***
Все они, включая заместителя директора школы Тибидохс, разместились в гостиной. Таня сидела посередине дивана, между отцом, одетым в свой повседневный серый свитер и белую рубашку под ним. На нем даже были строгие тёмно-синее брюки, так как сразу после завтрака, тот удалялся в научный центр. И матерью, одетой ровно для встречи: «Клуба любительниц взрослой литературы». Только на Тане была одета пижама, поверх, которой была сиреневая кофточка. Доцент Медузия Зевсовна Горгонова, полностью с головой соответствовала роли замдиректора. Высокая, стройная, со строжайшим взглядом и гордой осанкой. Взглянув на её профиль Таня посчитала, что смотрит на профиль греческой богини: тонкий нос правильной формы, большие зелёные глаза с золотистой искрой, которые были похожи на кошачьи, тонкие губы, высокие скулы. Единственное, что заставляло думать, о ней как об учительнице, так это классическая одежда, подчеркивающая ее фигуру — оранжевая юбка, доходившая до щиколоток, тёмно-синяя блуза и оранжевая мантия. Ходила она твёрдым шагом на тонких шпильках. Голова обрамлена медно-рыжими, слегка растрепанными, распущенными волосами, которые, если присмотреться, напоминают маленьких змей. Села она на предложенное ей кресло, но даже сидя в простом кресле, она напоминала императрицу. Медузия сделала глоток поданного чая и продолжила: — Как вы уже знаете, я представитель школы Тибидохс, дважды повторяться не буду, — сухо представилась она без интонации, как бы зачитывая заурядный текст. — Но мне приятно знать, что Татьяна Гроттер, попросила вызвать меня. Думаю, вы весьма недооцениваете то, насколько редко встречается здравомыслие. — Вы пришли говорить не об этом, — отрезал Дурнев, скрестив руки на груди, придавая всей ситуации серьёзности. — Давно мы не виделись... — Да, уже лет десять, — мрачно вздохнула Зевсовна. Напряжение в воздухе можно было резать ножом. — Так это… Я вмешаюсь? — отозвалась ошеломлённая Лера,— Прошу прошения, но я тут тоже сижу! Что здесь происходит? Что за Тибидохс? Герман? Девочка кивнула папе, говоря, что она полностью соглашается со всем озвученным. Дурнев, печально вздохнул и сложил руки, как в мольбе и приложил пальцами к губам: — Дорогая, помнишь Леопольда и Софию Гроттеров? — Ну да, — нехотя ответила Лера, быстро взглянув на Таню. — Мы к ним на свадьбу ходили, там мы и познакомились, и виделись в последний раз… Но при чём тут это? Неужели мы мало говорили по этому поводу? — Да, безусловно говорили… И немного не договорили... Про то, чем они занимались и что на самом деле стало для них концом… Медузия косо покосилась на Дурнева: — Вы ей не сказали? — прервала Горгонова, обращаясь к Герману. Тот чуть притупился и отвел взгляд. — Мне как-то и самому трудно в это поверить, а уж объяснить Тане, я тем более… В прошлый раз, мы разговаривали о возможности, того что у неё могут не проявятся волшебные способности и по этому будет безопаснее оставить её с нами. Горгонова внезапно озорно посмеялась, как от хорошей шутки, полностью не соответствуя строгому виду своего возраста. — Ага, припоминаю… — успокаиваясь, ответила Медузия. — Но скажем, так - я немного соврала, её родители оба были белыми волшебниками и высокопоставленными людьми с благородными родами. Сомневаться в подобном, только вам, лопухойдам, естественно… Лопухоиды... снова...— Таня решила, чтобы дослушать весь разговор, и ничего не пропустить, ей придётся держать себя в руках и поэтому ей надо было спросить, кое-что вертевшееся на языке: — А вот парень, который ко мне прилетал... Баб-Ягун, точно? Получив короткий кивок от доцента, она продолжила: — Так вот, он говорил про, то что их убила старуха. Дурнев прикусил губу, Валерия удивленно похлопала ресницами: — Таня… Они погибли в горах Тянь-Шаня, мы же тебе рассказывали и даже газету показывали.. . — Как раз это неправда, мы с академиком Сарданапалом, специально трансфигурировали, ту газету, — как бы невзначай бросила Горгонова. — И подделали все отчёты!? — Да. — Звучит муторно... — Без этого никуда, — профессор нахмурила брови: — Но не это сейчас важно. Она порылась в складках своей мантии, доставая сложенную бумажку, раскрыв которую, доцент приложила собственный перстень, на пустой стороне начали вырисовываться рисунок замка и слова:Школа для трудновоспитуемых волшебников Тибидохс! Две кафедры: светлое и тёмное отделение! Обучение - 5 лет! Перевоспитание! В этой школе ваши дети на 100% будут в безопасности!
