Слава крепко обнялся с можжевельником, уже готовый прилечь прям тут — кому нужна та вода? Боря побродил по небольшому плато, глядя вниз с разных точек, но камни и кусты закончились, и самым актуальным, похоже, было спрыгнуть — дорога внизу казалась утоптанной.***
— Что это? — Боря отпрыгнул подальше от кромки воды. Они шли вдоль реки уже пару часов, надеясь до наступления темноты, если не выйти к городу, то хотя бы дойти до моста. Накрапывал мелкий дождь и поиск крыши над головой, хоть какой-нибудь, сейчас был первостепенной задачей. — Что там? — Слава тоже предусмотрительно отодвинулся, ориентируясь больше на плеск. — Краб? — Крокодил какой-то. — Рыба-убийца?! — Слава торопливо отошёл ещё на несколько шагов. — Да, рыба, наверное, — Боря поёжился, потому что тёмные выпуклые глаза смотрели прямо на него, а грудные плавники трепыхались в иле, вытаскивая рыбью тушку всё дальше на песок. — Дай мне булыжник какой-нибудь! — потребовал Боря, совершая хватательные движения рукой и не отрывая взгляда от потенциального ужина. Сколько они пролазили в тех двемерских руинах, скрываясь от стражей? День? Два? Позволив рыбе проползти ещё немного по песку, Боря крепко приложил вложенным в ладонь камнем плоскую башку, потом, прыгнув рыбе в тыл и ногой выбросив её подальше на берег, ещё и ещё. — Палку возьми, — убеждённо посоветовал Слава. — Дохлая, вроде, нет? — Может притворяться, или оглушена ненадолго, они очень живучие, а зубы у неё, — Слава сделал драматическую паузу, решив воздержаться от рассказа о том, как переплывал речку, населённую этими милыми зверушками. Рыба вела себя тихо, пока Слава пытался проткнуть ей жабру веткой, и задёргалась уже после, очень бодро для умирающей. — Зажигалка есть? — Ага, — Боря достал её из кармана, посмотрел на свет, сколько там жидкости, и спрятал обратно. — С зажигалкой проблем обычно нет, вот дрова найти! Им повезло: ещё через несколько сотен метров на краю дороги обнаружилась разбитая повозка. Кажется, из неё вынесли не только всё ценное, но и частично разобрали, чтоб добро не пропадало. Но из бесколесной телеги, если опереть её на ветки можжевеловых деревьев, получился неплохой навес, а облитую из зажигалки рваную одежду удалось приспособить на растопку, пустив на дрова треснувший обод и колёса повозки. Чистить и потрошить рыбину было нечем, так что её пристроили жариться прям так. Ели тоже полусырую — обжигая пальцы и отдирая острые и твёрдые, будто каменные, чешуйки. Ночь проходила неспокойно. Дождь усиливался, костёр погас, и их начало затапливать. — Вроде, в той крабьей лачуге тоже был дождь, нет? Но было сухо, — мрачно пожаловался Боря, сидя по щиколотку в воде. — Она на вышине была, — Слава заторможено оглядывался. — Да, неплохое было место, — признал парень, — почему мы туда больше не попадаем? — Не знаю, — пожал плечами Слава, — до тебя я попадал или туда, или выше по течению. Слушай, а повозка же цела относительно? Давай туда? Повозка была перекошена, и её тоже заливало, к тому же места было маловато — приходилось ютиться на скамеечке, поджав ноги. Через пару часов Боря понял, что его организм, даже истощенный голоданием, не смог переварить дурацкую рыбину, и полночи шарился по кустам, чувствуя себя к утру больным и совершенно разбитым. — Расскажи что-нибудь, — попросил Боря, так как два часа похода проходили в гнетущем молчании, а сам он не находил в себе сил для интеллектуального диалога. — Про Скайрим? — Что угодно, только не депрессивное, — Боря подцепил носком лежащую на дороге ветку. — Как там на па́рах? Игнорируя вопрос, Слава принялся рассказывать про двемерский город Нчуанд-Зел, ныне Маркарт, в котором до нордов жили другие, сейчас прозванные Изгоями. Про ворожей, которые скорее всего и наделяют некоторых Изгоев незаурядными магическими способностями или, может, усиливают имеющиеся, про Соратников, гленморильских ведьм и владения Хирсина, куда, по поверьям, после смерти попадают вервольфы. И про Хирсина, видимо, он зря заговорил, потому что Боря, время от времени оборачивающийся, вдруг напрягся. — Какие-то мужики в лохмотьях бегут. Слава всмотрелся в быстро приближающиеся фигуры, и вдруг взял такой старт, что Борю обдало сквозняком. — Ты чего? — прокричал парень, тоже принимаясь бежать, но не особо быстро, и часто оборачиваясь. Мужчины не казались враждебными: невысокого роста, худощавые, они бежали рысцой, не не обязательно же за ними, может, просто торопятся куда-то. В очередной раз обернувшись, Боря увидел, как левый вдруг начал дёргаться: его лицо исказилось, челюсть поползла вниз с тошнотворным хрустом, и досматривать парень не стал — ускорился, ориентируясь на Славину спину. Тот как раз замедлялся, держась за грудь, и в момент, когда Боря с ним поравнялся и прицеливался схватить за локоть, вдруг упал лицом вниз. Боря через пару секунд тоже упал — перед глазами потемнело, будто свет выключили.***
— Слав, у меня экзамен по истории! — паническим шёпотом объявил парень, сжимая телефон потеющей рукой. — А мне курсовую через месяц защищать, — тоном «и что с того?» поделился насущным Слава. — А из исторического я помню только про двемерское масло! — Про Маркарт там ещё расскажи, про Хирсина, — посоветовал Слава, потягиваясь под белым хрустящим покрывалом так, чтобы не шевелить рукой с катетером. — Так что было с теми мужиками? Это Соратники? — Не, это медведи. Агрессивны, в контакт не вступают. — Блин, уже просят заходить, ты в больнице? Я после экзамена наберу. — Угу, давай. Слава дождался медсестры, объявил, что чувствует себя прекрасно, арахис больше есть не будет, и изъявил желание попасть домой как можно быстрее.