Рядом с ним...

«Не смотри, не смотри, не смотри…!» Нижняя губа закусывается, а сердце трепещет, плескаясь в волнении будто в водице морской, подогретой солнцем градусов так до тридцати. Ему почему-то волноваться нравится. Ему нравится, что по коже его владелицы проходятся ощутимо чужие взгляды, что они не сползают с ее тела ни на секундочку, слишком долго, долго непозволительно просто рассматривая не только линии её фигуры, но дольше всего задерживаясь на чертах лица. Сердцу Да Хен нравится это и это его беспокоит в самом-самом хорошем смысле, потому и румянец к щекам брюнетки подступает предательский, как бы сильно она ни старалась сдержать кровь свою в капиллярах, не дать ей разлиться под кожей алым. Под внимательным взглядом Сокджина сосуды щек Да Хен сдаются и расширяются, выдавая наглецу, не сводящему с неё взгляда уже половину занятия, что для девушки его внимание не осталось совсем незамеченным, как на первый взгляд кажется. Или ему только кажется? А может она краснеет, потому что в аудитории душно? Или может быть потому, что выступать перед большим количеством людей для большинства — нормально-волнительно? Он считает её привлекательной, а еще довольно забавной. Никто ещё так долго его взгляда не избегал. Не то, чтобы тема доклада брюнетки очень интересная, он вообще не знает, что именно забыл на собрании кружка, название которого даже не запомнил, но докладчицу Сокджин слушает внимательно очень. Её голос, если точнее быть, он внимательно слушает. За движением губ, украшенных привлекательным блеском, следит неотрывно последние минут несколько и неосознанно облизывает собственные, меняя положение тела на стуле и прикладывая больше усилий, чтобы его заметили. Слишком самонадеянным было считать, что не обратить на него внимание невозможно? Вероятно. Иначе как объяснить происходящее? А игнорировать непрекращающиеся взгляды, старательно подбирающиеся к глазам Да Хен и провоцирующие взглянуть в ответ из-под веера густых, длинных ресниц, очень трудно. Поэтому, наверное, девушка сбивается с мысли и просит прощения у аудитории, улыбаясь неловко, делает глоток воды и поворачивается к огромному экрану за своей спиной, чтобы пробежаться глазами по тексту и вернуться к речи. Джин считает её невероятно милой. А еще раздражается, что его до сих самых пор не одарили даже коротким взглядом. В мыслях Да Хен словно в блэндере смешиваются слова из доклада и зудящее на повторе «не смотри». Но она все же смотрит. Она смотрит, когда Джин поднимает руку, чтобы задать вопрос. Немного глупый для всех в этой аудитории, слишком сложный для того, кто здесь оказался случайно и совсем ничего не понимает в теме доклада, который благополучно прослушал. Минута позора стоит контакта их глаз. Он знал — это сработает. Знал, что это беспроигрышный вариант, путь и немного нечестный. А какая, собственно, разница? Кому, к черту, сдалась эта честность, если ему так нужно увидеть ее глаза? Она смотрит и замирает, пока сердце упивается фактом того, что вот так просто волнуется, а глаза, блестящие интересом и чем-то намного более глубоким все продолжают смотреть. Прямо на нее… У него чертовски красивый голос и до жути привлекательная улыбка, которая растягивается на пухлых губах немного нахально, когда её взгляд возвращается к нему позже. Снова. Несмотря на незатихающее «не смотри»…