СЕРИЯ СЕДЬМАЯ «МАМА»
Домой они вернулись только рано утром. Пришлось знатно постараться, чтобы отправить освобожденного от Хосока мужчину в больницу, а самим не вызвать никаких подозрений. Ломая головы, как всё это провернуть, они уклончиво отвечали на вопросы персонала. Мол, ничего не знаем, проходили мимо, а он лежал в снегу. Наверное, в целом картина выглядела вполне правдоподобной, но, когда милая и улыбчивая девушка попросила их дать номера и записать имена, Чонгук тихо выругался и отвернулся от стойки регистратуры. Девушка в халате посмотрела мимо них остекленевшими глазами. Совершенно пустыми. Как будто даже не видела перед собой ничего и никого. — Что ты сделал с ней? — зашипел Юнги, подорвавшись, когда понял, что Чонгук уходит. — Да так. Убедил персонал, что нас тут не было. — Не было? Как это? — Вмешался в их сознания немного. Убедил, что этот парень сам пришел потому что чувствовал себя плохо, и отключился уже в стенах больницы. — Ты и такое можешь?! Хриплый шепот стал слишком громким. Чонгук только пожал плечами, глянув на нагнавшего его человека, но по глазам понял — такого ответа мало. Юнги встал в нескольких шагах от дверей, отказываясь уходить, требуя пояснений. И вдруг стал так похож на сына. Он был растрепанным, помятым. Под расстегнутой курткой, отданной ему Чонгуком, было видно пижамную футболку. А светлые штаны… Чонгук хмыкнул. Нет, вряд ли их рассказ звучал убедительно. Странная они парочка. Один в пижаме «просто гулял», другой вообще, когда расстегнул куртку, оказался без майки, зато со странными блестящими рисунками на торсе. Отдав свои кроссовки и куртку Юнги, вытащенному похитителями прямо из постели, Сущее смог кое-как трансформировать рубашку в легкую курточку, а носки в новые ботинки. Но в конечном счете ситуация всё равно вышла неловкая. И никаких его способностей не хватило, чтобы сгладить углы. Так что после, когда стало ясно, что дело плохо… — Иногда я могу всякое, — сдался Чонгук, ловя теплую руку и переплетая пальцы. Как же хотелось в этот момент забыться, оставить позади все заботы и переживания, просто раствориться в теплых объятиях... Чувство любви было ему знакомо, но такую влюбленность он ощущал впервые. И насколько же казалось несправедливым, что нельзя просто насладиться ею. Что нужно думать о другом. — Открывается второе дыхание, если тебе так понятнее. Или от страха себя превозмогаю. Конкретно такого я раньше не делал. И, наверное, не смогу снова сделать, если та дамочка опять с нами заговорит, а она, похоже, собирается. Юнги глянул вправо. Улыбчивая медсестра в халате смотрела на них, похоже, решая, ждать или подойти самой к мнущимся в стороне посетителям. Должно быть, из-за вмешательства в сознание она думала, что эти двое только-только зашли. — Ладно, — кивнул Юнги, сдаваясь. — Идем. Они спешно выскользнули за дверь и оказались в светлом помещении. Следующая дверь — выход на улицу. Юнги уже видел серый город, едва начавший высветляться после ночи, падающий легкими хлопьями снег, редкие машины на дороге. Шагнул было к ним, но тут его потянуло назад. И нога ступила на цементный пол в его собственном подъезде. — Решил, что надо переместиться, пока никого поблизости, — пояснил Чонгук. Счастье, что на первом этаже в подъезде тоже никого не было. — Но не рискнул сразу в квартиру. Мало ли… Юнги перевел на него хмурый взгляд, а в следующую секунду уже сорвался с места, помчавшись вверх по лестнице. Чонгук побежал следом, прекрасно понимая, какая мысль его посетила. Дверь квартиры не была заперта на замок. Сердце замерло. И почему они не подумали сразу? Почему не поспешили домой тут же, как отделались от паразитов? Почему не предположили, что те могут наведаться в квартиру еще раз, чтобы найти мальчика? Распахнув