Тот, кто может меня вернуть

                    Раеса Пуллия рассказывает, что патруль легиона обнаружил базу Шестого Дома недалеко от Гнаар Мока, однако все посланные солдаты погибли. Вернулся только один, повредившийся рассудком, который всё повторяет в бреду название пещеры — Илуниби.       Звучит даже красиво, только вот Гилану совсем не хочется идти, когда он смотрит на лицо этого бедняги… изуродованное какой-то болезнью.       - Илуинби - сад медитации его плоти, - хнычет бывший легионер. - Дары преосуществления его крови распространятся на всех. На всех. Бегите, глупцы, ибо он не остановится.       За ним являются ординаторы, ведут долгие переговоры с представителями Легиона - и увозят куда-то.       Совсем плохо.       Пуллия не хочет, чтобы Велет шёл один. Но кто его остановит, в конце-то концов? Он только обзаводится серебряным мечом и хорошими стрелами, потому что далеко не уверен, что справится обычными средствами.       Даже заходит в храм Имперского Культа - бесполезное место, но он привык молиться в любом святом месте - какой-то своей удаче, силам Обливиона и одни даэдра знают, чем еще. Может быть, всё это просто средство успокоиться.              Пещера встречает его красным светом, запахами гнили, разложения и благовоний.       Пещера встречает его ароматами драгоценной смолы, звуками забытых гимнов, хлюпанием плоти, распространяющимся безумием.       Когда он видит первого корпрусного монстра, то медлит срубить ему голову с плеч - но потом замечает пепельного упыря, и тут происходящее куда больше начинает отдавать кошмаром.       Простое оружие их не берёт.       Корпрусные твари выглядят ужасно, невыносимо-извращенно, Гилану не хочется, чтобы хоть одна дотянулась на него. Но они разумны. У них есть алтари; они живут здесь, служат кому-то или чему-то, у них есть… иерархия. Жилые помещения.       Пепельные порождения лишены лиц, глаз, их черты смазаны, искажены, но Гилан замечает на телах обрывки одежды, какие-то вросшие в плоть украшения. Все “Монстры” были мерами когда-то! Все здесь чем-то больны, но кажется, нашли в болезни… утешение?       Голова болит. Велет не знает, что ищет, но идет вперед, иногда останавливаясь передохнуть - испуганно озираясь и утирая пот со лба. В пещере жарко. И мерещится на краю сознания какая-то мелодия, назойливая, словно ее наигрывают на старинных колоколах. Ему так хочется повернуть - вот, и руки уже устали, и страху набрался столько, что без кувшина пойла не заснет. Но… с чем вернуться? Перерезал кучу культистов, но ничего не нашел?       Когда Гилан с боем врывается в очередной зал, оказывающийся очень обширным, то видит существо в мантии со странным хоботом вместо лица - отросток шевелится, и всматриваться в его движения не хочется, словно есть в них особая, гипнотическая власть.       Существо спускается с помоста, уставленного статуэтками и корытами корпрусной плоти, и кланяется ему, Велету...       - Шестой Дом приветствует тебя, Лорд Неревар. Или Гилан Велет, как ты сам себя называешь, - голос у него хриплый, но слова чётки. - Я известен как Дагот Гарес, священник Храма Илуниби, и главный над слугами Шестого Дома. Мой господин, Дагот Ур, известил меня о твоём приходе. Я надеюсь, что в этот раз ты пришёл сохранить дружбу твоего господина, а не предать её...       Оно способно… общаться?       - Я не предавал никого, - растерянно произносит Гилан. - Откуда ты меня знаешь?.. Разве твои слуги не пытались убить меня?       - Просим простить нас за столь невежливое приветствие. Спящие и Грезящие только недавно прибыли к Лорду Даготу и ещё не благословлены его силой. Но, как Дети Его Плоти, они читают глубоко в сердце его тайн. Их тела наполняются его славой и плодоносят таинствами праздников нашего Лорда. А мы лишь самые ничтожные из его слуг, так как Поэты Праха, Поднявшиеся Спящие и Пепельные вампиры находятся намного выше нас в благодати Лорда. Мы иногда делаем ошибки. И вы, лорд Неревар, еще не вкусили благодати, потому выглядите врагом для тех, чей разум еще не достаточно изменился…       Больше всего на свете Гилану хочется немедленно применить “Вмешательство АльмСиВи”. Но он только стискивает рукоять меча и направляет его в сторону Дагота.       - Вы перерезали имперских солдат. Пугаете крестьян. Что вам нужно?        - Вы, сэра. Лорд Дагот передал мне эти слова, чтобы я сказал их вам, так что вы сможете их обдумать. Слушайте.       Гарес склоняет голову, и его хобот мерзко подёргивается и шевелится.       - "Когда-то мы были друзьями и братьями, Лорд Неревар, в мире и в войне. И под Красной Горой ты нанёс мне удар, хотя я охранял сокровище, которое ты просил меня охранять. Но, памятуя о нашей старой дружбе, я прощу тебя, и ты будешь близок ко мне у меня на службе".       Гарес произносит это голосом, от которого у Гилана нехорошо екает сердце, а потом замолкает.       - Что это значит, жрец?       - То, что мой Лорд Дагот приглашает тебя прийти к Красной Горе. Ради дружбы и славы, которые вы когда-то делили, он наградит тебя силой и сделает тебя своим советником, если ты захочешь возродить эту дружбу. Я не твой Лорд Дагот, хотя я бы тоже сказал тебе… Придёшь ли ты с оружием, чтобы сокрушить меня? Или уберёшь ты оружие, чтобы присоединиться ко мне?       - Я… не хочу никого убивать, жрец. Но погляди вокруг, разве эти меры не в ужасном состоянии? Разве они не больны? Ты говоришь, твой лорд благословил их, но они… выглядят жутко… и пытались меня сожрать.       - Лорд Дагот предпочитает иметь вас на своей стороне. Но пока вы сами не проявите покорность, слуги Шестого Дома будут относиться к вам, как к врагу, и пытаться вас уничтожить. Если вы хотите стать нашим другом, вы должны отправиться к Лорду Даготу в его цитадель на Красной Горе и поговорить с ним. Во имя вашей былой дружбы он даст вам власть и Наставление, если вы поклянётесь в своей верности ему. Путь к Красной Горе неблизкий и очень опасный, но если вы того достойны, вы обретёте там мудрость, верного друга и силу, которая будет вам нужна, чтобы изменить весь мир к лучшему.       - Шестой Дом? Дом Дагот?       - Шестой Дом не погиб, он только спал. Теперь он просыпается после долгого сна, и вместе со своим Повелителем, Дагот Уром, выступает вперёд, чтобы освободить Морровинд от чужеземных правителей и ложных богов. Когда земля будет очищена от неверных друзей и жадных воров, дети Велота снова вырастят цветущий сад в этой засыпанной пеплом пустыне…       Гилан хочет спросить что-то ещё, но жрец вдруг меняется - и тянет к нему руки. Есть что-то невыносимо знакомое в символах на его мантии. В аромате благовоний.       Велет кричит, отгоняя поступающее понимание, отражает чары, отражает и возвращает удары, уворачивается - и рубит сплеча, улучив мгновение, когда чародей-жрец открывается.       Одного удара хватает.       Но уже на пороге смерти Дагот Гарес улыбается и бросает свои последние чары.       - Именно так, как желает мой Повелитель, ты придёшь к нему — его плотью и в его плоти, - хрипит жрец.       Гилан чувствует себя дурно.       Он обыскивает помещение, но как-то безразлично. Кое-что полезное. Сапоги из стекла - наверное, сняты с какого-то неудачливого Вечного Стража. Еще барахло. Велет не может понять, что с ним, внимание падает, мысли разбегаются, а колокольный звон в ушах все усиливается.       Солнце режет ему глаза, когда Гилан выходит наружу.       Слова жреца ложатся в его душу, как хищные семена.       Шестой Дом тоже стремится к совершенству, на свой манер. И предлагает к нему очень… прямолинейные пути. Страшные. Извращенные. Зацикленные.       