Write-ish. Chapter II

            Оскар утопил кнопку громкоговорителя и наклонился ближе к микрофону, скупо процедив:             — Центр закрывается через пятнадцать минут, — после чего откинулся в кресло, чувствуя, как ноет спина. То ли просквозило, то ли грыжа дает о себе знать — поди разбери теперь. Ряд мониторов равнодушно транслировал постепенно пустеющие залы: предупрежденные люди собирали вещи и постепенно двигались к выходу; пара хихикающих подростков пакостно прилепили жвачку под постамент бронзового бюста отца-основателя.             Оскар снова наклонился к микрофону.             — Молодые люди, я попрошу вас не расстраивать мистера Линкольна и немедленно прибрать за собой. Центр закрывается через десять минут.             Старший Брат в действии. Оскар с мрачной удовлетворенностью проследил, как подростки отодрали жвачку — и ведь точно оставили мелкие ошметки, поганцы — и убежали на выход. Тяжело поднявшись с места, он заправил рубашку в брюки, надел форменную куртку и вооружился фонарем, после чего в третий раз наклонился к микрофону, констатировав:             — Центр закрывается через пять минут, — и вышел прочь из центра наблюдения. Теперь — выпроводить посетителей, закрыть двери, сделать обход — и можно прилечь подремать на продавленный диван.             Он проводил на выход леди с двумя детьми, помог спуститься по пандусу женщине в инвалидной коляске и вручил непонятной дамочке с цветными волосами буклет, после чего с чувством выполненного долга закрыл двери на замок и повернулся лицом к опустевшему большому залу.             Ему повезло найти такую работу в его возрасте.             Он обошел все залы по очереди, проверяя, не осталась ли на ночь парочка предприимчивых подростков. Как там они себя зовут нынче? Пранкеры? Блогеры? Оскар поморщился — лишь бы херней страдать. Пару недель назад в общественном бассейне заперлась пара таких придурков, и будто этого мало — один из них умудрился утонуть. Администратора оштрафовали на кругленькую сумму, а больше всего досталось охраннику — не уследил за вверенным объектом. Оскар не собирался повторять его ошибки: если мелкие пидарасы тут ошиваются, он лично повыкидывает каждого за шкирку, предварительно вызвав полицию.             Он просветил фонарем все темные углы и — хотя и не без туда — заглянул под каждый стол и каждую витрину. Никого не найдя, он проверил, заперт ли черный ход, после чего вернулся к себе и с чувством выполненного долга растянулся на продавленном диване, заведя будильник на три часа ночи — правила есть правила, обход нужно делать не один раз перед сном, а три-четыре раза за ночь. Мерцание мониторов ничуть ему не мешало, и вскоре Оскар погрузился в сон.             Но подремать не удалось: проснулся он задолго до звонка будильника от непонятного шума, который ворвался даже в его сон, где он долго ходил по кукурузному полю, пытаясь понять, откуда исходит звук. Кое-как продрав глаза, Оскар долго не мог понять, что вообще происходит — пока глухие ритмичные звуки не подсказали ему, что где-то на территории центра играет музыка.             — Актовый зал, сука, — просипел Оскар, с третьего раза поднимаясь на ноги. Это ж надо! Именно его он и не проверил, и по понятной причине: зал был давно закрыт на ремонт и туда не пускали посетителей. И поди ж ты, засранцы сумели пробраться и туда! Первым делом Оскар просмотрел мониторы — но на записи никого не было. Похоже, включили музыку и спрятались где-то, не желая «светиться» на видеозаписях. — Гребаные наркоманы…             Наверняка сидят за звуковым пультом и пускают по вене героин! Оскар прихватил фонарь и шокер — пистолетами руководство охранников не обеспечивало, и слава Богу, иначе Оскар с легкой руки всадил бы по паре пуль в задницы засранцам — и вышел, решительно гремя ключами.             Чем ближе он подходил к залу, тем громче становилась музыка — и тем более крепла злость Оскара. Ладно бы сидели себе тихо — он бы даже не заметил, и проблем бы ни у кого не было — но нет, заесило же им включить музыку на полную громкость! И ведь выбрали не современщину, не абы что — теперь, подойдя ближе, Оскар узнал в энергичных звуках ритм твиста. Когда-то — слишком давно, чтобы это было правдой — он и сам танцевал твист, но чтобы современные подростки выбрали такую музыку для наркотического трипа?             Ему пришлось повозиться с дверьми в зал: они были заперты на ключ, что подтвердило худшие подозрения Оскара — кто-то умудрился выкрасть ключи от центра. Может, облажался предыдущий охранник, а может, и вовсе отрывался хозяйский сынок… Да и какая разница, он охранник, и его работа — предотвращать подобные выступления, даже если резвится сын самого Президента.             Отперев замок, Оскар взялся за ручки и распахнул сразу обе двери. Музыка обрушилась на него лавиной, на короткий миг лишив ориентации в пространстве — но не это вынудило Оскара замереть столбом: зал полнился людьми, танцующими в полумраке под разухабистые звуки битловского «Twist and Shout».             