дверь и зайдя, Юнги замер. Чонгук уже толкался, тоже протискиваясь в маленький темный коридорчик. Из кухни слышались голоса. — Да чтоб тебя, — проворчал Юнги, цокнув языком, и принялся раздеваться. Чонгук посмотрел на него вопросительно. Юнги только кивнул на висящий на крючке белый полушубок, который трудно было не узнать, даже если встречался всего раз. С кухни донесся веселый женский смех, в квартире пахло жареным беконом. Похоже, ничего ужасного не происходило. — Дженни? — окликнул Юнги, едва разувшись. — Позволь-ка задать тебе вопрос. — Нет, это ты позволь! — рявкнул с кухни голосок, в котором моментально исчезли веселость и мелодичность. Прямо лай цепной собаки, почуявшей чужака возле родного дома. Через мгновение в дверном проеме застыла, уперев руки в бока, суровая женщина. На ней были домашние брюки и черная баскетбольная майка «Фукуоки Бакс». Чонгук узнал команду только потому, что недавно смотрел их игру. Стилизованный олень на груди Дженни смотрел сурово, но даже ему было не тягаться со взглядом самой Дженни. — Где тебя черти носят по ночам, когда твой сын один дома? Ты забрал его, чтобы… эй, а ты что… к-кто такой? Она не то чтобы успокоилась или растерялась, просто немного отвлеклась на появившегося из-за завеса курток Чонгука. Тот неопределенно помычал, не представляя, как вообще стоит себя вести, что говорить. Пробормотал: «Я Чонгук, рад снова встретиться» и прошел мимо нее на кухню, спеша скрыться и избежать разговора. — Здоров, стриптизер, — послышалась веселая усмешка с кухни. Вот после этого Дженни правда отвлеклась, то ли удивленно, то ли одобрительно вскинув брови и покивав. Юнги, успевший всё обдумать, открыл дверь комнаты и жестом пригласил бывшую жену пройти. Он понимал, что разговор их и оттуда будет отлично слышно, но всё равно хотел отгородиться хотя бы видимостью секретности. — Стриптизер? — тихо и загадочно протянула Дженни. — Решил, что хватит сливать деньги на стриптиз в клубах, и завел себе собственного? — Вроде того. — Юнги закрыл дверь. — В последнее время мы частенько встречались в городе, а потом он предложил... встречаться дома. Не вижу причин отказывать парню, который похож на воплощение твоего идеала. Бывшей жене он уж точно не собирался рассказывать лишних подробностей, а это даже походило на правду, так что Юнги не чувствовал никаких угрызений совести из-за своего легкого вранья. — Надо же. Рада, если он действительно так хорош. Ну так что? Где ты шляешься до утра, дорогой? — Дженни плюхнулась на диван, закинула ногу на ногу и сложила руки на груди, закрыв обзор оленю. — Я пришла час назад, тебя нет. Джун сидит в квартире один, не спит, дрожит от каждого шороха. И после этого ты смеешь упрекать меня? — Протрезвела и прибежала читать нотации? — вздохнул Юнги, опираясь на шкаф. — Сбавь-ка обороты, а то разговор не получится. — Эй, сам полегче. Не говори такого. Джун может услышать. — Да успокойся, Джун лучше меня знает и это… и многое другое. Он живет с тобой и всё видит. Или думаешь, в его возрасте дети ничего не понимают? Дженни отвела взгляд, неожиданно смягчившись. Шумно втянув воздух, она стиснула пальцы, как будто нервничала. Юнги пододвинул кресло и сел напротив, наблюдая и ожидая следующей фразы, следующего хода. Их разговоры давно уже проходили именно так. Как холодная война, где противники и хотели бы заключить перемирие, но не могли простить и принять. — Понимает, конечно. Но я не хочу, чтобы именно ты при нем себе такое позволял. Пусть Джун берет с тебя пример, не нужно, чтобы он думал, будто это нормально… вот так говорить про близких. Да про кого угодно. Юнги хмыкнул и потер шею. Определенно, что-то здравое в ее словах было, не стоило становиться еще одним примером нежелательного поведения. — Я