Он опирается о камень, кашляет - кровью и какой-то черной слизью. Надышался, видимо, в пещере. Руки слабеют, ноги подкашиваются. Жаль будет тут упасть - скальники растащат пожитки, да и обклевать могут…       Кое-как Гилан дотаскивается до расселины между камнями и вырубается.              Маг держит его за руки.       Держит, пока того трясет и ломает, держит и утешает, когда Гилан обнаруживает, что весь покрывается черным потом и язвами. Его колотит от жара, но маг не велит пить воды - Гилан не может сказать, происходит это наяву или не совсем, потому что кажется, он дополз до какого-то источника, но откуда тогда здесь чародей?       - Что со мной? Мне так больно, я… ничего не соображаю…       - Ты заболел. Зелья тебе сейчас не помогут.       - Послушай. Там, в пещере. Такие же знаки, как на твоей мантии. Кто ты? Кто ты, расскажи мне. Ты всегда отказывал, но прошу тебя…       - Ещё не время.       - Пожалуйста!       Гилан не хочет ждать; скребет пальцами по его одежде, даже колотит - не в полную силу - кулаками в грудь. Символы на алой мантии - те, что он только что видел в пещере и на одежде Гареса, и даже болезнь пугает не так сильно, как это сходство.       - Назови мне своё имя. Ты из Шестого Дома? Ты жив? Пожалуйста, назови же! - Гилан мечется, беспорядочно касается одежды и рук мага, губами, ладонями, умоляет снова, потому что не хочет умереть, не узнав.       Не хочет проснуться, снова не ведая, какое сочетание звуков использовать, как свою маленькую, святую молитву. Неужели он станет пепельной тварью? Неужели маг - кто-то из Даготов? Может быть, призрак - или на самом деле вампир или упырь?       Как потребовать? Выпросить? Вызнать?.. Нет, не обманом.       Но как….       Маг пережидает его истерику, целует в шею, в лоб, в губы, каким-то чудесным образом не мараясь о всю дрянь, в которой Гилан измазан.       - Рано тебе знать моё имя. Еще слишком рано. Ты не умрешь. Но ты должен спешить. Направляйся в Тель Фир.       - Куда?..       - Тебе скажут. Тебя поддержат. Мы скоро встретимся. Я обещаю тебе, ты узнаешь всё, что должен.       - Не уходи сейчас, пожалуйста!..       Но мрак снова окутывает всё. В который раз Велет летит в колодец без верха и низа, и малодушно желает, может быть, сердцу и стоит остановиться прямо здесь.       У него нет хороших предчувствий.       Может быть, имя - ключ к узнаванию. И к тому, чтобы перестать быть всего лишь осколком.              Он просыпается в лихорадке, чувствуя невыносимый голод, и рычит зверем.       Страх наполняет его существо. В голове мутно, словно с перепоя, а всё тело наполнено тяжестью и болью.       Косадес. Вернуться к Косадесу.       Фир? Что такое Фир? Есть такой волшебник. Где его искать.       Вернуться. К Каю. Может быть, Кай знает, что делать.       Если маг - Дагот, то почему не зовет к своему повелителю?       Дорога до Балморы дробится на фрагменты из пыли и заплетающихся шагов.       И Кай, равнодушно-дружелюбный, а сейчас даже обеспокоенный, зовет кого-то по имени Эдди, и этот данмер говорит: Тель Фир, Корпрусариум.       Гилан едва ли может удерживать несколько мыслей в голове, так что отправляется в путь, следуя карте и вверив себя Розе Сумерек - авось доберется до пункта назначения. Кажется, его клюют наездники по пути. Кажется, он сворачивает одному голову и пьет кровь из разорванной шеи.       Он не помнит.       Он слышит Песню. Странную музыку, под которую хочется танцевать и убивать.       Он приходит в Корпрусариум, едва умея выдавить из себя собственное имя, и кладет перед очень старым данмером кусок двемерского железа, что дал ему Кай, но прошибает рукой стол.       Голова идет кругом. Голод стягивает кишки. Почему так сложно уследить за руками?       Волшебник дает ему выпить какой-то дряни, и Гилан падает, рыдая черной кровью. Он видит величественные армии меров с золотой кожей; видит двемерские механизмы, управляемые бородатыми воинами, и разряды чар, обрушивающихся на те и другие войска; меч, горящий пламенем, разрубает мрак, и держит великолепное оружие его собственная рука; знакомый глубокий голос просит его успокоиться, но Гилан - куда больше, чем Гилан - хохочет и отвечает, что сегодняшняя битва - лишь начало…       ...