На развалинах цивилизации

      Микаса расположилась на шезлонге, поглядывая на собак в вольерах. Ей нравилось проводить время с животными. Её боли отступали в эти моменты и, казалось, что будущему ребёнку это нравится. Леви делал всё, лишь бы Микаса чувствовала себя хорошо. Ханджи делала ей настойку, которую она пила каждый день. Но последние два дня от настойки сильно рвало Микасу и аппетит напрочь пропадал. Леви это беспокоило.       — Ты бутерброд будешь? — Беата подбежала к Микасе, улыбаясь ей. Девчонка с первого взгляда полюбила хмурую Аккерман.       — Нет. Кисель ещё остался? — Микаса погладила Беату по голове, улыбнувшись ей.       — Да. Со дня на день ещё привезут! — Беата скрылась в сторожке и выскочила оттуда с кружкой ягодного киселя, передавая его Микасе.       Райнер и Лея вычищали клетки от фекалий и шерсти, а собак пристёгивали к железному турнику, чтобы псы не сбежали и не съели никого. Найл и Леви пили чай с Заклаем, Шадисом и Пиксисом, обсуждая Эрвина и его честолюбие, с которым нужно что-то решать, пока он совсем не обезумел от власти.       Майк приехал пару дней назад, привёз ещё несколько ящиков и уехал обратно, уточнив, что они вернутся где-то через неделю уже все, кто выжил.       — Фух, на сегодня достаточно. Я обещал Габи приготовить с ней пирог, — сказал Райнер, запихивая собаку обратно в клетку.       — Она поправилась? — из вежливости спросила Лея, рассыпая по мискам корм.       — Да… Ладно, пока.       Лея накормила собак, взяла Ричи и собралась идти гулять с ним по заснеженным улицам.       Микаса поднялась с шезлонга, скидывая с себя тёплое одеяло. Беата подала ей руку, помогая встать на ноги. Кое-где было скользко, поэтому Микаса боялась идти одна, чтобы не растянуться где-нибудь на дороге.       — Тебя отвести домой? — спросила Лея, понимая, что отпустить Микасу одну она не может. Если с ней что-нибудь случится, Леви открутит Лее голову.       — Да. Я напою вас чаем с вишнёвым пирогом. Леви вчера принёс от Дайны.       Подставляя Микасе свой локоть, девушки потопали к дому Аккерманов. Было скользко и прохладно. Под ногами скользил снег, которого выпало уже сантиметров семь. Беата бегала вокруг, наплевав на запрет Леи идти с ними. Ричи, одетый в собачий костюм, который был найдет где-то за пределами лагеря, жался к Лее, но шёл без поводка.       Женщины чистили ковры, вытащив их из дома. Дети баловались и резвились, кидая друг в друга снег. Беата вроде и тянулась к другим детям, а вроде и избегала их.       Мужчин в лагере было много. Половина из них работала на полях, а зимой возвращалась обратно в дома. Многие обзаводились семьями, рожали детей, как бы поддерживая численность населения. Мальчишки уже с двенадцати лет ходили с отцами помогать на полях или обучались стрельбе из лука, чтобы ходить на охоту.       Подойдя к дому Аккерманов, Микаса взяла с крыльца веник и начала обтряхивать им свои сапоги. Потом Лея отряхнула себя и пошла в дом, потащив за собой пса. Микаса покачала головой и улыбнулась, а Беата забежала в дом, скидывая свою куртку прямо на пол.       Ричи лёг на ковёр возле печи, начиная согреваться от дикого холода. Микаса, сняв тёплую одежду, пришла на кухню и поставила чайник. Лея копалась в карманах своих брюк, пока не достала пузырёк с тёмной мутной жидкостью и не протянула её подруге.       — Что это? — с недоверием спросила Аккерман, взяв в руки пузырёк.       — Моя прабабка научила меня делать это. На будущее… — Лея вздохнула. — Этот настой облегчит твою беременность и поможет родить тебе здорового ребёнка в положенный срок. Пей с утра по одной капле во время еды.       Микаса была тронута такой заботой и разрыдалась, присев на стул. Кроме Энни, Леви и Ханджи Микасу никто и не поддерживал, а тут Лея с настойкой.       — Спасибо, спасибо! — сжав руки подруги, шептала Микаса, смущая Лею.       — Где обещанный чай с пирогом? — постаралась сразу сменить тему Лея, чувствуя себя неловко.       — А, сейчас, сейчас! — вытерев слёзы, Микаса заварила чаю и достала пирог. Беата была тут как тут, раздражая своим присутствием Фокс.       Ещё и Микаса положила этой девчонки большой кусок.       Лея глотнула чаю, он оказался вкусным. Чёрный чай с цветками жасмина и сбором трав. Ханджи сама подбирала травы, учитывая положение Микасы.       Беата разом хлебнула две чашки, даже не почувствовав, и проглотила кусок пирога. Микаса с радостью отрезала голодному ребёнку ещё один кусок, даже не заметив раздражённое лицо Леи, съевший свой кусок только наполовину.       — Как самочувствие Энни? — поинтересовалась Микаса, радуясь, что Энни тоже беременна.       — Хорошо. Знаешь, аппетит у неё отменный! — пошутила Лея. — Скоро Хитч вернётся, наша жизнь сразу станет веселее.       — Почему я не могу жить с вами? — перебила подруг Беата.       — Потому что перебивать взрослых — некультурно! — с обидой сказала Лея.       — Потому что за тебя ответственность несёт Найл, поэтому ты и живёшь с ним, — мягко ответила Микаса.       — Я не хочу с ним жить! Он заставляет меня есть утром невкусную кашу! И сплю я одна на большой кровати! Я боюсь спать одна! У меня под кроватью монстр! — заболтав ногами и насупившись, говорила Беата, вызывая у Микасы ласковую улыбку.       Аккерман сразу представила на месте Беаты своего ребёнка, который так же будет ворчать, когда подрастёт.       — Врушка! Монстров не существует! Такая маленькая, а уже врёт! — говорила Лея, запивая пирог чаем.       — А вот и не вру! Монстры существуют! Я их своими глазами видела! У них рога и красные глаза! — почти со слезами на глазах говорила Беата.       — Лгунья! Беата — лгунья и врушка!       Итог: Беата вся в слезах. Микаса начала её успокаивать, обнимать, а девочка доказывала, что монстры существуют. Лея тихо подсмеивалась над этим и сходила за дровами в сарай, подкинула немного в печь и начала помогать Микасе готовить ужин. Аккерман хотела приготовить грибное ризотто, поэтому Лея мыла рис.       Когда Леви и Найл пришли в дом, было видно, что одним чаем на посиделках они не ограничились. Их глаза блестели и бегали по кухне. Леви спрашивал у Микасы о самочувствие, а Беата жаловалась Найлу, что Лея обозвала её лгуньей и не верит, что монстры реальны.       — Ябеда! — сквозь зубы процедила Лея, раскладывая ризотто по тарелкам.       В реальности в тарелках лежал обычный рис с обычной зажаркой с грибами. Соль и перец по вкусу.       Микаса, доев рис, поставила чайник, видя, что Леви до сих пор не согрелся и хочет пить. В идеале ему хотелось обнять любимую, но при незваных гостях он не позволял себе подобного, даже сейчас, когда в виски бил алкоголь.       — Фу, ты пьяный! Мой папа тоже пил, а у мамы потом лицо синело! — брезгливо поморщилась Беата и, оббежав стол, села рядом с Микасой.       — Останешься сегодня у нас с ночёвкой! — предложила Микаса. Беата просияла и завизжала от такого, но её счастье продлилось недолго.       — Нет. Я не нажрался, как последняя свинья, чтобы быть не в состоянии позаботиться о ребёнке! — возмутился Найл.       — Я согласен с тобой, — кивнул Леви, поглядев на Микасу неодобрительным взглядом. Она поняла, что зря предложила Беате остаться, тем самым подарив надежду и ежесекундно разрушив.       — А я не хочу с тобой оставаться! Ты мне не нравишься! — упрямилась Беата, болтая ногами, сидя на стуле.       — Не выдумывай! Пошли домой. Мальта не кормлена, я тебя покормлю чем-нибудь вкусным. — Найл взял Беату за руку и потянул на себя. Девочка опять закапризничала, задёргала руками и ногами. Мужчине с трудом удалось отвести её домой.       Лея помогла Аккерманам убрать со стола и отправилась к себе.       Микаса стала пить настой, что дала ей Лея. От него не тошнило, но облегчение она почувствовала только через неделю после приёма, когда боли окончательно ушли. Леви был рад, когда заметил, что Микасе становится легче. У него появилась слабая надежда, что всё будет хорошо.       Эрвин вернулся в лагерь. Брин встретила его с тёплым обедом и лёгкой улыбкой.       Все коробки были перевезены, лагерь голодать не будет, но нужно теперь заняться укреплением забора, строительством вышек и усилению охраны. Армин должен был помочь ему в этом, но пока Эрвин разрешил всем отдохнуть.       Энни не знала, как сказать Армину о своей беременности, зато Хитч, узнав об этом, чуть сознание не потеряла.       — У тебя скоро начнёт расти живот! — говорила понятные вещи Хитч. — Как вы умудрились с этим зазнайкой заделать ребёнка?       — Тебе ли не знать, как дети делаются, — улыбнулась Энни, наливая себе чашку чая с лимоном.       — Он же родится и будет плакать! — Хитч схватилась за голову. — Мы перестанем высыпаться!       Энни просто молча пила чай с сушками. Лея была в душе, что-то напевая. У неё сегодня было хорошее настроение, ведь она собиралась погулять вместе с Энни и Хитч, встретить мальчиков и… прогулка пойдёт гораздо веселее. Только Леонхарт подташнивало с утра, и она хотела остаться дома, почитать книжки, которые ей дала Дайна и подумать, как всё-таки рассказать Армину о таком…       — Лейка! Хорош плескаться, пошли гулять! — крикнула Хитч.       Лея выглянула из душа, громко рассмеявшись.       — Чего ты ржешь?       — Лейка… Ты назвала меня Лейкой! — заливалась смехом Фокс, растирая свои волосы. Хитч дала ей свой фен, а потом и одежду в неё кинула. Лея быстро привела себя в порядок, накрасив даже ресницы, и выскочила во двор, натянув на голову шапку. Хитч, застёгивая молнию на куртке, выбежала за подругой, хватая её под руку, чтобы не упасть на льду.       Мороз был приятным и освежающим, а под ногами хрустел снег.       Подруги прошли мимо дома Имир, перешёптываясь, подошли к складу и направилась в нечто похожее на парк, где их уже ждали парни. Девушек в лагере было мало, а на дорогах они попадались редко. Когда Эрвин возвращался обратно в лагерь, на дороге они обнаружили женщину, которая оказалось работала поваром в столовой. Конечно, такой человек был важен для лагеря, и женщину привезли в Трост, поселив в доме с Имир. Звали новую повариху Роуз. Ей было тридцать два, волосы были коричневые, а глаза голубые. По росту она была невысокой, но повыше Леви.       Облаков на небе было много. Райнер собирал мангал, чтобы пожарить шашлык, а Габи смотрела по сторонам, иногда томно вздыхая. Всё-таки для уличного пикника было прохладно.       — Может, нам стоило посидеть в помещении? — спросила Габи. Все посмотрели на неё, переглянулись и согласились. Немного посовещавшись, всей толпой отправились в дом к Лее, Хитч и Энни. Подружки надеялись, что Армин и Энни наконец-то поговорят о ребёнке, на всякий случай приготовили нашатырь. Мало ли Армин упадёт в обморок от таких вестей.       