стараюсь измениться. Джун видит это и поддерживает меня. Не надо ему такое слышать сейчас. — Допустим, слышать он не будет. Но как ты собираешься отучить его говорить такое? — улыбнулся Юнги, подпирая щеку кулаком. — Подозреваю, что он не только при мне высказывает всё, что думает. И высказывает порой грубо. Так ведь? Проблем в школе нет? — Нет, как же, — фыркнула Дженни, досадливо всплеснув руками. — После переезда мы перешли в новую школу, поближе. Думала, там проблем не будет. Хотя, должна признать, в прошлой школе всё равно было намного хуже. Считался настоящим хулиганом. Как-то раз даже в поджоге обвинили… — Что?! — Это не он! — строго повысила голос Дженни. — Я знаю точно. Джун всегда брал на себя ответственность за свои поступки, ни от чего не отказывался, даже если понимал, что накажу. Если он говорит, что не делал, значит не делал. А тот мальчишка, который… якобы видел… да все знают, что они не ладили! Сам поджег и пытался свалить на Джуна. Но я не оставила этого просто так. И всё же… опасалась, что дойдет и до подобного. Ты ведь не был таким, да? — Да, в его возрасте я был тем, кто тайком таскает в школу хомячка, но никак не поджигателем. — Забрав документы, мы очень серьезно поговорили, договорились, что будем вести себя скромнее. И весь сентябрь всё было прекрасно. А потом началось. Чуть ли не каждую неделю мне звонил его руководитель с жалобами. — Это слишком часто, — голос Юнги стал холоднее обычного. — Да ты не подумай. Просто им достался новичок, только-только работать устроился. Молодой и глупый парнишка. То есть… не глупый, неопытный и трусоватый просто. И слишком мнительный. По каждой мелочи родителям звонит. Я не одна от него мучаюсь, многие после собрания сказали, что тоже частенько выслушивают ерунду всякую. На кухне тоже активно шел какой-то разговор и, похоже, завтрак. Юнги мимоходом отметил, что эти двое как-то умудрились поладить. Значит, можно хотя бы один повод для переживаний отмести. Дженни уже смотрела куда-то в стену, будто пыталась увидеть через нее, что происходит на кухне. При всей своей ершистости и желчности она никогда не устраивала Юнги истерик при посторонних, считая, что не имеет права так унижать. Тем более — при близких. Может быть, поэтому его родственники не сразу поверили, что семейная жизнь с этой красавицей — далеко не сахар? С каждым очередным парнем бывшего мужа Дженни держалась достаточно вежливо, с простым человеческим уважением, но не стеснялась высказать всё, что думает, оставшись один на один с Юнги. Так что он, заметив этот взгляд, всё ждал резкой смены темы. Но Дженни вздохнула и продолжила: — К декабрю я от всего этого устала, пришла в школу и поболтала с парнишкой. Попыталась объяснить, что педагог тоже должен как-то влиять на детей, наставлять их на верный путь. Что, перекладывая все до одной проблемы на плечи родителей, он не станет хорошим учителем… — И? Что тебе на это ответили? Хмурясь, Юнги сверлил ее взглядом. Очень живо представлялась эта сцена. Разозлившаяся Дженни кричит на молодого парнишку в пустой классной комнате. Может быть, после такого и новые проблемы будут. Не придется ли снова менять школу? Или она смогла не переходить границ?.. — Он меня на свидание пригласил, — тихо рассмеялась Дженни, всё продолжая смотреть только в стену над плечом собеседника. — Я, конечно, отказала. Но думаю, что всё будет нормально после каникул. Буду строже следить за домашним заданием, а если начнет показывать зубки, заберу у него твой подарок. Дженни улыбнулась так, будто своей хитростью уже выиграла решающий бой в великой войне. Юнги понимающе хмыкнул. Он и сам, выбирая подарок, отметил, что с помощью игровой приставки с их сыном будет легче найти компромисс. — Так где ты шлялся сегодня? Сердце