Пикник у обочины кладбища

Со стороны могло показаться, что в «Похоронном доме» готовить и вести хозяйство умел один Сяо Синчэнь, но это было не так. Скорее, всё обстояло абсолютно противоположным образом. А Сяо Синчэнь просто обладал потрясающей способностью заставлять людей и тварей чувствовать себя важными, нужными и любимыми. – Надо порезать томаты, – говорил он, и А-Цин остервенело стучала ножиком по разделочной доске. – Надо помыть редьку, – говорил он, и Цзычэнь уже включал воду в раковине. – Надо зажечь газ, – говорил он, и Сюэ Ян тащил к нему спичечный коробок. И эта магия была самой потрясающей из всех, какие Вэй Ин видел в своей жизни. Дети тоже непроизвольно втянулись в этот подай-принеси-порежь-помой процесс, совершенно забыв о том, что они гости. Вэй Ин, который обладал устойчивостью ко всякому колдунству, сидел на табурете, покачиваясь. Синчэнь в один момент обернулся к нему и, Вэй Ин готов был поклясться, подмигнул из-под очков. Вскоре снедь была готова, они погрузили её в корзины – как в тупых американских фильмах – и полным составом выдвинулись навстречу приключениям. – Послушайте, – с оттенком беспокойства сказал Сычжуй, – разве это хорошая идея – устраивать пикник на кладбище? Всё-таки это… ну… кладбище? – А почему нет? – безмятежно спросил Синчэнь. – Там уютно и очень красиво, есть много неплохих пустых, незанятых полян, которые выполняют декоративную функцию. И никто нас не потревожит. – Нет, это скорее мы можем кого-то потревожить, – попытался донести свою точку зрения Сычжуй. – К тому же, работники кладбища вряд ли будут в восторге… Он замолчал, сообразив, что один из этих самых работников идёт сейчас рядом с ними и тащит корзину, доверху забитую мясными блюдами, при этом пылая искренним энтузиазмом. – Не переживай, – Вэй Ин высвободил руку и потрепал его по голове. – Всё нормально. Мы просто будем поминать в тесном семейном кругу… эээ… ну, например, тётушку Мэй, у неё как раз позавчера был день рождения. Замечательная, чудесная женщина! Как можно не выпить в её честь? – Кто такая тётушка Мэй? – не понял Цзинъи. Они уже достигли ворот кладбища. – Сектор В-4, третий ряд, – безошибочно назвал Вэй Ин. Он столько раз делал оградку для чёртовых пионов, которыми она дорожила сверх меры, что мог бы найти её могилу с закрытыми глазами. Колотить в ночи заборчики – не то, как бы он хотел проводить ночи, но тётушка Мэй была неумолима в своих требованиях. – И не надо на меня так смотреть, тётушка Мэй мне почти как родная, никакого лицемерия! Внимание Вэй Ина привлекло ярко-красное пятно на периферии. Он, честно говоря, не посмотрел на автомобили, припаркованные под знаком стоянки, но этот красный цвет мог означать только одно. – Наши работники поддерживают порядок на кладбище круглосуточно, – вещала младшая госпожа Вэнь, поддерживая под локоть какого-то мужчину – видимо, клиента. – По вашей просьбе и за дополнительную плату будут производиться ежедневные садовые работы на участке: полив, прополка, поддержание чистоты. Это место с удивительной энергетикой, только посмотрите! Она взмахнула рукой, и клиент повернулся ровно настолько, чтобы заметить и детей, и корзины для пикника, и всё остальное. Взгляд Вэнь Цин прожигал дырки. – Добрый вечер! – поздоровался Вэй Ин. – Решаете, стоит ли приобретать место на этом кладбище? Так я вам скажу, оно того стоит! Вот наша тётушка Мэй на небесах, я уверен, ни разу не пожалела. Каждый раз, когда приходим навестить и помянуть её, мы радуемся, что выбрали для неё такое спокойное и наполненное духовной энергией место. – Спасибо управляющей Вэнь, – натуральным образом всхлипнула А-Цин и сложила руки в молитвенном жесте. – Наша тётушка Мэй может покоиться с миром! – Худшая социальная реклама из всех, что я слышал, – пробормотал Цзинъи. – Пойдёмте, – сказала Вэнь Цин, и это прозвучало немного угрожающе, хотя клиент, кажется, впечатлился представлением. – Покажу вам свободные