Райнер быстро собрал мангал перед домом девушек и разжёг костёр. Флок, наконец-то, отлип от Эрена, начал нанизывать мясо на шампуры, а Лея подбежала к Эрену, схватив его за руку, положив голову на плечо. Как давно они не общались нормально, сильно отдались друг от друга, что стало грустно.       — Так давно не ел шашлык! — сказал Эрен, улыбаясь.       — Я тоже. Пошли в дом? Поможешь мне порезать салат? — Попросила Фокс. Парень согласился, и они отправились в дом, снимая куртки и шапки на входе.       Энни о чём-то разговаривала с Сашей, а Конни сидел в кухне, ожидая, когда закипит чайник. Жан и Марко убежали найти вина, а остальные бегали по улице. Лея возненавидела Конни, сидящего на кухне. Ещё и чайник никак не закипал. Что за напасть?       — Я помидоры порежу, а ты огурцы. Говорят, что сейчас у нас есть теплицы, где Хистория выращивает овощи круглый год. — Эрен помыл овощи, нашёл две досточки и два ножа.       — Круто, — единственное, что смогла сказать Лея.       — А ты хотела бы с ней познакомиться?       — С кем?       — С Хисторией!       — Ага, — без особого энтузиазма ответила Фокс, нарезая огурец за огурцом. Кто такая эта Хистория, что Эрен так восторженно о ней говорит?       Конни наконец-то сделал себе чаю, но уходить никуда не собирался, слушая разговоры друзей, а Лея теперь чувствовала какую-то злость на Хисторию.       Флок и Райнер принесли шашлык, и друзья уселись за столом. Эрен опять оказался ни рядом с Леей, и девушка загрустила. Армин о чём-то болтал с Жаном, не обращая внимания на Энни, а Леонхарт слегка обиделась на парня из-за этого. Разговора у них в этот день так и не получилось.       Тарелки перемывали Лея и Марко. Последний болтал с Жаном, который пил вино и рассуждал о жизни. Хитч пошла к Марло на всю ночь, а Энни поднялась к себе, замоталась в плед и грызла сухарики. Райнер, Габи и Флок с Эреном бегали во дворе, играя в снежки, иногда Лея поглядывала в окно, ясно понимая, что никому не интересна как девушка. Только подруга, не более. Фокс с завистью вспоминала Микасу, Хитч и их парней. Повезло им, ничего не скажешь.       — Ладно, Лея, мы пошли с Жаном домой, — зевнул Марко, вытирая руки об полотенце.       — Пока. Хорошо посидели. — Жан похлопал Лею по плечу и ушел, надев куртку, а Марко вышел вперёд.       Лея окинула взглядом кухню, чтобы удостовериться, что всё убрано и пошла к себе.       Зима довольно быстро осталась позади и прошла резко и внезапно. Выжившие проснулись утром, а снег превратился в лужи. Вчера было минус четыре, сегодня плюс шесть, и температура всё росла и росла, но Леви не разрешал Микасе одеваться легко и каждый день готовил ей горячий шоколад. Скоро вылазки и ребёнок родится. Аккерман был слегка напуган предстоящим отцовством, хоть Дайна поддерживала его, уверяя, что как только он возьмёт сына или дочку на руки, то все страхи сразу пройдут.       Энни ещё могла скрывать беременность за теплой одеждой и избегала Армина, а Лея с Хитч не лезли в чужие отношения, но старались никак не огорчать подругу и подбадривали как могли.       Днём было плюс тринадцать, а Лея с Райнером скинули тёплые куртки, подчищая вольеры. Микаса опять пришла, чтобы посмотреть на собак и улеглась на шезлонге, смущая Райнера, который чувствовал дискомфорт рядом с Микасой, и из рук начинало всё валиться.       — Тепло сегодня, но ветер прохладный. Нужно поберечь почки, — сказала Лея, разливая свежую воду по собачьим мискам.       Беата вынесла для Микасы бутерброды, а потом присела рядом, жалуясь на приёмного папашу, который чрезмерно опекает и не разрешает жить свободной и счастливой жизнью.       — Да, почки нужно беречь, — Райнер надел куртку и поёжился. — Как-то тоскливо стало. Мы с Бертом всегда весной ходили сюда, он мне помогал.       — Жаль его. Таким молодым был. — Лея кивнула головой, а в глазах читалась неподдельная скорбь. Райнер был благодарен этому, что Бертольда оплакивает и помнит не только он.       — Идите чай пить, согреетесь! — Найл высунулся из окошка сторожки, созывая всех на чаепитие.       Лея подала Микасе руку, помогая встать с шезлонга, а потом помогла подняться в сторожку и присесть на диван.       — Как самочувствие? Настойка помогает? Тебе хватает? Сделать ещё? — поинтересовалась Лея, расставляя на столике чашки, сахар, печенье, бутерброды и кулебяку с капустой.       — Живот не болит, — Микаса погладила себя по животу и улыбнулась, чувствуя, что ребёнок шевелится, но это не приносит ей такой невыносимой боли, как три месяца назад. — Настойку я почти допила. Дня на три осталось, ну… если тебе не трудно…       — Прекрати! — слегка разозлилась Лея, разливая чай по чашкам. — Ты моя подруга и мне не трудно сделать для тебя настойку.       Райнер покраснел, слыша эти личные интимные вопросы, а Найл разрезал кулебяку большим ножом, споря о чём-то с Беатой.       Внезапно пришла Энни, которой просто стало скучно дома. Лея достала ещё одну чашку, налила чаю и усадила Энни поближе к Микасе.       — Энни, ты… — у Райнера вдруг задёргался глаз.       — О, Господи… — вздохнула Лея, понимая, что Браун понял, что Энни тоже беременна. У неё живот и не был слишком заметным, но для её худого телосложения уже выделялся.       — Д-да, Райнер, я…       — От кого?       — А-армин…       — Сучёныш! — Райнер сжал в руках чайную ложку, Энни опустила голову, но почувствовала, что Микаса гладит её по спине.       — Хватит ругаться! Давайте чай пить! — крикнула Беата, кусая кулебяку. — Вкусно!       Но Энни и Райнер сидели с опущенными головами, чувствуя неловкость и обиду. Ситуация получилась очень неоднозначная. Лея пожала плечами, кусая кулебяку, сделала глоток чая и съела печенье. У Микасы вдруг пропал аппетит, она просто смотрела в чашку с чаем на своё отражение и почувствовала, как внутри что-то дёрнулось, потом ещё и ещё раз. Эти подёргивания она почувствовала ещё рано утром, но не думала, что это что-то серьёзное.       — Ай! — Микаса вдруг резко поднялась с места и облила себя чаем, а потом шлёпнулась на диван, морщась от боли. Райнер дернулся к выходу с побледневшим, как полотно, лицом. Беата первая подбежала к Микасе, спрашивая:       — Что с тобой? Ты заболела?       Энни нервно сглотнула и отошла подальше от Микасы.       — Микаса? — Лея погладила подругу по вспотевшему лбу, а она закричала и заплакала. — Энни, возьми Беату и идите домой, Райнер…       А Райнер уже убежал.       — Так, ладно, я сама сбегаю за Леви, Ханджи и Бенни. Кажется, Микаса рожает. — Лея постаралась показать, что ей не страшно, но самой хотелось убежать отсюда подальше, но она не могла оставить подругу одну в такой ситуации.       — Я не хочу уходить! — воспротивилась Беата.       — Так, быстро отсюда иди! — Найл дернул Беату за руку, а сам отодвинул стол подальше. — Я побуду с ней, пока ты не приведешь сюда кого-нибудь, — обратился он к Лее, а та лишь кивнула и выскочила на улицу вместе с Энни и Беатой.       