ухнуло. Хоть и короткий, но отвлеченный разговор создал впечатление, что ничего странного этой ночью не происходило. Если и было какое-то там похищение в его жизни, то очень давно, он уже и вспомнить не может. Вернувшись к этой теме так неожиданно, Дженни будто холодной водой его окатила. И прекрасно понимала это, продолжала улыбаться торжествующе и хитро. — Поверь, это был первый и последний раз. — Ой ли? — То есть, да, я частенько шляюсь. Но не буду же делать этого, раз забрал Джуна на каникулы к себе. У меня пока еще есть остатки мозга. — Это отвечает на мою основную претензию. Но не отвечает на вопрос. — На вопрос я ответить не могу, — потирая глаза, ответил Юнги, а после оглянулся, ища очки. Проходив без них всю ночь, привык к размытости мира вокруг, но пора было уже навести порядок в голове. Надев очки, он глянул на собеседницу. Теперь в глаза бросалась ужасная усталость Дженни. Похоже, она успела перепугаться, когда проснулась и не нашла сына дома. Без косметики она не выглядела той молоденькой красоткой, но вызывала куда больше доверия и даже симпатии. — Может быть, тоже поедим? Ты завтракала? — Не успели еще, — покачала головой Дженни. — Идем тогда, приготовим. — Я там пожарила… — Ой, поверь, Чонгук уже всё съел, — отмахнулся Юнги и лениво поднялся. — Ладно. Только еще один вопрос. Почему ты в пижаме? Юнги опустил взгляд на свой костюм и тяжело вздохнул.***
Пока между родителями разворачивался жаркий спор о том, стоит ли ребенку есть сладости с самого утра, Джун преспокойно отдал последний кусок торта Чонгуку, сообщив тому, что не любит сладкое. И оба были вполне довольны таким решением. — Ладно, успокойся, садись, — бросил Юнги, поняв, что спорить больше не о чем. — А то мы с тобой так и не поедим сегодня. Дженни глянула на стушевавшегося Чонгука, опустившего взгляд к торту, промычала что-то вроде «угу», пристроила две чистые тарелки между контейнерами с остатками праздничного ужина и, наконец, опустилась на стул. Светившее в спину утреннее солнце подсветило золотым ее растрепанные длинные волосы. Смягчило суровый образ. — Я заварил кофе, — сказал Юнги, выкладывая со сковороды яичницу. Кружочек желтка лопнул, и тот потек по белой тарелке, закапав скрючившийся зажаренный бекон. — Кто-нибудь будет? … В курилке темно и шумит вытяжка. Режиссер и сценарист стоят у окна и лениво наблюдают за ходящими по смоченным моросью дорожкам людьми. — То есть… постепенное и логичное развитие симпатии между центральной парой он считает лишним, а вот это вот всё — нет? — Сценарист нервно вертит в руках зажигалку. — Господин Кан, этот человек вообще представляет себе, что получит в итоге? — Джун и Джен — тоже важные персонажи. — Поэтому зрителям необходимо знать, что Джун не слишком любит сладкое? — скептически хмыкает сценарист, глядя, как режиссер поджигает уже вторую сигарету. — Я не против разговора о непростом характере мальчишки. Но насыпать сверху бессмысленных будничных сцен… — Юн, ты же сам понимаешь. Продакт-плейсмент. В сцене завтрака показывают печенье и сок. Спонсоры хотят свое место в кадре. — Я считаю, что рекламу нужно вписывать в имеющиеся сцены. А не добавлять ради нее совершенно пустую болтовню. Искусственное растягивание хронометража. Как будто нам мало панорам города, дождя во всех возможных местах и ракурсах и балующегося с мячиком кота. — Кот — это святое, господин Кан. — Режиссер медленно выдыхает дым и переводит взгляд на собеседника. Сценарист аж кипит от подавляемой злости и бессилия. Да, он привык к динамичным сериалам, концентрированным, где каждая фраза — как отдельная серия, а каждый кадр — картина маслом. Ему тяжело смириться с новыми порядками, продюсер и мир большого кино давят на него… — Ну, если хочешь, я попробую с ним еще раз поговорить. Обрежем эту сцену. — Режиссер осторожно поправляет неаккуратно торчащий воротник на рубашке сценариста и тут же прячет руки в карманы. А после оглядывается за спину. Лалиса с камерой отходит на шаг назад. — А ты зачем вообще тут снимаешь? Шуруй отсюда, дай отдохнуть хоть в курилке, а то пропуск отберу. Иди лучше поищи Чонгука с Юнги, они где-то в душах заперлись, уверен, тебе понравится. Лалиса моментально исчезает, отправляясь готовить для блога новые пикантные сплетни, подкрепленные видеозаписями.***
