Неизбежность

      Тик-так!.. тик-так!.. тик-так!..              Настенные часы остервенело отсчитывали равномерные вздохи неслышных шагов. Девушка со стоном выхватила подушку из-под головы, выдохнув в чистую мягкую ткань. За прошедшую неделю она спала от силы часов пять, и то — сплошными урывками.              Ей настолько дерьмово, что хочется прыгнуть в открытое настежь окно, лишь бы не оставаться в этой душной, пропахшей собственной кровью комнате.              Кошмары стабильно снились, но чтобы бессонница… Джинни совершенно не была готова к последствиям встречи с Дневником.              Она так и не прикоснулась к темной книжице с того злополучного раза, как увидела единственную странную запись.              «Я люблю тебя».              Это снова его вранье. Лжец. Лицемер.              Как она вообще верила ему? А, ну да. Она же была несмышленой идиоткой, влюбленной дурочкой — жертвой, умудрившейся полюбить своего насильника.              «Что-то вообще изменилось?» — шепчет противный голос, поселившийся в сознании с первого курса.              Нет, это всё — слишком. Слишком для нее.              Два часа ночи. Девчонки давно спят, возвратившись с двойного свидания. А Джинни снова не пошла — отказалась, сославшись на горы невыполненных работ.              Собственно, так оно и было. Без дозы восьмичасового сна она не могла свободно мыслить и не дотягивала до своего привычного уровня знаний. Гермиона пыталась вразумить её, сводить в библиотеку, даже вызвалась сидеть с ней до отбоя, лишь бы Джинни взялась за ум.              Но всё буквально валилось из рук. Нагнетало ситуацию отсутствие каких-либо вестей от Малфоя: он-то бы точно ухватился за любую возможность досадить ей. Но Малфой молчал, решив, по-видимому, не попадаться на глаза злой, невыспавшейся Уизли.              А с ним молчал и Снейп.              Она засыпала на его уроках, плюя на вычет баллов со своего факультета. Однокурсники хмуро косились на её парту, но Джинни плевала и на них. Почему ей не дают спокойно выспаться?!              Снейп же, вопреки своему обычному депрессивно-мрачному состоянию, не обращал на Джинни абсолютно никакого внимания, предпочитая игнорировать сонное рыжее недоразумение.              И это бесило.              Разве не он назначил ей отработки по субботам на протяжении этого месяца?              Ладно, игнорирование со стороны факультета, но Снейп!.. Это стало последней каплей.              Сегодня она просто не явилась на отработку. Раз профессор предпочитает полную изоляцию, то и она не будет мешаться.              Только Луна поддерживала её. Да Лавгуд и не могла иначе: злиться она совершенно не умела. И что-то подсказывало Джинни, что и не хотела.              Луна часто наведывалась в её комнату, которую Джинни делила с еще тремя девочками: Парвати, Лавандой и Лилой, её однокурсницей. Последняя, к слову, пыталась подружиться — кажется, это был второй человек, который не спешил отказываться от некоммуникабельной Джиневры.              Они даже ходили иногда вместе в Большой Зал. Джинни всегда молчала, изредка вставляя свои скудные комментарии в их общий диалог. Но Лила нисколько не сердилась за такое равнодушное поведение подруги: наоборот, мило продолжала шутить, улыбаясь.              Лила перевелась в Хогвартс из Шармбатона, как сама рассказывала, в этом году. Почему она ушла из элитной школы, в которой хотели учиться чуть ли не все девчонки, Джинни не знала. Она не любила соваться в чужую жизнь, так что ни разу не спросила у Лилы о её переводе.              Буквально вчера они сидели в библиотеке, переписывая нужные к следующей неделе конспекты. Лила, помимо занятия чтением, успевала болтать о нудных профессорах, огромных домашних заданиях и, конечно же, о парнях.              Иногда Джинни казалось, что Лила что-то скрывает за внешней веселостью и радушием. Она никогда не жаловалась, а если и расстраивалась из-за оценок, то уходила в туалет к Плаксе Миртл. Джинни такое поведение новой подруги настораживало. Ладно, если бы Лила была застенчивой и ранимой, — тогда можно было бы объяснить её внезапные исчезновения посреди учебного процесса. Но девушка «практиковала» свои уходы примерно раз в неделю, не называя причины.              Вспомнился их разговор на днях. Джинни покрепче прижала подушку к груди и закрыла глаза, заставляя себя мучительно перематывать воспоминания снова и снова, как пленку от старенького, потрепанного фотоаппарата отца.              — Ты встречаешься с Томасом, но постоянно засматриваешься на Поттера.              