День был хорошим и солнечным. Лея оббежала почти весь лагерь, но нигде не нашла Леви, зато нашла Ханджи, Бенни и Люси, которые засобирались к сторожке. Лея забежала к Леви домой, написала ему записку, что Микаса рожает в сторожке, а потом забежала домой, взяла две чистые простыни и подушку.       Когда Лея вернулась в сторожку, Ханджи и Бенни с Люси ещё не было.       — Кажется, этот диван раскидывается, — произнесла Лея, смотря на Микасу, которая корчилась об боли в полусидячем положении на диване.       — Да. Я раскину, а ты помоги Микасе постоять на ногах.       — Микаса, облокотись на меня, давай, вот так. — Лея придерживала Микасу, пока Найл раскинул диван и кинул на него одну из простыней, что принесла Лея.       Когда запыханная Ханджи примчалась, то Микаса как раз укладывалась на диван, а Лея помогала ей, подкладывая подушку под спину.       — Когда схватки начались? — спросила Ханджи, открывая свой сундук с инструментами.       — Где-то минут сорок назад он облила себя чаем и закричала, — сказала Лея, промакивая лоб Микасы.       — Больно! Мне больно! — плакала Микаса, метаясь по подушке.       Ханджи начала раздевать роженицу. Сорочки не было, но Лея была готова сбегать за ней, а Микаса крепко сжимала руку подруги, умоляя не оставлять её один на один с болью. Перед глазами бегали чёртики, плыли круги всё размывалось, а потом опять всё тело обдавало невыносимой болью.       Найл покинул в печь дров и вышел на улицу. Ханджи достала неизвестное устройство, похожее на музыкальную трубу, но только резиновую и в разы меньше и начала прослушивать живот Микасы.       — Я, конечно, не каждый день роды принимаю, но ребёнок появится на свет часов через десять, если осложнений не будет. — Ханджи нахмурилась. Ей нужно было дождаться Бенни и посоветоваться с ним.       — А по срокам? Не рано? — спросила Лея, продолжая промакивать лоб Микасы.       — Я не могу назвать точный срок беременности, только приблизительный. — Было заметно, что Ханджи что-то терзает и беспокоит. Лею это напугало, но она старалась подбадривать стонущую Микасу, промакивая её лоб полотенцем.       Бенни прибежал без Люси, но тоже с инструментами и чистыми полотенцами. Ханджи и Бенни о чём-то начали шептаться, отойдя к плите, чтобы накипятить воды. Лея никак не могла расслышать шёпот и начинала понимать, что всё не слишком хорошо. При очередном приступе боли, Микаса закричала ещё громче и с такой силой сжала руку Леи, что подруга тоже крикнула.       — Микаса! — в сторожку влетел Леви, кидаясь к любимой. — Держись! Тебя нужно в лазарет! — он уже был готов тащить её в лазарет, но Ханджи с Бенни подоспели вовремя, останавливая возбуждённого и перепуганного Аккермана.       — Леви, возможно, нам придётся выбирать кого спасать. Микасу или ребёнка, — прямо сказала Ханджи, хлопая мужчину по плечу.       — Спасай обоих! — закричал Аккерман, скидывая руку Зоэ со своего плеча.       — Но…       — Я сказал! — Леви кинулся к Микасе, убирая прилипшие к её лбу волосы, а Лея прослезилась услышав это. Она не хотела, чтобы подруга умирала, а ребёнка она совсем не знала и считала, что лучше спасти Микасу. Она намного полезней для лагеря, чем ребёнок, которого придётся растить. Леви один может не справится, значит, на кого-то придётся оставлять ребёнка, пока отец будет на вылазках.       Ханджи достала баллон спирта, скальпель, вату, ещё кучу инструментов, переглядываясь постоянно с Бенни. Микаса кричала, метаясь по подушке, сжимая руку то Леи, то Леви.