После такой бурной ночи наставшее утро казалось до странного тихим и мирным. Казалось бы, обстановка не из спокойных: в квартирку набились нынешний любовник, бывшая жена и сын. Тут, как на минном поле, нужно следить за каждым шорохом и думать перед каждым шагом. Но всё само собой шло без проблем. Или почти. Измученный Сущее не находил себе места и мучился от головной боли. Юнги тоже чувствовал себя разбитым, но понимал, что не сможет сомкнуть глаз, если даже плюнет на всё и уляжется отдохнуть. Вскоре после завтрака Дженни заявила, что у нее есть дела, и ушла, ничего не поясняя и уклонившись от всех вопросов. Джун устроился на диване смотреть по телевизору любимый мультсериал про амбициозных мышей. А Юнги просто допивал остатки холодного кофе и через окно с умиленной улыбкой наблюдал за торчащим на балконе Чонгуком, тот, похоже, опять о чем-то общался с птицами. Часы тикали, сводя с ума. Когда Юнги поставил пустую кружку в раковину и собирался уже уходить в комнату, Чонгук просочился в кухню, закрыв за собой балконную дверь. Слышится тихий разговор съемочной группы. Разговор, плавно перетекающий в спор. Камера показывает страницы сценария, лежащего на круглом столе, за которым все и собрались для очередного срочного совещания. INT. КВАРТИРА ЮНГИ — ДЕНЬ Юнги сидит за столом в кухне и пьет кофе. Звучит тиканье часов. Юнги медленно встает из-за стола и ставит кружку в раковину. В кухню с балкона заходит Чонгук. ЧОНГУК (взволнованно) Похоже, в городе их уже нет. Но у меня есть предположение… ЮНГИ (устало закрывая глаза) Слушай… (пауза) ЧОНГУК Я думаю, что знаю, где можно их искать. ЮНГИ Да-да. Я понял. Но, Чонгук, не забывай, что я всего лишь человек. У меня были очень тяжелые выходные. Я пару суток нормально не спал. Либо ты дашь мне отдохнуть, либо я свалюсь посреди дороги. Чонгук отводит взгляд и кивает. Юнги с улыбкой касается его плеча. ЮНГИ Думаю, тебе и самому нужно расслабиться. ЧОНГУК Ладно. Но обещай, что вечером мы возьмемся за дело. ЮНГИ (уходя из кухни) Разумеется. Я ведь уже обещал помочь. — А мне кажется, что вполне подходящая фраза, — пожимает плечами Юнги. — Нормально завершает сцену. Зачем ее менять? Да и на что? — Например, на «А как же иначе? Кто, если не я, будет спасать этот мир?» — режиссер складывает руки на груди. Показывает свою серьезность. — Так звучит ярче. Все остальные переглядываются. — Но Юнги не то чтобы ради спасения мира это делает, спасение мира для него вообще… непонятные слова, непонятная цель, он ее не чувствует по-настоящему. Да и бросать яркие фразочки не любит. Он проще. — Не делай из главного героя простачка. — А ты не делай из него героя эпического боевика, — влезает сценарист, которому вечно на месте не молчится, — который одной левой мир спасает на выходных. — Именно это он и делает! Или ты собственный сценарий не читал?! Честное слово, иногда я не представляю, что у тебя в голове. — Ребята! Тихо-спокойно! Давайте работать. Снимем несколько дублей, потом выберем лучшее. Только не устраивайте очередной скандал, а то там Лалиса уже вовсю что-то строчит в блокноте… Не хватало нам еще одного поста о том, что на площадке сплошные склоки. — Кто вообще ей постоянный пропуск выписал? — Вы, господин