Тот, кто может меня вернуть

                    Мехра Мило арестована и находится в застенках Министерства Правды.       Правды?..       Гилан уже дорого заплатил за выяснение “правды”.       Он рад, что Мило продумала, как будет бежать - и что среди ординаторов есть сочувствующие. Мехра Мило… ему нравится.       Возможно, больше, чем надо. Жрица не смотрела на него, как на недоразумение, не придумывала дурацкие испытания, не пыталась всеми силами показать, что даже разговаривать с н’вахом - большое одолжение.       А ещё… у нее очень красивый разрез глаз. И ямочка на подбородке. И руки… тонкие. Хотя думать обо всём этом незачем. Но Гилан покупает лучшие зелья невидимости и левитации, заряжает амулет Божественного Вмешательства. Оба. Один для неё… свитки, что Мило подготовила, конечно, хороши. Но почему-то Гилану хочется, чтобы она оставила себе амулет.       Подарок, который можно сделать в такой ситуации. А в какой-то другой… ну зачем бы, к чему бы, как объяснить, что всегда даришь тем, кто нравится, приятные или полезные вещи? Друзьям и… а никого больше у него и не было.       Министерство Правды находится в Баару Дау, огромной скале, висящей в воздухе над храмовым районом Вивека. Придётся выпить зелье левитации и взлететь. Когда Гилан оказывается у врат, то по описанию узнает стражницу, Альвелу Сарам. Она дает ему ключ, но просит не убивать никого. Может, Мехру Мило и любят, но трупы никто не простит.       Легко сказать, но трудно сделать, даже для акробата и вора-по-принуждению.       Многие из дверей Министерства Правды заперты, всюду патрули… от горьковатого вкуса зелья хамелеона во рту начинает пересыхать, и Гилан чуть не выдает себя в какой-то момент, мучительно пытаясь не кашлянуть и все-таки делая это, когда ординатор отпирает особо скрипучую дверь.       Когда он слышит голос Мило, молящейся Трибуналу в своей камере, то даже останавливается - теплая волна так и проходит по телу.       Мехра в порядке. Чуть осунулась, но с ней обращались очень вежливо.       Говорит, что Утраченные пророчества в монастыре Холамаян, обители Жрецов-Отступников, и что Гилану надо обязательно туда попасть, потому что это прекрасное и святое место, связанное с Нереваром…       Гилан спрашивает, правда ли Мехра верит, что кто-то сможет стать Нереварином.       - Не знаю, сэра, - честно говорит Мило. - Но жрецы верят, что Нереварин должен придти.       Амулет ей очень нравится. Велет не может оставаться дольше, - успевает выслушать, что нужно отправиться в восточные доки Эбенгарда и поговорить там с Блаттой Хатерией, предложив ей “скататься на рыбалку”.       Потом Мехра применяет Вмешательство. Можно и самому уходить…              ...десять часов спустя Гилан садится в лодку.       Сердце у него стучит, как у больного лихорадкой. Холамаян.       Снова… клочки не совсем своих мыслей и эмоций. Словно ветер, треплющий его волосы, налетающий порывами, вместе с мелкой водяной пылью приносит чужую память.       Не-Гилан был в Холамаяне. Плыл похожим путем.       Думал… о чем же? Хотел призвать Азуру? Нуждался в совете?       Гилана мучит что-то вроде смертной тоски, но откуда бы ей взяться. Он помогает Блатте грести, пытается отвлечься на посторонние разговоры, но они как-то не клеятся. Ветер крепчает, плеск волн забивает слова.       Иногда он почему-то не узнает свои волосы. Они должны быть белыми, но черны, как смоль. Почему?              Статуя Азуры - древняя, еще кимерская. Лодка попадает в доки на закате, и Гилан не сразу выходит из лодки. Созерцает Мать Роз, раскинувшую руки, не понимая, почему хочет и страшится доверять ей.       Их встречают - монахиня по имени Веврана Арион показывает дорогу ко входу в монастырь.       Двери открываются только на закате и на восходе, в часы, посвященные Азуре. Гилан предпочитает провести ночь вне помещений… благодарит, берет факел.       Ему нужна эта ночь.       На раздумья. На то, чтобы разобраться, что происходит. Но магне-ге над головой сияют безучастно, ночной воздух - свеж, но не бодрящ, и в голове как назло становится пусто и гулко.       Спать на камнях давно стало привычным.       Утром он отправляется внутрь.       Монахи здесь живут простой и трудной жизнью, и Гилан спрашивает себя, не хотел бы он жить так? В настоящем братстве, а не криминальной коммуне. Пусть и под угрозой быть арестованным за ересь. Но наверное, он бы уже не смог.       Настоятель, Гильвас Барело, приветствует его довольно любезно, и - вот сюрприз! - Мехра успела добраться сюда какими-то своими путями. Они оба смотрят на Гилана как-то иначе. Как-то… с сочувствием и ожиданием?       Он улыбается, даже… даже не отводит взгляда, когда Мехра рассказывает о жрецах-отступниках.       Что ж… теперь у него есть Книга.       Утраченные пророчества.       Гилан не хочет брать чужой экземпляр, и переписывает его себе. Так лучше запомнится. Почему-то ему хочется выучить текст почти наизусть.       Путь лежит в Эшленд, к Уршилаку. Нибани-Меса должна узнать всё… может, он даже отдаст ей список на совсем.       Делает он всё это ради Клинков? Ради самого себя? Ради Морровинда?       Гилан не уверен, что не погибнет на подобном пути. Он не Неревар. Не лидер. Не герой. Просто мер, которому и улыбка Мило - огромная драгоценность.       Но… в него впервые кто-то верит. Если он сейчас остановится, то зачем сделал столько? Пророчество, впрочем, требует еще больше. Неизмеримо больше. Действительно то, что могли бы ждать от кого-то сильного и храброго.       Гилану кажется, что он идет по канату и видит, как впереди развязывается узел. Дойти не успеет, прыгать некуда. Придется падать, но землю под ногами скрывает туман.