секторы. – Ну, вот, – вздохнул Вэй Ин, когда вызывающе-красный плащик скрылся из вида. – Как же она не вовремя! Придётся и её позвать к столу, когда клиент уедет, а то обидится. А обиженная Цин-Цин – это не то, что можно спокойно пережить. – Ничего, – Синчэнь покачал своей корзиной. – Мы много всего захватили. Можно будет позвать не только её, но и остальных тоже. – Кого? – не понял Вэй Ин. – Вэнь Нина, что ли? Ну да, его тоже нужно, конечно; он мне вообще бутерброд сегодня утром оставил… Сяо Синчэнь улыбнулся так, как будто знал великую тайну этого мира, и Вэй Ин внезапно вспомнил – Лань Чжань. То есть, конечно, не только он; время уже близилось к вечеру, а значит, скоро должны были приехать за детьми. И Лань Чжань в том числе. Они выбрали неплохую полянку, разложили скатерть и блюда, постелили циновки. Дети скучковались вместе с А-Цин – они всю дорогу о чём-то препирались, хотя было видно, что по-доброму. Сюэ Ян собирался вальяжно развалиться прямо посреди импровизированного стола, но Цзычэнь цыкнул на него, угрожающе покачивая ножом для резки хлеба. Тогда Сюэ Ян улёгся между ним и Синчэнем как строгая дуэнья, поводя ушами из стороны в сторону. Синчэнь, улыбнувшись, поставил перед ним тарелку с хорошей мясной окровавленной костью и куском покупного торта. – Я вот думаю, – мягко сказал он, – нужно перевести А-Цин в другую школу. Эта меня не очень устраивает. – Возня с документами, – понимающе протянул Вэй Ин, который прекрасно знал, что ни господин Сяо, ни господин Сун официально не числились опекунами А-Цин. Это Лань Сычжуй вытащил счастливый билетик, здесь же ситуация была сложнее. – Возня с документами, – печально склонил голову Синчэнь. – И с выбором школы ещё. Ей ведь тоже непросто освоиться, найти друзей… – Ты намекаешь, что неплохо бы её перевести в ту же школу, где учится племянник мэра, внук главы управления охраны общественного порядка и сын уездного судьи в одном лице? – процитировав по памяти, уточнил Цзычэнь. – Это затратно слишком получится. Потянем? – Нет ничего невозможного, – заявил женский голос, и под бок Вэй Ину почти что упала Вэнь Цин. – Надо только правильно попросить правильных людей. – Д-добрый день, – приветливо поздоровался Вэнь Нин, усаживаясь по другую сторону. – Вы не п-против, что мы присоединимся к вам? Они почти всегда садились так, чтобы подпирать Вэй Ина с двух сторон, как будто он собирался немедленно сбежать. Он привык уже к этому, как привык ко всему, что появилось у него после смены жизненных ориентиров. Сычжуй покосился на Цзинь Лина, потом улыбнулся и одними губами просигналил: «тётя Цин, дядя Нин, здравствуйте». Это было удивительно, но Лани не стали скрывать от него тайну рождения и на полном серьёзе разрешили видеться с семьёй Вэнь. Вэнь Цин, Вэнь Нин – и, что самое поразительное, Жохань в нём души не чаяли. Сычжуй называл последнего «дедушка Вэнь», тот счастливо улыбался, и Вэй Ин готов был поклясться, что это самая разрывающая шаблоны вещь на свете. Вот уж точно, золотые детки нашли друг друга. Если тронуть Цзинь Лина означало развязать войну со всеми официальными структурами власти, то тронуть Сычжуя означало – развязать войну с мафией. Как ни посмотри, не самые приятные перспективы. – Напротив, мы будем счастливы, если вы к нам присоединитесь, – заверил их Синчэнь. – Позволят ли правильные люди, умеющие появиться в нужную минуту и помочь решить проблемы других, не таких правильных людей, угостить их острой курочкой Гунбао (1)? – А кто её готовил? – подозрительно прищурилась Вэнь Цин. – Не я, – отрёкся Вэй Ин. – Можешь смело накладывать и себе, и Вэнь Нину, но знайте, что я не одобряю этой вашей щепетильности в выборе блюд. – Так вот, про школу… – начала Вэнь Цин, благосклонно принимая тарелку из рук Цзычэня. Но Вэй Ин её уже не слушал, потому что почувствовал на себе такой знакомый взгляд, который пробирал до самого сердца и рассыпал мурашки по всему телу, и обернулся. К ним шёл Лань Чжань, как