Они стояли у входа в библиотеку, дверь которой была плотно закрыта. Джинни медленно выдохнула, коря Лилу за чрезмерную наблюдательность и простое любопытство. Или непростое?..              — Мне нравится Дин, — отметая подальше мысли об измене, ответила Джинни и немного нервно поправила выбившуюся прядку ярких рыжих волос. Она помнила, как Лила посмотрела на нее по-новому: жадно, грязно и как-то совсем не по-детски. Джинни мысленно чертыхнулась, заставив себя не отводить взгляд.              — Но ты засматриваешься на Поттера, — повторила Лила, выделяя фамилию Гарри. А Джинни, не выдержав напряжения, истерически засмеялась:              — Что ты такое говоришь?.. Я люблю Дина.              — Правда? Тогда докажи, — улыбка девушки стала совсем зловещей, и Джинни, пугаясь, заметила острые клыки, выделяющиеся на фоне почти бескровных губ.              «Что с ней такое?» — подумала она, закусив нижнюю губу и глуша стон разочарования. Вера в веселую подругу таяла с каждым произнесенным словом. Что Лила скрывает?              — Мне не надо ничего доказывать, — смыкая челюсти с неприятным хрустом, холодно ответила она. И, кажется, уловила быстрое движение сбоку — Лила, оскалившись, ловко извернулась, приставив к горлу ошарашенной девушки складной ножичек.              — А вот я так не думаю… — томно прошептала она, обдав холодным, мертвым дыханием её ушко. Джинни не шелохнулась — так и застыла, боясь спровоцировать «подругу». — Знаешь, отец страдает там в одиночестве, пока ты кувыркаешься с твоим Дином, — в голосе Лилы Джинни явственно чувствовала опасность и затаенную боль. Мысли одна ужаснее другой крутились в рыжей головке, медленно и со вкусом насилуя сознание юной девушки:              «Какой еще отец?»       «У нее есть отец?»       «Он следит за мной?»       «Не-ет, она следит за мной».       «Но с какой целью? И... кто этот чертов ублюдок?»              Джинни стало по-настоящему страшно. Лила, сориентировавшись, больно толкнула её в плечо, затащив в укромную нишу.              «Нас никто не найдет… Меня никто не найдет…»              – Чего ты пугаешься, как маленькая? — Лила специально изводила её, надавливая на горло чистеньким лезвием всё сильнее. — В постель прыгать к придурку Томасу так ты взрослая, а тут испугалась… Подумаешь. Больно не будет — обещаю.              — Ты по девочкам, что ли? — Джинни нарочно храбрилась, лихорадочно придумывая тщательный план побега.              — А? Да ты совсем глупенькая… — очевидно, Лиле нравилось играть с ней. «Что за шуточки?» — хмурилась Джинни, про себя же думая, что Лила сейчас точно не шутила.              — Я тебя отпущу, только не дергайся. — Нож предостерегающе взрезал тонкую кожу шеи, и Джинни прикусила язык. Черт, ситуация складывалась явно не в её пользу: понимающая подруга вдруг превратилась в стервозную сучку, готовую её зарезать без всяких угрызений совести.              «Я тебя отпущу, только не дергайся…» — вспомнились последние слова Тома, и Джинни в шоке застыла, боясь спугнуть трепыхающуюся мысль. Неужели Лила как-то связана с Реддлом?              Да ну, быть не может. Глупости. Он умер. Умер…              «Но Дневник всё еще у тебя», — некстати вмешалось собственное сознание. Лила же, наблюдая за её сомнениями, мстительно резанула шею.              — Хочу попробовать… Ты ведь дашь её опробовать добровольно, да, Джине-е-евра?              Нет. НЕТ. Такого не может, не может быть.              «Он что, умер и переродился в этой сумасшедшей?»              Кожу обожгло.              Джинни нервно дернулась, сдавив подушку сильнее. Как она ошибалась, доверившись незнакомой девушке! Эта Лила была источником её неконтролируемой злости.              Она ничего не помнила после. Очнулась уже у себя. Шея жутко зудела, но она даже к зеркалу не подошла — чувствовала, что, если посмотрит в свое отражение, снова превратится в безэмоциональную куклу, которой была весь первый курс.              Нет, она не позволит случившемуся повториться. И непременно узнает, что замышляет её бывшая подруга.              А еще расстроит все Его планы. Том однозначно выводил её из себя, пусть и мертвый.              Он больше не вернется. Не запытает, не убьет, не… поговорит. Не шепнет ласково: «Мне нужна твоя кровь».              «Я люблю тебя».              Да пусть этот змеиный ублюдок катится ко всем чертям со своей грязной игрой!              Завтра, завтра она наконец избавится от него и согласится на дурацкую вечеринку у Слизнорта.              