А чуть ниже, мелким шрифтом:Велика вероятность получения ожогов, синяков, волдырей и других травм, за которые школа, не несет прямой ответственности. Остальное проситься обсудить, только при Тибидохском магвокате!
Интересность этого буклета заключалась в том, что буквы в нем не оставались на месте после прочтения, а начинали жить собственной жизнью, даже нарисованный замок и тот приходил в движение, как из старых чёрно-белых мультиков. — Что скажете? — поинтересовалась преподаватель. — Боюсь сообщить, но отправиться вы туда должны обязательно, так как здесь вам угрожает опасность... — Опасность?! — ошарашенно, в один голос сказали Дурневы, вскользь взглянув на школьный буклет, который Таня держала в руках. Доцент кивнула. — А вы не замечали, что в последнее время происходят странные вещи? — прищурившись, она внимательно вглядывалась в их лица. — Да нет, как-то, — ответила Евгения. — А что, должны были? — Обязаны, по крайней мере. Нежить выходит из-под контроля: собирается и ведет себя подозрительно... — А что из себя представляет нежить? — поинтересовалась Таня. Таня отважилась взглянуть на доцента Горгонову, один уголок её губ приподнялся. — Существа бестолково созданные из остатков хауса. Нежить бывает разных видов и форм, водяные, лешие, упыри и другие. В основном её работа в наше время - небольшие пакости. — А она может убить? — Сейчас это невозможно. Но, гм... увы, раньше, с такой уверенностью об этом было сказать нельзя. Твои родители воевали с ней. Они были замечательными волшебниками! — Горгонова коротко кивнула. — Но их убила злобная ведьма - Та-Кого-Нельзя-Называть. Она хотела забрать талисман «Четырёх Стихий», созданный твоим отцом, Леопольдом Гроттером, он то тебя и спас, и, скорее всего, уничтожился, после чего у тебя осталась родинка на носу, это тебя попытался убить её скорпион… Почему вы так странно на меня смотрите? Лера вновь покрутила в недоумении голову, готовая вертеть пальцем у виска: — Мне единственной в голову приходят параллели с Гарри Поттером? — Ах, да этот Гурий Пуппер... Как я про него могла забыть,— удручённо вздохнула профессор. Таня наблюдала за происходящим, сама она по характеру с детства, была немногословна, тысячам бессмысленных слов она предпочитала краткую, но понятную мысль. Вот и сейчас, задумываясь, в каком-то смысле ей стали понятны слова Сарданапала: «Уверен, тебе было довольно-таки пакостно, но ничего не поделаешь — всем нам приходится чем-то жертвовать. Ты не обиделась, что мы запузырили тебя в мир к лопухоидам?», и Ягуна: «Все радуются, когда узнают, что попали в Тибидохс, разве нет?», просто в таком случае всё было бы идентично, все маги презирают не магов, достаточно подчеркнуть, что они сильнее тех. Лицемерие магов: 1. Думая, та часто опускала голову, вот и сейчас, кося глаза, взгляд той упал на родинку на носу. Родинка, как родинка, у некоторых она, на пол лица и не чего живут. Помниться, в яслях, какой-то хулиган тыкал пальцем и хихикал в неё, конечно, потом он подавился этим смехом, не без помощи Тани. В дальнейшей жизни, роль родинки, никак не выделяется, и сейчас та, старается плавно уйти, от этих не к чему приводящих дум. — Ладно-ладно, — вмешался Дурнев, похоже, пока Таня ушла на кроткое время в себя, перепалка началась между своей матерью и учительницей. — Дорогая, я прошу не устраивай здесь сцену, особенно при детях... — Герман, хоть ты не говори, что соглашаешься со всем этим! Откуда ты определенно знаешь, что это магия, а не самовнушение? — Вообще-то я могу показать, — без тени улыбки, высказала учительница, она уловила движение с боку. — А что, что-то не так? — А может не надо? — с легким испугом выразился отец семейства, на его лице выступила испарина, похоже раньше он имел с магией очень своеобразное дело. Ведьма иронично посмеялась: — Не бойтесь, я не буду использовать её на вас, — сказав это, она быстро вскинула руку с перстнем, на буклет, что сейчас лежал на столе и произнесла не замысловатое