Неизбежность

      «Всё как тогда», — взволнованная Джинни бежала по коридору, расталкивая студентов в разные стороны. Её не волновало, что возмущенные ребята косо смотрели на нее. В рыжей голове девушки крутилась только одна мысль: «Том Реддл её преследует!» Она наивно думала, что избавилась от него. Или он от нее… Она же ему не нужна, верно?              Незаметно сморгнув выступившие на глаза слезы, Джинни резко развернулась на сто восемьдесят градусов: тогда за спиной она четко слышала чьи-то быстрые шаги. И точно: перед ней стоял Драко Малфой, который даже не запыхался. А ведь бежал за ней, как буйвол!              «Неудачное сравнение», — подметила Джинни, невольно окинув Малфоя придирчивым взглядом. Тот выглядел безупречно, как, впрочем, и всегда. Только торчащие во все стороны светлые волосы портили впечатление «Блестящего Мальчика».              «Хотя так ему идет гораздо больше», — подумала Джин.              Когда Джинни училась курсе на четвертом, она придумала Малфою кличку — «Блестящий Мальчик». Она не знала, как дошла до такого, но придуманное совершенно случайно прозвище почему-то закрепилось в её сознании. Может, это случилось потому, что всегда, когда Джинни замечала его — а не заметить Драко Малфоя было просто невозможно, — вокруг блондина то и дело кружились девчонки, а от него самого исходила такая потаенная энергия, что Джинни больше не могла называть его Хорьком.              Малфой между тем начал лихорадочно соображать.              «Уизли убежала из Большого Зала, не съев ни кусочка, а значит, точно что-то скрывает. И не что-то, а этот дурацкий Дневник».              Но как заставить её добровольно всё рассказать, не утаив ни крупинки полезной для Драко информации?              «Он знает», — интуитивно догадалась Джинни, только взглянув на призадумавшегося Малфоя.              «Он знает», — снова пронеслась в голове бешеная мысль.              Ну вот и что ей теперь делать?              Малфой подозрительно косился на нее, явно уже что-то решив. Такими темпами он догадается — если уже этого не сделал, — а помимо этого еще и доказательства добудет.              — Чего тебе надо, придурок?! Иди куда шел, — накопившиеся за день эмоции все-таки вырвались наружу. Джинни даже немного поморщилась: её раздражало, что она так легко выходит из себя. А еще раздражало, что выражается она несколько…. бульварно, что ли?              «Семейное?»              — Уизли, это у вас семейное? — озвучил Малфой её недавнюю мысль. От неожиданности Джинни только уставилась на него, не забыв вздернуть подбородок.              «Боже, только не это», — взмолился про себя Драко. Не хватало еще, чтобы весь оставшийся вечер — и всю последующую ночь — он занимался самоудовлетворением.              Джинни знала, что этот её упрямый жест восхищал парней, поэтому сделала так сейчас, чтобы насолить Малфою. Ну, а зачем же еще, если не для этого? Не соблазнять же его, честное слово.              — Чего хотел? — повторила она свой вопрос, только в более мягкой форме.              — Тебя увидеть, Уизли.              «Чего-о?»Это было почтипризнание. Джинни даже опешила от такого поворота событий.              «Чего-о? Я это серьезно? Малфой, ты же шутишь?» — обратился Драко к своему внутреннему голосу, до последнего надеясь, что тот окажется благоразумнее, нежели его хозяин.              Не ответив, Джинни развернулась и пошла дальше. Больше она разговаривать не намерена, даже если сам идеальный Драко Малфой будет упрашивать её.              Малфой был гордым человеком. Прежде чем бежать за Джинни вдогонку, он тщательно взвесил все последующие решения и пришел к выводу, что с Уизли все-таки связана какая-то большая тайна Волдеморта. Возможно, постыдная. Возможно, страшная.              «Опять я не в том направлении думаю».              Но и бежать за Уизли, даже понимая, что она ему сейчас нужна — разумеется, только для выуживания из нее информации, — Драко не хотел. Гордость не позволяла.              Так бы они и разбежались и, вероятно, никогда бы больше не заговорили вновь, если бы не внезапное появление профессора Снейпа. Да, Северус Снейп любил эффектность. И эффективность, к слову, тоже.              — Мисс Уизли, мистер Малфой, — кивнул он в знак приветствия.              — Профессор, — эти двое обреченно вздохнули. Причем, синхронно.              — Я вижу, Драко, ты не забыл о своем обещании, — нахмурил брови декан Слизерина, понимая, что именно это Драко и сделал.              — Профессор, да я бы никогда… — парень шутливо раскланялся, схватившись рукой за сердце.              — Довольно, Драко. Я сейчас не об этом. — Снейп потер виски; на секунду его лицо омрачилось, а взгляд стал стеклянным. От Джинни не укрылось, что губы профессора были сухие и потрескавшиеся, а глаза будто подернулись дымкой. Да и медленные движения красноречиво показывали усталость.              Малфой замолчал. Джинни непроизвольно улыбнулась: тишина не давила — наоборот, была приятной. Давно она не стояла так просто в тишине: всё время уходило на тренировки (где приходилось орать на команду, дабы они слушались Гарри), на сидение в гостиной (а там уж точно особо не до тишины и спокойствия) и встречи с друзьями.              На Драко же тишина давила, заставляя сутулить плечи и вообще делать всё, лишь бы не думать о тяжелых минутах прошлого. Хотя настоящее тоже сейчас было далеко не радужным: невыполнимое задание Волдеморта, лежащее неподъемным грузом на его плечах; эти «понимающие» взгляды Панси, бросаемые на него каждый раз, стоило ей только завидеть его; дурацкие чувства, которые до этого момента были надежно упакованы в самой глубине его сердца.              Драко закрыл глаза в немом порыве стряхнуть возникшие мысли.              — Мисс Уизли, можете идти, — обратился к рыжеволосой девушке профессор, и Драко резко — даже больше, чем следовало — распахнул глаза: неужели Снейпу нужно переговорить с ним? Он до последнего надеялся, что крестный не будет применять к нему свое знаменитое правило: «Если хочешь раскрыть тайну другого человека, просто найди одну-единственную его слабость вместо того, чтобы применять Легиллименцию». Бесспорно, Легиллименция всегда помогала Северусу в трудных ситуациях, но Драко понимал, что крестному больше по душе проникать в сокровенные тайны интересующих его людей. Да и природный талант Снейпа располагал к их раскрытию.              Сейчас, стоя перед профессором, Драко стало по-настоящему страшно за свое недалекое будущее, в котором крестный будет выспрашивать у него всё про то, как выполняется задание, как дела дома и еще много чего, о чем Драко старался не думать. «Наверное, еще и про Уизли спросит», — подумалось ему, отчего стало вообще паршиво.              Кстати, о ней. Уизли его сильно удивила. Мало того, что она никуда не ушла, так еще и вперилась своим подозрительным взглядом прямо в Снейпа. Тот даже поежился с непривычки: не каждый день видишь, как тебя прожигают насквозь. Хотя крестному не привыкать: буквально полшколы, если не больше, его ненавидит.              — Мисс Уизли, я как-то не так выразился? — снизошел до разговора профессор. — Почему вы еще не ушли? — добавил он, и Драко уловил в обычно равнодушном голосе декана раздраженные нотки.              «Ну, Уизли сама напросилась. Пусть и выкручивается теперь тоже сама», — решил он.              «Неужели я бы помог ей, если бы она была не виновата?» — мысль пришла в его светлую голову совершенно случайно, но уже успела поставить Драко перед сложнейшим выбором.              «Ладно, не буду думать об этом», — успокоил себя парень, предпочтя уйти от возникшей дилеммы.              Да и зачем он об этом думал? Уизли ведь всё равно поступит по-своему, никого не спросив.              «Ну, разве что своего ненаглядного», — съехидничал внутренний голос, а собственный мозг любезно подкинул фривольные картинки с участием парочки «Поттер-Уизли».              «Всё, теперь точно ночью не усну», — обреченно подумал Драко, тяжело вздыхая.              — Нет, вы всё правильно сказали, — подала голос Уизли. — Просто я не хочу уходить, — она пожала плечами, слегка улыбнувшись.              «Эх, Уизли, с тебя и твоего факультета сейчас столько баллов снимут», — подумал Драко.              Но больше, чем недавние слова Уизли, его поразил спокойный ответ крестного:              — Тогда оставайтесь.              «Что? Он серьезно? И как он это, позвольте спросить, представляет?» — Драко был возмущен, но высказываться и выливать свой негатив он не собирался, да и крестного было жаль: как-никак, устал человек.              Уизли улыбнулась. Драко, наверное, третий раз в своей темной жизни видел её улыбку, но это был первый, когда она предназначалась ему. Хотя даже сейчас Джинни улыбалась не только ему.              Вот уж чего-чего, а Драко точно не думал, что его соперником в этой заведомо неравной борьбе будет крестный.              — Тогда пройдемте в мой кабинет, — пригласил их профессор, слегка кивая в сторону коридора, по которому так недавно бежала Уизли.       