***

      

      — Джинни, ты как? Всё в порядке? — Луна беспокоилась за девушку.              Они сидели в гриффиндорской спальне для девочек и перебирали ворох одежды, которую им предстояло выбрать к вечеру. Рыжая откровенно скучала и то и дело уносилась мыслями куда-то далеко. И Луне почему-то думалось, что эти мысли были нерадостными.              — А? — Уизли крутанулась перед зеркалом, разглаживая неровные складки на слишком, как приметила Луна, короткой юбке.              «И зачем она так броско одевается? ЕЙ ведь не нужно привлекать внимание, она и без всяких ухищрений очень красивая».              — Ты не выспалась. Мешки под глазами, — немного смущаясь, ответила Луна. — Да ты всю прошлую неделю ходила какая-то вялая…              — Всё в порядке, да, правда же? Всё в порядке, — улыбнулась Джинни, но получилось криво и фальшиво. Луна, достав из кучи белья на кровати очередную откровенную тряпку, выкинула ту в мусорку.              — Эй! Ты чего делаешь? — возмутилась девушка, перехватывая летящую аккурат в мусорную корзину одежду. Луна слабо улыбнулась: наконец-то Джинни стала самой собой. Да и хорошая реакция охотника в сборной по квиддичу не дала бы очередному наряду кануть в небытие.              — Выглядит слишком вызывающе, — констатировала известный факт Лавгуд. Только вот Джинни он, видимо, был неизвестен: она нахмурилась, сильнее вцепившись в дорогую сердцу вещь.              — Да много ты понимаешь! — теперь уже Луна нахмурилась, поджав губы. Не думала она, что подруга так низко оценивает её дизайнерские способности. — За это платье я выложила кругленькую сумму!              Лавгуд нахмурилась сильнее. «Откуда у Джинни деньги?» — вертелось в голове у блондинки не в обиду семье Уизли. Джинни же, заметив скептический взгляд, решительно произнесла:              — Да! Я богата!              Поднятая светлая бровь была знаком к дальнейшим действиям.              — Я подрабатываю на зимних праздниках, — выдохнула рыжеволосая, поняв, что проболталась. Луна радостно захлопала в ладоши, желая таким образом подбодрить девушку. — Ну, сама понимаешь, с деньгами у меня проблемы. Вот я и решила, что возьмусь за любую работу!              — О, вот это настрой! — поддержала подругу Лавгуд. — Продолжай в том же духе!              Больше разговор о работе не заходил. Луна предусмотрительно не спрашивала, где все-таки нашла вакансию подруга, а Джинни в свою очередь тихо радовалась окончанию череды неловких вопросов.              Всё оставшееся время до вечера они провели, перемеряв с десяток нарядов. Не то чтобы Джинни было важно, в чем она будет развлекаться, но привлечь внимание противоположного пола все-таки хотелось.              «У тебя есть Дин. Не забывай о своем парне», — услужливо напомнило сознание, и Джинни громко выругалась. Луна посмотрела на подругу с удивлением, сквозившим в ясных голубых глазах, но так ничего и не спросила. И Джинни была ей за это очень благодарна.              — Слушай, а с кем ты собираешься идти к Слизнорту? — поинтересовалась Лавгуд, мило улыбаясь: она уже выбрала подходящее платье для вечера. Как и партнера.              — Э?.. — Джинни как-то не подумала об этом.              — Неужели ты не сказала Дину? — удивилась Луна, оторвавшись от разглядывания собственного образа.              — Ну… я… не представлялось возможности! — все-таки выкрутилась.              Ну не будет же она говорить, что решила пойти, чтобы отвлечься.              — Тогда позови его скорее, он же наверняка не в курсе, — округлила глаза Луна, не желая закрывать неудобную для Джинни тему. Уизли мысленно чертыхнулась пару раз — для достоверности.              — Я решила встретиться там. Он же всё равно приглашен.              — А, ну тогда понятно, — хитро прищурилась Луна, а рыжая закатила глаза: кажется, Лавгуд всё знала и специально изводила её своими вопросами.              — А ты с кем?.. — решила переключиться на подругу Джинни, замечая, как Луна испуганно ойкает.              «Интересно…»              — С… Блейзом Забини.              Ответом ей послужило загробное молчание.              — Что-то не так? — Луна по-своему поняла длинную паузу.              — Да нет, ничего… то есть да! Какой Забини? Лавгуд, ты в своем уме?! — Луна растерянно захлопала ресницами, вся сжавшись в клубочек. Джинни давно не называла её по фамилии — только когда ужасно сердилась. И вот сейчас, кажется, был именно такой случай.              — Мы с ним уже полгода… — пролепетала она.              — Полгода чего?              — Встречаемся… — совсем тихо шепнула Луна. Джинни от услышанного громко шлепнулась на кровать, умудрившись больно стукнуться о деревянную ножку. Полог зловеще заколыхался.              — Хорошая из тебя подруга… Полгода отношений, а мне — ни звука, — Джинни точно обиделась. Луна слышала это по голосу. — Нет, ладно бы Невилл или кто-то из знакомых — тогда я бы еще могла понять, — но чтобы Забини?.. Вы как с ним пересеклись вообще?              Поняв, что от расспросов и горестных вздыханий Уизли она не отделается, Луна решила кратко пересказать основные события.              — Помнишь наш прошлый год? — дождавшись одобрительного кивка подруги, Лавгуд продолжила, мечтательно посмотрев в окно: — Мы тогда совсем не умели защищаться. Гарри научил нас азам — можно сказать, провел по дороге навстречу взрослой жизни… Но знаешь, Джинни, в ту ночь… когда Сириуса Блэка не стало… что-то в нас с тобой поменялось. И я думаю, отчасти это потому, что мы смогли противостоять слизеринцам.              — А, я тогда еще запустила в Малфоя Летучемышиным Сглазом… — Джинни тоже замечталась, сверкнув озорной улыбкой.              — Да. Именно тогда… — Луна запнулась, неожиданно покраснев, — …именно тогда меня схватил Блейз.              — Э? Серьезно?              — Ну да. Тебя увел Драко, — Джинни скорчила рожицу при одном упоминании знакомого имени, — а меня Блейз.              — Ну и что? Что потом?..              — А потом он меня отпустил…              — Чего-о?! Забини — и отпустил? С чего бы ему это делать?              — С того, что я ему нравилась, Джинни! — взорвалась блондинка. — Никто не замечал, но… он часто смотрел на меня в Большом Зале — так, как смотрит на тебя Драко, — Луна немного успокоилась, чего нельзя было сказать о рыжеволосой.              — И ничего он не смотрит! — запротестовала та.              — Конечно. Он лю-бу-ет-ся.              — Вот еще!              — Да признайся уже.              — Еще чего!              — Ты же понимаешь, что только что сама мне призналась, — с ехидцей проговорила Луна. — Он тебе тоже нравится. Немного, но да. По крайней мере, у тебя нет причин его ненавидеть.              — Ну да. Я же не психованный Волдеморт, чтобы убивать людей по своему желанию, — чересчур легко согласилась Уизли.              — А… у тебя есть причины ненавидеть его? — осторожно, боясь обидеть подругу, прошептала Луна.              — Хм, кого — его? — прищурилась Джинни.              — Ну-у… да никого! Ладно, Джин, ты когда начнешь собираться? — Луна все-таки не осмелилась. И Джинни её за это не винила.              Она поняла, о ком говорит проницательная подруга. Луна всегда замечала, когда ей было грустно, так что этот раз не должен был стать чем-то из ряда вон выходящим.              «Действительно, есть ли у меня причины ненавидеть Тома? Тома — не Волдеморта».              Она как-то об этом не задумывалась. Ненавидеть Его, будь Он её Томом или же бесчувственной змеиной тварью, было в порядке вещей. Но тогда почему она сомневается?              Кажется, Джинни пока не в силах разгадать новую загадку. Поэтому она просто выдавливает улыбку и отвечает светящейся в предвкушении Луне:              — Через час.              И на этот раз улыбка действительно искренняя.