заклинание. Из перстня на её руке руке выскользнула зелёная искра, которая, коснувшись бумажки, сложила ее в журавлика, но на этом магия не остановилась. Бумажный журавлик, как живой, дернулся со стола и тем самым должен был упасть на пол, вместо этого, тот пархатая своими бумажными крылышками, улетел на кухню. Старая вислоухая кошка семейства, спокойно, до этого момента, сидевшая на спинке дивана, спрыгнула сначала на колени Тани и после на пол, следом добегая за журавлем. Сама она была интересным животным, жившая в доме ещё до рождения Тани, хоть и Герман, больше любил собак, чем кошек, на её появлении настояла сама Лера. Та олицетворяла всех домашних жителей, хоть она и была дворовой породы, часто она не вела себя, как сестры с улицы, даже наоборот, сейчас убегая за летающей птицей, кошка даже лапой не тронула бы ее, просто ради кошачьего любопытства, но не об этом сейчас речь, давайте забудем про неё сейчас. — Ну, что же раз уж такое дело... — слегка растерянно высказалась Валерия, а после вся встрепенулась, как бы припоминая что-то и сказала: — «Школа для трудновоспитуемых волшебников»? Что это такое? Герман уже договорился с одним лицеем и наша дочь уже переходит туда, после Нового года и... мм... там улучшенное углубленное изучение предметов. Медузия сложила руки на коленях, и начала: — Вы не думайте, что это колония или что-то в этом духе. Наша задача помочь найти себя, правильно определиться. Мальчики и девочки попадают, к нам по разным причинам, в основном это неожиданные ситуации, в которых дети, оказываются при стечении определенных обстоятельств, магия у них прорывается наружу, и они совершают нечто такое, чего никогда не сделал бы. Внезапно Герман, зашелся в странном кашле, так будто в комнате кончается кислород. Танины родители не лыком шитые, сразу поняли, к чему идет разговор. А шел он к не излюбленной теме, по которой они так долго искали новую школу для дочери. — Таня!— послышался голос матери, Таня повернулась к ней, она же настойчиво протягивала дочери, недопитую кружку чая. — Милая помой, пожалуйста. Тане не следует находиться в комнате, сейчас, ей дважды повторять не понадобилась. Ведь она давно выучила этот намек, который гласил: «Мы, как заботливые и умные родители, не будем прямо говорить нашей дочери, что бы она вышла из комнаты, ведь это покажет, что мы не доверяем ребенку и даже обижаем его, лучше ей дать задание, что бы она не грела уши». Но Татьяне даже без этого глупого жеста было понятно, о чём сейчас зайдет речь, и она послушно взяла блюдце с чашкой чая. — И мою, пожалуйста, — отозвался отец, по всей видимости, и ему понадобилось, что-то добавить. — Там еще, наверное, Мурка корм доела, насыпь ей чутка. — Без проблем, — отозвалась Таня. Таня почти закрыла дверь пяткой, когда Герман начал: «В прошлом году с Таней произошел один инцидент…», но она не удосужилась внимательно слушать дальнейший разговор, так как сама знала продолжение. Включила воду, вылила содержимое кружек, сполоснула их, когда же с посудой по в мойке по мнению Тани было закончено, она вспомнила, про незаконченный завтрак, от которого тоже надо убрать. Наконец-то закончив со "всей посудой", она прислушалась: из-за двери уже слышался голос Горгоновой, объясняющей, что это "нормально". Похоже, недолго осталось,— хмыкнула про себя девчонка. Дурнева никогда не перекармливала своих домашних животных, ведь семья понимала, что животному самому неудобно плыть в жире, но и не кормить кошку было бы варварством. Так что она открыла дверцу шкафчика взяла кошачий корм. С утра кошка была покормлена, но сегодня был особенный случай, и щедро высыпала в миску содержание кошачьего корма. Черепаховая кошка благодарно мяукнула, отвлекаясь от кружащего над потолком журавлика, преступая к миске. Девочка присела на корточки рядом с кушающей кошкой и начала поглаживать её, попутно заглядывая на потолок, где радостно у лампы кружил волшебный бумажный журавлик. — С ним надо, что-то