режиссер. Вы. Режиссер зло фыркает, отворачивается и уходит к своему рабочему месту. Умеет ловко уйти от ответственности. Остальные снова переглядываются, в очередной раз поражаясь, до чего же профессиональная команда подобралась. Ничего не остается. Помощница забирает сценарий, все разбредаются по своим точкам. Съемки продолжаются. Когда Юнги поставил пустую кружку в раковину и собирался уже уходить в комнату, Чонгук тихо просочился в помещение, закрыв за собой балконную дверь. — Почти уверен, что паразитов уже нет в этом городе, — взволнованно пробормотал Чонгук. — Но у меня есть идея. Думаю, я знаю, где их можно искать. Как только Дженни вернется, мы сможем отправиться… Юнги вздохнул и устало прикрыл глаза. — Боюсь, мне нужно сначала хорошенько отдохнуть. Я же всего лишь человек. У меня были очень тяжелые выходные, я пару суток нормально не спал, а завтра опять на работу. Это ужасно. Либо ты дашь мне отдохнуть, либо я свалюсь посреди дороги и сдохну… Хотя бы до вечера отложи это, прошу. — Да, извини, — Чонгук кивнул, позволяя обнять себя. Он многое забывал. В том числе и простые истины, на которых всё основывается в его мире. Но нужно было учитывать такие, казалось бы, мелочи, которые в итоге решали всё. Он легко коснулся губами чужого виска, жмурясь от накатившего чувства покоя, расслабляясь в заботливых руках. — Ты совершенно… Юнги охнул и удивленно посмотрел на тряпкой повисшего на плече белого кота. Тот вяло махнул хвостом и едва слышно мяукнул. — Что ж, — улыбнулся Юнги, крепче обнимая и поглаживая кота, — похоже, тебе и самому стоит прийти в себя. Идем спать, подумаем немного о себе любимых. А уж вечером вспомним и про остальной мир. Пользуясь удачно подвернувшейся возможностью, он устроился в постели, собираясь спать до конца, пока не испарится самая последняя капля усталости. Не для того ли нужны людям выходные? А ведь на следующий день ему уже нужно было возвращаться на работу. Как? После всего, что было? Привычная жизнь с нудными днями, со скучными рабочими сменами, с ненавистными коллегами и бесконечными раздражающими посетителями стала казаться чем-то далеким. Забытым. И чем глубже он проваливался в долгожданный сон, тем реальнее казались Междумирье, странные киоре и малышка Бомбикс… Почему-то голос героини из мультика, идущего по телевизору, сильно напоминал ее задорный голосок. И это здорово успокаивало. Вскоре и Джун стал зевать. Вернувшийся в человеческий вид Чонгук выключил телевизор, поправил сползшее с дивана одеяло и задумчиво глянул по очереди на окно и на дверь. На улице снова шел снег, не хотелось в такую погоду бродить по улицам на кошачьих лапках, так что он забрал ключ из кармана Юнги и выскользнул из квартиры. На площадке напротив двери стояла Дженни. На волосах и белом мехе полушубка было видно капли от растаявших снежинок. На кроссовках темнела грязь. — Наконец-то, — бросила она, пряча в карман свой телефон, — уже двадцать минут тебя жду. Мальчики спят? — Да, — растерянно кивнул Чонгук, нахмурившись, — спят. Но зачем ты меня ждала? — Как это? — Дженни усмехнулась и махнула в сторону, приглашая идти и не стоять на лестничной площадке. — Нам с тобой нужно обсудить сложившуюся ситуацию. И, детка, обсуждать придется многое. Приготовься. Они молча спустились и вышли на улицу. Было шумно. Всё продолжающие праздновать люди наполняли улицы весельем. Влюбленные парочки прятались от мокрого снега под яркими зонтами. Дети пытались лепить снежки и с визгами прыгали по слякоти. Лаяли нетерпеливые собачонки, жаждущие сорваться с поводков. Кипела жизнь. Дженни осмотрела всю эту суету и уверенно зашагала на север, прочь от центра, к тихим окраинам. Чонгук поплелся следом. Уходя из квартиры, он планировал заняться своими делами, побродить