На развалинах цивилизации

      С утра Микаса проехала четыре круга на гнедой лошади, а потом покормила лошадей и вывела их из стойл и начала подметать. Имир с утра отправилась к Закклаю с небольшим докладом о том, что творится в конюшне, что Эрен и Микаса уже увереннее держатся в седле.       Энни и Хитч стояли у заборчика, оперевшись на него и смотрели на Бертольта, который красил соседний заборчик и стеснялся, чувствуя взгляды девушек на себе.       — Получше крась! — хихикала Хитч. Такое ощущение, что её кроме насмешек ничего не волновало.       Энни же оставалась молчаливой, просто наблюдая за парнем.       — Какая же ты все-таки язва, Дрейс! — Райнер толкнул Хитч, и она чуть не шлепнулась, споткнувшись от неожиданности.       Бертольт, услышав друга, поднялся в полный рост и бросил кисточку в раствор, чтобы она не засыхала.       — Тебе-то что? — буркнула Дрейс. Райнера она не любила за то, что он мог быть таким же острым на язык, как и она.       — Ничего. Прекрати ржать, как лошадь. Это просто раздражает настолько, что хочется тебе леща хорошего дать. — Браун погрозил кулаком, а Хитч скривилась.       Гувер подошёл к другу и потянул его прочь из конюшни. Райнер рассказал, что история с Габи, вроде, улеглась. Закклай послушал версии наблюдателей, увидевших выстрел, друзей убитого, саму Габи, Райнера и пришёл к выводу, что девочка стала жертвой обстоятельств, но это не значило, что убийство забудут просто так.       В обед Микаса пошла к Дайне, помогать с Реем. Теперь Аккерман разрывалась между конюшней и домом Дайны, где всегда была вкусная еда и семейная атмосфера.       К Рею Микаса успела приловчиться, умело держала малыша на руках и кормила его из бутылочки или с ложечки, когда Дайна успевала натереть ему яблоко или грушу.       Леви тоже часто заходил к Дайне, брал выпечку, уходил к Эрвину пить чай. Пару раз за неделю остался на ужин, рассказывая о чём-то нейтральном. О работе мужчина никогда даже не заикался, как и о своём прошлом, а Микаса чувствовала неуверенность и дискомфорт рядом с Леви, особенно, если за стол он садился напротив неё.       Сегодня Дайна собралась печь пирожки, но у неё осталась всего одна банка повидла. Женщина попросила Микасу сходить с Леви во фруктовый сад и набрать фруктов, чтобы сварить повидло.       — Хорошо. Пошли. — Быстро, просто, безо всяких препираний Леви собрался идти за фруктами.       Микаса не смела возразить, поэтому пошла за Аккерманом. Но Леви сначала отправился на конюшню.       — Сейчас попрактикуемся. По кругу скакать легко, а вот на большие расстояния — это совсем другое, поэтому в сад мы отправимся верхом на лошадях, заодно и сможем привезти побольше яблок, — объяснил Леви.       — Хорошо. — Ездить по кругу Микаса уже не боялась, а вот выезжать за пределы было слегка страшновато.       Леви не выпускал девушку из виду, не желая, чтобы она упала и покалечилась. Микаса крепко держала поводья, а лошадь послушно шла вперёд. Мимо пробегали дети, иногда стараясь кинуть в лошадь палку или камень, считая, что это веселое занятие.       — А ну отошли! — Леви слегка пришпорил лошадь, разогнал детей и оглянулся на Микасу. Микаса, скачущая по кругу по тренировочному полю и Микаса, выехавшая верхом на коне в город — два совершенно разных человека. Первая более смелая, напористая и уверенно держится в седле. Вторая — осторожная, постоянно оглядывающаяся по сторонам, крепко держащая поводья.       Микаса слегка ускорила лошадь, увидев, что дети разбежались и препятствий на пути нет, значит, она никого не затопчет и не убьёт.       Пробегая мимо вольеров, собаки загавкали на движение мимо них. Ричи выбежал на тропинку и смотрел вслед Аккерманам, нюхая воздух. Запахи для него были знакомые, но в тоже время новые. Пёс узнал запах Микасы, а вот запах Леви был новым и подозрительным для пса. Ричи не мог точно определить опасность, исходящую от нового запаха, поэтому побежал за лошадьми, чтобы «познакомиться» с новым запахом и оценить уровень угрозы.       Аккерманы остановились, привязали лошадей к железному колышку, который раньше был каруселью.       