делать, — вздохнула вслух Таня. С гостиной послышался голос Леры: — Танюша принеси, пожалуйста, моего фирменного печенья Мидузии, — знак означающий: «В комнату можно входить». — Да мам. Таня взяла с кухонного стола первую попавшеюся тарелочку с печеньем, ведь домохозяйка не была готова принять гостей, из чего выходит, что она и не готовила никакого фирменного печенья, а просто на скорую руку высыпала в стеклянное блюдце магазинного овсяного с шоколадом. Девочка кинула быстрый взгляд на лицо профессорши – оно, к Таниному удивлению, было не обеспокоенным и не разочарованным, а просто бесстрастным. По-видимому она и не такое слыхивала. Таня аккуратно поставила печенье рядом с профитролями, ещё с начала принесенными Лерой, и села на прежнее место. — Как я уже сказала Тибидохс — это школа для трудновоспитуемых волшебников, мы как раз специализируемся на вашем случае…— Герман Никитич многозначительно кашлянул, но сказал лишь: «Простите, продолжайте». — И вот это не исключение, так мы думаем... Нет, считаем, что она обязана отправиться на Буян, по случаю экстренных мер. Дурневы переглянулись. — А как же будующее?— вновь обеспокоено спросила домохозяйка Лера.— Вот выучиться, она пять лет и что дальше? — А дальше Магспирантура, но это по выбору. Не беспокойтесь, у учеников Тибидохса, есть будущее, — Медузия хмыкнула и чуть опустила подбородок, сопроводив это внимательным взглядом на скорую ученицу:— Правда это зависит от выбора ученика. В комнате возникла неудобная пауза, вопросы кончились, каждый начал раздумывать об услышанном, уходя в себя. К Тане, словно прошмыгнувшая мимо тень, пробежала мысль по лицу, это не осталось не замеченным. — Вас что-то конкретно беспокоит? Таня подняла на доцента взгляд, заметив, что та обращалась именно к ней: — Нет, о чём вы? — У вас все на лице написано, пожалуйста, Татьяна, будьте со мной откровеннее. — Ну, если говорить всю правду, то, пожалуй, меня беспокоит, что при поступлении в Тибидохс, я буду абсолютно не понимать школьную программу и скорее всего буду отставать. Горгонова кивнула: — Вы говорите резонные вещи, но как мне вам с этим помочь? К чему вы намекаете? — Могу я попросить, вас заниматься со мной? — смотреть прямо в глаза сидевшей на против, было не из простых. Глаза той были и заманчивыми, и вселяющими ужас, одно не укладывалось в голове Тани долго, что-то знакомое, при чем длившееся всего миг. Медузия отвела взгляд в сторону: — Ну раз ученица Гроттер, желает получить дополнительное образование, предварительно попросив, то в таком случае, просьба может рассматриваться... — И кем? — неаккуратно перебила Лера. — Заместителем директора: то есть мной.***
После этого, произошло несколько важных событий для Тани. Первое: туманно пробурчав себе, что-то под нос, Медузия, попутно достала из складок маленькую деревянную коробочку с буквами «LeoGr», в которой внутри был мужской перстень-печатка с оттиском в форме небольшой птицы. Она сказала, что это волшебное кольцо отца Тани. Девочка про себя слегка разочаровалась, почему-то до последнего, той хотелось видеть там палочку, а сейчас все выглядело не много не по канону. — К вашему сведению палки легче сломать, чем кольца, — так, словно не к кому не обращаясь, даже не смотря на Таню, произнесла спокойно Горгонова. Таню пробрало до костей, её родители, только недоуменно переглянулись. Она прочла мои мысли! Стоп! Так она и сейчас может читать! Почему у меня не чего не защекотало, как это было с прошлым зеркателем? Это опыт? Задание на будущее, выяснить, как это делать, и как от этого защищаться, — Таня сначала решила обдумать это в голове без слов, но за пару секунд решила, что она и так сидит долго, как открытая книга, роль надо доиграть, до конца с достоинством. В Татьяне, как и в любом детском разуме десяти лет, загорались глупые мысли, просто не всегда она не всегда сразу потакала им. Вот сейчас на неё напал тот же монстр: А сработает ли заклинание «Вингардиум левиососа», с её кольцом?