Тот, кто может меня вернуть

             Наступает время собрать сведения о культе Нереварина и Шестом Доме в Вивеке, а именно опросить трёх осведомителей: Аддхиранирр, каджитку из Гильдии воров, Хулейю, аргонианина из Мораг Тонг и Мехру Мило, жрицу Храма. Гилан справляется как нельзя лучше, и потом, уже зная АльдРун, без труда находит последнего информатора, эшлендера Зайнсубани.       Он рад поиграть с сыном пустошей в загадки - но тот морщит нос, поняв, что Гилан никогда не слышал элементарных, ответы на которые знают даже чумазые шахтерские дети. Гилан изучает «Гимны Эшленда», «Слова Ветра» и «Пять Далёких Звёзд» от корки до корки, и даже обещает этому меру найти его сына, хотя сама мысль о том, чтобы отправиться в Мамею, пугает его. Ханнат Зайнсубани попадётся ему там много позже - и Гилан так и не обратится за наградой.       Пока что Косадес благодарит Велета за информацию и называет Странником, а ещё велит заняться чем-нибудь полезным, и Гилан весьма удачно получает весть от дома Хлаалу - им снова нужен кто-то с не очень чистыми руками.       Дела затягивают надолго - вертеться, врать, красть, притворяться, улыбаться… он обтёсывается, это точно. Уж вертеться Гилан умеет. Находить центр тяжести, играть с ним. Так что он и играет. Перенимает чужие манеры. Учится быть удобным, “островным”, не-н’вахом, хотя его всё еще разгадывают.       Всё ещё оценивают, каждый день, как мясо на прилавке, как новую шутку сезона, как девицу на панели.       А потом рекомендуют обратиться к Крассиусу Курио, если он хочет дальнейшего повышения… и уроков манер, потому что Курио, как общеизвестно, пусть и скандален, но может отыграть данмера лучше, чем некоторые данмеры, что отметил даже король Хелсет.       Но встреча вовсе не так щедра, как Велет рассчитывает.       Сперва они говорят о театре и цирке, и Гилан почти рад, что нашел ценителя - пьесы Курио весьма остроумны, хоть и откровенно скандальны.       Но затем…       - Сними-ка одежду, пышечка. Покажи себя, чтобы я мог знать, выйдет ли что-нибудь. Дядюшка Крассиус не занимается с безнадёжным материалом, - говорит ему Советник где-то на пятнадцатой минуте знакомства.       - Зачем? - спрашивает Гилан, но Курио уже объяснил.       Можно было бы развернуться и уйти.       Наверное, стоило бы. Но тогда можно и не возвращаться к Хлаалу - это Гилан уже понял.       И оставаясь, сгорает от стыда.       Смысл слов понятен, но руки становятся потными и неловкими, еще когда он отстегивает пояс с кошелем и портупею. Он не смотрит на Курио, стягивая через голову рубашку, не смотрит, даже спустив и аккуратно сложив штаны.       У него родимые пятна на груди и ногах, похожие на шрамы, и открывать их мучительно. Предложение раздеться слишком неожиданное и… может быть, Курио ограничится лишь осмотром?..       Курио подходит ближе, поворачивает к себе его голову. Гилан закрывает глаза, не открывает рта.       Уговаривает себя не сопротивляться, но наверное, зря. Поцелуй Курио нравится, да и остальное - тоже, Гилан тихо, загнанно рычит, ощущая руки на своей коже. Курио не вызывает прямого отвращения, но Велет никогда не спал с мужчинами наяву - и не хочет начинать так. Телесная близость для него слишком редка и ценна, чтобы…       - Повернись, - просит-требует Крассиус, и Велет мотает головой.       Чёрные волосы при этом выбиваются, источая приятный травяной запах, и Курио одобрительно принюхивается.       - Нет...       - Ты хочешь своё повышение, пышечка? Тебе ведь нравится.       - Нет, - Гилан не врёт.       - Ну что же, тогда одевайся и ищи, что тебе скажут другие советники. Вряд ли кому-то из них интересно так, как мне, а уж Дренам сейчас не нужны новые лица… даже такие симпатичные...       Гилан пытается вывернуться, но оказывается прижатым к стене и всё-таки развернутым в нужную позу. Слышит что-то о том, как о нем позаботятся и не причинят вреда. Что он красивый. И что от него не убудет.       