Ричи притаился в кустах, принюхиваясь. Он действовал крайне осторожно, чтобы не спугнуть новый запах, который начал удаляться между фруктовых деревьев.       Леви нёс два холщовых мешка килограмм на десять. В саду росли маленькие яблоки, растущие почти круглый год, их вывели специально для этих мест, чтобы у охотничьего посёлка всегда были фрукты.       Ну почему именно мне и именно с ним нужно собирать эти чёртовы яблоки? Не хочу я пирожков с повидлом, хочу тушенку и крепкий чай, долгие вечера на крышах в спальниках, Армина и Эрена, сидящих рядом, — капризничала в мыслях Микаса.       Ей не нравился Леви. Совершенно. Он был скрытным, но разговорчивым и уже минут пятнадцать рассказывал ей про сорт яблок, который они собирали. Мужчина осторожно срывал яблоки, складывал их в мешок, срывал другие, говорил, смотрел на Микасу, опять смотрел на яблоки.       Вдруг небо затянулось плотными, тягучими, серыми тучами. Погода испортилась мгновенно, нахмурилось, похолодало. Микаса вся съёжилась, задрожала и посмотрела по сторонам. Леви тоже почувствовал резкий холод и понял, что пора уезжать. Он успел набрал полмешка яблок. Микаса же нагребла одну четвёртую.       — Уходим, переждём дождь в сторожке, — сказал Леви и взял мешок девушки, волоча его к лошадям. Микаса поспешила за мужчиной, стараясь успевать за ним.       Ричи почувствовал, что погода портится, поэтому быстро вернулся к сторожке и начал гавкать, чтобы его пустили в домик.       Леви и Микаса дошли до сторожки через семь минут, поставили лошадей под навес и забежали в сторожку. Дождь успел их намочить.       Ричи зарычал на Леви, подошёл к нему и начал тщательно обнюхивать, а мужчина стоял молча, позволяя себя нюхать. Пёс пару раз рыкнул и отошёл в сторону старого пальто, где уже расположилась Мальта, пытаясь залезть в рукав своим носом.       Такса пролазила в рукав, а потом вылазила задом назад, недовольно фыркала и опять настойчиво лезла в рукав. Ричи с интересом наблюдал за подругой, тоже пытался залезть в рукав, но после двух неудачных попыток понял, что его габариты не смогут протиснуться туда.       — Ч-ча-ай т-так-кой т-тепл-лый, — дрожала Микаса, обхватив руками кружку с чаем.       — Ты можешь заболеть, пойди переоденься, — Леви вышел из подсобки, на нём была большеватая зелёная рубашка и штаны, которые приходилось придерживать рукой, чтобы не упали.       Микаса смутилась, представив себя в подобном одеянии.       — Тебе нужно по сто раз повторять или дождевая вода попала в уши?       Микаса поняла, что лучше переодеться. Неуверенно поднявшись со старого дивана с потрёпанной обивкой цвета хаки, девушка пошла в подсобку, где нашла белую рубашку с синими полосами и чёрные штаны. Неуверенно переодевшись, девушка нашла верёвку и подвязала ей штаны в области пояса. Аккерман чувствовала себя ужасно в этой одежде, потому что плечи постоянно оголялись, а в компании двух взрослых мужчин сидеть в таком виде было очень неуютно и страшно.       — Может, в карты? — предложил Найл, кинув на раскладной деревянный стол колоду карт.       — Нет. — Леви откопал кроссворд и уткнулся в него, сделав задумчивое лицо.       Лея молча поставила ещё чая, так как предыдущий они успели выпить. В одной из коробок, девушка нашла консервы: рыбные тефтели в томатном соусе, рисовая каша с говядиной и белая фасоль в собственном соку.       — Ребят, кто хочет есть? — спросила Лея.       Микаса хотела, но стеснялась. Она вжалась в диван, уткнувшись в подлокотник, а рядом сидел Леви. Да ещё настолько близко, что девушка ужасно стеснялась. Отвыкла она от людей за два с лишним года, а привыкать было долго и мучительно.       — Я буду, грей кашу, — сказал Леви.       — Да, кашу грей. Тефтели есть нельзя, — согласился с Аккерманом Найл.       — Значит, я буду тефтели. Из какой они тут рыбы? — Лея зажгла несколько свечей и начала читать состав. Вроде, тефтели были из судака, риса, томатной пасты, соли, перца и пары консервантов.       Микаса неуверенно поднялась с дивана и подошла к подруге, стыдливо прикрывая плечи. Она не понимала, как Лея может оставаться такой спокойной в компании двух взрослых мужчин… Как она их вообще не боится?       