всегда прекрасный и совершенный в своём белом деловом костюме, и в руке у него был большой букет цветов. О, Лань Чжань обыкновенно приезжал на кладбище с букетом. Вэй Ин каждый раз говорил что-то вроде: «Ха-ха, Лань Чжань, ты привёз мне цветы, как романтично! Ну ладно тебе, не хмурься, я знаю, что это не мне, а бедным душам, о которых я забочусь. Ты такой хороший, Лань Чжань, давай поставим букет сюда, они будут очень-очень рады». – Смотри-ка, – сказала одна из тётушек-посетительниц, что пришла сегодня навестить могилы своих родственников и как раз проходила мимо. – Господин Лань опять приехал! – И опять в белом, – подхватила другая тётушка. – Сколько он уже в трауре-то ходит, точно больше года! Я у него всегда спрашиваю, кого же вы потеряли, господин Лань? Никак невесту молодую? А он всё молчит. – Траур у человека, а ты тут со своими расспросами, – шикнула на неё первая тётушка, и они свернули на другую дорожку. – О, да, – протянула Вэнь Цин так тихо, чтобы услышали только те, кто сидел рядом. – У него многолетний траур по чьим-то мозгам, и ещё длительное воздержание. Бедный господин Лань. Вэнь Нин покраснел, а Вэй Ин показал ей кулак. – Лань Чжань! – воскликнул он. – Какой сюрприз. Вот уж не думал, что ты сам приедешь! Лань Чжань кивком головы поприветствовал всех собравшихся, отдельно задержавшись взглядом на юных Ланях. Цзинъи заёрзал. – Поговорим дома, – сказал им Лань Чжань, и от этого его тона поёжились все, включая и детей, и уже давно выросших. – Присаживайтесь, господин Лань, – Вэнь Цин указала рукой на место рядом с собой. – Вы как раз вовремя! Да ещё с букетом. Сегодня мы поминаем тётушку Мэй. Она, конечно, предпочитает пионы, но и такие цветы ей понравятся. Или, может, я ошибаюсь, и этот букет предназначался кому-то ещё? Лань Чжань посмотрел на неё с укором, присел, предварительно разгладив циновку, будто на ней вообще могли быть какие-то складки, и протянул букет Вэй Ину. – Тётушке Мэй, – сказал он. – Ты знаешь, куда его поставить – как обычно. – Как обычно, – шепнула Вэй Ину на ухо Вэнь Цин. – Сколько боли в этом слове. Какой же ты идиот. Ему очень-очень захотелось пребольно ущипнуть её за задницу, но такие шутки с младшей госпожой Вэнь не проходили. То, что младшая госпожа свободно перемещалась без телохранителей, многое говорило о её способностях. – Как дела? – переметнулся Вэй Ин к Вэнь Нину. Сперва он хотел поухаживать за Лань Чжанем, но того уже оккупировали дети, надеясь, видимо, смягчить как-то своё наказание, и он бы был последним эгоистом, если бы помешал им. Конечно, сам Вэй Ин ещё в школьные годы убедился, что это бесполезно; Лань Чжань взяток не брал и на уступки идти отказывался. Но учиться следовало на собственных ошибках. – Хо-орошо, – улыбнулся Вэнь Нин. – Записей на работе на сегодня было мало, ничего серьёзного, и я решил, что в клинике и б-без меня справятся. И, конечно же, при первой возможности отправился на кладбище. Вэнь Нин не любил людей. Сторонился их, опасался, обходил десятой дорогой. Исключение он делал только для своей сестры, а-Юаня и, как выяснилось, Вэй Ина. Тот никогда не мог понять, чем же завоевал любовь и доверие Вэнь Нина. Вэнь Цин сказала: любовь с первого взгляда, понимаешь, он сразу, как только смотрит на человека, делает выводы и придерживается их потом всю жизнь – а ты явился ему как герой со сверкающим мечом правосудия. Чего теперь удивляться. Но так же, как Вэнь Нину не нравились живые, ему нравились мёртвые. На кладбище он чувствовал себя словно в своей стихии. Оглаживал навершия могильных плит, вытирал запылившиеся портреты, менял цветы в вазах и благовония – и ни капли не боялся восставших трупов. Вэнь Цин сперва переживала, запрещала ему ночные прогулки, а потом махнула рукой и смирилась. Вэй Ин нашёл в этом свою выгоду. Он сам мало что понимал в биологии, беспокоить Синчэня или Цин-Цин лишний раз не хотелось, зато Вэнь Нин всегда был готов ему помочь, если