      

***

      

      В кабинете четко раздавались твердые шаги человека, давно познавшего эту жизнь. У Беллатрисы язык бы не повернулся назвать Лорда человеком, но лучше она ничего не придумала. Или не хотела думать, что Лорд уже не человек и не испытывает все те эмоции, что испытывает она, стоит ей только кинуть случайный — или же нет? — взгляд на Повелителя.              Лестрейндж не понаслышке знает, что заговаривать первой запрещено. Поэтому сейчас просто стоит, дерзко вскинув острый подбородок, и в упор смотрит на Темного Лорда. А что ей еще остается делать? Только так, только через внешние ярость и неуравновешенность она смогла добиться того, чего не мог достигнуть даже Северус Снейп — а именно искренней расположенности Лорда. Хотя слово «искренняя» не совсем подходит к данному контексту. Но Белле плевать — как было плевать на корчившихся на грязном полу Малфой-мэнора грязнокровок и не угодивших Ему.              — Подойди, Белла, — Он слегка кивает, приглашая к себе. Нет, несерьезно — просто побыть рядом. «Рядом», — мелькает в пустой голове женщины, и она подходит, уже не боясь.              — Правда, красиво? — а вот этого Белла не ожидала. Дернувшись, она состроила некое подобие улыбки, но получился оскал. «Побочные эффекты», — вздохнула она, прежде чем ответить:              — Да, мой Лорд.              Она думает, что Ему понравится её покорность. Но Лорд заметно морщится, словно перед ним сейчас не самая преданная Пожирательница, а кусок дерьма, и резко выдает:              — Вот поэтому меня от тебя и тошнит, Белла. Ты не умеешь выражать свои эмоции. Да у тебя их и нет, — ей кажется, будто она читает сожаление в его красных глазах.              — Тебе кажется, Белла, — произносит он, и женщина понимает, что облажалась. И почему она доверилась ему, не закрыла свое сознание спасительным щитом?              — Как ты думаешь, девчонка уже нашла Дневник? — его зрачки расширяются, и Беллатриса готова проклясть ненавистную рыжую шлюху. Но не говорит ни слова и ставит блок, лишь бы он не прочитал её мысли.              «Если узнает – ты труп», — тут же услужливо напоминает сознание.              — Уверена, Милорд, — отвечает она, молясь, чтобы Он не услышал, как гулко стучит её сердце.              Лорд хмыкает, и Белла готова поклясться, что замечает улыбку. ЕГО. УЛЫБКУ.              «Нет, слишком больно». Её щит не выдерживает, и эмоции прорываются наружу, затопляя тщательно очищенное сознание.              «Ты труп. Ты труп. Ты труп…» — вспоминает она и закрывает глаза руками в нелепой попытке защититься.              — Так, значит, ты думаешь, Белла? — его тихий шепот сейчас громче любых слов, сказанных вслух. — Считаешь, что я увлекся? Что она потаскуха?              Да, она так считала. Но что ей было думать, если после каждой ночи, проведенной с Ним, она отчетливо слышала рваное дыхание и имя, которое она не должна была услышать:              «Джиневра…»              Да, она верила в Него. Да, сражалась за Его идеи. За свои идеи, переплетенные с Его. Но разве это она заслужила?              — Уходи.              Кажется, она ослышалась. Он не мог такого сказать. Он должен был убить её, запытать до смерти; на худой конец, издеваться, пока она не будет лежать у Его ног. И вместо этого Лорд просто её отпускает?              Но голос рассудка кричал: «Беги!»И Белла побежала. Прочь от Него и Его любви к этой дуре.              «Любви?»              Нет, она не могла этого сказать. И подумать не могла.              Она успокоилась, только дойдя до бара в собственной комнате. За, наверное, десятым по счету стаканом Белла вдруг поняла, почему Он оставил её в живых.              Потому, что она нужна Ему. Извиваться под Ним, кричать от боли, рвать на себе одежду… та шлюха не сделает этого за нее. Потому что она и не шлюха вовсе.              