по городу, поискать следы паразитов, но что-то во взгляде Дженни давало понять — возражать ей не стоит. И пусть не хотелось сейчас обсуждать семейные и любовные дела, отказаться он не смел. Раз Дженни хочет, рано или поздно доберется до него. Вот только, честно говоря, он не был уверен, что понимает, о чем будет этот разговор. — И что ты хочешь обсудить? — спросил Чонгук, когда они свернули на более тихую узкую улочку. Других прохожих почти не было, только неспешно семенившая вдоль домов дамочка с целой охапкой подарочных пакетов и букетов. — Я думал, ты давно не претендуешь, десять лет ведь прошло. Неужели передумала? — Передумала? — улыбнулась Дженни, глянув искоса, с хитрецой. Как ни странно, коварная улыбочка ей шла. — Да, десять лет прошло. И в течение этих лет не было ни одного дня, чтобы я не думала о Юнги и не любила его. — Дженни вздохнула и по-свойски похлопала Чонгука по спине. Как старого друга. — Но ты прав, я не претендую. И поговорить нам нужно совсем о другом. Она резко свернула и спряталась между домами. Прошагавший мимо Чонгук недоуменно хмыкнул и вернулся, с возрастающим интересом заглядывая в подворотню. Было безлюдно и довольно темно. Самое то для секретных бесед. — Гляди, — улыбнулась Дженни, выуживая что-то из-за полов шубы. — Юдоль дала мне это. Похоже на лунный жезл из мультика, что скажешь? С почти детским весельем она вскинула руку с острым серпом. Чонгук смог только отойти на шаг и выдавить какой-то невнятный звук. Серп блестел и серебрился от наполнявшей его магии. Сущее уже видел подобное, такими серпами можно было резать судьбы, не причиняя боли человеку. Такие обычно и использовали, чтобы изгонять паразитов. — Нравится? — Дженни играючи подбрасывала серп, без труда ловя снова и снова. — Отличная штучка, не думаешь? Сначала было трудновато, но за десять лет я научилась отлавливать всякую мелкую гадость. Уже шестьдесят семь коконов на них извела. — Ты… пока я спал, ты… — Защищала тебя, — кивнула Дженни, снова пряча серп и запахивая полушубок. Даже взгляд у нее изменился. — Как и положено ключникам. Ох, не того я хотела от жизни, не того. Но деться было некуда. — Но как это вышло? — После рождения Джуна Юдоль пыталась разлучить отца с сыном, надеялась, что тогда разбитые силы Юнги окончательно исчезнут, появится новый ключ. Но она ошиблась. Вот только через пару лет, когда мы поняли это, мне всё равно не разрешили вернуться к Юнги… Сам знаешь, когда Юдоль о чем-то просит, отказать права нет. А меня она даже не просила. Это был приказ. От таких слов Сущее аж встряхнуло. В памяти стали всплывать обрывки разговоров и встреч. Заботливая Юдоль. Добрая. Всегда милая. Но строгая и не терпящая ослушания. Готовая причинять боль ради благой цели. Много боли. «Так нужно, милый, поверь… — Этот голос отдавался в сознании эхом. — Ты просто еще не осознал». — Получив этот серп, я сразу поняла, что жизнь не скоро станет прежней. Теперь выслеживаю, если чувствую чужое присутствие. Втираюсь в доверие. Ловлю. Так вот и живу. — И что будет дальше? — глухо спросил Чонгук, пытаясь отогнать неприятные воспоминания. — Ты хочешь помочь мне с новыми паразитами? — Для начала хорошенько запомни: главный супергерой в этой истории — я. А помогать будешь ты. — Дженни поправила шубу и взяла его под руку, снова выводя на людную улицу. — К сожалению, в этот раз всё сложнее, один из паразитов довольно силен. — Но ты ведь справишься? Не бросишь меня? — А как же иначе? — пожала плечами Дженни. — Кто, если не я, будет спасать этот мир? Но сначала заглянем в минимаркет, ты поможешь мне пакеты с продуктами домой донести, а по пути расскажешь, для чего же именно связался с Юнги. — А как же… как же паразиты? — Затаились твои паразиты. — Дженни распахнула дверь ближайшего магазинчика и с шутливым поклоном приглашающе протянула руку. — В ближайшие пару дней мы их выковырнуть из норки не сможем. — Пару дней?.. — Не переживай, я как раз хорошенько отдохну перед делом. У меня была непростая неделя, поверь. Лучше скажи, что на ужин хочешь? Только в пределах умений Юнги. Я вот безумно хочу запеченных томатов! Что скажешь? С мясом, сыром и зеленью! Чонгук только хмыкнул, пытаясь уложить в голове всю новую информацию. Впрочем, из его головы мысли о еде могли вытеснить почти что угодно.