требовалось что-нибудь подправить во внешности мертвецов. Особенно после какой-нибудь драки, которую Вэй Ин не успевал вовремя остановить. Или для весёлых сестричек, что умудрялись закатывать истерику всякий раз, когда находили изъяны на своих личиках или руках. – На ночь задержишься? – с надеждой спросил Вэй Ин, но Вэнь Нин покачал головой. – Простите, господин Вэй, не сегод-дня. Нужно рано вставать. Через пару дней о-обязательно вас навещу и сделаю всё, что в моих силах. Или вам срочно что-то надо? – Нет, нет, – не хватало ещё эксплуатировать эту добрую и бескорыстную душу ради своих дел. – Как будешь свободен – приходи. Телефон Цзинь Лина вдруг разразился звонкой трелью. Он вытащил его, посмотрел на дисплей – и лицо его аж вытянулось от удивления. – Дядя Вэй, тут мама просит тебя выйти к воротам и встретить её, – сказал он растерянно. – Пишет, что несёт что-то тяжёлое. Вэй Ин запаниковал. – Сестрица? – он тут же вскочил на ноги. – На кладбище? Ой, нет, нет, нет, она просто так взяла – и приехала сюда? Ещё и тяжёлое что-то несёт! Он бросился в сторону ворот, и буквально через несколько метров его догнал Лань Чжань. – Тяжёлое, – невозмутимо пояснил он. – Надо помочь донести. Вэй Ин мог бы многое ему сказать – что он тоже мужчина, что и сам в состоянии помочь сестрице, что это дело семейное, что ему совсем не сложно – но, разумеется, не стал. Потому что только дурак будет отнекиваться, когда руку помощи протягивает сам Лань Чжань. Как выяснилось, у Яньли и без того был личный носильщик – это Вэй Ин сообразил в тот же миг, как увидел, что на парковке стоит вовсе не её вишнёвый Джили, а здоровенный джип, на котором рассекал их младший брат. – Какие люди, – мрачно сказал Цзян Чэн, исподлобья посматривая на Лань Чжаня. – Никак сам господин Лань пожаловал! Лань Чжань не удостоил его ни словом, ни жестом. Не клеилось у них с Цзян Чэном с самого детства. То есть, не клеилось не так, как с Вэй Ином, а по-настоящему, доходя до почти что неприкрытой вражды. Цзян Чэн, может быть, и выглядел бы угрожающе, но всё впечатление портила кастрюля – огромная бадья в розовый цветочек – которую он бережно прижимал к себе. Крышка была примотана полотенцем к ручкам. В таком виде Цзян Чэн напоминал, скорее, отчаянную домохозяйку, нежели офицера полиции. – И тебе привет! – махнул ему Вэй Ин и, не тратя времени, заключил в объятия Яньли. Та засмеялась и поцеловала его в щёку. – Ну наконец-то, а-Ин, – сказала она. – Ты жаловался, что соскучился, и я поняла, что не прощу себе, если не приеду! А-Лин написал мне, что вы собираетесь устраивать пикник, и я решила – будет невежливо прийти с пустыми руками. Возьми, пожалуйста, тарелки на заднем сиденье и пойдём, пока всё не остыло. – Скажи мне, что в кастрюле то, что я думаю, – блаженно простонал Вэй Ин. – Хотя, нет, не говори, не говори! Я хочу первым открыть крышку и убедиться! Он вытащил из багажника большую сумку, где позвякивали тарелки, но её тут же отобрал Лань Чжань, который всегда держал слово: пришёл помогать, значит, будет помогать. Так они и двинулись: Цзян Чэн с кастрюлей, Лань Чжань с тарелками и Вэй Ин с сестрицей под ручку. Внутри он разрывался от противоречивого желания: устроить сестре лучший пикник в её жизни или схватить её в охапку и сбежать отсюда. Вэй Ин уже был готов начать отгрызать себе руку или ногу, как и было обещано, только бы не сажать Яньли по соседству с мертвяками. Но Яньли вроде бы всё нравилось, и он решил погодить с самобичеванием. Прибытию кастрюли обрадовались больше всего, разумеется. – Неужели я удостоюсь чести отведать знаменитый суп госпожи Цзинь, – поспешил с комплиментом Синчэнь. – Я первый! Первый! – как только Цзян Чэн поставил свою ношу в центр импровизированного стола, Вэй Ин тут же сдёрнул полотенце и сдвинул крышку. Родной аромат супа из лотосов и свиных рёбрышек наполнил его лёгкие, и он даже замычал от восторга. – Но мы уже начали есть сладкое, – заикнулся Лань