***

      

      — Профессор? — Джинни легонько потрогала его за черную мантию, и Северус выдохнул.              «Кажется, померещилось», — подумал он, вспомнив, как рыжие волосы ученицы напомнили ему другие, медные.              — Присаживайтесь, мисс Уизли.              Та послушно села в обитое черным бархатом кресло. Северус почему-то подумал, что его кресло слишком большое для нее.              — Зачем ты позвал Уизли? — Драко скривился, словно проглотил лимонную дольку.              Сразу вспомнился Дамблдор с этими его странными улыбками. «Загадочный старик» — так называл его про себя Северус.              — Драко, что за фамильярный тон? — обратился он к крестнику. По сдвинутым к носу бровям, по пролегшей между ними морщинке Драко понял, что профессор злится. Более того, возмущение Снейпа было вполне оправданно: не надо было так обращаться к крестному в стенах школы. «Наверняка он злится еще и из-за Уизли, которую сам и позвал», — подумал Драко. Порой он не понимал своего декана и крестного.              — Чаю? — профессор, видимо, решил побыть немного радушным хозяином, но, как считал лично Драко, выходило не очень. Судя по Уизли, сдерживающей рвущийся наружу смех ладошкой, она тоже не верила в добродушного Снейпа.              — Не откажусь.              Он, кажется, ослышался. Неряшливая и бедная Уизли, совершенно не владеющая этикетом, просто не могла сказать такие слова.              Северус ушел заваривать чай. «Осталось всего несколько минут, и он вернется», — утешал себя Драко, изредка бросая настороженные взгляды на подозрительно притихшую девушку.              — Малфой, хватит пялиться! — видимо, Уизли не выдержала. Драко довольно ухмыльнулся: Уизлетта такая… такая взрывная. Чуть что, сразу Летучемышиный сглаз. Хорошо хоть грязными магловскими приемами не пользуется.              Он до сих пор помнит, как она оттолкнула его тогда, швырнув вдогонку проклятие. Не помнит, как она убежала, — помнит только её развевающиеся рыжие волосы.              — Больно надо, Уизли, — отвечает он только потому, что надо сказать хоть что-то. — Лучше скажи, что ты нашла в Выручай-комнате?              Драко видит, как её глаза в страхе расширяются, а пухлая нижняя губа начинает дрожать. Видит Мерлин, он не хотел этого.              — Не твое дело, — огрызается Уизли, отчего-то крепко вцепившись в обивку кресла. — Откуда ты вообще знаешь?              Она сама себя только что выдала. Драко ухмыляется, предвкушая скорую победу. Уизли просто не умеет долго держаться. Не умеет и даже не пытается усмирить свой нрав.              «За это ты мне и нравишься», — думает он, почему-то обращаясь к Уизли только в мыслях, хотя вот, буквально руку протяни, и она тут, рядом.              — О, еще как мое. Я видел, как ты испугалась той несчастной книжонки, а потом швырялась в нее заклинаниями, — зловещий шепот Малфоя давит на перепонки, и Джинни зажмуривается на доли секунды. По-другому сбежать от сложившейся против нее ситуации девушка не придумала.              — Да, Малфой, ты меня прямо раскусил! — не выдержав оказываемого на нее давления, вспыхнула Джинни. — Только тебе всё равно никто не поверит, — привычно едкий тон её голоса сменяется сладковато-елейным, и Драко вынужден признать, что она права. Но сдаваться так просто он не собирался.              — Это тебе никто не поверит, Уизли, — издевательски протянул он. Рыжая кинула на него непонимающий взгляд, явно не зная, как реагировать. — Ты всегда была и останешься всего-навсего младшей Уизли из всей вашей многочисленной семейки. Это не я открыл Тайную комнату, это не я подкармливал Василиска, не я сошелся с Реддлом. — Драко тяжело дышал: слова, приносящие боль Уизли, давались ему с трудом. Он взглянул на нее. Девушка медленно переваривала информацию, с которой жила все эти годы и которую старалась вычеркнуть из своей памяти.              — Не ты? Не ты, Малфой? Да что ты знаешь обо мне?! Заткнись и не говори мне больше о Томе! — Уизли окончательно сорвалась, но Драко было, в общем-то, плевать: он имел право высказаться.              — Томе? Уизли, ты рехнулась? Какой он тебе «Том»?! — Малфой не заметил, как повысил голос.              — Не придирайся к словам, — её голос звучит устало, и Драко отчего-то успокаивается.              Да и какой смысл плеваться слюной? Он вдоволь насмотрелся на её брата во время завтрака.              Как нельзя кстати возвратился Снейп, неся в руках аккуратные чашки с горячим чаем. Он буквально впихнул в руки Уизли чашку, невольно коснувшись своими длинными пальцами её холодных ладоней. Драко не заметил, как крестный вздрогнул, поспешно отдернув руку. А вот Джинни заметила, но сконцентрировалась на другом, побоявшись расплескать любезно приготовленный профессором чай.              Она отпивает маленькими глотками, незаметно для всех дуя на всё еще горячую поверхность. Но никто особо не смотрит: Снейп погружен в раздумья, явно прокручивая в голове исход своих дальнейших действий, Малфой пустыми глазами смотрит в чашку, так и не притронувшись к напитку.              «Что с ним не так?»              «Нет, что с ними не так?» — переделала свой прежний вопрос Джинни. Разумеется, она не собиралась его озвучивать, но ответить самой себе было крайне необходимо. Почему — она не знала.              — Мисс Уизли, вы говорили, что любите мяту. Я добавил в чай. — Снейп обратился к ней, и у Джинни создалось впечатление, что он вытягивает слова силой. Но голос был мягким, и отчего-то стало уютно и тепло, будто она всё еще была в Норе, а рядом мама хлопотала по хозяйству.              Снейп вопросительно изогнул брови. Ну конечно, и как она могла забыть, что он превосходный легиллимент?              «Превосходный? Джинни, ты это о Снейпе говоришь?» — мозг тут же начал яростно подбирать картинки из прошлого.              Снейп улыбнулся. «Мерлин, надо просто успокоиться», — шепчет себе под нос Джинни и вдыхает терпкий аромат мятного чая. Мысли куда-то улетают, а сознание очищается.              «Кажется, сработало». Она облегченно выдыхает и тут же натыкается на теплый взгляд Снейпа. ТЕПЛЫЙ. ВЗГЛЯД.              «Да мне просто мерещится», — думает она, не представляя, как сейчас напоминает того же Снейпа, только несколькими минутами ранее.              