— соблазн словно стакан с наполняющейся водой, уже доходил, до краев. — Я не хотела бы прерывать, но можно я пойду и переоденусь? А то в пижаме, уже не очень сидеть, — постаравшись подчеркнуть своим голосом, всю свою невинность, своей затеи. — Я бы не спешила с этим, — меланхолично остановила преподаватель, поднимаясь со своего места.— А сейчас, перейдем ко второму пункту моей, помощи ученикам, как раз она будет связана с более интересным вещам... Как оказалось под "интересными вещами", оказались волшебные инструменты, для полетов, например, как та же злополучная метла. Тибидохс, оказался не простой школой, до которой можно добраться на первой электричке, а полноценным островом, окруженным, настоящим океаном. — Возможно я говорю лишнее, — пропыхтел закашлявшийся Герман, вытаскивая пыльный чехол от массивного контрабаса, из кладовой. — Но никакого контрабаса в нем и в помине не было… — В нем была я, — поправила Таня. — И записка, — уточнила мать. — Ага, — согласился отец. — Ну так что? — А то, — съязвила Медузия,— это и не для ваших глаз. Таня, пожалуйста присядь рядом со мной. Девочка незамедлительно опустилась на колени рядом с Горгоновой, косо поглядывая на неё. Что она задумала? Подав Тане, чехол от контрабаса боком, и тоном с наждачку, она сказала: — Теперь закройте глаза, положите руки на чехол и сосредоточьтесь на интуиции. — И это сработает? — с сомнением произнесла Таня. — Более чем. Советую вам не затягивать время у меня, а впрочем и у вас тоже, не резиновое. Гроттер прикусила губу, с подсознательной интуицией у неё не ладилось, от слова совсем. Ладно, раз уж с подсознанием у меня сбои, так почему бы не использовать, не подводившую логику? — переосмыслила Таня, на свой лад. Положив руки на контрабас, Таня будто почувствовала, большое кожистое и теплое животное, дышавшее тихим умиротворенным сном. Но этого не могло быть?! Чехол был в кладовке, а там температура не выше комнатной... Магия? Глупое объяснение, сравни доказательством сложной теоремы, словом: "Математика". Ладно не об этом! Она начала водить руками по коже, будто поглаживая, животное отозвалось мурлыканьем. — Замок, — подсказала Горгонова, все это время не неотрывно наблюдавшая за ней. Таня послушалась, поводив по углублению рядом с замком, выждала минуту-две, попробовала заново, результата не было. — Не сработало, — понимающе хмыкнул Дурнев, так же внимательно наблюдая за дочерью. Эти слова были сказаны, без злости и Таня не могла с ним не согласиться, это не работало, никак, от досады та щелкнула замком. Движение было простым, без скрытых умыслов и оно то дало нужное зерно. Подчиняясь неведомой силе, похожее на неуловимую силу, оно пронеслось в воздухе. Больше всего это напоминало золотой вихрь, внезапно ворвавшийся в приоткрытое окно. Неуемный и стремительный, вихрь шаловливо тронул заснувшую кошку, заставив ту с удивлением проснуться, расплескал на полу недопитый чай Горгоновой, а затем, опустившись прямо в центр открытого футляра, при чем им же, принял форму старинного контрабаса с четырьмя толстыми струнами - золотой, серебряной, медной и железной. Футляр подходил инструменту настолько идеально, что не оставалось никаких сомнений - это был его футляр. Порожденные вздохи послышались, со всех трех сторон, Таня, которая давно открыла глаза, прищуриваясь разглядывала возникший предмет. Быть того не может, но это так. Вместе с контрабасом лежал небольшой смычок, а в его струнах и между смычком - жёлтая берестяная грамота. Таня было потянулась к смычку, так как в своей жизни, настоящий смычок, ей ни разу, не удавалось посмотреть, а уж держать его в руках, тем более. Как тут же за запястье, её легко переправили к кусочку бересты. — Прочитайте пожалуйста сначала предупреждения, и только потом, пожалуйста, беритесь, за рули управления, — строго, как по указке отчеканила учитель. Та кивнула, и взялась за бересту, смычок, было подумавший, что тянуться к нему, хотел прыгнуть прямо в руку, окажись та над ним, но как этого не произошло он обиженно стукнул покрытие контрабаса, струны прогудели взаимностью. Быстро пробежав глазами по строчкам указания, Тане, почему-то показалась, что этот контрабас, не просто контрабас, а какая-то бомба. Здесь больше половины, это "непредсказуемые последствия",— подумала Таня.