Цзинъи и тут же получил ложкой по лбу от Цзинь Лина. – Все будут есть мамин суп и боготворить его, – бескомпромиссно заявил он. – Все. Понятно? Яньли маленьким половничком разлила суп по мискам. Вэй Ин посмотрел на свою – самая глубокая, разумеется, и наполнена до краёв. Яньли подмигнула ему – она всегда докладывала братьям дополнительную порцию, с самого детства. И приговаривала, что а-Ин такой тощий, ему нужно лучше питаться. Вэй Ин бы ел сестрицын суп, да и не только суп, но и любую стряпню, бесконечно – пока не лопнул бы, наверное. На какое-то время за столом повисла блаженная, благожелательная тишина: все вкушали пищу небожителей. Даже Лань Чжань, который обычно весьма избирательно относился к еде, принялся за свою миску без возражений. По его лицу было не понять, из вежливости ли, или ему в самом деле нравится. Потом потихоньку перешли к разговорам в группках по интересам. Вэй Ин задумчиво водил ложкой по пустому дну миски и размышлял, как бы оказаться в одной компании с Лань Чжанем, если учесть, что между ними сидит Цин-Цин. – Спасибо госпоже Цзинь, всё было очень вкусно. Если никто не против, я отойду, покурю, – сказал Цзычэнь. Он встал, пошарил по карманам, и лицо его вдруг стало изумлённым. – А зажигалки-то нет, – задумчиво протянул он. – Сюэ Ян, твоя работа? Сюэ Ян остался равнодушен к обвинениям, даже хвостом не дёрнул. – Ну почему сразу его, – возразил Синчэнь. – Ты, может, обронил где-то по дороге или вообще дома забыл. И, кстати, ты куришь слишком много, мне это не нравится. – Вот, – подхватил Цзычэнь. – Тебе это не нравится, и у нас уже есть мотив преступления. Потому что кое-чьими стараниями всё, что тебе не нравится, очень быстро исчезает в небытии. Послушай, чёрная тварь, я сделаю из тебя чучело, если обнаружу, что это был ты, понял? И никто меня не остановит, даже Синчэнь. – Пойдём, – сказал Цзян Чэн, – у меня есть зажигалка. – Курить – это плохо, – выдал Цзинь Лин, с укором глядя на дядю. – Мама, скажи ему! – Посмотри на себя! – закатил глаза Цзян Чэн. – Посмотри на всю нашу семью – за исключением Яньли, конечно! Посмотри на мою жизнь и на мою работу! Посмотри отдельно на этого идиота, которого я уже чёрт знает сколько лет зову своим братом! С вами всеми не закурить – это надо быть святым. Таким, как господин Лань, например. – Мм, – согласился Лань Чжань. Это был неприкрытый двойной намёк, но Вэй Ин его достойно выдержал. – Место для курения – у ворот! – строго напомнил он. – Увижу, что вы дымите где-то ещё, выпишу штраф обоим, и даже не посмотрю, кто тут сосед, а кто родственник! – А я тоже пойду, – сказала вдруг Цин-Цин, поднимаясь с места. – Покурю. Господин Цзян, подайте мне руку, будьте так любезны? – Разве младшая госпожа Вэнь курит? – озадаченно спросила Яньли, когда все трое отошли подальше. Теперь между Вэй Ином и Лань Чжанем образовалось пустое место. Он немного сдвинулся вбок, столкнулся своей рукой с чужой рукой и понял, что Лань Чжань, в свою очередь, тоже немного сместился – видимо, сел поудобнее и поближе к скатерти. Он не стал отодвигать руку, и Лань Чжань тоже не стал. – Нет, – сказал Вэй Ин. – Цин-Цин не курит. Она развлекается по-другому. Настроение у него было замечательное. Все эти люди – и ещё многие другие, которые сегодня не сидели с ним за одним столом – были его настоящей семьёй и не собирались оставлять его, несмотря ни на что. Иногда Вэй Ин думал, что ничем не заслужил их. – Лань Чжань, – сказал он под влиянием момента, – что-то мы с тобой давно нигде не были. Давай как-нибудь встретимся – вдвоём! – и прогуляемся. Хорошо? Давно – это ровно с той ночи, когда Вэй Ин, сам того не желая, сменил место жительства, работу и всю свою жизнь. Действительно, прошло уже слишком много месяцев с тех пор. – Хорошо, – ни секунды не раздумывая согласился Лань Чжань. – Когда ты свободен? – Для тебя – абсолютно всегда, – честно сообщил ему Вэй Ин. – В любое время дня и ночи. И это была чистая правда.