Реклама Вишневый шнапс «Тэхён», ударяет и в голову, и в твое сердечко. Вишневый шнапс «Тэхён» — единственный шнапс в мире, дарящий не только 40 градусов алкоголя, но и 100 процентов чистейшей страсти.
***
На концах перекрытого переулочка уже собрались толпы любопытствующих. Люди галдят, обсуждая всё происходящее, вытягивают шеи, пытаясь лучше рассмотреть, то и дело пролезают мимо ограждений. Посторонних тут же отлавливают. Но Лиса-то давно не посторонняя. — Эй, что это за красотка на горизонте? — присвистнув, выдает Тэхён и присаживается рядом с журналисткой, сидящей на низеньком заборе. Лалиса, слишком увлеченная наблюдением за актерами, не замечала его приближение до последнего, так что удивленно дернулась, услышав лишний голос в ворохе своих мыслей. Переводит взгляд на неожиданного собеседника и удивленно хмыкает. — Ким Дженни, — поясняет она, снова устремляя внимательный взгляд к людям у соседнего дома. Те весело болтают, смеются о чем-то. Пользуются крохотным перерывом в съемках. — Она исполняет роль Дженни. Роскошная женщина, замечательная актриса и отличная певи… Ой! — Лалиса прижимает ладошку к груди. — Вы это про меня, что ли?! — Конечно! — горячо кивает Тэхён и тихо добавляет, глядя в сторону: — Дженни-то меня уже отшила. — Надо же. А я… я Лалиса. Приятно познакомиться. — И мне. Весьма, весьма и весьма приятно. А я Тэхён. Можно просто «любимый». Я вообще-то в этом фильме за рассказчика. Так сказать, дарю истории свой голос, несу это искусство в уши масс. Но между делом в массовке мелькаю. — О! Это любопытно. И в каких же сценах вас можно найти? — В сценах, где ты получаешь райское удовольствие… — Я про фильм, — выдавливает Лалиса, не зная, радоваться, что на нее обратил внимание такой классный парень, который ей давно симпатичен, или разочаровываться, что интерес его явно поверхностный. — Расскажите, в каких эпизодах вы уже снялись? — Ну, — Тэхён пожимает плечами. — Я там в клубе был. Меня чуть не раздавила толпа жаждущих полапать Чонгука. Популярный же он хрен, оказывается. А еще одного из торговцев на рынке играл, у меня был прилавок с драгоценными камнями и украшениями. Когда будешь смотреть фильм, обязательно оцени, как я шикарно смотрюсь в этом костюме… Хотя без костюма я еще лучше. Лалиса усмехается. Где-то там, через метров пятнадцать, роскошная женщина по имени Дженни учит весело улыбающегося Чонгука движениям танго, пока сидящие на капоте ближайшей тойоты Чеён и Юнги всё это комментируют. Со стороны кажется, что им там по-настоящему весело. Лалиса уверена, что про все слухи о ссорах и разногласиях между актерами можно забыть. Они отлично ладят. И даже немного завидно видеть то, как ласково Дженни улыбается коллеге по съемкам, как позволяет вести себя в танце в любую сторону, как одобрительно кивает на его успехи и задорно смеется очередной ошибке. Как добрая подруга, которую умиляет любая оплошность. Тряхнув головой, Лалиса снова переводит взгляд на сидящего рядом парня и кокетливо ему улыбается, старательно строя глазки. — А вы не согласитесь дать мне небольшое интервью? — Если вы согласитесь дать мне небольшую надежду на второе свидание, — не остается в долгу Тэхён, куда более умело соблазняя одним только взглядом.