Страшные сказки октября

Слишком большие, слишком тяжелые, слишком белые и до ужаса мертвые кувшинки легко вплетались в венок. Пальцы ловко творили ужасно-чудесную красоту, и ничто не могло оторвать Анастасию от своего занятия. - Настя, Настя! Что ж такое! Послали боги дочь! Немедленно в дом, пироги сами не приготовятся. Девушка вздрагивает, нехотя отворачивается от черной, лесной вселенной впереди. Туда запрещено ходить, но как притягательна далекая песнь. Вода настолько прозрачная на поверхности, настолько же темна на глубине. Глубина подобна бездне - смотрит в самую душу и затягивает стремительнее чем болото. Не оставляет выбора, утягивая на дно ледяными руками, завораживая чарующими голосами. - Ловите! Быстрее! - Нельзя, чтобы она покинула деревню! Белоснежная лошадка, оставляющая за собой водные следы, металась между людьми загнанная и беспомощная. Она пела - прощальную. В этот миг Анастасия лишалась свободы вместе с ней. Говорили отражение можно увидеть только в зеркале. Не врали. Анастасия не видела себя, она видела белые лики, черные омуты глаз, развевающиеся волосы и россыпь чешуек на телах. Достаточно наклониться чуть ниже... еще ниже... еще... Смех подружек подобен рвущимся струнам, гул ярмарки причиняет почти физическую боль. Нет сил терпеть, мука слишком сильна, лишь песнь приносит ледяное облегчение. Утонуть бы... в родниковой воде, среди сестер. Анастасия крутится в хороводе, хоровод все стремительнее, безудержнее. Новый голос вплетается в кружево русальего пения, меняя, возрождая, убивая. Как осень, которой еще не пришло время. Как Русалии, которые всегда возьмут дань, напевая русалочью песнь. Поминальную.