когда он приходит в себя - перенесенный на кушетку - то чувствует себя более целым, но слабым, как бентамский цыпленок.       - Любопытный экземпляр, - говорит, нависая над ним, Дивайт Фир.       Гилан не согласен, но возражать сил нет.       Он никогда не был до этого в грибной башне, так что стоит полежать, поумирать и расслабиться, но он начинает хохотать, вспомнив отросток на лице Дагота Гареса, и не может успокоиться.       Дивайт Фир приносит ему зелье.       Он не верит в пророчество о Нереварине, но исцеление, в любом случае, его заинтересовывает, потому на пару недель, нужных для адаптации, у Гилана появляется возможность задавать вопросы.       “Хортатор поглотил Неревара и затем был разбит на куски. Глупо верить, что эта конструкция может быть восстановлена в прежнем виде. На тебя взвалили опасную ношу, мой мальчик, но то, что ты еще не сошел с ума, делает тебе честь”, - заявляет маг, и Гилан даже находит силы улыбнуться. Дивайту Фиру наплевать, н’вах он или нет.       Более того, этот древний маг видел настоящего Неревара. Он знает, что говорит. Ему хочется верить.       У Гилана не так-то много вариантов.       Корпрусные больные его не атакуют.       Ягрум Багарн, которого Гилан находит в Корпрусариуме, вызывает у Велета не просто сочувствие, а острую, душащую жалость и желание хоть чем-либо скрасить его время - но Фир только качает головой. Здесь ничего не поделаешь.       У них с Багарном своя история. Долгая. Даже слишком.       Гилан уходит из Тель Фира наполненный знаниями, печалью - и физической силой троих, дарованной корпрусом, и в Балморе встречает неприятный сюрприз.       Беспорядки, начавшиеся в Сиродиле ещё года два назад - те самые, из-за которых он попал в тюрьму в итоге - становятся все напряженнее. Кая вызывают “наверх”.              Агент Клинков, Гилан Велет. Больше не подчиняющийся никому, кроме “центра”, должен завершить свою миссию… Последним заданием Косадеса оказывается приказ сходить ещё раз в Вивек и поговорить с Мехрой Мило, чтобы вернуть Утраченные пророчества.       Кай не удивлен исцелением так, как Гилан думал. Может быть, хорошо скрывает изумление, может быть, обеспокоен отъездом.       Жалкая лачуга в Балморе теперь никому не нужна, и Гилан позволяет себе выспаться - и принять немного скуумы, но сны его оказываются совершенно пустыми и полными тумана. Мага в них нет, есть только видения существа в маске, и старых залов, полных мертвецов и блуждающего эха.       Гилан выходит ночью из города, тащится через скалы к велотийской крепости на побережье.       - Где ты? Почему ты ничего не объяснишь? - орёт он в ночь, и приблудная никс-гончая шуршит в зарослях.       Покачиваются бледные цветки коды, облетая.       - Я придумал тебя!..       Где-то воет силт-страйдер.       - Я придумал тебя. Тебя на самом деле нет. Иначе бы ты появился сейчас. Куда мне идти?! Я не знаю! Значит, и ты не знаешь!..       Плещет рыба в воде. Кто-то из тех, кто поселился в крепости, не спит - теплится огонек в фонаре на крыше сторожевого домика.       Гилан больше не боится ходить в такой глуши по ночам. Теперь, при оставшейся лёгкой комплекции, он может кому угодно шею свернуть. Ночной воздух холодный, забирается под рубаху, под кожу, но температура у него теперь тоже повышенная. Не замёрзнуть так просто.       - Кто ты такой?!       Гилан надсаживается, пока кто-то не швыряет в него куском непропечённого батата.       Смысла соваться в крепость и драться с тамошними нелегалами нет, потому Велет просто во всеуслышание посылает их Молаг Балу на хуй и отправляется в теперь уже ничейную лачугу досыпать.