— Даже, как-то странно использовать его в полете, я, конечно, не уверена, но такое уж точно безрассудно, делать в воздухе. Это, как если бы в Гарри Поттере, метлы после поломки становились, часовыми бомбами. Кто его вообще создал? Лицемерии волшебников: 2. — Как раз о вашем контрабасе: он может показаться не к приличию нагроможденным, но это объясняется его лучшей выносливостью по сравнению с пылесосами, не пожирающими ни капельки магического мусора, — Медузия поднялась, сидеть на полу надо знать сколько, Таня последовала её примеру. — Я бы с превеликим удовольствием продолжила, описывать, превосходства вашего летательного аппарата, но боюсь мне пора. Ну что же, я очень рада, что смогла поговорить с вами, и с Таней, и ,что самое главное убедиться, что она жива, здорова,— после чего она в два шага, подошла к дверям кладовой, но приостановилась. — Ах, да лучше, это отдать на всякий случай... Развернувшись, после шуршания у себя под мантией, та сунула в руки Тане, книжицу, мило именовавшая себя "Справочник Белого Мага", содержанием с хороший томик. — Это вам, к вашему терпению, постучусь я к вам завтра, после обеда, как только кончатся основные занятия в школе. Попрошу, ученица Гроттер, не трогать волшебные предметы, без меня. Буду надеяться на вас, — Таня кивнула, по лицу учительницы, скользнула тень улыбки, после чего та рывком открыла дверцу, и прошла в маленькое помещение. Звук, послышавшийся из-за дверей, вовсе не напоминал хлопок, скорее что-то среднее между шарканьем ткани и свистом. Закончилось это лишь пять секунд спустя. Дурнева-старшая, испугавшись, что там задели антресоли, кинулась и открыла дверь. Выглядело все в кладовой, довольно опрятно, без единого волшебника. — Эта же дверь не ведет на улицу, — наивно похлопала глазами Лера. — Очень странная женщина.***
Таня тихонько подошла к профессору. — Пап? Он лежал плашмя, занимая весь гостиный диван и читая легкий детективный роман с уклоном в романтику, в мягкой обложке. — Да, дорогая? — Ты не обижаешься на то, что я так просто выбрала школу магии, а не продвинутую школу, куда я изначально переводилась? Мужчина вздохнул, собираясь с мыслями, положив книжку на грудь. — Нет, может немного досада берет, конечно, но это твоё личное дело, ни от кого не зависящее решение. И я, как понимающий родитель, ни как не препятствую этому, правда, зная тебя и твою привычку иметь твердую почву под каждым твоим решением, меня берет любопытство, что на этот раз? — Ну... Сначала я как ты подумала, что это бестолковый вещь, то есть ты папа живешь без магии и это, что конец света? Нет. Но потом пришло осознание, а, что если эта отрасль, кажется бесполезной, потому что за неё не взялись умелые руки? Что если это не огранённый камень, за который не взялись опытные палеонтологи? Сколько можно было бы сделать благодаря ей? Безусловно, идти на подобный поступок, кажется безумством, ведь в реальности всё может быть не как в книжке, но результаты… — Ладно, я тебя понял, ты хочешь объединить знания, полученные из научных учебников с миром магии? — Таня горячо закивала головой, Герман усмехнулся. — Ожидать от тебя меньшего не стоило. Он закрыл книгу, положил её на гостиничный столик и поцеловал девочку в лоб. — Таня, как отец дочери, не заигрывайся! Я знаю тебя, как облупленную: если ты чем-то занята, то тебя только за уши оттащишь… И как раз о наших обязанностях - надо, как-нибудь после ужина отловить, этого злосчастного журавлика, а то он Мурку, пугает. С кухни послышался голос: — Мойте руки и за стол, курица остывает. — Да, мадам! — отозвались отец с дочерью вместе и направились так же вместе к умывальнику.