Микаса очень боялась мужчин. Как-то раз они с друзьями ночевали в торговом центре. Это было почти в самом начале эпидемии. В магазинах ещё работали холодильники и электричество постоянно мигало. Микаса тогда уснула на витрине, в палатке, а её друзья уснули в глубине магазина в спальниках.       Аккерман проснулась от того, что её трогал мужчина. Взрослый, статный, темноволосый, но с гнилыми зубами и очень злыми карими глазами.       Он улыбнулся, увидев, что она проснулась, закрыл ей рот рукой и вытащил из палатки. Она хотела закричать, но всё тело онемело, а мысли путались. Микасу тащили по длинному коридору, а мимо мелькали другие магазины. Некоторые люди осторожно выглядывали, слыша неясное мычание. Они понимали, что происходит, но боялись заступиться за девушку, которую тащил здоровенный мужик.       — Маленькая, сладенькая, — он дотащил её до мебельного магазина, где, очевидно, он соорудил себе любовное «гнёздышко». К некоторым кроватям были наручниками пристёгнуты молодые девушки, такие же, как Микаса. Некоторые плакали, а некоторые смотрели куда-то в сторону безразличным взглядом.       Микаса замычала, испугалась и была брошена на красивую кровать с балдахином. Ублюдок пристегнул её руки наручниками к спинке и облизнулся, смотря на свою очередную жертву, которую ему удалось притащить сюда. Очередную живую секс-куклу, которую будет кормить раз в день чёрствым хлебом, чтобы не умерла.       Ей было страшно, неприятно, ужасно, а насильник уже снял с себя джинсы. Нижнего белья на нём не было.       Микаса закричала:       — Помогите!       Мучителю понравились эти крики, он наклонился, начал целовать девушку в шею, оставляя там неопрятные красные отметины. Микаса ударила его коленом в живот и получила в ответ смачную пощёчину.       — Пожалуйста, не надо, прошу вас, умоляю! — пыталась разжалобить гада Микаса, но он был непреклонен и не собирался отступать от задуманного. Он засмеялся, обозвав девушку капризной принцессой и начал стягивать с неё штаны. Как бы Микаса не сопротивлялась, штаны были сняты и откинуты в сторону, потом насильник ножом разрезал футболку девушки и вытащил её грудь из бюстгалтера. Сочная грудь так и манила урода, он начал кончиками пальцев поглаживать сосочки и похотливо улыбался.       Аккерман рыдала и дёргалась, чувствуя себя униженной и раздавленной, но знала, что это не самое худшее, что может с ней случиться.       Когда насильник стянул с неё трусы и сунул в её промежность два своих длинных пальца, стало по-настоящему страшно и противно. Микаса мгновенно задёргалась, словно сумасшедшая. Она начала дёргать руками, пытаясь освободить их или сломать прутья кровати, но всё это было бестолку. Микаса сама не понимала, что своими движениями только помогает ублюдку, насаживаясь на его пальцы.       — Пожалуйста, не надо… Ну прошу вас, отпустите… Я никому и ничего не скажу! — молила Микаса, повторяя эти слова постоянно, как мантру. Однако насильнику нравилось, что его умоляют, он чувствовал себя Богом в этот момент.       — Глупышка, — он поцеловал её в висок очень нежно и трепетно, вытащил из неё свои пальцы и заставил облизать их.       К горлу Микасы подступил тошнотворный ком. Пальцы мужчины пахли отвратительно, зато теперь девушка смогла крепко сжать свои ноги, пытаясь избежать неизбежного изнасилования.       Насильник куда ушёл, но вернулся через пару минут. Всё это время Микаса дёргалась, пытаясь убежать; она растёрла запястья в кровь наручниками, охрипла и замёрзла. Никто не шёл, казалось, что это конец и всё кончено.       Он вернулся и надел на член презерватив, а потом начал с силой раздвигать ноги девушки. Микаса сопротивлялась, выдавливая из себя последние силы, сжимая ноги, хрипя от собственного крика.       — Не сопротивляйся, глупышка, — он начал шептать ей что-то на ухо, иногда облизывал ушную раковину, засовывая язык в ухо. Микаса затрясла головой и чуть ослабила ноги. Насильник мгновенно оказался между её ног, направляя член в её молоденькое лоно.       Она чувствовала боль. Дикую, сильную, нечеловеческую, разрывающую на куски. Её тело не хотело принимать в себя член и сопротивлялось, а он грубо толкался внутрь, растягивая влагалище девушки, глухо похрипывая прямо над ухом Микасы, входя всё глубже и глубже, наслаждаясь отчаянными приглушёнными криками девушки, слыша, как мольбы о пощаде, сменились проклятиями и пожеланиями сдохнуть.       