***

      

      — Может, приступим к обсуждению? — кажется, Драко наскучило сидеть в тишине и просто молчать. Может, парню и казалось, что они не разговаривают, но Северус забавлялся как никогда в жизни. Хотя ситуация к этому не располагала: факты, которые нужно было донести до этих студентов, были очень серьезны и могли наверняка изменить ход истории.              «Дамблдор», — в отличие от Уизли и Малфоя, Северус скуп на эмоции даже наедине с собой. Поэтому он просто вспоминает директора — пока еще живого, — которого так сейчас напомнил себе. Неужели он скоро превратится в такого же загадочного старика?              «Нет, не думать. Сейчас есть дела поважнее», — Северус действует по установленному заранее плану и не собирается отступать.              — Профессор? Может, вы скажете нам, что вы там хотите сказать? — от мыслей отвлекает мягкий голос Джиневры. Только вот отвлекает он нужные мысли и привлекает ненужные, давно не испытываемые — тревогу, страх и что-то еще, чего Снейп, уже мужчина тридцати семи лет, не может себе объяснить.              — Да, мисс Уизли, — черт, он ненавидит говорить этим официальным тоном. Но долгие годы в Хогвартсе и не такому научат.              Так некстати вспоминается Лорд и его«Джиневра», которое Северус подслушал, находясь в одном из темных коридоров Малфой-мэнора.              Лучше бы он этого не слышал.              А теперь остается только запихнуть подальше эти ненужные эмоции и, взяв себя в руки, спокойным и размеренным голосом предостеречь Уизли.              — Так зачем вы нас позвали, профессор? — кажется, Драко начал терять свое хваленое терпение. Иначе почему еще он обратился к нему «профессор» впервые за эти годы?              — Нужно обсудить кое-что касательно мисс Уизли, — вот и произнесены шесть слов, которые Северус не мог выдавить из себя мучительно долгое время.              — Хм, а можно обсуждать меня не в присутствии Малфоя? — Уизли полностью освоилась в кабинете и теперь выражалась более свободно. Северус даже не знал, что лучше: когда она тихо сидела или же сейчас, когда показывала свой нелегкий характер.              — Нет, нельзя, мисс Уизли, — терпеливо ответил он, словно разговаривал сейчас с маленьким непослушным ребенком.              — Драко, наоборот, должен помочь. Если захочет, конечно, — он кинул предупредительный взгляд на крестника. Тот неопределенно кивнул, соглашаясь.              Решив не раздумывать над тем, какие цели преследует Драко в этой игре, Северус начинает — и сразу идет ва-банк:              — Выкиньте дневник, мисс Уизли. Или отдайте мне, я разберусь.              Он заведомо знал, что Джиневра всё равно не послушает, но попытаться стоило.              — Какой дневник? — а Уизли не дура. Притворяется, будто это её не касается — причем, весьма успешно.              — Дневник Тома Реддла, — недовольно процедил Драко, упираясь локтями в колени и подвигаясь ближе.              Надо отдать должное Уизли, она ничем не выдала своего шаткого состояния, грозящего перейти в истерику. По крайней мере, так думал Северус, наблюдая за Уизли и делая свои выводы.              — Малфой, это не твое дело, не забыл? — огрызнулась девушка, неосознанно отбросив рыжие пряди назад.              Северус даже залюбовался открывшимся перед ним видом: изящная, тонкая шея; выпирающие ключицы, выглядывающие из-под хлопковой блузки, невольно притягивали взгляд.              Он сглотнул накопившуюся слюну, неожиданно для себя вдруг представив, как прикасается к шее слишком податливой Джиневры.              — Уизли, не забыла, что я тебе помогаю? — Драко специально выделил последнее слово, что не укрылось от Северуса. Девушка в ответ только что-то промычала, и Северус решил взять дело в свои надежные руки:              — Драко, мисс Уизли, как бы мы не хотели обратного, но мы должны объединиться, чтобы добиться своих целей. Так что давайте не будем тратить время на ненужные споры и разногласия и обратимся к сути возникшей проблемы.              Уизли и Малфой переглянулись, обменявшись непонимающими взглядами. Признаться, он и сам не понял, как с приватного тона перешел на «учительский».              Оставалось надеяться, что они к этому привыкли или привыкнут в скором времени.              — Итак, — теперь Северус ясно видел, что его слушают и, более того, не собираются прерывать, поэтому счел нужным продолжить свою речь. — Итак, нам нужна вся информация о Дневнике, мисс Уизли. Безусловно, мы понимаем, что вам… хм, страшно, — Снейп на секунду задумался. — Но это не отменяет вашей ответственности, — подвел он своеобразный итог.              Джиневра кивнула, и у Северуса отлегло от сердца: он уж думал, что Уизли будет сопротивляться и ничего не скажет, так что придется прибегнуть к Сыворотке Правды. Но Уизли — неизвестно, почему — выбрала самый безопасный для себя вариант, отвергнув насильственный метод, о котором если и догадывалась, то только смутно.              «Что к лучшему», — подумал профессор, испытав непомерное облегчение от столь ответственного решения своей ученицы.              — Хотя вы и сами прекрасно знаете, я еще раз скажу, что Волдеморт в своем… первоначальном обличии наложил на меня Империус, так что я ничего не помнила, когда проснулась. И это я еще не сказала про то, что с моего первого курса прошло пять лет и я уже всё позабыла, даже если и знала что-то про Тома, — Джинни остановилась посреди кабинета, чтобы перевести дух. Она видела, как Снейп и Малфой обменялись тяжелыми взглядами: ясно, что им не понравилось, как она назвала их обожаемого Лорда по имени. Нет, может, профессор Снейп все-таки на «светлой» стороне, но это не отменяет того факта, что он преследует свои личные цели. Или не свои?..              Во всяком случае, она сказала то, что хотела. И плевать, понравилось им это или же нет.              — Кому ты врешь? — Малфой презрительно скривил губу. — Профессор Снейп и я — не твои наивные дружки-гриффиндорцы, которым можно вешать лапшу на уши. Так что выкладывай.              Этот его всезнающий взгляд — совсем как у Гермионы! — ужасно раздражал. Джинни уже хотела сказать колкость в ответ, но, посмотрев на невозмутимого профессора, вдруг успокоилась.              — Мисс Уизли, вероятно, не хочет вспоминать, — предположил Снейп. О, он даже представить не мог, насколько близко подкопался к правде!              Это было ей на руку. Джинни потупила взгляд, будто серьезно сожалела о прошлом, и отпила из кружки уже остывший чай.              Кажется, ей поверили. Или захотели поверить. Или сделали вид, что поверили. В любом случае, они начнут действовать в открытую только через какое-то время, так что у нее есть все шансы на успех.              Джинни Уизли никогда не убегала от проблем: это было просто не в её характере. Но сейчас ей отчаянно хотелось выбежать из кабинета до того, как она «сдаст» Тома. Хотя он позаботился о том, чтобы она не проболталась: иначе почему Джинни помнит только его красивое лицо, склонившееся к ней, и соблазнительные губы? И глаза — еще не такие красные, как у змеи.              — Мисс Уизли, вы можете идти, если больше ничего не можете рассказать, — профессор Снейп как обычно выразился так, словно она одна и была виновата, что не извлекла из своей дырявой памяти ценные воспоминания, которые пригодились бы ему. А между прочим, во всем был виноват Том, только этого Снейпу знать необязательно. А Малфою и подавно.              — Тогда я пошла. Спасибо за чай, — Джинни могла и дальше тратить заварку, но предпочла все-таки не уничтожать запасы профессора, которых и без того было мало: Снейп не любил гостей.              — Будьте осторожны, мисс Уизли.              Выйдя из кабинета, Джинни облегченно выдохнула. Малфой остался со Снейпом. Наверное, будут обсуждать какие-то только им известные планы. И зачем им вообще понадобился её Дневник?              «СТО-О-ОП. Как они вообще узнали, что я нашла дневник Реддла?» — Джинни даже остановилась, когда такая простая мысль вылезла на поверхность. Но тут же успокоилась, ответив себе:              «Малфой, увидев меня в Выручай-комнате с Дневником, наверняка сначала думал, откуда он у меня, но, не найдя ответа, пошел к Снейпу ивсё ему рассказал. Хотя возможно, что он утаил некоторую информацию».              «Будьте осторожны, мисс Уизли… Будьте осторожны, мисс Уизли…» — слова Снейпа не желали выходить из головы. Да и Джинни не прилагала никаких усилий, чтобы забыть их — слишком тепло было от одной только мысли, что холодный и вечно недовольный всеми профессор может что-то испытывать.