Как он умудрился пропустить такое паломничество?..             — Какого… — проговорил Оскар и не услышал своего голоса. На расстоянии вытянутой руки танцевали две девушки: одна в красном платье в горошек, вторая в белой блузке и длинной юбке. Он повысил голос. — Что тут творится?             На этот раз его услышали. Девушки обернулись на звук и заулыбались.             — О! Здравствуйте, сэр! — прокричала одна из них и протянула руку. — Вы новый охранник?             — Потанцуйте с нами! — добавила вторая, тоже протягивая руку.             — Это частная собственность, леди! — рявкнул Оскар. — Вы что себе позволяете?!             Девушки хором захихикали, прикрывая рты ладошками.             — Не злитесь, пожалуйста, — попросила вторая. — Мы не хотели вам мешать!             — Мы думали, прежний охранник вам всё рассказал…             Ну конечно, Джим, мысленно хлопнул себя по лбу Оскар. Теперь всё стало понятно: видимо, когда Джим работал здесь, он периодически устраивал вечеринки… Оскар бегло осмотрел зал: большинство присутствующих было вдвое младше его, и они мало походили на друзей Джима, но, может, у того имелись настойчивые внуки…             Да какая разница! Оскар рявкнул:             — Вы вломились на частную собственность, леди! Я попрошу вас немедленно выключить эту какофонию и пройти на выход… — как он вообще задержит тридцать с лишним человек? — ...или я позвоню в полицию, и разбираться будете с представителями власти.             Именно в этот момент музыка резко стихла — не выключилась, просто стала тише, словно кто-то убавил громкость — и его слова о вызове полиции разнеслись по всему залу. Как ни странно, массовой паники не случилось: мужчины и женщины, разодетые под модов, с любопытством смотрели на него, и, похоже, ни капли его не боялись.             — Оскар! Оскар! — раздался в гробовой тишине надтреснутый голос. — Постой, Оскар, погоди…             — Джим! — рявкнул Оскар, разворачиваясь на звук. — Так это ты устроил этот ад!             — Джим, — мечтательно улыбнулась девушка в белой блузке. — Сестра назвала так моего племянника.             — Фу, — скривила рожицу девушка в красном платье. — Это так безыскусно. Она бы еще назвала его Бутчем или Риком!             — Много ты понимаешь в мужских именах, Мэри!             На локте Оскара сомкнулись сухие сильные пальцы. Джим без лишних слов вывел его за дверь, ни разу не оглянувшись. Девушка в красном платье приподнялась на цыпочки и помахала Оскару — а потом Джим захлопнул двойные двери.             — Ты не должен был этого видеть, — едва слышно сказал Джим, дрожащей рукой вытирая со лба пот.             — Ты что за хрень здесь устроил?! — Оскар подступил к бывшему охраннику. Совесть коротко куснула его — разве можно кричать на старших?.. — но Оскар ожидал такого фортеля от кого угодно, но не от человека, давно разменявшего седьмой десяток! — Это незаконно, Джим! Я могу вызвать полицию, и вас всех арестуют! Включая тебя!             Джим мотал головой, но ничего не говорил в ответ. Оскар всплеснул руками.             — Может, скажешь что-нибудь в оправдание? — злость постепенно утихала. Всё же это были не глупые подростки, а вполне взрослый человек, который может дать адекватное объяснение своему поведению. — Это все… Тебя что, внук попросил? Что это за маскарад такой? Вечеринка в стиле шестидесятых?             Джим снова покачал головой.             — Оскар… Ты не понимаешь. Прости. Я просто… Я должен.             — Должен что? Устраивать бардак? — возмутился Оскар. — Ты тут больше не работаешь! Теперь это моя должность, и это меня уволят, если узнают, что тут творится по ночам! А я не хочу терять это место, так что все, мужик, концерт окончен. Ничего личного.             Оскар решительно, но мягко отодвинул Джима в сторону и открыл двери. Хотя музыку было едва слышно, многие пары не прекратили танцевать: Оскара едва не сбила с ног напористая парочка.             — Простите! — крикнул мужчина с гладко выбритым лицом, широко улыбаясь. Оскар выругался и решительно пошел к музыкальной рубке с твердым намерением прекратить гребаную вакханалию.             — Оскар! — слышал он за спиной. — Ты не понимаешь…             Но он не обернулся. От обилия тумблеров на пульте на короткий миг он растерялся, но после увидел красную лампочку и ряд кнопок под ней. Оскар решительно нажал на одну из них, обозначенную универсальным знаком квадрата: «стоп».             — Дискотека окончена, — объявил он в микрофон, и голос гулко разнесся над сценой. — Собирайтесь и валите отсюда.             Он ожидал возмущенного улюлюканья, протестов, но в зале царила гробовая тишина. Он поднял голову, стараясь разглядеть зал сквозь большое стекло, но ничего не увидел — слишком темно.             Дверь рубки распахнулась и на пороге возник бледный Джим. Его лицо было покрыто испариной, и — Оскар не мог заметить это в темноте — губы имели страшный синеватый оттенок.             Сердечный приступ — пронеслось в голове Оскара. Он накричал на него, и у бедняги прихватило сердце.             — Джим, ты чего?.. — обалдело спросил он, делая шаг к нему. — Ты из-за меня?.. Прости, что я накричал, я не думал…             Джим без лишних слов начал оседать на пол. Оскар метнулся к нему и подхватил старика под мышки, не позволяя удариться об пол.             — Ты тише, тише… — бестолково забормотал он, ища взглядом диван или что-нибудь подобное. — Я сейчас, я вызову скорую…             — Включи, — просипел Джим. Оскар подумал, что ослышался.             — Что?..             — Включи… Запись. Включи… Вк… — Джим осекся и начал задыхаться.             Скорая не успеет. Ни за что не успеет. Пока она приедет, пока он добежит до дверей, пока откроет их… Поздно. Джим умрет на его глазах, и он ничего не может сделать, чтобы как-то изменить это.             Джим больше ничего не говорил, но Оскар поймал его умоляющий взгляд, который тотчас метнулся к музыкальному пульту.             Ну не будь сукой, Оскар. Последнее, что человек услышит в жизни. Не будь…             Краем сознания Оскар отметил, что почему-то никто не ломится в дверь и не интересуется самочувствием Джима, но это могло подождать. Два подзатыльника за невнимательность и бессердечность внуку можно выписать и позже.             Оскар протянул руку и нажал на треугольник — «Play». Едва слышная мелодия полилась из колонок, и Оскар повернул регулятор громкости — вдруг у Джима не очень хороший слух.             Услышав музыку, сторож, казалось, расслабился и откинул голову, вытянувшись на полу. Еще два раза его грудь поднялась — и больше не двигалась.             Джим умер.             В тот же миг дверь распахнулась и в музыкальной рубке разом стало тесно. Девушки и юноши толпились на пороге, бессмысленно таращась на Джима, лицо которого разом заострилось и постепенно теряло цвет.             — Могли бы помочь! — рявкнул Оскар, глядя на девушку в красном платье. — Он умер из-за вас!             Это было нечестно, но ему нужно было сорвать злость. В конце концов, это из-за них Джим вообще приперся сюда и устроил эту сраную дискотеку.             — Джим умер?.. — потрясенно прошептала девушка в белой блузке. — Как?..             — Просто, — устало ответил Оскар. А что еще он мог сказать? — Карнавал окончен, пошли вон отсюда, или я в самом деле вызову полицию.             Ответа не последовало. Быть карающим мечом правосудия больше не хотелось. Оскар потянулся к пульту и нажал на «стоп».             С глухим стуком захлопнулась дверь радиорубки, прозвенев стеклом в железной раме.             Оскар поднял глаза. Подошел к двери, выглянул наружу.             Никого.             — Э… — он конечно хотел, чтобы они ушли, но чтобы так быстро? И все сразу?.. — Народ?             Никто не ответил. Оскар включил фонарь и посветил в темные углы актового зала — но луч света ни на кого не наткнулся.             «Включи запись», — прошелестел в мыслях голос Джима.             — Да не может… — шепот Оскара сорвался.             Без промедления он вернулся в рубку и нажал «play». Из колонок полились мягкие звуки незнакомой песни — и когда он поднял взгляд, то увидел, что в дверях по-прежнему толпятся незнакомые ему ребята в старомодных костюмах и девушки в длинных широких платьях.             — Блядь… — выдохнул он.             Кто-то положил ему руку на плечо. Оскар чудом удержался от крика и резко обернулся.             Позади него стоял Джим. Настоящий, разве что немного бледный — а по правую руку от Оскара лежал его труп.             — Дж… Джим? — зачем-то спросил Оскар. Протянул руку, потрогал, без сомнений, материальное плечо бывшего сторожа. — Какого…             Осунувшееся, остроскулое лицо мертвеца красноречиво подсказывало, что Джим однозначно и стопроцентно умер. И все же он стоял перед ним.             — Спасибо, Оскар, — тепло сказал Джим и коротко сжал его ладонь. — Я не был уверен, что ты… Сделаешь то, о чем я попрошу.             — Какого хрена происходит, Джим? — выпалил Оскар. — Я что, тоже… умер?             Джим рассмеялся — и его смех поддержали столпившиеся за спиной ребята. Оскар нервно обернулся: в первых рядах стояла девушка в белой блузке.             «Спасибо», — одними губами сказала она. Ее подруга в красном платье улыбнулась ему и тоже кивнула. Сердце Оскара ёкнуло — чего не случалось с ним уже очень давно.             — Нет. Ты единственный тут живее прочих, — Джим протянул руку и сделал музыку потише, чтобы не перекрикивать колонки. — Это я — не слишком. Но я благодарен.             — За?..             — За то, что ты включил кассету.             — Ага, — обалдело сказал Оскар. — То есть ты — мертв.             — Да.             — А я — нет.             — Абсолютно точно нет.             — Значит, я спятил, — окончательно успокоился Оскар. — Или нет, я сплю, и скоро прозвенит будильник. Просто…             Джим смотрел на него, и Оскар заткнулся.             — Да. Не за что, Джим.             Бывший сторож улыбнулся.             — Я хочу тебя попросить… Просто… Включай иногда кассету. Хотя бы во сне. Ладно?