Стыд жжёт куда сильнее боли - нет, ему не становится приятно, и на все просьбы Курио расслабиться он ничего не может сделать.       Тот уже начинает злиться. Все ещё зовет “пышечкой”, но нетерпеливые нотки угадываются; Гилан чувствует себя раздвоенным, отстраненным, в трансе, пока его тело поправляют, лапают, устанавливают, подготавливают, а он даже не привык быть обнаженным.       Он не хочет принадлежать не-меру телом, даже вот так…       Когда боль становится не просто постыдной, а жгучей, Велет уже готов вырваться и оскорбить Советника вполне недвусмысленной дракой, но ощущения вдруг плывут ещё сильнее.       - Представь, что это я, - звучит где-то над ухом знакомый глубокий голос, и Гилан ошарашенно стонет, широко раскрывая глаза и прогибаясь от одного звучания.       - Почему?..       Маг не появлялся так давно!..       ...Маг говорит с ним с этого момента, не переставая, давая забыть, что с ним чужой; Гилан снова закрывает глаза, гладит стену, улыбается зачарованно. Ему было бы смешно, как резко становится наплевать на происходящее _снаружи_… но ему некогда смеяться, потому что маг здесь. Его возлюбленный не может его защитить, но может подарить отвлечение и сделать насилие подобием чего-то иного.       Лишь подобием, но Гилана всего словно переворачивает изнутри - он стонет и не сопротивляется больше, слушая музыкальный, прекрасный, убаюкивающий шёпот мага, веря, что это сейчас его руки, его член, его укусы... что это наяву хотя бы так…       Курио удивлен внезапной капитуляцией, но использует её умело. Странноватый данмер с завиральными вопросами про Нереварина ему нравится. Пусть получает своё повышение, он все равно ни на что не повлияет. Некоторые и королями себя называют. Без поддержки Империи особенно громкие чихи не случаются.       А вот трахать его одно удовольствие - с того момента, как “пышечка” перестал зажиматься. Какая у него всё-таки кожа… Даже какие-то странные идеи приходят в голову… не то, чтобы у Курио вообще их не было - пожаловаться он не может - но нести не своим голосом бред на данмерисе и так кусаться еще не приходилось. Жаркий парень. Любопытный. Запомнится.       Стоит оказать ему протекцию… может, даже в труппу взять…              Час спустя, имея при себе необходимые бумаги и рекомендации, Гилан выходит на улицу - и ищет ближайший спуск в канализацию, где его немилосердно рвет в вонючую воду канала. Отдышавшись, он бредет к давно ему известному подпольному святилищу и покупает втридорога выпивки, чтобы вырубиться и ничего не видеть, не знать и не слышать.       Ординатор будит его через несколько часов и хочет арестовать, но Гилан предъявляет бумаги, потому его предупреждают о том, что в канализации небезопасно и даже провожают наверх.       Гилан пытается собрать себя, отправиться - куда там надо - но ноги несут его прочь из Вивека, к воде.       Н’вах подставляет задницу другому н‘ваху, вельможе-человеку, который вообще неясно что делает в Великом Доме, чтобы лучше понять, как стать данмером. Смешно? Смейтесь, кагути всех вас задери. Смейтесь, если узнаете. Но господину имперцу лучше молчать, потому что даже у н’ваха есть гордость.       Он не знает, зачем сделал всё это.       Он оттирает кожу пучком травы, трёт синяки на бёдрах и гематомы от укусов на плечах. Их оставил не Советник. Даже здесь, в холодной заводи, где зазеваешься - нападет какая-нибудь тварь, одно воспоминание о шёпоте мага снова заставляет возбудиться, и Гилан, привалившись спиной к коряге, ласкает себя, клянясь в верности тому, кого любит и не имея больше сил стыдиться.       Облегчения это не приносит, но он хотя бы перестает ощущать себя замаранным.       Гилан возвращается к Косадесу тем же вечером, поняв, что у него не хватает духу пока что продолжать карьеру и вообще видеть город Вивек.       Маг пропадает снова, сны пусты и мрачны - и Гилан не знает, обижен ли на него или скучает ещё больше.