Вдруг прозвучал выстрел и насильник упал на пол.       Лея мгновенно накрыла подругу курткой, а Эрена, застрелившего насильника, и Армина попросила уйти отсюда и принести Микасе другие вещи, влажные салфетки и успокаительное.       Микаса после этого два месяца постоянно прихрамывала и чувствовала резкую боль внизу живота. Ей было больно сидеть и ходить в туалет по маленькому. Она первое время шарахалась Армина и Эрена и жалась к Лее, спала рядом с подругой и раскладным ножичком под подушкой. Доверие ко всем мужчинам было подорвано, Аккерман вбила себе в голову, что мужчины могут приносить только боль, брать своё силой и чувствовать полную безнаказанность.       Лея разогрела кашу, поставила её на стол. Леви мгновенно откинул кроссворд, подвинул к себе банку и обжег руку, ойкнул обхватил обожжённой рукой мочку уха.       — А вилки?! — слегка повысил голос Леви.       — Вы могли бы подняться и взять сами. Не вижу особой проблемы в этом, — улыбнулась Лея, подавая мужчинам вилки.       Леви с недовольством посмотрел на умничающую девушку, а потом начал есть кашу.       Лея же нашла тарелку и выложила на неё тефтели. Пахли они вкусно и приятно. Явного рыбного запаха не было и девушка попробовала кусочек.       — Фу, они отвратительны!       Тефтели были несъедобными. Их даже Ричи не стал есть, недовольно фыркнул и отвернулся. Лея открыла банку фасоли и поделилась консервами с Микасой.       Дождь лупил по земле уже почти четвёртый час. Лея не побрезговала доесть рыбные тефтели, которые оказались невероятно вкусными. Вдруг. Внезапно.       Микаса тоже попробовала тефтельку, запила её чаем и помыла руки. Ей казалось, что теперь от неё пахнет рыбой.       — Прибор для измерения радиации, — спросил Леви, пыхтя над кроссвордом от скуки.       — Счётчик Гейгера! — перебила всех Лея, выкрикивая ответ.       — Здесь одно слово.       — Попробуйте написать слитно. В чём проблема?       Лея и Леви посмотрели друг на друга весьма враждебным взглядом. Микасе стало не по себе от этого.       — Леви, попробуй «дозиметр», — предположил Найл.       Леви опустил взгляд в кроссворд.       — Подходит.       Прошло ещё полчаса. Леви нашёл коробку с кроссвордами и журналами, пытаясь скоротать время, пока идёт дождь. Микаса поджала под себя ноги, опёрлась на подлокотник дивана и задремала, а остальные начали играть в дурака.       — На что играем? — спросила Лея, отпивая глоток из кружки с чаем.       — На квартиру твою, блядь, — сказал Леви.       — Вы какой-то грубиян. Не выспались? — Фокс перебирала веер карт в своей руке, пытаясь подумать чем что бить, какая масть козырь.       Бубен — козырь. У Леи десятка и всё, остальные трефы и червы, одна пика. Карта не очень хорошая выпала.       — Последние лет тридцать, — ответил Леви, перебирая карты.       — Вы старше меня на десять… Одиннадцать…       — Я не говорил, что мне ровно тридцать. — Леви начал ходить, кинул на стол семёрку пик.       — А я не говорила, сколько мне именно. Возможно, вас вообще законно посадить за общение со мной! — Лея подкинула Найлу ещё семерок, а он отбил всё и начал ходить.       — Посадят? Последние года три посадить могут лишь на бутылку. Тюрем почти не осталось. Хотя… Таких как ты реально посадить в клетку. Тебе, кстати, понравилось сидеть за решёткой? — Леви хотел подкинуть Лее карт, но у него не было нужных.       — Бита, я хожу, — девушка кинула двух вальтов к Леви. Он отбил козырями, начал ходить.       — Я что-то не расслышал ответа на свой вопрос, — сказал Леви, перебирая карты.       — Возможно, вам стоит прочистить уши.       Повисло лёгкое молчание, нарушаемое лишь звуками дождя.       — Я вижу, что ты слишком остра на язык для своего возраста. — Леви повернулся к девушке, видя лёгкую ухмылку на её лице. Микаса, в отличие от Леи, была открытой книгой. Фокс же тщательно скрывала себя настоящую по маской дерзкой девчонки, которая ничего не боится. Леви знал таких людей. Они были слишком ранимые, поэтому вели себя так дерзко, пытаясь выглядеть уверенными. Так же бывает и в дикой природе, когда маленький зверь кричит похлеще большого, чтобы казаться грознее и злее, чем он есть на самом деле.       — Мне четырнадцать, — сказала Лея и положила свою руку на колено Леви.       — Сиськи не похожи на четырнадцать, да и кожа чистая для подростка, находящегося в периоде полового созревания, — сказал Аккерман, забыв про игру в карты. Лея была интереснее, чем игра. Да и Фокс тоже перестала следить за игрой.       — Вы пялитесь на мою грудь? Вы что, извращенец? — рука Леи плавно поднялась чуть выше колена Леви, а он никак не реагировал на это, лишь потянулся за чашкой чая.       — Я присматриваюсь ко всем новеньким, чтобы оценить угрозу, которую они могут из себя представлять. Вот ты, допустим, часто врёшь? — Леви сделал глоток чая.       — Никогда не вру! — улыбнулась девушка.       — Все люди лгут. Нет человека, который никогда бы не соврал. — Аккерман увидел в глазах Леи лёгкую растерянность и настороженность.       Фокс не нравился Аккерман. Язык у него был заточен острее, чем у девушки, а она этого не любила.       — Заварю ещё всем чаю. — Лея подскочила с места, помчалась к плите, пытаясь остыть от негодования, что Леви поставил её на место.       — Это… Что сейчас было? — Найл смотрел то на Лею, то на Леви, пытаясь понять, что только что произошло и как на это реагировать. Прикосновения Фокс к ноге Аккермана были отнюдь не дружеские, а какие-то развратные. Девушки такого возраста как Лея не должны себя вести так пошло и распущенно. Это недопустимо       — Мне-то откуда знать, почему она меня лапала? — Леви был раздражен такой смелостью и наглостью. Он косился на Лею, а она косилась на него.       — Больно много чести лапать вас, господин-Лимон. — Огрызнулась Лея, слыша весь разговор.       — Почему лимон? — спросил Док, не понимая, что происходит вокруг.       — Потому что кислый, — буркнула Фокс.       Микаса поморщилась. Ей показалось, что она падает, но вдруг она уперлась на что-то твёрдое, но в тоже время приятное и тёплое. Девушка облокотилась на плечо Леви, тихо сопя рядом с ним.       Найл теперь с удивлением смотрел на Микасу. Чего в Леви такого, что бабы к нему липнут, словно мухи на мёд?       Леви сам не понял, что произошло, но не стал будить Микасу и скидывать её с себя. Лея развернулась и скрестила руки на груди, недовольно смотря на Микасу и Леви. Фокс привыкла считать Микасу и Эрена парой. В крайнем случае Микасу и Армина, но видеть рядом с подругой остроязычного Леви с недовольным взглядом, было слегка неприятно.       Чайник засвистел, а Лея смотрела на Леви и Микасу, а чайник и свист для неё будто и не существовали, как и голоса с просьбой выключить чайник.       Найл не выдержал шума, звенящего в ушах и поднялся с места, выключая чайник. Он впервые видел Лею настолько злой и отрешённой от всего окружающего её. Взгляд, наполненный ненавистью в перемешку с отвращением был направлен на двух Аккерманов, сидящих чуть ли не в обнимку. Леви понял, что Фокс ревнует подругу, поэтому обнял Микасу за талию и облокотился на спинку дивана. Таким образом Микаса переместилась на грудь мужчины, даже не проснулась, а снились ей родители, которые гуляли по тропическим лесам, потом кормили страусов с рук и видели верблюда, плывущего по песку. Сон был очень тёплым и приятным, а дождливая погода разморила девушку окончательно. Микаса не могла проснуться, сон полностью заковал её в сладкие оковы, не позволяя даже слышать происходящее.       Лея разозлилась ещё больше, видя, как руки Леви обняли Микасу. Как он только посмел это сделать? Пусть других обнимает!       — Кажется, вам нравятся девочки помладше? — решила попытать удачу и уколоть Аккермана, как можно больнее и сильнее.       — У тебя есть разговоры не про то, кто что предпочитает и кто кому нравится или это твоя больная тема из детства? — Леви опять оказался острее на язык.       — Я домой пойду, а то тут становится как-то неприятно находиться. — Лея надела свою куртку и спустя несколько секунд оказалась за дверью. На улице было ужасно холодно и сыро. Дождь продолжал капать, но уже не лил из ведра. Девушка тяжело вздохнула и пошла домой, где приняла душ и залезла под одеяло.